– Бедный Жан Поль, он так расстроен из-за того, что не может воевать! Он такой храбрый, Андрэ! Он постоянно страдает от боли из-за этой пули. Она так близко от позвоночника! Но доктор Коллинз говорит, что не может сделать ему операцию, потому что у него нет ни медикаментов, ни инструментов. Но, Андрэ, ты ведь так и не сказал мне, что ты здесь делаешь. Ты не должен так рисковать собой. Мы сами позаботимся о Монкере.– Я слышал о том, как ты подвергаешь себя опасности каждый раз, когда у тебя появляется немного виски для продажи, как ты кормишь всю семью.– Знаешь, когда ушел Шон, а Жан Поль был ранен, у меня не оставалось другого выбора. А твой брат был очень щедр ко мне за это. Я не знаю, есть ли у тебя время, но, наверное, мне следует сказать тебе, что он сделал.Андрэ кивнул.– Я знаю, он подарил тебе эту гору. Аурэлия рассказала мне, не зная, как я отнесусь к этому. Но я абсолютно согласен с братом. После всего, что ты сделала для нашей семьи, ты этого вполне заслуживаешь.Девушка с облегчением вздохнула. Она слышала реакцию Габриэллы – «отдать столько земли людям, которые даже не родственники нам», – и не была уверена, что реакция Андрэ будет другой.– Думаю, ты также знаешь, что он подарил домик и акр земли Руфусу и Пруди, чтобы они не остались бездомными после войны.– И от всей души одобряю! Они были так преданы нам и заслуживают награды! – сказал Андрэ, шагнув вперед, и едва не упал.Дайана подхватила его.– Ты ранен! – закричала она.– Нет, нет, это старая рана. Но все равно не уходи! Расскажи мне о своей дочери. Она будет такой же красивой, как ее мать?«Она все больше и больше становится похожа на своего настоящего отца», – подумала Дайана. Она была рада, что Андрэ не заметил этого сходства.– Знаешь, если бы у меня не было Эрни, я бы, наверное, уже сдалась. Она напоминает мне, что в мире еще есть невинность и надежда, что мы как-нибудь переживем эту войну и будем жить дальше!– Иногда я сомневаюсь, что Юг хотя бы выживет, не говоря уже о том, чтобы вернуться к прежней жизни! Диди, нас ждут трудности. Неужели мы не можем дать друг другу хоть немного счастья?!– Но ведь есть еще Шон, – прошептала она.– Аурэлия сказала мне, что он был очень расстроен из-за того, что Жан Поль отдал своих лошадей кавалерии и ушел, не сказав никому ни слова.– Его здесь ничто не держало. Ты же знаешь, как он относился ко мне и Эрни. И в армию он пошел вовсе не из патриотических чувств – ему просто хотелось быть более независимым.– Ты думала о том, что я говорил насчет развода?– Андрэ, даже если бы моя религия не запрещала мне этого, я никогда бы не поступила так с моим ребенком.– А как ты поступаешь со мной? С нами? Ведь Шон, в сущности, бросил вас с Эрни! Как ты можешь после этого хорошо к нему относиться? Ни один мужчина не бросил бы вас в подобной ситуации!– Всем мужчинам сейчас пришлось бросить свои дома и семьи. Нам еще лучше живется, чем другим.Девушка не хотела думать о своем муже. Андрэ не понимал, что она сделала Шону. Ее обман был гораздо хуже всего того, что он когда-либо сделал ей.– Мой отец, наверное, умер бы со смеху, узнав, что я делаю и продаю виски после всех моих лекций о его пьянстве!– Что слышно о нашем старом распутнике? Он все еще гоняется за горшком золота по ту сторону радуги?– Райли О'Ши скоро станет крупным землевладельцем. Он написал мне, что сейчас появилась возможность приобрести до 160 акров земли, заплатив всего десять долларов.