Харри все еще лежал в реанимации, но теперь его кровать стояла еще дальше от кроватей других больных. Ее загородили ширмой, чтобы посетители могли без помех разговаривать с ним.
Фру Халворсен наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Сыночек мой! – Голос у нее больше не дрожал, глаза сияли. – Слава богу, что ты жив!
– Мама! – По щекам у него скатились две большие слезы.
– Меня зовут Рудольф Нильсен, я старший инспектор уголовной полиции Осло, – сказал Рудольф и представил Кантагалли и Маргит Тартани. – У нас с собой магнитофоны. Ты отвечай, но не очень напрягайся. – Рудольф невольно перешел на «ты». – Мы можем прийти и попозже. Главное, чтобы ты поскорее набрался сил для поездки домой.
– Мама!
– Я останусь здесь, Харри, пока ты не сможешь уехать домой. Мы уедем вместе. Фрекен Бек оплатит мое пребывание здесь, она взяла на себя все расходы. Пусть тебя это не беспокоит.
– Венке!
Рудольф насторожился.
– Расскажи нам о ней!
– Ее убили…
Кантагалли и Маргит Тартани быстро обменялись какими-то словами. Наверно, Кантагалли поинтересовался, что сказал Харри, решил Рудольф. Вопрос Маргит подтвердил его догадку:
– А кто стрелял? – спросила она.
– Маленькие… зеленые… в таких странных шапках. – Харри вновь пережил случившееся, он вдруг побледнел. – Пить…
Ему дали воды.
– Сколько их было? – спросил Рудольф.
– Четверо… кажется… Темно…
– Это ты взял Венке с собой в поездку?
Харри закрыл глаза и долго лежал, не отвечая. Наконец он открыл глаза и произнес так тихо, что они с трудом разобрали его слова:
– Она ехала… к своей умирающей… тетке. Вера… – Он покачал головой и тут же застонал от боли.
– Вера, а фамилия?
– Кан-та-ни… – Он умолк на мгновение. – Замок…
Мы свернули… там указатель…
– Указатель? – быстро спросил Рудольф. – Что на нем было написано?
– Ка… Кастелло… ди… Кантани… – с трудом ответил Харри.
– Вам известен такой указатель? – по-английски спросил Рудольф у Кантагалли после того, как Маргит перевела тому последние слова Харри.
– Нет, – коротко ответил Кантагалли.
– Но, Харри! Почему ты мне не сказал, что у тебя есть знакомая по имени Венке? – Фру Халворсен была возмущена.
– Где ты с ней познакомился? – спросил Рудольф.
Через силу, часто останавливаясь, Харри рассказал, как она сама подошла к нему на улице и сказала, что она сестра Пера Ларсена, с которым он в юности играл в футбол. Он пригласил ее в кафе. Потом они пошли к ней. Это было месяц тому назад, чуть больше. Она попросила взять ее в Италию. Там у нее умирала тетка, которая хотела, чтобы Венке приехала к ней. Но у Венке не было денег на билет. Поэтому они с Харри договорились, что как бы случайно встретятся на пароме.
– Трейлеры, – прошептал Харри. – Что с ними?
– Пока неизвестно, – ответил Рудольф. – Ты не помнишь точно, когда Венке попросила тебя взять ее с собой?
Это Харри хорошо помнил.
– Через две недели после того, как мы познакомились.
– Ты уже знал, что поедешь в Италию?
– Нет. Но я часто сюда езжу.
– А тебя не удивило, что Венке решила ждать твоего очередного рейса в Италию, хотя тетя ее лежала при смерти?
– Нет. Я о тетке и не думал. Я думал только о Венке… что мы с ней… А Бек вскоре после этого сказал, что мы поедем в Италию.
– А он сказал тебе, что вы туда повезете?
– Нет.
– Когда ты это узнал?
– За день до отъезда.
– И сообщил об этом Венке?
