Это ведь своего рода шоу.
– Если хочешь компании, то один из мальчиков мог бы с тобой поехать.
Ни Яспер, ни Пит, ни Бобби, ни Чет не пахнут, подобно розам. У них нет зеленых глаз и шелковистых каштановых волос, и они не смотрятся так здорово в своих джинсах, как выглядит в своих Эмма. Проклятье, что плохого в желании побыть немного в компании с женщиной? Помимо тех женских созданий в его жизни, которым нет еще восьми.
– Давай, Рут. Просто посидишь в гостиной, пока Макки спит, а Мелисса занимается тем, чем обычно занимается после полудня.
– А твоя домработница приготовила ужин?
– Она накупила столько еды, что хватит до Хэллоуина, – сказал Мэтт. – Полагаю, там найдется что-нибудь сегодня на ужин.
– А что, если вы припозднитесь?
Мэтт уперся руками в бока и уставился на Рут сверху вниз. Бог свидетель, он любит свою тетку, но она может кого угодно вывести из терпения.
– Тетя Рут, почему тебе так не нравится Эмма?
Рут нащупала в кармане халата платок, вытерла глаза и засопела.
– Я не хочу, чтобы ты снова страдал, Мэтгью. Этим городским женщинам нельзя доверять. У нее, может быть, где-то есть муж, откуда нам знать? А вдруг она преступница? Или… падшая женщина?
– Я думаю, она ни то, ни другое и ни третье, Рут. – По крайней мере он надеялся на это. Особенно в той части, что касается наличия где-то мужа. – Она говорила мне, что предполагала выйти замуж, но с этим покончено.
– Она сказала почему?
– Нет, – соврал он, не желая обсуждать личную жизнь Эммы. – Это не наше дело. Единственная наша забота – это то, что нам помогают по дому и с детьми.
– Стефани собирается устроить проверку. Она звонила?
– Дважды, но я отключил на время телефон. Я позвоню ей сегодня вечером и расскажу, как у нас дела. – Он пристально посмотрел на тетку: согласна она или нет посидеть с детьми. – Так как мы поступим? Рут вздохнула:
– Я возьму свою пряжу. Делаю пуховик для кровати Бобби. Его старый износился, ты же знаешь.
Мэтт знал. Пуховики, связанные Рут из шерсти афганских коз, высоко ценились их владельцами, и обращались с ними бережно даже те, кто в иных случаях отличался буйным нравом. Пожилая женщина была преданным другом и грозным противником. Он желал, чтобы она смягчилась по отношению к Эмме.
– Спасибо.
Рут исчезла у себя в спальне и вернулась с пластиковым кульком, набитым голубой пряжей.
– Только сделай мне одно одолжение, Мэттью.
– Любое, Рут. – Он взял кулек, а она схватилась за свою трость.
– Просто скажи мне, что ты не собираешься влюбляться в нее.
– Не собираюсь, – пообещал он.
Он не имел намерения влюбляться снова, однако не был бы, разумеется, против того, чтобы побыть немного в женском обществе.
– Хорошо, – объявила она, ударив тростью в дверь. – Мы могли бы обойтись без осложнений.
Мэтт подавил вздох. Он бросился бы навстречу кое-каким осложнениям, если бы это означало провести ночь в постели с чуткой и желанной женщиной.
– Не двигайтесь.
Эмма уставилась вперед и сложила руки на коленях.
– О'кей, – прошептала она сквозь чуть приоткрытые губы.
Мэтт расхохотался бы, но поскольку десять минут назад он чуть было не купил свинью с десятью поросятами, потому что Эмма почесывала нос, то теперь предпочел бы, чтобы женщина сидела неподвижно. Он не имел ничего против свиней. Они шли по хорошей цене, а он любил копченую свиную грудинку не меньше, чем его сосед, но ему совершенно ни к чему покупать накануне зимы еще свиней. Распорядитель торгов хлопнул молотком и воскликнул:
– Продано!
