Во-первых, для этого ей пришлось бы долго объяснять подруге, зачем ей это понадобилось сейчас, если никогда раньше не интересовало, а во-вторых, было Клементии ну абсолютно все равно какое там у нее название. Кстати, совсем не потому, что книгу эту дала ей Лилька, торгующая книгами на станции метро Белорусская, и как бы рекомендующая ее, а потому, что не запоминала Клементия такую информацию – книга, как книга. Главное, про любовь.
И Клементия раскрыла книгу.
ПОНЕДЕЛЬНИК. Утро.
Я проснулась оттого, что видела тебя во сне.
И во сне ты был таким же неверным, как и в жизни. Ты спускался по лестнице в какой-то нелепой кожаной фуражке. Ты был не один, рядом с тобой шла роскошная брюнетка и ты призывно улыбался ей той обворожительной улыбкой, на которую когда-то клюнула и я…
В этом сне ты не заметил меня. Вы прошли мимо, а у меня заболела душа. Я зашла в квартиру, из которой только что вышли вы – это было мое убогое жилье. Пол был затоптан…"
Это все было во сне.
Потом я долго лежала в постели и не открывала глаза. Я старалась вспомнить более ранний сегодняшний сон. И вспомнила.
Я гонялась за каким-то странным крупным цыпленком.
Я поймала его.
Я посадила его в кулек, который заменял ему гнездо. Гнездо было из газеты…
Я старалась разгадать этот сон. Мне он казался каким-то пророчеством. Впрочем, и во сне я знала, что это сон и гадала над смыслом. Смысл я истолковала так: птица – символ семьи. Кулек – это гнездо, дом. Семья и дом. Что я еще хочу?! Именно это. Но как ненадежен мой дом из газеты!..
Звенит будильник. Надо вставать. Я тянусь за колодой карт. С тех пор, как у меня появился ОН, я почти каждое утро начинаю одинаково: я раскладываю карты. Я гадаю на него.
В моей колоде ОН самый красивый. Карты говорят мне, что сейчас ОН не с женщиной. Меня успокаивает такая мелочь. Я верю и картам и снам. Особенно я верю в пророчество снов…
ПОНЕДЕЛЬНИК. Вечер.
О моих снах можно рассказывать бесконечно…
Многие сны я разгадываю еще там – во сне. Я сразу понимаю, что мне несет этот сон. Иногда я просыпаюсь в тревоге. И тогда стараюсь прокрутить всю пленку назад, чтобы понять то, что меня так встревожило. Но сон зыбок и бывает, что я никак не могу вспомнить его. Но некоторые сны я буду помнить всю свою жизнь. Особенно те, которые предсказали мне тот страшный исход.
Несколько лет прошло после смерти моего любимого и единственно верного мне мужчины. Моего мужа. А за полгода до этого я стала видеть пророческие сны… Они мучали меня, лишали всякой надежды. Впрочем, о его смертельной болезни я знала все эти полгода. А сны были страшными. Они были так коротки и так значительны, что каждый жест или фразу я старалась толковать.
Нет, во сне нет слов. Сон нем. Но во сне всегда знаешь значение слов.
Мой сон – не взгляд назад. Мой сон – взгляд вперед.
Мои тогдашние сны говорили мне о моем скором одиночестве. И это случилось…
Еще полгода мой любимый мучал меня – он приходил в мои сны каждую ночь. Он изводил меня. Я не могла ни на мгновенье забыть о нем – ни днем, ни ночью. Я болела от снов.
И каждый день я была занята прокручиванием этой короткой ночной ленты…
Потом он привык к своему новому существованию и не стал приходить ко мне каждую ночь. Однажды он мне сказал, что теперь ТАМ у него много знакомых и что он ТАМ самый старший. Он имел ввиду свое воинское звание и последнюю должность. А перед этим ушел ТУДА его сослуживец: он действительно был моложе его, младше по званию и по должности и трое его подчиненных с последней службы. Он ТАМ был уже не один…
Однажды он появился после большого перерыва. Я так обрадовалась ему, я плакала во сне уже не от горя, а от щемящей жалости. Я и во сне понимала, что он уже никогда не будет моим. У него ТАМ все было по-другому… Он гладил мои щеки, он спрашивал: «Как ты? Тебе плохо?»
Мне было плохо. Мне было очень плохо. Он с нежностью и жалостью говорил, что не может быть со мной. И что у него ТАМ уже есть д р у г а я…
Я понимала и во сне, что он уже никогда не будет моим. В моей душе не было ревности к той, другой. В моей душе была только боль. Боль от потери.
Потом пришла другая боль.
Эта боль была не меньше, чем первая.
Эта боль была о себе…
Мне было жаль теперь себя.
Я стала бесконечно думать о своей жизни и своей судьбе.