– Нет! Ведь это служебная тайна!
– А разве она не спрашивала, что вы везете?
– Нет. Она думала только о том, чтобы проехать с нами как можно дальше. – Он закрыл глаза, через минуту он открыл их, в них блестели слезы. – Это… моя вина… Она погибла… – Губы у него дрожали. – Мы… мы хотели пожениться!
– Ты собирался жениться на девушке, с которой был знаком всего один месяц?! – воскликнула фру Халворсен. – На девушке, которую ты даже ни разу не пригласил домой? Харри, почему ты не познакомил меня с ней?
– Не будем сейчас утомлять этим Харри, фру Халворсен. Он вам все расскажет, когда наберется сил. А пока нам надо выяснить более важные вопросы.
– Простите, – извинилась она. – Я забыла, что обещала не мешать вам.
Рудольф спросил у Харри, где жила Венке. Харри назвал адрес.
– Только там на двери написано не Ларсен, а Бранд. Венке жила в квартире своей кузины, которая работает в Англии.
Все это время сидевшая неподалеку сестра наблюдала за состоянием Харри по импульсам на мониторе. Наконец она подошла и сказала, что больному надо отдохнуть. Он слишком разволновался. Вечером они могут навестить его еще раз. Но лучше всего отложить разговор на завтра.
Рудольф зашел в кабинет врача. Доктор Вардани был доволен своим пациентом.
– Если ничего не изменится, его уже сегодня можно будет перевести в отдельную палату.
Не доезжая до гостиницы, Маргит Тартани попрощалась с ними, она сказала, что у нее дела в городе. Рудольф вместе с фру Халворсен зашел в банк и помог ей получить по чеку деньги.
– Чем вы собираетесь заняться, пока меня не будет? – спросил он. – Я вам советую, если пойдете в город, оставьте часть денег на хранение у портье. Не надо носить с собой такую крупную сумму.
– Нет, я никуда не пойду, я хочу отдохнуть у себя в номере.
– Что собирается делать синьора 'алворсен? – поинтересовался Кантагалли.
– Будет отдыхать у себя в номере.
– Хорошо. Спросите у нее, пожалуйста, когда ей принести ленч и когда – обед. Я распоряжусь, чтобы ей все подали в номер.
Они договорились, что ленч фру Халворсен подадут в два часа, а обед – в восемь.
– И помните, фру Халворсен, ваша дверь все время должна быть заперта, – внушал ей Рудольф, провожая ее в номер. – Не открывайте никому, кроме слуги, который принесет вам еду. Я подожду, пока не услышу, что вы заперлись на ключ.
18
От Бриндизи до Фоджи было двести двенадцать километров, и еще двадцать семь километров до поворота, где трейлеры свернули с шоссе Е-2. Машину вел опытный водитель, дорога была прекрасная. Все двести тридцать девять километров они проехали меньше чем за три часа и без двадцати четыре были уже на месте.
– Не понимаю, про какой указатель он говорил, – сказал Кантагалли. – Всю жизнь живу в Италии. Двадцать пять лет в Бриндизи. Но про Кастелло ди Кантани слышу впервые.
– Без указателя им эту дорогу было бы не найти, – твердо сказал Рудольф и начал тщательно осматривать землю на месте поворота. В конце концов он обнаружил углубление, похожее на заполненное землей отверстие. Откинув башмаком листья, он наклонился и начал пальцами осторожно разгребать землю.
– Вы думаете, что указатель стоял здесь? – спросил Кантагалли, легко опускаясь на корточки.
– Во всяком случае, здесь была воткнута палка или шест.
– Возможно. – Кантагалли поднялся, стряхнул землю и долго вытирал руки белоснежным носовым платком. – Но еще неизвестно, когда здесь стоял этот предполагаемый указатель.
Шестеро полицейских в форме обследовали место, на котором были найдены трупы водителей и раненый Харри.