Эмма повернулась к Мэтту:
– Теперь ничего, если я вздохну?
– Конечно. Дышите.
Она прислонилась к металлической спинке сиденья и бросила взгляд вниз на арену, покрытую опилками:
– Что они делают?
Он отпил немного кофе, а потом ответил:
– Торгуют скотом. Ради этого мы приехали.
– И все? Я имею в виду, разве уже не достаточно?
– Нет еще. Я продаю и покупаю, исходя из ситуации на рынке, времени года и запасов на ферме. Сейчас мне нужно несколько приличных породистых быков. А продавать коров я буду потому, что не хочу кормить их всю зиму.
– Как вы разберетесь, когда каждый предлагает свою цену?
– На это есть распорядитель торгов. Некоторые выражают свои намерения открыто, другие просто подмигивают или дают знать о своих планах почесыванием носа. – Он не смог удержаться от смешка при виде выражения на ее лице. – Вот как вы, когда чуть было не купили свиней.
Она изобразила гримасу недовольства:
– На это ушло бы месячное жалованье.
– Это по меньшей мере, а вам еще пришлось бы заботиться о свиньях, – дразнил он, пытаясь понять, почему столь очаровательная женщина одна-одинешенька в этом мире. – Кто вы, Эмма? И почему вы одна?
Она отвернулась от него и притворилась, будто наблюдает, как ведут корову в крохотный загончик перед подиумом, где находился распорядитель торгов.
– Почему вы сегодня привезли меня сюда?
– Я подумал, что вам это понравится.
– И я не хотел быть один.
– Я… – Она сделала глоток кофе, поставила чашку с пенистым напитком у ног и наконец ответила на его вопрос: – Я здесь потому, что мне была нужна работа. Можем мы остановиться на этом?
– Да, леди, если вы так хотите.
Она скользнула по нему взглядом, ее зеленые глаза были печальны.
– Да, это именно то, что я хочу.
Мэтт кивнул:
– Что ж, мне не нужны эти телки, поэтому посидите неподвижно до окончания торгов.
– Не беспокойтесь обо мне, – сказала Эмма. – Вы даже не почувствуете, что я здесь.
Если бы это было возможно! – подумал он.
Эмма не понимала, что худого в том, чтобы разморозить фрикасе из цыплят. Они выглядели аппетитно в отсеке морозильной камеры. Маленькие тушки в коробочках, несомненно, порадовали бы детей. Но нет – Рут Таттл разогрела готовый пирог с мясом, и пирог с мясом им пришлось есть. Рут не пожелала принести фрикасе из морозильной камеры.
Эмма ела безвкусное тесто и представляла, как разморозит цыплячьи тушки для следующего вечера. Пожилая женщина изрядно похлопотала, готовя ужин, в то время как Эмма беззаботно отдыхала на ярмарке в пятнадцати милях к северу от города. Не так уж и беззаботно. Сидеть вплотную с Мэттом Томсоном – это трудно назвать беззаботным отдыхом. Он был настоящим мужчиной, его тело под рубашкой из шотландки и голубыми джинсами было мускулистым и волнующим… Мелисса ерзала на стуле:
– Папа купил тебе шоколадку, Эмма?
– Нет, не купил. – Она подмигнула ребенку. – Думаю, я не сидела смирно. В следующий раз я исправлюсь.
– В следующий раз? – фыркнула Рут. – Ты собираешься стать фермершей?
Эмма пропустила ее слова мимо ушей и обратилась к Марте:
– Как сегодня дела в школе?
– Дженнифер понравилась моя новая форма, – сказала девчушка. – Хочешь посмотреть мои тетради? Мы сочиняли рассказ о товарном поезде.
– С удовольствием прочту, – заверила ее Эмма. – Что еще вы делали сегодня?
Марта оживилась:
– Мы читали прекрасный рассказ.
– Красный, как вишни? – спросила Мелисса.
– Нет, – вздохнула ее сестра. – Не красный, а прекрасный. Ты же понимаешь.