Андрэ задумчиво сказал:– Только представь себе, здесь, на Юге, лишают всего, чем мы владели и заставляют страдать именно за то, что мы – владельцы какой-то собственности! А федеральное правительство разбрасывает землю направо и налево всяким прохвостам, у которых найдется десять долларов.Он торопливо добавил:– Пойми, я не называю именно твоего отца прохвостом, Но принцип всего этого именно таков.– Я согласна. И мой отец действительно в какой-то мере прохвост. А теперь позволь мне помочь тебе добраться до дома, пока ты не потерял сознание. Когда я уходила, Пруди готовила бобовый суп.Андрэ тяжело оперся на Дайану.– У вас действительно достаточно еды?«Мука и бобы», – подумала девушка.Завтра рано утром она поедет в Холли Гэп, чтобы купить немного картошки за бочонок виски. Может быть, удастся достать немного масла. Она слышала, что одной семье там удалось сохранить корову.– Тебе кто-то показался слишком истощенным?Андрэ засмеялся.– Ну, только не Габриэлла! Они с Чарльзом не теряли времени, не так ли? Я только надеюсь, что он вернется домой. Он еще слишком молод для этого дела.Андрэ внезапно остановился.– В чем дело?– Вот в чем. – Андрэ прижал ее к себе. – Я могу еще немного прожить без еды, но без тебя я не проживу больше ни минуты.Его поцелуй вывел Дайану из равновесия. На этот раз именно она едва удержалась на ногах, когда он наконец отпустил ее.– Андрэ, пожалуйста, не делай этого. Клянусь, я уйду отсюда сегодня же вечером, если ты не прекратишь. Ты не можешь ждать от меня, чтобы я нарушила свою клятву верности мужу.– Но это же пустой звук.– Но Шон давал ее, веря мне, а я… Девушка остановилась, осознав, что едва не сказала слишком много.– Что ты?В глазах Андрэ мелькнуло подозрение.– Выкладывай, Дайана. Что ты от меня скрываешь? Что ты скрыла от Шона, когда вышла за него замуж…Сердце Дайаны бешено колотилось. Он был так близко к разгадке!– Ты же знаешь, он никогда бы не женился на девушке, которая работала в заведении мадам Джулии. И он абсолютно прав. Его оскорбило то, что я вышла за него замуж нечестно.Андрэ посмотрел на эту красивую, гордую женщину и с сожалением сказал:– Он абсолютный идиот, если оскорблен тем, что ты его жена.Он поморщился, поскользнувшись на снегу по дороге к кухне.– Мне нужно немного поесть и отдохнуть. Но клянусь тебе, Дайана О'Ши Макафи, я не вернусь обратно на эту кровавую бойню, пока не получу женщину, которую я жажду больше самой жизни!Андрэ спал, не просыпаясь, два дня, и Дайана воспользовалась этим, чтобы наполнить кладовую Монкера.Хотя она знала, что в окрестностях могут быть солдаты-юнионисты, она все же погрузила в повозку несколько бочонков виски и отправилась в Холли Гэп, захватив с собой свой кнут.Она думала о своих заботах, и не заметила трех мужчин, вышедших из-за деревьев, пока они не приказали ей остановить лошадей.– Миссис Диди, смотрите! Юнионисты!Руфус потянулся за длинной палкой, которую он возил в повозке, но Дайана остановила его.– Нет, Руфус, я сама с этим справлюсь. Она понимала, что переговоры – их единственный шанс.– Привет. Я везу кое-какие припасы в Холли Гэп. Пропустите меня!Один солдат вышел вперед и широко ухмыльнулся.– Смотри-ка, какая красотка! Да у тебя в повозке есть кое-что получше припасов!– Ну, может, ты и прав. Скажи мне, куда вы направляетесь, и я, может, покажу вам дорогу покороче.– Мы направляемся туда, где нет наших войск.Другой солдат подошел к повозке и откинул покрывало с бочонков виски.– Так, что у нас тут? Похоже на контрабанду, капитан.У Дайаны кольнуло сердце при мысли о том, что она может потерять свой товар, но это было лучше, чем потерять что-то еще. Может быть, даже жизнь.