– Как видите, мы работаем очень тщательно, – сказал Кантагалли. – И тем не менее до сих пор не обнаружили ничего, что указывало бы на присутствие здесь женщины. Синьор 'алворсен убежден, что она была убита вместе со всеми, значит, убийцы по неизвестной нам причине забрали ее труп. Рано или поздно он все равно обнаружится. Только не понимаю, зачем им понадобилось его уносить.
– Может, для того, чтобы ввести полицию в заблуждение?
Кантагалли хмыкнул.
– Это не так легко. – Он вдруг улыбнулся. – Вам, наверное, хочется увидеть ателье скульптора?
– Да, конечно.
Всю дорогу от Бриндизи Рудольфа не покидало неприятное чувство: в показаниях Харри была какая-то неувязка. Но какая, Рудольф сообразить не мог. Встревоженный этим, он вслед за Кантагалли прошел двести метров до ателье и осмотрел серое каменное здание.
– Как видите, если бы герцог не пообещал ателье американскому скульптору, – Кантагалли сделал выразительный жест, – синьора 'алворсена не было бы сегодня в живых!
Ателье было обставлено по-спартански. Кантагалли внимательно следил за взглядом Рудольфа.
– К приезду гостя герцог здесь все переделает. Можете не сомневаться.
Воздух в ателье был спертый. Выйдя на улицу, Рудольф с наслаждением вздохнул. Было пасмурно, но тепло.
– Может быть, ваши люди нашли еще что-нибудь после того, как вы получили последнее донесение?
– Нет, – мрачно ответил Кантагалли. – Тут действовали профессионалы. Они охотились за трейлерами, это ясно. Трупы лежали нетронутые. Бумажники, деньги, часы – все было оставлено при них. Если бы преступники дали себе труд обобрать покойников, они бы непременно обнаружили, что синьор 'алворсен еще жив.
– Я все-таки не понимаю, где можно спрятать два трейлера?
– Я тоже. Усиленные поиски ведутся сейчас по всей Южной Италии. Очевидно, трейлеры уже успели перекрасить. Не исключено также, что они находятся за пределами страны. Я в это не верю, но мы должны учитывать все возможности.
– Вы обследовали все владения герцога?
– Si. Naturalmente. Хотя мы точно определили место, где трейлеры были задержаны.
В семь вечера они покинули место преступления и заехали в Фоджу, где пообедали в маленьком уютном ресторанчике, который назывался «La Tentazione». Кантагалли объяснил, что это слово означает «соблазн», еда здесь действительно выглядела соблазнительной.
Ровно в девять они выехали из Фоджи в Бриндизи. По дороге они обсуждали вопросы, связанные с перевозкой трупов в Норвегию. Рудольф сказал, что они с фру Халворсен останутся в Бриндизи, пока Харри не поправится настолько, что сможет перенести перелет до Осло. Кантагалли пообещал держать Рудольфа в курсе всех дел и просил в свою очередь сообщать ему, какие новости будут поступать с Виктория-Террассе.
Они расстались возле отеля «Альберго континентале» без двадцати пяти двенадцать, и Рудольф уже предвкушал, как сейчас ляжет спать. Он мельком подумал о фру Халворсен. Наверно, она хорошо отдохнула за сегодняшний день.
В вестибюле он испуганно остановился.
– Наконец-то! – воскликнула Лиллиан Бек, бросившись к нему навстречу. – Я думала, вы никогда не вернетесь!
– А вы-то когда сюда приехали? – удивился он. – Я не знал, что вы приезжаете сегодня.
– Я приехала в начале десятого. К счастью для всех нас, и особенно для фру Халворсен. В отеле я сразу же спросила про вас. Мне сказали, что вас нет, а фру Халворсен у себя в номере. Я поднялась и постучала. Никто не ответил. В конце концов я попросила портье открыть мне ее номер. Фру Халворсен была без сознания, она сидела за столом, на котором стоял недоеденный обед. Ее увезла «скорая помощь». Я сама ездила с ней в больницу. Ей сделали промывание желудка. Содержимое взято на анализ. Врач считает, что ее отравили, поэтому остатки обеда отправлены в лабораторию полиции.
