На Омета снова накатил холодный страх. Он посмотрел на ряд выложенных плиткой галерей с наковальнями и печами, где в каждой смене работало около трехсот болгов — они поддерживали огонь, ковали руду и плавили сталь, следили за системой вентиляции, которая летом выводила за пределы Котелка горячий воздух и сажу, а зимой, наоборот, направляла тепло печей на обогрев внутренних туннелей Илорка. Убедившись в том, что на него никто не обращает внимания, Омет развернул свои чертежи и подставил их обжигающему ветру, который за несколько секунд просушил чернила, а затем быстро, прежде чем листы успели загореться, спрятал их в кожаный футляр.Омет занял оборону, хотя его враг вряд ли об этом пока догадывался.Он совершенно точно знал, что привело Эстен в Илорк. Она явилась, чтобы отомстить. Пытаться просчитать, какую именно подлость задумала Эстен, было совершенно бессмысленно, но не вызывало сомнений: она, как всегда, придумала безупречный, блестящий план, благодаря которому сумела проникнуть в неприступную крепость, выстроенную Акмедом. Волк забрался в курятник, а фермер, не догадываясь о том, кто к нему пожаловал, сам его пригласил войти, да еще и открыл дверь.Добром это не кончится.Она просто выжидает, чтобы нанести свой удар.«Ну что же, чему быть, того не миновать», — подумал Омет, шагая по темным коридорам в сторону Гургуса, который в один прекрасный день превратится в Светолов.Но этот день не наступит, пока Эстен находится в Илорке.Омет надеялся прожить достаточно долго, чтобы рассказать королю о том, что он сделал.
Эстен сидела на ветру на вершине утеса и ждала, когда прибудет почтовый караван. Перед ней расстилалась Кревенсфилдская равнина, лучи закатного солнца проливались на облака и волнующееся море травы, накинув на него одеяло, золотое посередине и алое по краям. Воздух, пронизанный летней жарой, обещал беду.Эстен на мгновение отбросила все мысли, позволив себе просто наслаждаться мягким летним вечером: запахом ветра, несущего дождь, зеленой травой, наполненной жизнью и тянущей свои тонкие пальцы к собравшемуся на покой солнцу, несмолкаемым гомоном насекомых, далекими огнями, зажженными на фермах и аванпостах, чтобы прогнать ночь.Но это был мимолетный каприз. Затем Эстен снова перевела взгляд на дорогу, высматривая признаки приближения каравана из Ярима. Она подтянула колени к груди и задумалась, позволив своим мыслям бродить по таинственным аллеям, где, дожидаясь своего часа, пряталась смерть.Шесть дней назад король болгов привез ее сюда, и уехал он шесть дней назад.Прошел почти час, прежде чем она увидела караван, вынырнувший из-за скалистого холма, на котором она сидела. Сначала показалась первая треть из пятидесяти охранников, за ними следовало четыре фургона и экипаж в окружении остальных солдат.За караваном ехали путешественники, которые предпочли воспользоваться защитой солдат, справедливо полагая, что большой отряд сможет защитить их от любых неприятностей в дороге: парочка фермеров, едущих с рынка или на рынок, пилигримы, отправляющиеся в паломничество по святым местам.И еще один человек, которого Эстен знала очень хорошо.Увидев, что караван подъехал к посту Гриввен, хозяйка Гильдии Ворона незаметно спустилась с утеса. Она была одета в простые черные штаны и летний плащ, коротко остриженные волосы были спрятаны под темно-синим платком, и поэтому она легко укрылась в сгущающихся сумерках. Эстен терпеливо дождалась в тени, когда конвой отправится отдыхать, солдаты уйдут в гостевые бараки, а путники разобьют лагерь неподалеку от аванпоста. Затем молча вышла на свет, чтобы Дрант смог ее увидеть.— Вы прекрасно выглядите, хозяйка гильдии, — прошептал он. — Все идет по плану?— Да, — уверенно ответила Эстен. — Проникнуть к панджери оказалось даже легче, чем я ожидала. Они приняли меня без единого вопроса. Я и представить себе не могла, что мне когда-нибудь пригодятся уроки отца. Ирман сказал правду: король болгов действительно просто помешан на своем проекте. Это хорошо, иначе он представлял бы собой очень опасного врага. Но, если не считать смерти императрицы и ее наследника в Сорболде и дела, которое неожиданно заставило его уехать, этот витраж интересует его больше всего на свете — он просто не обращает внимания ни на что другое. Мы сумеем застать его врасплох.— Отлично. — Дрант передал ей завернутый в кусок ткани ларец. — Здесь пикриновая кислота, которую вы заказали. Прошу вас, будьте осторожны. Не забудьте, что в жидком состоянии она просто воспламеняется, когда же высыхает…— Я все знаю. Спасибо, Дрант. Ты проверил то, что я просила?