Может, все это было инсценировано только для меня? Или это было предупреждение ему? Имел ли тот неизвестный Дино намерение убить фру Халворсен? Ведь если бы ее не нашли, она бы так и не проснулась. Никто не знал, что Лиллиан приедет во вторник вечером. А фру Халворсен нашла именно она. Или предполагалось, что фру Халворсен «обнаружит» тот, кто придет, чтобы унести остатки обеда? В отношении Харри я уверен только в одном: он искренне любит свою мать. Поэтому не исключено, что покушение на фру Халворсен тоже было задумано как предупреждение Харри. Как она могла не заметить, что сам Дино вина не пил?
– Если этот таинственный Дино хотел ее убить, зачем ему понадобилось прибегать к снотворному? А если бы она отказалась с ним выпить?
– Между прочим, если это предупреждение Харри, то он о нем так и не знает. Мы решили до приезда домой не говорить ему об этом.
– Может быть, Харри в Осло для них более опасен, чем в Бриндизи?
– К сожалению, пока что мы не можем ответить ни на один из этих вопросов, – сказал Рудольф. – Понимаешь, у меня такое чувство, что я, сам того не зная, располагаю какими-то очень важными сведениями. Кстати, вы были в квартире Венке?
– Да. Мы с Харалдсеном поехали в тот дом на Киркевейен. Нашли дверь с табличкой «Бранд», позвонили и очень долго ждали. Наконец нам открыл какой-то тип, он был босиком, и голова у него была замотана полотенцем. Впустил он нас с явной неохотой. Сказал, что был в отъезде и что квартира в его отсутствие стояла пустая. Он не знает никакой Венке. У него нет ни одной знакомой, которая была бы высокая, худая и похожа на итальянку. К нашему сообщению о том, что в его отсутствие у него в квартире жила женщина, которую к тому же посещал любовник, он отнесся очень недоверчиво. Случайно у него с головы соскользнуло полотенце и… Угадай, что мы увидели?
– Голый череп?
Широко улыбаясь, Карстен повернулся к брату.
– На этот раз, Рулле, ты промазал! Волосы у него были накручены на бигуди! Он увидел, что его тайна раскрыта, и это выбило его из равновесия. По крайней мере он признался, что раньше оставлял ключи от квартиры своим приятельницам. Потом они их ему возвращали. Но кто мог поручиться, что одна из них не сделала себе запасного ключа? Если так, то это было сделано без его ведома. Увы, увы, он нам ничем не может помочь. Он служит в фирме «Ксерокс». Мы продолжаем собирать о нем сведения. Это поручено Орвику и Роботтену.
– Фирма «Ксерокс»? Как же ему разрешили уехать так надолго?
– Я тоже спросил его об этом. Он сказал, что у него был двухмесячный отпуск после операции по поводу язвы желудка. Это подтвердилось, он не солгал. Потом мы беседовали с управляющим домом. Управляющий у них без ноги, ходит на протезе. Сказал, что поднимается в квартиры только в том случае, если его просят что-нибудь отремонтировать. Поэтому он не знал, уезжал ли Бранд и жила ли в его квартире какая-нибудь женщина. По его тону было ясно, что ему наплевать, чем занимаются жильцы, лишь бы они не спалили дом. Ни один человек во всем доме ничего не знает ни о какой Венке Ларсен.
Карстен поставил машину на стоянку, и они вместе вошли в Управление на Виктория-Террассе, поднялись по лестнице и предстали перед начальником отдела Албректсеном.
– Я рад, что ты вернулся, – сказал Албректсен. – Что, туго пришлось?
Рудольф через силу улыбнулся.
– Не то слово!
– Ну, давай докладывай!
Рудольф повторил все, что уже рассказал Карстену.
– Я тоже буду присутствовать при разговоре с Харри завтра утром, – решил Албректсен.
Рудольф взглянул на Карстена.