– Отравили? Вы хотите сказать, что кто-то намеренно пытался отравить фру Халворсен? – недоверчиво спросил Рудольф.
Лиллиан кивнула.
– Я так поняла врача. – Она помолчала. – Есть и другие плохие новости.
– Харри умер? – быстро спросил Рудольф.
– Нет, но мог умереть.
– Когда мы утром с ним разговаривали, он чувствовал себя хорошо. Врач надеялся, что его смогут перевести в отдельную палату.
– Его и перевели. Но, видно, кто-то твердо решил его убить. Убийцы вскарабкались по наружной стене, через открытое окно проникли в палату и пытались задушить Харри его же собственной подушкой, но в это время в палату вбежала сестра. Насколько я поняла, она ничего не слышала, но ей вдруг что-то почудилось, и она бросилась в палату. Убийцам удалось скрыться. У Харри шок, и его снова перевели в реанимацию. Пятнадцать минут назад я звонила в больницу, и мне сказали, что Харри, для его положения, чувствует себя неплохо.
– В какое время на него напали?
– Около одиннадцати. Я была в больнице, пока мне не сказали, что жизнь фру Халворсен вне опасности. Мне обещали позвонить, если ее состояние ухудшится. Я взяла у портье ключ от своего номера, и тут он попросил меня поговорить вместо вас по телефону, поскольку я, так сказать, из той же группы. Звонил врач, который ведет Харри, доктор Вар… не помню его фамилии…
– Вардани.
– Правильно, Вардани. Он рассказал мне, что случилось с Харри, и просил, чтобы вы позвонили ему сразу, как вернетесь.
– Сейчас позвоню. – Рудольф подошел к открытому телефону-автомату, который стоял в вестибюле.
Лиллиан слышала, как он по-английски спросил у врача, уж не живет ли тот в больнице. Потом Рудольф заговорил про Харри.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Если Кантагалли разрешит, мы завтра же попытаемся увезти его домой.
– А как же фру Халворсен? – напомнила ему Лиллиан, когда Рудольф снова подошел к ней. – Вы про нее не забыли?
– Нет, не забыл. – Рудольф покачал головой: двое носилок с больными и три гроба с покойниками! Он вздрогнул. Если пассажиры узнают, они откажутся лететь этим рейсом. Правда, узнать это трудно. Гробы погрузят в багажное отделение задолго до отправки самолета.
– Вы ели что-нибудь? – спросил он у Лиллиан, чтобы переменить тему разговора. – Как я понимаю, забастовка на аэродроме в Бриндизи уже кончилась? А нам с фру Халворсен пришлось ехать из Рима на поезде. Очень долгое и утомительное путешествие.
Есть Лиллиан не хотела.
– Тогда ложитесь спать. Я чувствую, что завтра нас ждет трудный день.
Неожиданно Лиллиан заплакала.
– Я уже хотела дать телеграмму, что не приеду! Тогда бы фру Халворсен наверняка погибла.
Рудольф насторожился.
– А что могло помешать вашей поездке?
– В воскресенье вечером отец и Уле опять страшно поссорились. Как в прошлом месяце. Тогда они чуть не набросились друг на друга с кулаками. Я просто боялась оставить их одних!
– Из-за чего же они поссорились?
– Все из-за того же. Из-за денег. Все всегда упирается в деньги. Отец сердится, что Уле не хочет работать. Изучение психологии он не считает стоящим делом. К тому же Уле учится уже очень давно и конца этому не видно. В январе ему стукнет тридцать. А Уле обвиняет отца в скупости. Я думала, что их раздоры уже кончились: в прошлом месяце, после той ужасной ссоры, Уле сказал, что больше не будет приставать к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25