Точно так же он должен был тогда отказать и Десмонду, просто заявить, что ему это неинтересно.«Должно быть, я сексуальный маньяк», – подумал он, содрогнувшись. «Что-то со мной не в порядке».Ничто в его воспитании и предыдущей жизни не могло подвести Стива к таким поступкам. Он вырос в маленьком городке. Его отец был респектабельным учителем. Мать – утонченная и несчастливая женщина, которую занимали только педагогические проблемы мужа. В доме Джерардов многое запрещалось. Удовольствия исключались, вся жизнь сводилась к тягостям и неудобствам. С тех пор, как Стив помнил себя, он приучался к самоограничениям во всем, недопущении ничего низменного.Его родители надеялись своими непрерывными наставлениями подвинуть и его на учительскую стезю. Поэтому его послали в колледж не с совместным обучением мальчиков и девочек, а только для ребят. Здесь строгостей и ограничений было вдвое больше, чем в родительском доме.Стив закончил колледж с отличием. Но в педагоги не пошел, вместо этого он неожиданно для всех подался на флот, записался на два года. На военной службе он обрел свободу, которой не пользовался никогда раньше. Во всех отношениях он стал хорошим матросом. Поскольку все его домашнее воспитание зиждилось на выносливости и послушании, он легко приноровился к флотским уставам и порядкам. За одним исключением. Это исключение стало бедствием для его возможной карьеры в военно-морском флоте. Выяснилось, что здесь имеет значение не только то, как хорош матрос на строевых занятиях, как он владеет оружием или основами тактики своего подразделения, насколько спокойно переносит такие приказы, как направление чистить гальюн вне очереди, насколько соблюдает все требования уставов. Все эти достоинства ничего не значили на весах против других качеств, которыми он, оказывается, не обладал.Лейтенант Рубби, командир его экипажа, вызвал однажды Джерарда в свою каюту. Рубби был тощий мужчина лет тридцати с небольшим и обветренным лицом. Все знали, что он весьма отличился в корейской войне.Стив до сих пор помнил, как встретил его лейтенант. Рубби сидел за своим столом, внимательно вглядываясь холодными карими глазами в лицо вытянувшегося перед ним молодого матроса.– Вольно, Джерард, – скомандовал офицер, – и закрой за собой дверь.– Есть, сэр, – Стив затворил дверь. Он был немного встревожен. До сих пор командир никогда не вызывал его в свою каюту. Он заметил также, что на столе перед лейтенантом лежит его личное дело. Стив напряженно пытался припомнить, чего такого он мог натворить в последнее время. Вроде бы, ничего.Рубби курил сигару. Стив тогда еще не был курящим и невольно поморщился от густого дыма.Командир указал на кресло.– Садитесь, – сказал он невыразительным тоном.– Слушаюсь, сэр.– Черт побери, – раздраженно сказал Рубби, ты не в строю. Что ты сидишь, словно штык проглотил. Хочешь сигару?– Благодарю вас, сэр, я не курю.– Вот как, – Рубби открыл нижний ящик стола. – Это, конечно, не по правилам, но как насчет выпить?– Нет, сэр, я не пью. К тому же, это была бы выпивка в служебное время. А я на вахте еще два часа.– М-да… Полагаю, ты прав.Не налив и себе, Рубби убрал бутылку обратно в стол.– Ладно, Джерард, – сказал он, вздохнув, – я вижу, ты гадаешь, почему я вызвал тебя.– Так точно, сэр.– Честно говоря, – сказал лейтенант, – это меня и самого удивляет. Полагаю, во мне заговорили отцовские инстинкты.Рубби доверительно перегнулся к Стиву:– Ты слишком хороший матрос, Джерард, чтобы твои задатки остались без востребования.– Не понял, сэр.– Я сказал, ты слишком хороший матрос, чтобы твои способности пропали даром. Рубби постучал пальцами по столу.– Я внимательно наблюдал за тобой, Джерард. Ты самый компетентный человек во всем экипаже, самый способный моряк.– Благодарю вас, сэр! – ответил Стив, польщенный этими словами. – Я стараюсь, как можно лучше усвоить все, чему меня учат.– Это верно, – согласился Рубби. – В стрельбе, на полосе препятствий и прочих дисциплинах ты очень старателен. Но ты не воспринимаешь многие другие уроки, не так ли? И даже не стараешься.– Не понял вас, сэр, – ответил Стив, искренне не понимая, к чему клонит командир.– Это трудно объяснить, очень деликатная материя. Я стараюсь не вмешиваться в частную жизнь моих людей, во всяком случае, пока это не создает для меня проблем. Но в твоем случае, Джерард, я делаю исключение, потому что мне нравится, что ты стараешься стать хорошим моряком. Я думаю, ты им станешь и сможешь сделать карьеру на флоте. Он вынул сигару изо рта.– Но есть некая малость, которую вы еще не освоили, Джерард. Это самая важная часть морского дела, иногда даже самая важная в жизни вообще.– Что же это такое, сэр?