– Я тебе не сказал: Кантагалли высказал предположение, что это работа мафии. Но мне хочется думать, что он ошибся.
Карстен тихонько присвистнул.
– Да, нам известно, что эта организация действует уже во многих странах, даже в Норвегии есть ее представители. Правда, до сих пор мы обнаружили только Тико. Помнишь, несколько лет назад мы передали его итальянской полиции?
Рудольф рассказал о Маргит Тартани и своих домыслах, связанных с нею. Албректсен и Карстен с интересом слушали его.
– Подозрительная история, – сказал Албректсен. – Постарайтесь разузнать об этой женщине все, что возможно. – Он взглянул на часы и встал. – Скоро двенадцать, сегодня мы опять задержались. Пора по домам. Если бы я работал как все, по восемь часов пять раз в неделю, я бы считал, что у меня отпуск. – Он улыбнулся.
22
В четверг, 27 октября, без десяти девять Рудольфу принесли срочное письмо от главного следователя миланской полиции Франко Франкоболло. Франкоболло подтверждал все сказанное им по телефону относительно лиц, живших на Виа Венерди, 144.
Пока Рудольф читал письмо, позвонил сам Франкоболло. Он сказал, что уже после отправки письма ему стали известны новые обстоятельства. Владелец букинистического магазина признался, что некоторые покупатели пользуются адресом его магазина, если почему-либо не хотят давать свой. Его задача заключалась в том, чтобы хранить почту, пока ее не заберут; за это он получал небольшое вознаграждение. Среди его клиентов был человек по имени Джузеппе Манцини. Где этот Манцини живет, владелец магазина не знает. Во всяком случае, он утверждает, что адреса клиентов ему неизвестны. Они сами забирают свою почту. До сих пор с этим не было никаких недоразумений. И с полицией также.
– Этот прием нам хорошо известен, – сказал Франкоболло, – кажется, по-английски это называется «accommodation adtress». Синьор Тедески, владелец магазина, сказал, что Манцини очень мал ростом, худой и лет ему примерно пятьдесят пять. Крометого, синьору Тедески показалось, что Манцини уроженец Южной Италии, хотя тот и старался говорить «по-римски». Я понял, что Манцини приезжает к нему в самое неопределенное время, но не чаще трех раз в год. Адресом Тедески он пользуется с 1972 года.
Рудольф положил трубку и задумался. Маленького роста, худой, пятьдесят с лишним… Южная Италия.
Он вдруг мысленно увидел перед собой Бертелли. Бертелли был не намного выше, чем фру Халворсен, и такой же худой.
Ему тоже пятьдесят с лишним…
Рудольф заказал разговор с Кантагалли, его соединили через пять минут. Как можно короче он рассказал Кантагалли все, что узнал от Франкоболло.
– Признаться, я сразу подумал о синьоре Бертелли, – сказал Рудольф. – Будьте добры, достаньте, пожалуйста, фотографию Бертелли и для нас, и для Франкоболло. Нам надо убедиться, что он не Манцини…
– Синьор Нильсен, дорогой! – воскликнул Кантагалли. – Неужели вы подозреваете синьора Бертелли? Его фирма понесла такие убытки! Подумайте о его репутации! – Кантагалли тяжело вздохнул. – Неужели вы не понимаете, что его гнев обрушится на меня?
– Очень сожалею, но нам необходимо как можно скорее получить фотографию синьора Бертелли!
– Сделаю все, что в моих силах, – грустно сказал Кантагалли и, не попрощавшись, положил трубку.
Рудольф зашел к Албректсену, тот говорил по телефону.
– Да, Роботтен. Ты, Орвик и Харалдсен займетесь Маргит Тартани. Втроем вы быстро соберете о ней все данные. Рудольф, Карстен и я едем в больницу «Уллевол». – Он положил трубку. – Ты слышал, что я сказал, Рудольф? Сразу же и отправимся. Не возражаешь?
