Дед отчаянно замахал руками, что-то заорал Михаил. В этот миг вроде бы беспомощно лежавшее в луже крови, уже сраженное существо выбросило на стремительно удлиняющейся шее вооруженную изогнутым рогом и пилообразными зубами голову. Младший Басанов машинально вскинул оружие, нажал спуск и получил сильнейший удар в грудь. Потом было ощущение полета – и темнота. Последняя мысль, что-то про глупый конец... и мерзкая холодная вода, стекающая на лицо.
– Очухался наконец. – Над ним нависло лицо священнослужителя. – Встать-то сможешь? Или помочь?
«Издевается, гад», – первая здравая мысль, которая пришла Никите в голову после потери сознания. Второй мыслью стала забота о себе, любимом.
– Никита, ты как? – с мерностью дотошного следователя допытывался Михаил.
– Не дождетесь.
Что бы там ни случилось, главное – жив, значит, хватит валяться. Басанов глубоко вздохнул, затем ощупал грудь и, не найдя никаких повреждений, попробовал встать. Со второй попытки ему удалось принять вертикальное положение и даже неловко пошутить:
– По-моему, отделался испугом. Несмотря на усилия врачей, больной остался жив.
Грудина болела, при вздохе что-то покалывало в боку, но ощутимого ущерба для здоровья не чувствовалось. «Так что насчет испуга, – решил он, – по всей видимости, сказал правильно».
Михаил, увидев, что все более-менее нормально и экстренной помощи не требуется, торопливо пошел к Акиму. Никита с любопытством проследил его взглядом. Дед что-то делал, наклонившись над разноцветной тушей. Наконец, после вздохов и кряхтения подойдя к месту гибели монстра, контуженый смог оценить, какую зверюгу они завалили. От рога до кончика хвоста около трех метров, коричневая голова, черная с проседью грудь, синий живот и красная в белых зигзагах спина. Дед большим охотничьим ножом деловито вырезал оранжевый рог, берущий начало между выпученных огромных глаз.
– Ты, дед, чего, трофей выколупываешь? – После произошедшего столкновения и удачного исхода внука разобрал смех. – Тогда для меня тоже что-нибудь отсобачь. На память.
– Нет, это не трофей, а необходимость. Если этот рог в течение ста минут не сжечь, то тварь к утру возродится и убить ее, поверь мне, будет во много раз труднее. Она все будет помнить. И так-то полкана завалить очень трудно, а тут, с памятью об охоте и наших возможностях, он никогда сам на стрелка не выйдет, – объяснял Аким, деловито орудуя ножом.
Срезав последнюю пластину, удерживающую рог, он передал оранжевый изогнутый конус Михаилу и сказал:
– Давай, не медли.
Священник взял рог в руки и начал читать заунывную молитву. По костяной поверхности забегали искры, и она вспыхнула ярким светом, слова не умолкали. В какой-то миг Никите показалось, что в руках Михаила взорвалась световая граната. Прикрыв глаза локтем, парень жадно смотрел, как церковный служитель резко развел руки в стороны, растопырил пальцы и на землю осыпался пепел. Почти сразу же туша полкана начала съеживаться, как проколотый резиновый мяч, и через несколько минут только черная плешь на снегу напоминала о Звере.
– Михаил, – Аким внимательно осмотрел место схватки, но никуда идти, по всей видимости, не торопился, – странно как-то вот так напрямую лезть на охотников. Такая тварь прячется, нападает из засады и обычно сразу же старается уйти как можно дальше от места появления. А здесь? Все как-то просто, как паровоз на пьедестале.
Священник огляделся и, перезарядив карабин, показал на поваленное дерево:
– Может, он там берлогу соорудил или нас от чего-то отгонял? Надо посмотреть.
– Подожди, – Аким достал из-за пазухи миниатюрную радиостанцию и, включив ее, заговорил: – ...Палыч, как там у вас?.. Хорошо... Давай сюда Стаса с собаками... Да. Сам будь настороже... Ну все. Отбой.
Спрятав переговорник обратно, не терпящим возражений голосом сказал:
– Ждем здесь. Оружие наготове. Смотреть по сторонам. Если под деревом логово, то соваться туда слишком опасно, мы совершенно не представляем, что там находится. Собак подождем.
Ждать пришлось долго. Охотничий азарт быстро спал, и та сырость, что накопилась в сапогах и под курткой, стала ощутимо мерзкой и холодной. Отсыревшие перчатки морозили пальцы. Всем своим избитым организмом Никита чувствовал приближение простуды, и это не придавало ему энтузиазма. К его удивлению, спутники, казалось, не замечали никакого дискомфорта. Дед Аким невозмутимо попыхивал папиросой, а святой отец с тщательностью лазерного прицела обозревал окрестности.
Часа через полтора по протоптанной Зверем и охотниками тропе выбежал черный пес и, весело гавкнув, подскочил к деду. Следом появились оба бравых брата в сопровождении остальных собак.