– Буду очень откровенным, – сказал офицер, – но тут вам помочь нельзя. Вы должны познать себя, Джерард. Стив недоверчиво взирал на него.– Мне кажется, я это делаю, лейтенант. Рубби отрицательно покачал головой.– Нет, вы себя совершенно не понимаете и неспособны принимать трудные решения, когда надо сделать решительный выбор в чем-либо.– Не улавливаю вашу мысль, сэр.– У вас есть собственные правила, по которым вы живете, не так ли?– Да, сэр, именно так.– Система очень строгих правил. Без сомнения, вбитая в вас в детстве.– Меня правильно воспитывали, сэр.– Нет, – возразил Рубби, скрестив руки на груди, – это не так. Когда ты был мальчишкой, Джерард, тебе доводилось когда-нибудь стянуть сигарету и выкурить ее за домом, просто так, чтобы попробовать, что это такое?– Нет, сэр.– Тебя когда-нибудь соседская девчонка завлекала в лес, чтобы там побаловаться?– Лейтенант Рубби! – Стив вскочил, лицо его пылало.– Думаю, что нет, – не обращая внимания, – продолжал Рубби. – Да садись же… Ты не выпиваешь, не куришь, не бранишься и не волочишься за женщинами.– Конечно, нет!– Значит, – заключил Рубби, – ты пуританин, а пуритане опасные люди.Стив сидел насупившись, потом сказал:– Я полагаю, сэр, вы не имеете права так говорить мне. Почему все презирают человека, который верит в целомудрие?– Никто не презирает человека за целомудрие, – возразил Рубби. – Но есть разница между пуританством и целомудрием. Пуританин ощущает свое превосходство над пороками, осуждает их, даже не понимая, что это такое. Целомудренный же отвергает их потому, что они не соответствуют тому пути, по которому он намерен следовать. Вот в чем разница. Целомудрие придает силу. Пуританство лишь только отвергает.– Я не понимаю, какая тут связь с моей карьерой на флоте, – довольно невежливо заявил Стив.– Самая прямая связь! – ответил лейтенант. – И с вашей гражданской карьерой тоже. Вы собираетесь жить, как мужчина, вести дела с мужчинами. Но для этого нужно и самому стать мужчиной. Я бы с радостью способствовал вашему продвижению по службе. Я бы с радостью дал вам рекомендацию в O.C.S., O.C.S. – школа кандидатов в офицеры. (Амер. аббр.)

но я не могу сделать этого, пока вы не познаете себя. Вы должны созреть, а этого нельзя достичь, пока не познаешь свои слабости, не разберешься, что они из себя представляют. Без этого вы не сможете видеть, познавать и предупреждать слабости других.– Это, конечно, здорово – продолжал Рубби, – бежать всяческих искушений. Но ведь это дешевый жест, избегать соблазнов, которые сам не вкусил! Невелика цена такому целомудрию! Черт побери, хотел бы объяснить это получше. Что я хочу сказать, Джерард, ты как кусок льда, который еще не начал таять. Ты воображаешь себя прочным, а на самом деле ты хрупкий, чуть подтаешь и переломишься. Надо терпимее относиться к вещам, которые образуют мужчину – к порокам, в частности, так же, как к целомудрию.– Вы хотите сказать, командир, что я должен предаться всем грехам? Напиваться, сквернословить? Прелюбодействовать?– Нет, – утомленно ответил Рубби, – я этого не говорил. Я лишь пытаюсь сказать: научись жить сам с собой. Попробуй сам эти самые пороки, прежде чем осуждать их и людей, которые им предаются. Стань же мужчиной, научись быть взрослым. Взрослым мужчиной.Стив покачал головой.– Боюсь, сэр, я не в состоянии постичь этого.– Я тоже этого боюсь, – со вздохом сказал Рубби. – Ладно, Джерард, будь что будет. Вы свободны.– Есть, сэр, – Стив встал и идеально четко откозырял.Рубби ответил ему вяло и небрежно.Каюту лейтенанта Стив покинул с облегчением. Он так и не понял, что, собственно, пытался растолковать ему командир. Так он и остался рядовым матросом на все время своей службы.Стив и сейчас, проезжая через плодородные земли на пути к дому, не мог полностью понять тот давнишний разговор с лейтенантом Рубби. «Может быть, я никогда не пойму его», – решил ОН в конце концов.Уволившись с флота. Стив избавился, слава богу, от присутствия на бесшабашных пьянках, соленых присказок по каждому поводу, досаждавшего со всех сторон бесконечного трепа о сексе.Он стал искать работу. Подвернулась незначительная должность, что-то вроде мальчика на побегушках в конторе главного филиала фирмы «Айронхэнд». Со свойственной ему аккуратностью, Стив вникал в каждое поручение, не допустив ни одного прокола. В свободное время он изучал все, что только можно было, о машинах, поставляемых компанией. Он не ставил перед собой при этом никакой конкретной цели. Просто такова уж была его натура – дотошно влезать в каждое дело, с которым ему приходилось сталкиваться.Он жил скромно и одиноко. Снимал квартиру. Бережно подкапливал деньги. Подавлял в себе все естественные плотские желания.