— Да. Чтобы кислота какое-то время оставалась жидкой, ее нужно вводить в еще мягкое после отжига стекло. Она будет безвредной до тех пор, пока не высохнет под воздействием высоких температур. В зеленых бочонках, которые доставит караван на рассвете, прибудет еще запас кислоты.— Прекрасно. — Эстен поставила ларец, затем засунула руку в складки плаща. — Здесь расположение складов оружия и все, что касается уклада и образа жизни болгов, а также количество солдат и возможности их армии. Ну, и еще местонахождение хранилищ, где они держат свои сокровища, и тому подобные вещи. — Небрежным жестом она протянула бумаги Дранту. — Продай их. За хорошую цену, разумеется.— Слушаюсь, хозяйка гильдии.— Они продолжают за мной следить, но мне удалось очаровать одного из них, кретина ремесленника из Кандерра, и он приносит мне то, что я прошу, и рассказывает о местах, в которые меня еще не пускают. Впрочем, он пока не сообщил мне, где спит король болгов.На лице Дранта появился некий намек на беспокойство.— Вы хотите, чтобы мы проникли в крепость, хозяйка? Чтобы вы не были здесь в полном одиночестве?Эстен злобно ухмыльнулась:— Не бойся за меня, Дрант. Когда король болгов вернется, кроме меня, в этих проклятых горах не останется никого живого.Она дождалась, когда он скроется в ночном мраке, а затем забралась на окутанную туманом и продуваемую ветрами вершину горы. Прижимая к груди ларец, Эстен пробиралась сквозь заросли кустарника в сторону тепла и света Котелка. 39
Северное побережье РАПСОДИЯ ПОНЯЛА, что снова начался прилив.Когда это произошло в первый раз, она запаниковала, уверенная в том, что утонет в пещере, которую немедленно затопит соленая вода, закрутившаяся водоворотами и начавшая стремительно подниматься к самому потолку.В тот, первый раз она спала, точнее, дремала, измученная после того, как ей удалось заползти на уступ — единственное относительно надежное место в этой пещере. Она с удивительной легкостью высвободила руки: потребовалось лишь произнести истинное имя кукурузы, «тесела», и веревка, которой были стянуты ее запястья, распалась.Стрела арбалета, выпущенная лучником, застряла в кожаном поясе для меча — Рапсодии очень повезло, что она вонзилась в место соединения пояса и ножен, а не угодила ей в почку. Впрочем, остался огромный синяк и глубокая царапина, которая страшно болела, когда на нее попадала соленая вода. Рапсодия сняла пояс и попыталась вытащить стрелу: ее наконечник был единственным острым предметом, имевшимся в ее распоряжении.Несмотря на заклинание, Рапсодия ударилась о воду сильнее, чем думала. К счастью, острые рифы остались чуть в стороне. Она упала, ее засосала морская вода, она потеряла способность ориентироваться в пространстве и была практически без сознания, когда прилив затащил ее в пещеру.Прилив отступил, но в пещере осталось полно воды, и она равномерно билась о каменные стены. Почти ничего не видевшая в полумраке, Рапсодия все же попыталась на ощупь определить, где оказалась. На задней стене она обнаружила трещины, через которые во время отлива врывался воздух, и больше ничего. Кроме того, она близко познакомилась с океанским течением, тем, что подхватило ее, затащило внутрь и спасло от удара о рифы, но теперь превратилось в тюремщика. Рапсодия понимала, что даже если она приложит все силы, чтобы выплыть, ей с ним не справиться — оно было значительно мощнее.«Мне нужно найти пресную воду, — подумала она из последних сил. — И еду. Если я ослабею, я здесь умру. Но сначала нужно выспаться, сон самый лучший лекарь».Сон без сновидений, в который она погрузилась, был таким глубоким, что, когда на нее накатила первая волна, она этого не заметила.И вдруг огромный вал накрыл ее с головой и вымочил до нитки. Она в испуге проснулась и едва не разрыдалась.Прилив наступал настолько быстро, врываясь в пещеру с такой силой, что Рапсодию охватила паника. Почти мгновенно она оказалась под водой, ее бросало из стороны в сторону по всей пещере, но так и не вынесло наружу. Когда волны поднимали ее на гребень, она хваталась руками за потолок, откидывая назад голову, чтобы соленая вода не заливала глаза и не попадала в нос.Отбиваясь от скользких водорослей, Рапсодия пыталась вспомнить, что говорил ей отец, обучая ее плавать целую жизнь назад.Она призывала воспоминания, надеясь, что они помогут ей успокоиться.«Слишком глубоко, — думала она. — Здесь слишком глубоко».«Прекрати размахивать руками».В памяти всплыл голос отца, спокойный и уверенный, как и тогда, много лет назад.Рапсодия перестала бессмысленно размахивать руками, позволив течению поднять себя на гребень.Вода внутри пещеры была холодной, как и в море, зеленые водоросли плавали на поверхности. Рапсодия не видела дна, не знала, какой глубины пещера.