Дезертиры – опасные люди.– Это хорошее виски. Попробуйте стаканчик.– А почему бы тебе не повеселиться с нами?– Что, если я просто оставлю вам этот бочонок, а сама поеду по своим делам? К тому времени, когда я буду возвращаться, вы уже будете в хорошем настроении, и я отправлю Руфуса домой вместе с тележкой.Виски уже начинало действовать. Капитан смерил девушку взглядом.– Тебе придется возвращаться этой дорогой. Мы знаем окрестности. А если не вернешься…Дайана знала короткий путь через поля и, когда солдаты скрылись из виду, повернула обратно в Монкер. Она возвращалась в Монкер без картофеля и масла, но, по крайней мере, они с Руфусом были живы.Аурэлия ухаживала за Андрэ во время его выздоровления. Ее шатало от истощения, хотя Дайана прилагала все усилия, чтобы заставить ее позаботиться о себе.– Я считаю честью ухаживать за героем. Вы и Пруди делаете всю работу, и мне тоже пора чем-то помочь вам. Жан Поль говорит, что вы единственная знаете, как массажировать ему спину, чтобы не было больно.Это было сказано в присутствии Андрэ. Дайана увидела выражение его лица. Ей хотелось только одного – чтобы Аурэлия не упомянула о все возрастающей зависимости ее мужа от Дайаны.– Но ведь именно вы, Аурэлия, способны развеселить его своим оптимизмом!Девушка повернулась к Андрэ.– Это правда. Ваша невестка никогда не теряет присутствия духа.– Аурэлия – удивительная женщина. – Андрэ посмотрел на обеих женщин, так заботливо ухаживающих за ним.После всех ужасов войны они казались ему сошедшими с небес ангелами.– Вы обе удивительные. Но я не могу оставаться здесь и лежать в постели, зная, чем занимаются мои товарищи. Моя одежда – сплошные лохмотья. Аурэлия, как ты думаешь, ты не могла бы отдать мне пару брюк и рубашек Жан Поля? И ботинки покрепче, если у него есть лишняя пара. У нас один размер.Аурэлия пошла выполнять просьбу Андрэ, и Дайана осталась с ним наедине. Все это время она избегала его, он это чувствовал и вот придумал этот предлог.– Ты не должен переутомляться. Война может обойтись без тебя пару дней…– Диди, я не хочу говорить о войне. Когда я уеду отсюда, я могу уже не вернуться обратно.– Не говори так! – воскликнула Дайана. – Андрэ, ты должен вернуться к нам!Она поняла, что ее слова прозвучали слишком страстно, и слабо добавила:– Ты нужен своей семье, Монкеру… Югу, после войны нужны будут такие люди, как ты больше, чем когда-либо!– А тебе, Диди? – он победно улыбнулся. – Тебе я нужен?Она не могла говорить, поэтому он ответил за нее:– Думаю, нужен. И, пожалуй, больше, чем кто-либо другой.Ей нужно уходить, пока он не сказал больше.– Андрэ, это неприлично, что я с тобой здесь сижу, а ты со мной так разговариваешь. Я должна идти.– Диди!Его властный голос остановил ее у двери.– Ты можешь уйти сейчас из этой комнаты, но я не уеду из Монкера, пока не заставлю тебя признать того, что есть между нами!Габриэлла, хотя и смотрела на Дайану свысока, очень полюбила маленькую Эрни. Она появилась в Монкере перед ужином и попросила Дайану позволить ей забрать девочку на ночь в Барксдэйл.– Мне еще целых два месяца ждать своего ребенка, а мне так одиноко там. Столько слуг убежало! А все эти разговоры о войне мне так надоели!Дайана была рада, что Габриэлла была так внимательна к Эрни, потому что сама она была слишком занята, чтобы проводить с девочкой достаточно времени.– Только не давайте ей этих сладостей, которые вы постоянно едите. И проследите за тем, чтобы она рано легла спать и не гуляла одна.