Когда мужчина заговорил снова, в его голосе звучала ярость дикаря.
— Меня тошнит от необходимости сидеть в клетке, тошнит, когда ты говоришь мне, что можно, а что нельзя, но больше всего меня тошнит от твоих сомнений! Когда же ты собираешься признать меня тем, кто я есть, дорогая сестрица?
У Клеве внезапно задрожали колени, и фарадим вцепился в побитую непогодой деревянную стену.
— Попробуй надеть тунику, — сказала Киле с неумолимостью горного ледника.
Клеве подтянулся, пытаясь проникнуть взором сквозь тонкие черные занавески. Мышцы «Гонца Солнца» протестующе заныли, когда он сделал неуклюжую попытку обогнуть цветущий куст, который мог выдать его своим шелестом, но усилия Клеве оказались вознаграждены: он увидел голову Масуля, просовывавшуюся в элегантную темно-фиолетовую бархатную тунику.
Однажды, много лет назад, Клеве по поручению Андраде шел в Эйнар. На полпути его чуть не растоптала группа высокородных, выехавших на охоту. Естественно, никаких извинений не последовало; наоборот, их молодой предводитель велел какому-то жалкому «Гонцу Солнца» убираться с дороги и радоваться, что он остался цел. Они рассмеялись и поехали дальше. Клеве доставило истинное удовольствие тайно последовать за ними и спугнуть оленя, за которым они охотились, наслав буйный ветер, дувший животному прямо в хвост. Вернувшись в Крепость Богини, он насмешил Андраде, рассказав ей эту историю. Еще большее удовлетворение она испытала, когда Клеве показал в Огне лицо предводителя. Она мгновенно узнала молодого человека. Именно это лицо он увидел теперь — зеленоглазое, с высокими скулами, сластолюбивое. Если бы не борода, юнец мог бы считаться живым портретом верховного принца Ролстры.
Ошеломленный Клеве сполз по стене в траву. Значит, слухи были правдой, его подозрения оправдались. Самозванец существовал, и Киле укрывала его. Наверно, она обучала мальчишку манерам отца и всему остальному, готовя претендента на престол к появлению на Риалле. Так вот зачем ей понадобилось приглашать Чиану! Теперь Клеве все понял. Унижение Чианы должно было придать дополнительный вкус заваренному Киле тейзу. Сам Отец Бурь не смог бы поднять такую бучу, какую с помощью Киле поднимет Масуль.
В доме по-прежнему звучали голоса, но он больше не обращал на них внимания. Масуль примерял одежду — полдюжины нарядов, которые должны были придать ему величественный вид и одновременно подчеркнуть сходство с Ролстрой. Клеве откинул голову и прикрыл глаза, снова представляя себе обоих. Да, сходство не подлежало сомнению. Но был ли он настоящим сыном Ролстры? А если да, то что из этого следует? Имел ли он права на Марку? Тщательно поразмыслив, Клеве пришел к выводу, что имел. Рохан разбил Ролстру много лет назад и по законам войны объявил Марку своей. Но в любом случае — даже если Масуль и не тот, за кого себя выдает — многие принцы предпочтут поверить ему, чтобы навредить Рохану.
Политические интриги не его дело, напомнил себе Клеве. Он обязан сообщить важные новости Андраде, а принимать решения будет леди Крепости Богини. Это как раз по ней. Фарадим поднялся на ноги, чувствуя ломоту в костях после вчерашнего дождя. Ему нужны тишина, уединение и лунный свет. «Гонец Солнца», крадучись, отошел от дома, ничего не видя и не слыша вокруг и стремясь поскорее оказаться среди деревьев, где он недавно расстался с Рияном.
Что-то встревожило его; краем сознания он уловил какой-то невнятный шепот, но не успел опомниться, как услышал мужской голос:
— Ты была права, Киле. За нами действительно следили.
Длинная, мускулистая рука схватила Клеве за запястье; казалось, пальцы впились прямо в кость. «Гонец Солнца» вырвался, выругался и устремился к привязанной неподалеку кобыле. Масуль только засмеялся, когда Клеве схватился за поводья, вдел ногу в стремя и сделал попытку сесть верхом. Тяжелый кулак обрушился на его зад, заставив фарадима скорчиться от боли. Клеве потерял равновесие и растянулся на земле.
— Я говорила тебе, что что-то слышала! — тонко и пронзительно выкрикнула Киле. — Масуль, и что мы будем с ним делать?
— Первым делом выясним, что он знает. Клеве догадывался, что последует за этим. Он заставил себя подняться на ноги, оперся на седло и поднял руку.
— Вы ответите перед леди Андраде! Я фарадим!
Пользуясь темнотой, он принялся лихорадочно сплетать лунный свет, но понял, что это безнадежно: Огонь осветил зеленые глаза Масуля, в которых стояла смерть. Молодой человек смеялся, и от этого низкого, добродушного смеха стыла кровь в жилах.
