Честно говоря, я не знала, как объяснить мое долгое отсутствие в Хайтсе или возвращение домой без папы и мамы, сопровождавших меня.
Джеррит же все уладил. В очередной раз за эту ночь я была ему очень благодарна. Вдруг вспомнился Николас. Я озабоченно прикусила губу.
– А что если Ники…
– Со своим братом я сам разберусь, Лаура, – мрачно сказал он. – Мы найдем способ поладить. А, кроме того, ему и самому не хочется, чтоб все узнали о его сегодняшнем поведении!
– Мне тоже так кажется, – согласилась я и, увидев, как Клеменси судорожно сцепила руки на коленях, мельком подумала: «Приходил ли к ней Ники, как в тот вечер в саду и получил ли то, чего не добился от меня?»
«Конечно же, она была с ним», – снисходительно решила я. Для меня он теперь ничего не значил – даже больше, чем ничего. И если бы я вышла за него замуж, он сделал бы мою жизнь невыносимой, именно об этом и предупреждала меня однажды Анжелика. Мне будет жаль Лиззи, если она выйдет за него замуж – хотя, честно говоря, лучшего эта девица и не заслуживала.
«Как бы не плоха была эта мысль, – думаю я сейчас, на закате своей жизни, – но она сопровождала меня всю жизнь, и до сих пор». Но не в моих силах повернуть время назад. Могу только рассказать вам по порядку, что произошло потом, отчего я стала испытывать жалость к Ники и бедной Лиззи, хотя она и была пустой, тщеславной и злобной.
Мы уже подъехали к Гранджу; колеса коляски зашуршали по гравию. Я надеялась, что шум дождя скроет звуки подъезжающего экипажа, потому что Джеррит решил высадить нас у заднего входа, чтобы никто не увидел. Все получилось так, как он и хотел, к моему величайшему облегчению.
– Спокойной ночи, дорогая, – прошептал Джеррит, нежно и крепко поцеловав меня, прежде чем раствориться в темноте.
Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида за пеленой тумана, не подозревая, что теперь не увижу его долгое время.
Наступило утро, серое и холодное, землю покрывал серебристый, сверкающий иней – первый предвестник зимы. Холод проник даже под одеяла. Поплотнее закутавшись, чтобы согреться, я почувствовала какое-то незнакомое и удивительное ощущение в своем усталом теле. Наверное мне все приснилось, – во сне Джеррит прижимал меня к песку, возносил к небесам и опускал на землю. Но боль между бедрами, когда Джеррит проник в меня на берегу, была настоящей, острой. Нет, это был не сон, и я уже больше не девушка.
Когда мне стало понятно, что все было наяву, события прошедшей ночи вновь нахлынули на меня. Лицо пылало от стыда и смущения. «Неужели та женщина, которая так распутно лежала в его объятиях, действительно я? Да… И еще раз да!» На моем теле не было ни одного уголочка, который бы он не узнал, не сделал своим.
Ожидая перемен в себе, я встала и подошла к зеркалу. Но мое тело абсолютно не изменилось. Можно было подумать, что я вовсе не провела ночь в объятиях Джеррита. Только синяки на груди являлись доказательством, что ко мне прикасался мужчина. Но о Николасе я не думала. А думала лишь о том, кто на пустынном морском берегу поставил на мне свой собственный знак, сейчас и навсегда.
После того, как Клеменси, необычайно бледная и безмолвная, вошла помочь мне, я оделась и спустилась вниз, вспыхнув, когда мама поприветствовала меня и заботливо спросила о моей «мигрени». Нужные слова нашлись с трудом. Но она сразу же поверила мне. Мне было ужасно стыдно за мою ложь. Ведь эта женщина так верила в свою дочь, а та не оправдала ее надежды. Мама обняла меня и мы вместе пошли в столовую завтракать. Там к нам присоединились папа и Френсис.
– Где Гай? – спросила я, даже не подозревая о том, какую потрясающую новость услышу в ответ.
– В Лондоне возникли большие проблемы. Боюсь, что с судовым бизнесом, – сжав от гнева челюсти, объяснил папа. – На рассвете пришло сообщение. Этот старый идиот Тредвелл! Он совсем рехнулся! Я же предупреждал, не ставить его ответственным за офис в Лондоне! Когда-то Тредвелл был хорошим парнем. Но с тех пор, как у него появилась капризная молодая жена, он совсем потерял голову и перестал заниматься делами. Представь себе, эта сволочь только сегодня утром сообщила мне, что у нас возникли неприятности, в то время как бухгалтер Гримзби не заявляется на работу уже около двух недель! Придурок Тредвелл клянется, что думал, что этот негодяй заболел. Заболел, ха! – Папа презрительно усмехнулся. – Он смылся, вот так! Скрылся, только богу известно, с какой суммой денег, бухгалтерские книги, по всей видимости, тоже в беспорядке. Ничуть не удивлюсь, если у него был второй комплект книг, и он обкрадывал нашу компанию уже многие месяцы! Потребуется несколько недель, чтобы выяснить все и разыскать эту крысу Гримзби, который осмелился обокрасть нас. Черт меня побери! Я никогда не доверял этому человеку! Нужно было прислушаться к своим предчувствиям, а не к просьбе глупца Тредвелла, который нанял на работу этого негодяя, потому что он был братом его безмозглой жены и находился в то время в очень стесненном положении. Поэтому неудивительно, что он выкинул такой трюк. Естественно, я сразу же отправил Гая и Джеррита разобраться с этим делом. Они уехали менее часа назад.