– Почему двое?! – вместо приветствия заорал дед. – Я же сказал: только Стас и собаки! Венька, почему Палыча одного оставил? Если что, ему в одиночку ни в жизнь не справиться. Чем вы там думали?
– Вы что, дядя Аким! – И без того румяное лицо Веньки налилось пунцовым цветом. – Нам Палыч конкретно сказал: берите собак – и вперед, по следу, чтобы вам подсобить, а сам он в машине, под броней посидит.
Аким обреченно махнул рукой:
– Ну, Палыч, – и выдал матерную фразу в несколько этажей.
Таким деда внук видел в первый раз. Слышал от него такое тоже впервые. Резкий, немного грубоватый, но чтобы так... За своей речью он всегда следил строго и даже считался среди сельчан эталоном вежливости. Заметив удивленно-восторженное лицо внука, Аким с заметным усилием заставил себя успокоиться и продолжил деловым тоном:
– Сейчас пустим собак на тот выворотень, а потом сами туда. Идем россыпью, и не дай бог, кто-то вылезет вперед. Героев нам не надо. – При этом он выразительно посмотрел на Никиту.
Братья уже оценили несколько помятый вид младшего Басанова и заулыбались. Дед пресек попытку веселья одним движением бровей.
– Напоминаю для бестолковых и особо одаренных, – продолжил он, – стрелять по моей команде. Ты, Михаил, подожди. Твой карабин будет в запасе, на подстраховке. Ну, все. Если готовы, пускайте собак.
Если братья и хотели что-то скомандовать псам, то это хотение запоздало. Как три черные молнии волкодавы, учуяв врага, самостоятельно бросились к выворотню и без всякой задержки перепрыгнули его, не издав при этом ни звука. Зато из-за дерева раздался дикий вопль, и еще одна разноцветная тварь вылетела на истоптанный предшественником снег. Две собаки, вцепившись в мощные ляжки Зверя, тщетно старались его остановить, тормозя лапами по рыхлому снегу. Третья с приглушенным визгом корчилась в мощных руках полкана. Через мгновение она уже летела в сторону, а Зверь, угрожающе кашляя, двинулся в сторону людей. – Стреляй! – завопил дед, но его команда тоже запоздала.
Почти одновременно двенадцать разноцветных болтов утыкали черную грудь монстра. Зверь рухнул как подрубленный, подмяв под себя еще одну собаку, но другая прыгнула на него сверху и вцепилась в горло. Сбоку подскочил святой отец и хладнокровно всадил всю обойму в ухо твари. Коричневая башка разлетелась буквально на части, ярко-оранжевая кровь фонтаном хлынула во все стороны, создавая сюрреалистический сюжет. Звериное тело несколько раз дернулось и застыло. Оглушенная собака, которую близкие выстрелы смели в сторону, с яростью бросилась на поверженное тело и, урча, стала вгрызаться в измочаленное мягкое горло.
– Веня, у тебя топор есть? – В наступившей тишине голос Акима прозвучал как-то слишком обыденно. Один из братьев с готовностью кивнул и достал из чехла на поясе небольшой туристский топорик. – Вот и прекрасно. Выруби рог, а мы пока посмотрим, что там, под деревом.
Венька и священник остались заниматься необходимым ритуалом, а остальные с опаской подошли к выворотню. Логово зверя напоминало огромное птичье гнездо, вдавленное в снег. Выложенное еловыми ветвями и мхом, оно темным пятном выделялось на примятом сугробе. На дне копошились два ярко-красных комочка.
– Оба-на! Выводок. – Стас азартно выхватил нож, но Аким его попридержал:
– Погоди, полкана можно приручить. Давай мешок – с собой заберем.
Дед нагнулся и аккуратно взял в руки обоих зверенышей. Они вцепились в его ладони и по-человечески захныкали. Размером не больше месячного котенка, маленькие полканы тыкались безрогими мордами в рукав и потешными короткими ручками хватались за обшлаг. Опущенные в мешок, зверята сразу затихли. В это время ярким светом вспыхнуло на поляне. Михаил завершил очистительный обряд. Из мешка, как ответ на это действо, послышался пронзительный писк, маленькие лапки отчаянно заскребли по брезенту, но вскоре все снова утихло.
– Вот теперь все. Пора идти обратно. – Михаил отряхнул руки и оглядел охотников, потом посмотрел на мешок, что держал в руках Аким. – А вот это зря. Не место небожьей твари по земле ходить. Смотри, не пожалей потом.
– Я знаю, что делаю, – огрызнулся старейшина.
– Ну если знаешь, то сам и ответишь. Перед Богом и перед собой. Что, пошли?
Священник еще раз оглядел поляну и, развернувшись по-военному кругом, первым пошел на тропу. За ним потянулись остальные.