И ничего хорошего будущее не сулило мне…
Клементия заложила палец в книгу…
Потому что в это время зазвонил телефон, и она взяла трубку, чтобы четким, хорошо поставленным голосом произнести:
– Агентство «Аргус». Услуги населению. Помощник комиссара Клементия слушает…
Клементия знала, что полковнику Максиму Рудину вряд ли понравится то, что она называет его комиссаром, но тут уж она ничего с собой не могла поделать, к тому же, она полагала, что у всех нормальных людей есть чувство юмора. У самой Клементии это чувство присутствовало.
Глава 7
МОСКВА, понедельник, 15 сентября
Москва поразила Анну своей чистотой. Вот уж никогда бы не подумала, что можно навести в ней – такой бестолковой и суматошной – порядок, – удивилась Анна. Она помнила, какая грязная была столица каких-то пять лет назад: при входе в метро «Кузнецкий мост» лежали кучи мусора – кочерыжки вареной кукурузы, пакеты из-под соков, пустые пивные банки, коробки из-под бананов и горы всякого другого хлама. Когда Анна увидела этот хлам летом, во время одного из своих приездов из Германии, то это не так уж и возмутило ее. Но когда в следующий приезд – зимой – она увидела все те же кочерыжки, ей стало стыдно за всех москвичей и всех русских, вообще. В этот же приезд не было ни старого мусора, ни нового. Вот так перемены, – не без удовольствия произнесла вслух Анна, – к чему бы это?..
… Рано утром Анна составила график посещения некоторых издательств. Она хотела поручить все дела с издательствами своему литературному агенту, но так как не договорилась с ней о встрече, то и не застала ее в Москве.
Еще раз посмотрев график, Анна отметила, что еле-еле успевает вернуться обратно с дневной электричкой – она боялась ездить вечером общественным транспортом, к тому же этот пригород был ей совершенно незнакомом, также как и его репутация. Тогда она вычеркнула один пункт, но потом, подумав, внесла его опять. Кто знает, когда я еще здесь буду, вздохнула Анна и вышла из дому. Первым по списку стояла «Вечерняя Москва».
… Когда Анна выписывала пропуск у дежурной, чтобы пройти в редакцию, и подала ей свой паспорт – такой здесь был установлен строгий порядок, – то уронила записную книжку. И пока она ее поднимала, то обратила внимание на вошедшего в вестибюль мужчину – на нем была тирольская шляпа с сереньким перышком за лентой. Она отметила про себя – мужчина недурен собой, но совершенно не соображает, что ему надо носить – шляпа была ему явно не к лицу…
После «Вечерней Москвы» она поехала на Беговую – в маленькое частное издательство, где у нее была договоренность о встрече. И там на заправке – около улицы Поликарпова – она неожиданно увидела мужчину в тирольской шляпе с таким же серым пером. Что им, носить больше нечего, подумала Анна, и даже улыбнулась сама себе. Мужчина между тем спросил что-то в киоске, мельком взглянул на Анну и заторопился к своему джипу.
… Пробыв в издательстве около полутора часов, Анна вернулась на станцию метро и через полчаса уже была на Менделеевской возле еще одного издательства, куда она и направлялась. И когда она подошла к газетному киоску, чтобы купить газету, то и здесь увидела мужчину точно в такой же шляпе с сереньким перышком. Она не видела его лица, а со спины он показался ей сутулым и невзрачным. Надо же, как москвичам пришлась по вкусу эта дурацкая шляпа, подумала Анна, совершенно не одобряя их выбор. К тому же, кажется, еще и не сезон – осень выдалась очень теплая.
Этот день оказался плохим и неудачным: все было не так, как она планировала, да и без автомобиля – на общественном транспорте – было трудно передвигаться по Москве. И Анна заторопилась домой.
Но в этот день произошло еще одно событие, неприятно поразившее Анну, она переходила дорогу и уже занесла ногу на узкий тротуар, когда совершенно неожиданно из-за поворота вылетела машина. И Анна, вместо того, чтобы отскочить к стене, совершенно оторопела. Как завороженная, она смотрела на надвигающийся на нее автомобиль, видела спокойные и холодные глаза водителя, словно тот выполнял какую-то важную миссию, и не могла сдвинуться с места. Взвизгнули тормоза, машину занесло на тротуар и развернуло, посыпались стекла громадной витрины магазина…
Сразу собралась порядочная толпа, Анну оттеснили и она не увидела, как из кабины автомобиля на тротуар вывалился человек – он был в короткой кожаной куртке. Вывалившийся не сразу поднялся с колен, ему пришлось схватиться за открытую дверцу автомобиля, по тыльной стороне руки прямо через голубоватую надпись татуировки «nо problem» стекала тоненькой струйкой кровь… Всего этого Анна уже не видела, потому что в этот момент она уже была в нескольких метрах от катастрофы. Почти пробежав несколько десятков метров, она заскочила в маленькое кафе и только там перевела дух. Заказав чашку кофе, она, неожиданно для себя, попросила у мужчины, сидевшего за соседним столиком, сигарету. И пока она прикуривала, мужчина молча рассматривал ее.
– У вас что-то случилось? – Спросил он, после того, как Анна откашлялась после первой же затяжки.