– Я позову Карстена, – сказал Рудольф и вышел.
В машине по дороге в больницу Рудольф рассказал о письме Франкоболло и о разговоре с ним.
– Потом я позвонил Кантагалли. Его возмутила моя просьба прислать нам фотографию Бертелли. Но он обещал сделать все, что от него зависит.
– Насколько я понимаю, фирма «Джеронтони» пользуется хорошей репутацией? – Албректсен взглянул на Рудольфа, и тот кивком подтвердил его слова. – Бек, во всяком случае, отзывается о ней очень хорошо. Финансовое положение фирмы «Инт-Транс» тоже не внушает никаких подозрений.
–: Это было только предположение… – сказал Рудольф.
– Кстати, об «Инт-Транс», – перебил его Карстен. – Мне только что стало известно, что Крошка Уле снова вернулся домой. В половине восьмого утра он покинул особняк Ронемов. В десять минут девятого он был на Холменкуллосене. Почему он так долго ехал, я не понимаю, ведь это рядом.
Когда в палату вошли Рудольф, Карстен и Албректсен, Харри дремал; при звуке их шагов он быстро открыл глаза. Рудольф представил ему вошедших и спросил, как он себя чувствует.
– Сильная слабость, но вообще-то лучше, чем вчера, – ответил Харри.
– Значит, сможешь дать нам более подробные показания?
Харри взглянул на Рудольфа и кивнул. Очевидно, ему было уже не больно шевелить головой, он даже улыбнулся.
Карстен установил магнитофон на тумбочке возле кровати. Харри с интересом наблюдал за его манипуляциями.
– Готово, начали, – сказал Карстен, нажав какие-то кнопки.
– Тебе не кажется подозрительным, что Венке подошла к тебе на улице? – спросил Рудольф.
– Нет.
– И то, что у вас сразу же завязались интимные отношения?
– Нет. Она жаловалась на одиночество. Я тоже был одинок. Все получилось само собой.
– А ты знаешь, что у Пера Ларсена нет сестры?
Харри вздрогнул.
– Как нет? Но… но… Нет, я не понимаю.
– Венке жила в квартире, которая принадлежит мужчине. Его фамилия Бранд. Он, уезжал на два месяца и уверяет, что все это время квартира стояла пустая.
– Но… а двоюродная сестра в Англии?
– Такой не существует.
– Как же Венке попала в эту квартиру? Значит, Бранд оставил ей ключ? А почему?
– Бранд утверждает, что не знает никакой высокой женщины, похожей на итальянку.
Харри облизнул губы.
– Теперь я окончательно ничего не понимаю, – с трудом проговорил он.
– В Бриндизи ты сказал, что Венке попросила, чтобы ты взял ее с собой в Италию. То есть ты не сам ее пригласил, так? Еще ты сказал, что она попросила тебя об этом, когда вы были знакомы всего две недели. Тогда ты еще не знал, что поедешь в Бриндизи.
– Правильно.
– Тебя не удивляет, что она знала то, чего не знал ты? – без передышки продолжал Рудольф.
– Нет. – Харри закрыл глаза, но тут же снова открыл их. – Она не называла Бриндизи. Она только сказала, что хочет поехать со мной, когда я в следующий раз поеду в Италию.
– А почему, ты поинтересовался?
– Да. Она сказала, что… любит меня. – Харри проглотил комок в горле. – И про тетю Веру, которая была тяжело больна и просила Венке приехать к ней… А денег на билет не прислала… Вот Венке и хотела поехать со мной. Я ей сказал, что мои товарищи ни за что не согласятся, чтобы я взял с собой девушку. А она сказала, что не надо им ничего говорить. Мы можем сделать вид, будто случайно встретились на пароме.
– На пароме? – быстро переспросил Рудольф. – Ты уверен, что она именно так и сказала?
– Да. А что?
– А вам случается ездить в Италию через Швецию?