«Отец?» — прошептала она и почувствовала на губах соль.«Я здесь, детка. Двигай руками медленно. Ну, вот так-то лучше».«Мне холодно, отец. Я не могу удержаться на поверхности. Здесь слишком глубоко. Помоги мне».«Успокойся, я тебя поддержу», — сказал отец.Рапсодия быстро вдохнула и почувствовала, как в легкие проник воздух. Перед глазами у нее возникло улыбающееся лицо отца: мокрые брови и борода, капли воды на щеках — именно таким он предстал перед ее мысленным взором во время путешествия под Землей, по корню Сагии, где она чувствовала себя не менее чужой, чем здесь, в воде.«Вода не причинит тебе вреда, тебя погубит страх. Успокойся».«Здесь слишком глубоко, отец».Она выплюнула воду, попавшую ей в рот, и во все стороны полетели мелкие брызги.«Глубина не имеет значения, если у тебя голова над водой. Ты можешь дышать? »«Да-а-а».«В таком случае не обращай внимания на глубину. Сосредоточься на дыхании. С тобой все будет в порядке. И ничего не бойся. Страх убивает, даже когда тебе не грозит реальная опасность».В лицо Рапсодии ударила новая волна, и она закрыла глаза.«Страх убивает, даже когда тебе не грозит реальная опасность».«Нет, — подумала она. — Я не стану бояться. Не для того я бросилась со скалы, чтобы умереть от соленой воды, которая не собирается меня убивать».Рапсодия попыталась плыть на спине, цепляясь одной рукой за стену пещеры и прижав другую к раненому боку, чтобы туда попадало поменьше соленой воды, и некоторое время ей это удавалось. Заставив себя отбросить все посторонние мысли, она прислушалась к ритму прилива и уловила его музыку. Это помогло ей сохранять спокойствие.Прошло много времени — сколько, Рапсодия не знала, — и вода начала постепенно отступать, начался отлив.Наконец появился уступ. Рапсодия взобралась на него и принялась обдумывать положение, в котором оказалась. Сначала она хотела позвать на помощь Элинсинос, дракониху, чья пещера находилась неподалеку от того места, где ее захватили люди Майкла. Но она была вынуждена отбросить эту мысль: дракониха не могла почувствовать ее в воде, ведь именно поэтому погиб Меритин, возлюбленный Элинсинос.Потом Рапсодия решила отправить по ветру Призыв Кузена, как уже сделала один раз, призвав себе на выручку Анборна. Но Майкл обладает властью над стихией воздуха. Если ветер предаст ее, Майкл сможет ее найти.Значит, ничего не остается, как рассчитывать только на себя, решила она.Никто не поможет ей, кроме нее самой.Сидя на уступе, Рапсодия задумчиво смотрела на зеленый водоворот внизу.Вдруг она увидела какое-то движение под поверхностью, словно проскользнул кто-то длинный и очень быстрый.«Змеи? — промелькнуло в ее затуманенном сознании. — Нет, угри».В пещере их оказалось полно — наверное, занесло сюда последним приливом. Вот он, источник воды, а заодно и пища. С трудом справившись с отвращением, Рапсодия развязала тесемки на своей порванной рубашке и сделала из нее некое подобие сети.«Я с этим справлюсь, — сказала она и провела рукой по животу. — Мы вместе справимся, ты и я. И мы отсюда обязательно выберемся».В пещеру ворвался ветер, что-то свистнул ей в ответ и замолчал.
Сенешаль не стал ждать, пока причалит последний баркас, и принялся разводить черный огонь.На носу каждого из весельных судов был фонарь, висевший над водой, чтобы освещать мели и рифы, которые баркасы обходили на своем пути между берегом и кораблем. Демон в обличье человека схватил ближайший к нему, с дикой силой вырвав его из крепления.На солнце вспыхнул край острой проволоки. Сенешаль провел по нему пальцем, и потекла кровь, зашипевшая, точно пламя из другого мира.Затем он открыл дверцу фонаря и поднял палец, чтобы кровь стекла внутрь.От алых капель начали подниматься тонкие струйки едкого дыма, которые через несколько мгновений превратились в искры, ожившие на воздухе. Черный жидкий огонь, извиваясь и меняя цвет, бешено плясал внутри стеклянного фонаря, его языки жадно лизали маленький фитилек, который вдруг вспыхнул ярким пламенем.Потом неожиданно огонь потемнел и, сердито взревев, взвился ввысь, осветив море и пляж.Майкл повернулся к новому отряду солдат и матросов, которые вышли с ним на берег. Передав фонарь командиру первой группы, состоящей из четырех человек, он потянулся к следующему фонарю.— Прочешите берег, — приказал он, пока его управляющий разбивал оставшихся людей на такие же отряды. — Проверьте все дома и сараи во всех рыбачьих деревнях. Если найдете ее, вытащите, потом сожгите дом, в котором она пряталась.Его голубые глаза горели в темноте безумным огнем.— Если не найдете ее, жгите все, что попадется вам на глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68