Марта вновь повернулась к Эмме:
– У меня шатается зуб.
– Поздравляю. – Она надеялась, что в ее словах нет ничего обидного, но Марта как-то странно на нее посмотрела.
– Разве ты не хочешь узнать, какой именно?
– Какой именно?
– Внизу. Может быть, он выпадет сегодня ночью, и я положу его под подушку. – Марта взглянула на отца. – Знаешь, пап, Фея-владычица Зуба может прийти, верно?
– Еще бы. – Мэтт полил кетчупом кусок мяс ного пирога. – Фея-владычица Зуба.
– Он очень сильно шатается, – сказала Марта. – Хочешь взглянуть?
– Не здесь, – напомнила ей Эмма. – Твой отец посмотрит на него позже.
– И ты тоже?
– Конечно. – Она повернулась к Макки и отрезала ей мяса. Рут приготовила рис и кукурузу. – Еще раз спасибо за ужин.
– Не за что. Я догадалась, что вы припозднитесь. Если Мэтт покупает быков на ярмарке, то домой попадешь не скоро. Эти фермеры могут торговаться уйму времени. – Она обратилась к Марте: – Съешь кусочек хлеба. Это может помочь.
– Помочь чему?
– Выпасть зубу. – Старая женщина подвинула к Эмме блюдо с мясным пирогом. – Отведай еще. Вы, городские, все слишком тощие.
Она взяла маленький кусочек, чтобы не обижать старушку.
– Ты накупила кучу продуктов, – сказала Рут. – Состряпаешь что-нибудь необычное?
– Я только просматриваю кулинарные книги и думала испробовать некоторые… мм… рецепты. – Она кинула взгляд на Мэтта. – Верно, Мэтт? Разве вы не говорили, что желаете чего-то особого для разнообразия?
– Правильно, – сказал он, накладывая себе еще риса. – Действительно говорил.
– Всегда думала, что еда – это только еда, – проворчала Рут. – Давайте мне простую домашнюю пищу каждый день, и больше ничего не надо.
– Ничего нет худого готовить время от времени что-нибудь новенькое, – сказала Эмма. – Завтра я попробую приготовить ранзу.
Рут закатила глаза к потолку:
– Храни нас Господь.
– Не волнуйтесь, – сказала Эмма сладким голосом. – Я не намерена ничего на вас ронять, Рут.
Мэтт прыснул от смеха:
– Если она позволяет себе чудить, то и у вас есть право.
Рут улыбнулась, удивив этим Эмму:
– Всегда полагала, Мэттью, что я простая женщина, с которой легко ладить.
Он покачал головой:
– Если передашь мне еще немного молока, обещаю сменить тему и говорить о погоде или о цене на кукурузу.
Мелисса пролила молоко, Эмма вытерла со стола молочные лужицы, Марта раскачала свой зуб так, чтобы все видели, а Рут, когда пришло время мыть посуду, отволокла свой стул подальше от стола.
Иными словами, подумала Эмма, это еще один будничный вечер в доме Томсонов. И как ни удивительно, она часть этого дома. Во всяком случае, пока.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Вы обещали помочь мне с этим. – Мэтт полез в карман и вытащил горсть мелких монет. – Сколько стоит зуб по теперешним временам?
Эмма оторвала взгляд от кипы кулинарных книг. Перед ней лежала стопка бумаги, и казалось, будто она готова потратить весь вечер на выписку рецептов. Он не понимал, почему она так зациклилась на том, чтобы состряпать нечто особое. Он не возражал против гамбургеров, а в морозильной камере запасов мяса для жарки хватило бы до следующего мая!
– Понятия не имею. Сколько у вас мелочи?
Он разложил монеты на ладони.
– Пятьдесят, семьдесят пять, восемьдесят пять, девяносто… два.
– Девяноста двух центов вполне достаточно. Мэтт посмотрел на стенные часы над газовой плитой. Был десятый час вечера, и дом уже давно затих. – Думаете, они спят?