— Я всегда хотел познакомиться с фарадимом. Клеве испытал искушение нарушить данную на всю жизнь клятву не использовать свой дар для убийства. Инстинкт самосохранения и необходимость передать важные сведения Андраде боролись со всем, чему его учили, с профессиональной этикой и моральными принципами. Он повернулся к лунному свету и оперся спиной о бок лошади, когда Масуль ударил его коленом в пах. Вспыхнул Огонь, и инстинкт заставил Клеве начать с лихорадочной скоростью сплетать пряди лунного света. Едва «Гонец Солнца» закончил плетение, из глубин мозга хлынула откликнувшаяся на его призыв умопомрачительная энергия. Масуль мертвой хваткой стиснул руку Клеве, и тот упал на колени, окутанный лунным светом. Бешено перебирая пряди, он боролся и из последних сил пытался развернуть свиток, который мог бы достичь Крепости Богини.
Ледяной холод коснулся его левого мизинца и тут же сменился жгучей болью.
— Палец за пальцем, — сказал Масуль.
В юности, сражаясь для собственного удовольствия с горными разбойниками, которые ценили жизненные блага куда больше, чем «Гонцы Солнца», Клеве получил немало ударов ножом и мечом. Но когда стальной клинок Масуля отрезал ему палец, фарадим почувствовал себя так, словно его тело разрубили на куски и рассекли каждый нерв. Пряди лунного света окутали его тело, как хрусталь, и задрожали. Мозг резали осколки стекла. Он застонал; этот звук тут же стал красками, которые вонзились ему в голову и в тело, словно новые клинки. Теперь ему вырезали большой палец на правой руке, и Клеве застонал снова.
— Не убивай его! Мы должны выяснить, что он знает и что успел рассказать Андраде!
— Всего два пальца. От этого не умирают. Что за трус — ты только послушай, как он скулит!
Клеве был не в состоянии бороться с болью, которая полосовала его изнутри. Еще один палец упал в растекшуюся на земле лужу крови. «Гонец Солнца» умер прежде, чем ему успели задать первый вопрос: умер не от потери крови или физического шока, но от стали, которая раз за разом пронзала Клеве, когда он пытался использовать свой дар фарадима.
* * *
Как только Сегев нашел на полке Звездный Свиток, за дверью библиотеки послышались голоса. Он застыл на месте, вытянув пальцы, которые готовы были прикоснуться к драгоценной добыче. Усилием воли юноша погасил крошечное пламя, которое он вызвал, чтобы оглядеться в темноте, приказал себе подождать, успокоиться и вспомнить, насколько он близок к успеху. Кто бы ни явился в библиотеку, он скоро уйдет. Сегев заранее спрятался между стеллажами и дождался ухода Андри, так что может подождать еще.
Именно голос Андри он и услышал.
— Если ты считаешь труды Вильмода скучными, то попробуй почитать Дорина. Вильмод по крайней мере приводит какие-то аргументы, но Дорин просто пересказывает чужие мысли!
Голос доносился из комнаты, расположенной ниже маленькой каморки, в которой были заперты свитки и другие драгоценные манускрипты. Сегев, который принялся быстро подыскивать себе убежище, с облегчением перевел дух, когда вспомнил, что книги, о которых говорил Андри, стоят на другом конце хранилища. Однако второй голос снова заставил юношу напрячься, поскольку это перечеркивало все его планы.
— А я думала, что самым лучшим снотворным являются учебники по сельскому хозяйству, — насмешливо сказала Холлис.
Сегев услышал их удаляющиеся шаги и развил бешеную активность. Он не успел прикоснуться ни к чему, кроме замка, а потому не надо было терять время на то, чтобы ставить что-то на место. Юноша позволил себе потрогать кожаный тубус со Звездным Свитком, затем шагнул к двери, выскользнул наружу и с еле слышным щелчком захлопнул дверь. Сунув ключ в карман, он проклял Андри, который все испортил. Холлис, послушная внушению, которое Сегев провел сегодня вечером, потчуя ее тейзом, приправленным дранатом, как и было предусмотрено, отправилась на конюшню седлать лошадь, требовавшуюся Сегеву для поспешного бегства. Сейчас, когда на лошадь рассчитывать не приходилось, все было кончено.
Прячась в тени, он крался ко входу в библиотеку, но снова замер, когда услышал приближающиеся голоса. Рядом оказалась ниша со столом для занятий и креслом. Сегев сел, раскрыл оставленную кем-то книгу и положил голову на сложенные руки.
— Ой, Андри, посмотри… — тихо сказала остановившаяся рядом Холлис. — Я его и не заметила. Бедный мальчик!
— Да, совсем заработался… — прошептал Андри. — Разбудим его?
— Если мы не сделаем этого, завтра у него будет болеть шея.
Нежная рука коснулась головы юноши и заставила Сегева задрожать от возбуждения. Он не мог забыть проведенную с Холлис ночь; это было выше его сил… Сделав вид, будто неожиданно проснулся, Сегев пробормотал:
— Извините, Морвенна, я забыл ответ… Ох! — Он заморгал и сел. Холлис весело и дружелюбно улыбалась ему, а Андри усмехался, прижимая к груди какой-то свиток. — Что случилось? Я уснул?