Я, конечно же, приуныла, слушая папу. Ничего удивительного, что он послал Гая и Джеррита: моего брата, который хорошо разбирается в финансовых документах – проверить бухгалтерские книги; моего любовника, с его безжалостным характером – уведомить власти и обеспечить поиски исчезнувшего вместе с украденной собственностью бухгалтера. Никто не смеет обмануть «П. & Ч. Судовую Компанию» и не нести за это наказания. Гримзби должен быть обнаружен и наказан за преступления. Джеррит будет идти по следу мошенника, как ищейка, и, если в том будет необходимость, наймет себе в помощь частных сыщиков. Это уж точно.
Но, тем не менее, я была поражена и расстроена, что он уехал, даже не попрощавшись со мной, хотя внизу, в холле, на серебряном подносе меня ожидал букет хризантем цвета моих глаз, с торчащей в нем простой белой карточкой, на которой было написано: «Джеррит». И ни слова о любви или прошедшей ночи. Неужели ему нужно было так быстро уехать? Но он мог бы повидаться со мной. Или – меня вдруг начали грызть сомнения – все, что было сказано и сделано прошлой ночью – ложь, еще более злобная и ужасная, чем Ники.
О, Боже, помоги мне! Сомнения грызли меня. Так неожиданно было признание Джеррита в любви ко мне. Я все еще была не уверена, что смогу удержать его сердце. Неужели он сделал это, чтобы сохранить для себя? А может быть это только льстивые фразы, на которые я, как доверчивая идиотка, и попалась? В конце концов, он брат Ники, не из одного ли семени Чендлеров они выросли?
«Ты ведешь себя, как идиотка, Лаура, – сделала я себе строгое замечание. – Джеррит совершенно не похож на Ники! У тебя, как всегда, слишком разыгралось воображение».
Но, все равно, маленькая, ядовитая частичка сомнений осталась в сердце, – и я никак не могла отогнать ее.
Проходили недели, а от Джеррита так и не было никаких известий – ни письма, ни даже нескольких быстро нацарапанных строчек. С приближением дня нашей свадьбы, я начала было злиться, а потом и вовсе впала в уныние. Даже папа и дядя Драко не знали, где находился Джеррит. Он уехал из Лондона, прежде заглянув в отель, чтобы сказать Гаю, что поедет по следам мошенника Гримзби. С тех пор мой брат о нем больше ничего не слышал. Мне казалось, что Джеррит лежит где-нибудь мертвый в темной аллее, и никому неизвестно о его судьбе, хотя больше никто в семье не разделял моих опасений.
– О, бога ради! Что за чушь, Лаура! – ответил папа, когда, наконец, я решилась высказать вслух свои сомнения. – На самом деле, крошка, боюсь, что ты начиталась варварских романов. Джеррит в состоянии позаботиться о себе сам. Иначе я не послал бы его за Гримзби. А теперь, хватит беспокоиться. Я обещаю тебе, что твой жених будет в церкви вовремя, Лаура, когда настанет этот важный день. Или он не мужчина, каковым я его считаю, а в этом случае, тебе может быть лучше не выходить за него замуж.
Мама, хотя и не так резко, тоже возражала мне.
– Послушай, дорогая, – сказала она. – Мы счастливы видеть, что ты действительно испытываешь интерес к Джерриту – потому что, клянусь, все уже начали верить, что Уэллес и я совершили ужасную ошибку, обручив тебя с ним. Последние годы, казалось, ты неохотно принимала его приглашения. Но я ничем не могу помочь тебе и, видно твой отец прав, дорогая, в том, что Джеррит может постоять за себя. Он творение твоего дядюшки Драко. А как нам всем хорошо известно, никто и никогда не мог взять верх над дядюшкой Драко, кроме твоей тети Мэгги, конечно. Возможно, будет разумнее, если какое-то время ты проведешь с ней. Прежде чем ты выйдешь замуж, тебе не мешало бы узнать несколько ее секретов, как обращаться с упрямыми мужчинами Чендлерами.
Но, все равно, все эти заверения не принесли мне спокойствия.
«Наверняка, – все чаще и чаще думала я, – с Джерритом что-то случилось. Иначе он бы написал».
Но в этом я тоже не была уверена. А может быть, Джеррит поверил в ложь Николаса и соблазнил меня только чтобы удовлетворить свою похоть или из желания отомстить, прежде чем бросить? Может быть, погоня за Гримзби явилась для него прекрасной возможностью отделаться от своей невесты, и он вовсе не собирается вернуться ко дню нашей свадьбы.