– С чего вы взяли? – Анна попыталась быть как можно беспечнее, но это у нее не очень получилось, потому что мужчина повторил свой вопрос.
– Вы ведь не курите, – скорее не спросил, а ответил мужчина, – и вы очень взволнованы. Так что же произошло, причем минут пять назад?
– Понимаете, на меня, кажется, пытались наехать автомобилем. Сбить…
– Почему вы так решили? – Спокойно задал вопрос мужчина, придвинув свой стул поближе к Анне.
– Не знаю, но у меня такое чувство, что этого водителя и его автомобиль я сегодня видела несколько раз в течение дня. – И Анна рассказала совершенно незнакомому мужчине, при каких обстоятельствах она видела этот автомобиль.
– Но, вернее, мне только кажется, что я его видела. – Поправилась она.
– Это вам, скорее всего, действительно показалось, вон какая огромная Москва. Вы говорите, что были в этот день в районе Парка 1905 года, Менделеевской и на Беговой. Вы ведь, не москвичка?
– Нет, но я доучивалась здесь и недолго работала.
– А вот если бы вы долго работали, или хотя бы взглянули на схему московского метро, – засмеялся мужчина, – то тогда бы знали, что перечисленные вами станции метро находятся рядом. И этому автомобилю вместе с водителем ничего не стоило оказаться именно перед вашим носом в подходящее время, когда вы смотрели по сторонам, переходя дорогу. Вот и все.
– Но почему тогда я видела его в вестибюле редакции «Вечерней Москвы», когда выписывала пропуск? Почему он оказался на Беговой?
– Простое совпадение, – перебил ее мужчина, – хотя занятно. Занятно увидеть тирольскую шляпу на трех мужчинах – на красавце, сутулом и еще на каком-то неизвестном, который оказался на заправке. – И он рассмеялся.
– Это не совпадение. – Холодно сказала Анна. – Мужчина, который наехал на меня на тротуаре, был без шляпы и без пера, но мне, кажется, он очень походил на того, в шляпе с пером.
– Так кажется или все-таки походил? – почти со смехом спросил мужчина.
– Не знаю. Но у меня такое чувство, что это вовсе не совпадение. И что они все на одно лицо, и что это как-то связано со мной. – Чисто по-женски – сбивчиво и нелогично – ответила Анна. – Это был один и тот же человек… – Уверенно добавила она.
– Скажите, а чем вы занимаетесь? – все еще улыбаясь спросил мужчина.
– Я пишу книги.
– И в каком же жанре?
– Женские авантюрные романы. И вот не так давно вышел в свет мой первый детектив. Он может быть, не такой уж удачный, потому что одновременно с ним писала и другую работу – женский роман, но детективный жанр меня очень привлекает.
– Сегодня я уже слышал о таком жанре – женский роман. Правда, не знаю что это такое, но подозреваю. А вот что такое детектив я очень хорошо представляю. И думаю, что мне понятна ваша реакция на случайные совпадения – вы просто вошли в роль. Детектива. Кстати, я тоже люблю детективный жанр. Но совсем по иной причине – я следователь.
– Вот как! – С интересом посмотрела на него Анна.
– Следователь я бывший. Сейчас у меня частная практика. Так, мелочи – охрана частного бизнеса, обучение охранников. Все это носит условное название – услуги населению. Иногда я занимаюсь и расследованием промышленного шпионажа.
– Какая промышленность? Она разве существует – ведь все развалено? Какая охрана, если все теперь становится достоянием гласности! Да теперь любой считает себя журналистом и этот «любой» также считает своим гражданским долгом растрезвонить о военных объектах, о которых он раньше никогда и не слыхивал.
– И все-таки есть и промышленный шпионаж и средства охраны от него.
– Хорошо. Убедили. Но мне пора идти. Мне еще добираться до электрички, она уходит с Ярославского вокзала.
– Хотите, я вас довезу? У меня машина здесь неподалеку.
– И это предлагаете вы – сыщик – женщине, которая пишет детективы? Ехать с незнакомым мужчиной? Ни за что.
– А мы познакомимся. – Мужчина полез в свой бумажник и достал визитную карточку. – Вот, Максим Рудин.
– Но ваша визитка может быть поддельной, если не отходить от условий жанра…
– А я вам покажу и водительские права, уж им то поверите? – Улыбаясь сказал бывший сыщик – Максим Рудин.
– Хорошо, ваши документы усыпили мою бдительность: я согласна ехать в вашей машине. – Со вздохом ответила Анна.
– А вы мне не сказали как зовут вас?
– Анна. Просто Анна. Фамилия обязательна?
– Как хотите.
Глава 8
КЛЕМЕНТИЯ, вторник, 16 сентября
– И как наша героиня женского романа? – Спросил Максим на следующий день, едва переступил порог своего кабинета. – Кстати, буду с вами на «ты». А пока, вернемся к нашей героине. Меня стали интересовать подробности.
– Это довольно грустная история.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35