У него была мечта. В один прекрасный день он встретит девушку. Она будет скромной, привлекательной, умной и красивой. Она не должна иметь ничего общего с теми вульгарными и развязными особами, которые так нравились его сослуживцам-матросам. Словом, во всех отношениях она должна быть тем, что он мысленно называл «старомодной девушкой».Конечно, Стиву хотелось бы, чтобы после свадьбы она оказалась страстной. Он не был лишен чувственных позывов, которые жестоко подавлял. И ему являлись соблазнительные видения, невзирая на все усилия изгонять их из глубин подсознания. Конечно же, эта девушка будет в постели замечательной, той единственной женщиной, которую он всегда будет желать, в которой всегда будет нуждаться. И тут дело было уже не в любви мужа и жены, но в самой идее брака в целом.Меж тем фирма расширяла свой оборот, и Сту Десмонд, на которого произвели впечатление познания и способности Джерарда, предложил ему наконец должность торгового агента. Стив согласился без колебаний. Новые обязанности его не пугали. Почва уже была подготовлена. Стив хорошо знал всю предыдущую переписку с заказчиками, в достаточной степени изучил ассортимент оборудования и с энтузиазмом взялся за его продажу.Поначалу все пошло скверно.Что-то было не так, ничего не получалось. Стив использовал все свое красноречие. Приводил самые убедительные доказательства в пользу продукции «Айронхэнд» перед другими конкурентами, снижал цены.И по-прежнему терпел неудачи.«Может быть, – думал он, – я недостаточно старателен». Он проводил в разъездах больше времени, чем любой другой торговый агент, лез вон из кожи, оставлял для себя время только на сон.Ничего не помогало.Через несколько месяцев Сту Десмонд вызвал его в свой офис. При разговоре присутствовали также Стюарт и Даунс.Лицо Десмонда было хоть и не мрачным, но достаточно озабоченным. Перед ним лежали документы о торговых сделках.– Итак, – сказал он, – некоторые итоги. Мы ведем жестокую борьбу за рынок. До последнего времени держались хорошо. А сейчас вдруг опустились намного ниже нашей квоты.– Не понимаю, – сказал Стюарт, – я свою квоту превысил на двенадцать процентов.– Я свою тоже превысил, – добавил Даунс. Все уставились на Джерарда. Наступило долгое молчание. Затем Десмонд мягко спросил:– У тебя, Стив, кажется, дела идут не так хорошо?Стиву очень хотелось отвернуться, но гордость заставляла его всегда смотреть собеседнику прямо в глаза:– Боюсь, что вы правы, – произнес он напряженным голосом.– Почему же так?В голосе Десмонда не слышалось упрека, только озабоченность.– Я… Я не знаю. Я перепробовал все, досконально изучил все материалы, каталоги, прейскуранты. Я растолковываю им, как выгодно покупать машины именно у нас, а они не проявляют никакого интереса!Десмонд понимающе кивал головой. Потом неожиданно спросил:– Ты всегда так смотришь людям в глаза, как сейчас?– Да, сэр! Я стараюсь так жить, чтобы всегда можно было прямо смотреть людям в глаза.– Вот и зря, – сказал Десмонд, – людям это может доставлять неудобства. Очень немногим из нас это нравится.– Но… – восстал Стив, потом осекся и опустил взор.– Так-то лучше, – улыбнулся Десмонд. Затем он повернулся к Стюарту и Даунсу. – Ребята, я полагаю, этот молодой человек нуждается в небольшой подмоге. Дэвид, ты на прошлой неделе прокрутил хорошую сделку. Будь любезен, объясни Стиву, как это тебе удалось.– Пожалуйста, – с готовностью откликнулся Дэвид. – У меня была частная информация об этом старике Сэндерсе, ну, вы знаете этого подрядчика. До меня дошли слухи, что он ищет на рынке два новых транспортера и бульдозер. Конечно, Сэндерс жестокий человек, наши конкуренты гоняются за ним, и драка за него всегда грубая. Но мне эта сделка была нужна позарез, чтобы перекрыть свою квоту. Пришлось изрядно напрячь все мозги.Он сделал эффектную паузу и закурил сигарету.– Я специально подъехал к его конторе в конце рабочего дня. Почему? Мне удалось разнюхать, что, прежде чем отправиться домой, он всегда пропускает несколько стаканчиков пива. Я вошел в его офис как раз в тот момент, когда служащие расходились, а в руках держал две картонки по шесть банок пива в каждой. Я застал старика, когда он наливал себе стакан. Естественно, он мне предложил присоединиться. Я ответил, бог ты мой, давайте лучше попробуем моего, и вытащил эти банки. Потом мы сидели, глушили пиво стакан за стаканом. У меня был запас похабных анекдотов, которые он еще в своей глуши не слышал. Он хохотал так, что едва не свалился со стула.Короче говоря, мы засиделись в офисе до 10 вечера. Когда мы проголодались и решили пойти куда-нибудь перекусить, заказ уже лежал в моем портфеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15