– Конечно. Тогда мы плывем на пароме из Хельсингборга в Хельсингёр. Но в этот раз нам было неудобно ехать через Швецию. Мы отправлялись из Конгсберга, поэтому нам было ближе плыть на пароме из Ларвика в Фредериксхавн.
– А когда вы договаривались с Венке, ты знал, что вы повезете продукцию Оружейного завода в Конгсберге?
– Нет. Не знал.
– Как думаешь, откуда Венке могла об этом узнать?
– Венке? А она этого не знала.
– Нет, знала. Она заказала себе билет на паром из Ларвика за три недели до вашего отъезда.
– У нее уже был билет на паром, когда она попросила взять ее с собой в Италию? Тогда, выходит, она действительно знала, что мы повезем! – Харри помолчал. – Ведь если бы мы отправлялись не из Конгсберга, мы бы непременно поехали через Швецию.
– Скажи, Харри, ты правда ни в чем не замешан или только притворяешься? Предупреждаю тебя: мы все равно докопаемся до истины и, если ты окажешься соучастником, тебя ждет пожизненное заключение. Убиты три человека. И я думаю прежде всего о них. А потом уже о трейлерах.
– Нет! Нет! Я ничего не знаю! – воскликнул Харри, пытаясь сесть, но тут же бессильно упал обратно на подушку. – Ведь это мои товарищи! Я видел, как их застрелили! Я видел, как застрелили Венке!
– Хорошо, будем считать, что ты невиновен, пока не доказано обратное, – сказал Рудольф сурово. – А теперь вспомни свои встречи с Венке. Она никогда не упоминала об «Инт-Транс»?
– Нет.
– Когда ты сказал ей, что работаешь в этой фирме?
– В первый день знакомства. Она спросила, где я работаю. Я и сказал. И поинтересовался, где работает она. Она сказала, что она оформитель витрин. Работает по договорам.
– Ты можешь описать квартиру, в которую она тебя приводила?
– Конечно! Я никогда в жизни не видел такой роскоши. Я бывал дома у Беков, у них тоже очень красиво, но все же не так. – И Харри начал описывать толстые ковры, кресла, диваны, картины.
Карстен кивнул.
– Все точно.
– Два человека пытались тебя задушить, когда ты лежал в больнице Святой Марии Магдалины.
Харри промолчал, но стиснул зубы.
– В Бриндизи ты нам не смог их описать. А сейчас можешь?
– Нет. Я уже засыпал, когда они вошли в палату. Все произошло так быстро.
– А перед тем кто-то пытался отравить твою мать.
– Маму? – Харри опять хотел сесть, и снова голова его бессильно упала на подушку. – Маму? Маму! Почему никто не сказал мне об этом?
– Мы решили не говорить тебе, пока ты хоть немного не окрепнешь. Твоей матери сделали промывание желудка. Сейчас она совершенно здорова. Но все могло кончиться трагически. Прошу тебя, расскажи все, что тебе известно, все, что ты еще не рассказал нам. А то, боюсь, кому-нибудь придет в голову заставить тебя или твою мать умолкнуть навеки. Если ты замешан в этом деле, вам обоим угрожает серьезная опасность.
– Я же сказал, я ничего не знаю! – взмолился Харри, растерянно оглядывая всех по очереди. – Честное слово!
– Ладно, Харри. Расскажи теперь о вашей поездке. С той минуты, когда Венке Ларсен подошла к вам на пароме.
И Харри начал рассказывать. О «Смеющейся кошке». О том, где по пути они останавливались поесть и как долго задерживались в том или другом месте. О том, как Венке звонила по телефону из автомата недалеко от Пескары. О том, что она все больше нервничала по мере приближения к Фодже. Об их разговоре в машине. О дорожном указателе с надписью «Castello di Cantani»…
Харри закрыл глаза.
– Вот там… – проговорил он с закрытыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25