Она прислушалась:
– Наверху очень тихо.
– Трудно их было уложить?
– Нет. Я думаю, они очень устали, а Макки так переволновалась, оттого что завтра идет в школу, что разделась самостоятельно в половине восьмого.
– Она любит школу.
Эмма улыбнулась.
– Да. Она не может дождаться того времени, когда станет ходить в школу каждый день, как ее старшие сестры.
– Вы очень добры к ним.
Девочкам нужна мама. Это было видно по тому, как они обожали Эмму и как искали ее внимания, подобно трем маленьким утятам, зовущим кряканьем маму-утку. Он задумался, вели ли они себя так же в доме его сестры в Омахе, или только Эмма была такая особенная? Он желал знать, знать наверняка, был ли он прав, однако в эту минуту он был уверен лишь в одном: Фея-владычица Зуба должна обязательно нанести визит Марте, иначе завтра поутру будет адский тарарам.
Эмма улыбнулась:
– Вы и вправду так думаете? Я мало бывала среди детей. Была единственным ребенком в семье.
Интересно, осознает ли она, что приоткрыла только что частичку своей личной жизни.
– Кто в вашем доме был Феей-владычицей Зуба – мать или отец?
– Понятия не имею. Я жила в школах-пансионах, где не занимались такими глупостями.
– Глупостями?.. – повторил Мэтт, опустив глаза на мелочь у себя на ладони. – Возможно, так оно и есть, но эти глупости делают детей счастливыми.
– Я сама так не считаю, – сказала она быстро, смутившись, когда он перехватил ее взгляд. – Но мои учителя находили это смешным и не одобряли.
– Мало походит на детство.
– Это имело свои плюсы и минусы. – Она закрыла кулинарную книгу и встала. – Как мы разыграем явление Феи-владычицы Зуба? Вам придется мне показать.
– Пойдемте. Тихо-тихо, и мы их не разбудим.
– А что нам делать, если она проснется?
– Я притворюсь, будто навещаю ее перед тем, как лечь спать, ну и остается надеяться, что утром она об этом не вспомнит.
– Хороший план, – сказала она, поднимаясь за. ним по коридору и вверх по лестнице. – Вы проделывали это много раз?
– Нет.
Он не пускал к себе ни одну женщину наверх с тех пор, как умерла Патти. Бывали и другие домработницы, однако ни одна не вселяла в него такого чувства. Он ощущал себя очень скованно.
– Что случилось?
Он скользнул по ней взглядом, зажигая в коридоре маленький ночник.
– Ничего. А почему вы спрашиваете?
– У вас хмурый вид. И вы совсем не похожи на фею, – прошептала она. – Пойдемте.
Он осторожно приоткрыл дверь в комнату Марты и Мелиссы. Эмма попятилась назад.
– А что мне полагается делать? – услышал он за спиной ее шепот.
– Помогите мне найти зуб, – объяснил Мэтт таким же тихим голосом. – Ваши руки меньше моих.
Они прошли на цыпочках по комнате мимо кровати Мелиссы. Малышка свернулась клубком под одеялом, ее волосы разметались темными струями по белой подушке. Марта лежала, растянувшись поверх покрывала, ее руки были широко раскинуты в стороны, а маленький ротик приоткрыт. Она напоминала человека, который после долгого утомительного дня провалился в сон сразу же, едва коснувшись постели. Мэтт приподнял край подушки и жестом предложил Эмме скользнуть под нее рукою и найти зуб.
Она вопросительно глянула на него, потом нащупала и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги. Мэтт передал ей деньги и следил, как она осторожно складывала мелочь под подушку, не потревожив Марту: голова девочки сдвинулась на какую-то долю дюйма.
Он кивнул, и они вместе покинули комнату. Мэтт закрыл дверь, и Эмма перевела дыхание.
– Здесь, – сказала она, вручая ему бумажный конверт.
– Вы их храните?
– Не знаю. Кажется, да.
Мэтт развернул бумагу, и маленький зуб упал ему на ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18