Я не хотела верить во все это. Но сомнения продолжали свое черное дело. От переживания я похудела, под глазами залегли темные тени. Но хуже всего, случилось самое ужасное: у меня прекратились месячные. К своему ужасу и отчаянию я поняла, что у меня будет ребенок.
Сначала в это просто не верилось. Мысль о том, что после удивительной ночи любви у меня может появиться ребенок от Джеррита, даже не приходила в голову.
Позор, унижение, потеря доброго имени и репутации, гнев семьи и обманутые надежды… и все такое прочее, – вот что ждало глупую девчонку. Хотя Джеррит любил меня, по крайней мере я так думала, и с приближением дня нашей свадьбы все последствия моего безрассудного поведения казались легко преодолимыми.
Но сейчас, беспокойство, терзавшее мою душу уже несколько недель, стало еще острей. Я начала паниковать. Месячные у меня шли регулярно, как морские приливы и отливы. И когда, в один прекрасный день, они не наступили, стало ясно, что я ношу ребенка Джеррита. Мне не хотелось верить в свое состояние. Требовались еще подтверждения. И однажды утром, когда начался очередной приступ недомогания, и мне хотелось только приложить голову к подушке, чувствуя тошноту, они были получены. Я чувствовала себя разбитой и испытывала такую слабость, что казалось, если сейчас не лягу, то потеряю сознание. Настроение прыгало непредсказуемо. Днем мне казалось, что Джеррит любит меня и скоро вернется. По вечерам я вдруг начинала безудержно рыдать от мысли, что он еще больший обманщик, чем Ники.
А тем временем, мой ребенок рос во мне. Что следовало делать, к кому обратиться за помощью? А если папа и мама узнают, как я подвела их? Они будут ранены до глубины души. Гай был в Лондоне; моему брату Френсису исполнилось только пятнадцать лет, поэтому он был слишком молод, чтобы помочь мне. Робкая бабушка Шеффилд будет только разводить руками и настаивать, чтобы я обо всем рассказала папе. Мне бы следовало поехать к тете Мэгги. Теперь я это точно знаю. Но она и дядюшка Драко имели друг от друга кое-какие секреты. А так как гнев отца Джеррита из-за того, что мы натворили мог быть страшен, я ничего не сказала Чендлерам. Обратиться к моему нерешительному дяде Эсмонду или к думающей только о себе тете Джулиане? Нет, об этом не могло быть и речи. Бабушка Прескотт Чендлер была слишком равнодушна и далека, чтобы посвятить себя проблемам своей внучки, хотя я не осуждала ее за это, потому что она была светской женщиной, слишком искушенной в причудах людей.
Я решила, если Джеррит не вернется и не женится на мне, найти акушерку, чтобы избавиться от своего позора. От мысли об этом меня каждый раз бросало в ужас, потому что в газетах то и дело мелькали статьи, рассказывающие о мясниках, которые за плату помогали обманутым женщинам. Если же не так, то мне придется сбежать, да… незавидная перспектива остаться одной, без гроша в кармане и с ребенком на руках. Да, положение было отчаянным…
В таком ужасном состоянии находились мои душа и тело, когда однажды, я чуть не разрушила жизнь Ники и разбила сердце тети Мэгги.
Каким жестоким и бездушным было мое преступление против Ники! Теперь-то я это осознала и раскаиваюсь всей душой за ту боль, которую доставила тете Мэгги. У меня был шанс предотвратить все это. Я не воспользовалась им, а потом было уже слишком поздно что-либо изменить. Что сделано, то сделано.
Вот что произошло в тот ужасный день. Я уехала в Хайтс, так как подготовка к свадьбе шла своим чередом, и никто кроме меня не боялся, что жениха может и не быть. Анжелика, которая должна была быть моей подружкой на свадьбе, захотела, чтобы виновница предстоящего праздника посмотрела на ее платье, которое прислали сегодня утром. В детстве мы не были близки. Но с тех пор, как Анжелика узнала, что я выбрала Джеррита, а не Ники, которого она любила, хотя частенько называла его «плохое семя», между нами воцарились дружеские отношения.
– Подозреваю, этот молодой человек сделан из того же теста, что и его паршивая овца – дед, Квентин Чендлер, частенько говаривала девушка. – Не удивлюсь, если в один день Ники найдут в канаве пьяного и мертвого, как это могло произойти с дедом Квентином, если бы дед Найджел не притащил его домой из Лондона. Хотя бедный, развратный дедушка Квентин все же умер в коляске на полпути в Корнуолл, ты знаешь.
Все это было чистой правдой. Но я не понимала, как Анжелика может все время повторять эту историю. Она же только пожимала плечами и смеялась, потому что обладала ужасными чертами характера и испытывала величайшее удовольствие, отождествляя себя с колдуньей Моргозе из легенд о короле Артуре.
В тот день, однако, у Анжелики было прекрасное настроение;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33