— Да, и боюсь, довольно давно. — Холлис взъерошила его волосы. — Пошли спать, Сеяст.
Он блестяще разыграл сцену внезапного пробуждения вечно недосыпающего ученика, завершив ее сладким зевком. Андри бросил любопытный взгляд на раскрытую книгу, и брови его поползли вверх — в точности как у Андраде.
— Трактаты Магновы? Это же для старших классов! Сегев обрадовался, что слышал об этой книге, и застенчиво пожал плечами.
— Конечно, много непонятных слов, но интересно…
— Это потому, что большинство их заимствовано из старого языка, — заметил Андри. — Как, очень тяжело приходится?
— Да, милорд, но с каждым разом становится легче. — Дерзость заставила его добавить: — Немножко похоже на чтение свитков.
Изумленному Андри ответила Холлис:
— Он жил в горах, а тамошние диалекты куда ближе к старому языку, чем наша речь. Он интересуется историей и не раз помогал мне.
Молодой «Гонец Солнца» задумчиво кивнул.
— Может, ты и мне поможешь с переводом? Сегев едва не закричал от восторга.
— Смогу ли я, милорд?
— В древних рукописях часто встречаются трудные места и масса слов, значения которых я не знаю. Я был бы благодарен тебе за помощь.
— Ох, спасибо! А я был бы счастлив работать с вами и леди Холлис… — Он бросил заранее рассчитанный восхищенный взгляд на золотоволосого «Гонца Солнца» и получил в ответ улыбку. Темно-голубые глаза Холлис светились от удовольствия.
Уголки губ Андри чуть приподнялись. Он увидел именно то, что старался внушить ему Сегев: мальчика, безответно влюбленного в женщину много старше себя.
— Завтра я поговорю об этом с леди Андраде. А пока всем пора спать, правда?
После того, как Сегев произвел на Андри нужное впечатление, ничего не стоило проводить Холлис до дверей ее комнаты. Он сделал вид, будто хочет полюбоваться видом из окна, а на обратном пути бесшумно сунул ключ в стоявшую на столе маленькую серебряную чашу, где тот лежал прежде. Сегев тянул время как мог, желая ей спокойной ночи, а затем вернулся в свою маленькую комнату без окон.
Реакция наступила, когда он закрыл за собой дверь. Комната была освещена горевшими в жаровне угольями — впрочем, необходимыми не столько для света, сколько для борьбы с сыростью: толстые стены не просыхали даже летом. Юноша сел на кровать, задумчиво вытянул руки и посмотрел на свои дрожащие пальцы. Сегодня ночью он едва не попался. Не хотелось думать о том, что сделала бы с ним Андраде, если бы узнала, кто он такой и с какой целью прибыл сюда. Достаточно было бы и того, что он отравил Холлис дранатом.
Но его не поймали. Да, конечно, он не завладел Звездным Свитком и не скакал галопом на север, к Миреве. Но случилось иное, и это было даже к лучшему. Если Андри действительно привлечет «Сеяста» к работе над свитками, если тот получит к ним постоянный доступ и научится тому, о чем не имеет понятия даже Мирева… Или имеет, но ни за что не станет учить его таким опасным вещам. Руваль был тем, кого она выбрала, чтобы допустить к тайным знаниям; Руваль, чьим единственным преимуществом было то, что Янте родила его первым..!
Третий сын Янте сидел, обняв колени, и улыбался. Он был рад, что не сумел выкрасть свиток, рад, что сможет остаться здесь. Если он правильно сыграет свою роль, то изучит все, что может ему предложить Звездный Свиток, наряду с секретами фарадимов, которые будут в него вдалбливать изо дня в день. Может быть, даже его включат в свиту Андраде и возьмут на Риаллу. Он нравится Холлис, и та может отказаться ехать без него. Она попросит у Андраде разрешения взять его с собой.
Так почему бы не подождать? Настанет день, когда он, Сегев, бросит вызов самому верховному принцу.
* * *
Когда Киле галопом проскакала мимо, Риян прижался спиной к дереву. Он слышал крики, слабые, но хорошо различимые в ночной тишине, успел вовремя спрятаться, а затем вновь побежал к сельскому домику.
К тому времени, когда он пришел на место, там было тихо и пустынно. Некоторое время Риян следил за домом из укрытия, а потом, дрожа от возбуждения, решился приблизиться к жилищу. Дверь была не заперта. Он осторожно заглянул в нее и увидел, что внутри пусто. Было видно, что здесь жили люди, но ушли отсюда в крайней спешке. Юноша снова вышел наружу, обошел дом, ища ключ к тому, что здесь произошло, но так ничего и не обнаружил. У одной из стен была потревожена пыль и помята трава, но это могло быть работой кобылы. От Клеве не осталось и следа.
Риян, тревога которого нарастала с каждой минутой, еще раз обследовал дом. Он обнаружил еду, использованную посуду, измятую постель и несколько частей одежды, принадлежавшей высокому, атлетически сложенному мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88