Габриэлла тряхнула своими черными кудрями:– Мы с Эрни прекрасно ладим. Мы – как кровные родственники. Вообще-то, она совершенно не похожа на вас с Шоном.Она погладила черные кудри маленькой Эрни.– По правде говоря, она достаточно похожа на меня, чтобы быть моей дочерью.Дайана испугалась, но ей тут же захотелось рассмеяться. Эрни была достаточно похожа на Андрэ, чтобы быть его дочерью.– Я рассматриваю это, как комплимент, Габриэлла! Ну ладно. Развлекайтесь, только ложитесь пораньше спать.Габриэлла взяла крохотную ручку Эрни в свою и, уже выходя из дома, обернулась к Дайане и сказала:– Кстати, теперь вы можете называть меня Гэби, если хотите.Дайана громко рассмеялась.– Боже, Габриэлла, я никогда не думала, что услышу это от вас! Ну, ладно, значит, Гэби. И раз уж мы заговорили об этом, называйте меня Диди.Эрни перевела взгляд с одной женщины на другую.– Мамочка Диди и тетя Гэби!Дайана обняла своего ребенка.– А ты, моя дорогая, всегда будешь Эрни! Всегда!«Всегда» – эхом отозвалось в голове Дайаны, когда перед ней вдруг предстал странный образ маленькой грустной девочки одних с Эрни лет, но с прямыми светлыми волосами до плеч. И Дайана еще раз обняла и поцеловала свою дочь за этого одинокого ребенка.После того как Габриэлла и Эрни ушли, девушка долго размышляла над образом этого ребенка. Она достала свой потрепанный журнал и начала писать.«Четвертое января 1863.Сегодня был очень неспокойный день. Мы еще многого не знаем о сражении при Мюрфресборо. Война становится все ужаснее с каждым часом. Но Андрэ жив и здоров, и у меня есть надежда, что Жан Поль тоже скоро выздоровеет. Я как-то странно чувствую будущее. Я видела грустного маленького ангела, которого я почему-то считаю частью меня самой. Может быть, это видение было послано Богом, чтобы вселить в нас уверенность в том, что война кончится, и Юг снова возродится».Как обычно, Дайана провела час до ужина с Жан Полем. Почти уснув, он вдруг спросил, уехал ли уже Андрэ, и Диди сжала ему руку, зная, как ему надоело быть беспомощным и бесполезным.– Я не видела его после ленча, но я уверена, что он не уедет, не попрощавшись.– Он хороший человек и хороший брат, – сонно пробормотал Жан Поль. – Ваш муж Шон – тоже хороший человек. Мне только жаль, что он не понял, почему я должен был отдать своих лошадей кавалерии.– Не думайте о Шоне, Жан Поль.Она укрыла Деверо одеялом и пошла на кухню за стаканом теплого козьего молока. Они с Пруди решили, что Аурэлия должна пить его каждый вечер.Аурэлия уже засыпала.– Не дайте Андрэ уехать, не попрощавшись. И позаботьтесь, чтобы он взял с собой еду.– Обязательно. Не волнуйтесь, Аурэлия. Отдыхайте спокойно и ни о чем не волнуйтесь.Как бы Дайана хотела, чтобы кто-нибудь сказал то же самое ей самой! Теперь волноваться обо всем стало ее обязанностью. Но когда молодая женщина надела свою старую сорочку и развела в камине огонь, она постаралась забыть обо всех своих тревогах.Габриэлла не получала известий от Чарльза с тех пор, как он ушел. Дайана стала на колени. Она молилась и за него, и за Шона, и за всех молодых мужчин, ушедших на войну.Пруди заставила ее взять кружку молока, сказав, что ей оно нужно так же, как и Аурэлии. Дайана встала и поставила молоко к печке, чтобы подогреть его.Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Открыв ее, Дейердрэ увидела, что на пороге стоял мужчина, о котором она думала все то время, пока он был дома.– Диди, если ты не разрешишь мне войти, я стану выть на луну до тех пор, пока ты не пожалеешь, что не впустила меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27