Обратно шли гуськом. Впереди невозмутимый священник, следом братья тащили на руках покалеченную собаку, дед с мешком на плече, и замыкал шествие Никита. Сворачивая с поляны, где произошла схватка, на тропу, он оглянулся. На истоптанном охотниками и зверями снегу чернели два обугленных пятна. Охота закончилась, но на душе у парня удовлетворения не было. Наоборот, ему почему-то стало очень и очень грустно. И жалко красивых и мощных зверей, совершенно невиноватых в том, что они зачем-то оказались в Заонежском лесу.
Черный чадящий дым столбом поднимался над дорогой. С заросшего редкими деревьями склона наблюдалась картина, сошедшая с какого-то батального полотна. Горящий посреди моста джип, фигурки людей, разбросанные вокруг машины. Редкие выстрелы доносились со стороны перегородившего дорогу тягача.
Братья, молча сунув Никите в руки тяжело дышавшего четырехпудового волкодава, мгновенно растворились в лесу. Михаил присел за сугроб и, выставив карабин, стал разглядывать противоположный берег речки. Дед, напряженно вглядываясь в открывшуюся картину, начал вызывать по радиостанции Палыча, но старый егерь не отвечал. Зло ругнувшись, Аким повесил внуку на шею мешок с тварятами и, заряжая на ходу арбалет, сбежал вниз по тропе.
Под тяжестью навязанного груза младший Басанов медленно сел на снег. Стрельба повелась интенсивнее. К одиночным выстрелам добавились автоматные очереди. Священник также решил внести вклад в дело. Прицелившись, он несколько раз выстрелил и по-пластунски скользнул в ложбинку. Стрельба усилилась, пули засвистели в опасной близи, рядом упала срезанная ветка. Проклиная все и вся, Никита в поисках укрытия ввалился в густой кустарник. Найдя глубокую ложбину, рассекающую склон наискосок, он аккуратно положил на снег раненую собаку, а рядом пристроил мешок с маленькими полканчиками. Освободившиеся от ноши руки стремительно сорвали с ремня арбалет. В чехле оставалось две обоймы, а это на шесть выстрелов. Что бы ни случилось, защищаться есть чем. «Ну что ж, – усмехнулся парень, – теперь повоюем».
Лес большой, но дорог в нем всегда мало, а весной вообще гулять здесь не рекомендуется. Шум шагов, треск ветвей, тяжелое дыхание и прочие звуки сопровождают каждого, кто решается испытать сомнительное удовольствие лесной прогулки.
Такого «туриста» Никита услышал задолго до того, как увидел. Высокий, чернявый «сын Кавказа» перся напрямую через сугробы и кусты. В черной куртке, с коротким автоматом в руках, джигит смотрелся замученным терминатором. Он просто двигался вперед, на звук раздающихся выстрелов, его почерневшее от усталости и копоти лицо не выражало никаких эмоций. Ствол автомата ходил из стороны в сторону. Удобно устроившись под разлапистой елкой, Никита не спеша прицелился, затем нажал один из спусковых крючков, что определяли, какой стрелой бить. Почти одновременно с щелчком струны послышался вскрик, и горе-терминатор остановился, пришпиленный к стоящему рядом дереву. Уронив автомат, джигит попытался выдернуть железный болт из плеча, но, потеряв сознание, повис на стволе черной неуклюжей куклой.
Быстро подобрав трофейный автомат и проверив патроны в магазине, Басанов почувствовал определенную Уверенность в дальнейших действиях. АКСУ – не арбалет, и прицельная дальность у него до полукилометра, а это уже аргумент для бывшего солдата разведроты. Боевые навыки, вбитые трудной службой в «горячей точке», дали о себе знать. Независимо от положения дел у транспортера, в первую очередь было необходимо обезопасить уязвимый фланг. Такое можно сделать одним способом – опередить врага. По проложенному джигитом следу Никита вышел к берегу, где через речку допотопным мостиком лежало переброшенное суковатое бревно. По следам видно, что здесь прошел всего один человек. Можно считать, что тыл чист, но боевой инстинкт позвал дальше. Стараясь не соскользнуть в быструю и холодную воду, Никита перебрался по бревну на другой берег и вышел к дороге.
За поворотом, невидимый от моста, стоял еще один джип. Через раскрытые двери просматривался очередной джигит, который нервно разговаривал по сотовому телефону. Расстояние позволяло использовать арбалет, который для данной ситуации подходил лучше автомата. Не торопясь, Никита прицелился и стал вспоминать, какой же спусковой крючок освобождает какую стрелу, но время на раздумья или осмотр направляющих не осталось.
Почувствовав движение среди замерших деревьев, джигит насторожился и притянул к себе пистолет, до этого лежавший на сиденье. В тот же момент в глаз ему влетел болт-стрела. Басанов так и не разобрался с курками, и если в прошлый выстрел сработала стрела с серебряным наконечником, то, по всей видимости, на этот раз попался раскрашенный заклинательный болт. Эффект от попадания получился поразительным: голова при контакте с наконечником разлетелась вдребезги, как тыква. Никита мысленно присвистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55