Его попросили? Нет, сам захотел.
Рука медленно обретала чувствительность. Обеими ладонями он растер затылок, откинул голову назад, повращал ею направо, налево, опустил подбородок, пока не ощутил, как растягиваются мышцы на затылке.
Он сделал пятьдесят спокойных вдохов и выдохов, пытаясь сконцентрироваться только на них, но в мозгу возобновился все тот же треп. Все те же фразы, обрывки мыслей, имена.
Он встал, подошел к холодильнику, не нашел минералки, наполнил стакан тепловатой водой из-под крана и осушил его.
Дверь в спальню была закрыта, несмотря на ночную духоту. Фабио подошел к двери, протянул руку к дверной ручке, передумал и отправился в ванную. Увидев себя в зеркале, он получил представление о том, как будет выглядеть в пятьдесят лет.
Он повернул кран и долго обеими ладонями споласкивал лицо.
После чего его состояние ничуть не улучшилось. Ему хотелось избавиться от мерзкого вкуса во рту, но он не нашел своей зубной щетки. Бритва тоже исчезла. Он уже упаковал свой несессер.
Он выдавил на указательный палец немного пасты Марлен, протер зубы и десны и прополоскал рот.
Потом провел мокрыми пальцами по волосам.
Завершив таким образом свой утренний туалет, он вернулся к двери в спальню и тихо нажал на ручку.
Дверь была заперта.
Все указывало на более глубокий разлад, чем тот, который он помнил и – в свете нового дня – считал уместным.
Фабио сел на диван и задумался о том, как ему следует себя вести, когда Марлен выйдет из спальни. Выжидательно? Холодно? Равнодушно? Благодушно? Насмешливо?
Размышляя над этим, он заснул, а когда был разбужен восклицанием Марлен:
– Ах, ты еще здесь? – вопрос отпал сам собой.
Не сказав больше ни слова, Марлен удалилась в ванную, после чего снова скрылась в спальне, не удостоив его ни единым взглядом.
Она вышла из спальни в короткой юбке и просторном полотняном топе, на миг остановилась, холодно поглядела на него и бросила:
– Чао.
– Чао, – ответил Фабио.
– Когда будешь уходить, брось ключ в почтовый ящик.
Фабио кивнул, Марлен ушла.
Почему, интересно, в такие минуты женщины смотрятся лучше всего? – спросил он себя.
Первым делом он позвонил Норине. Ее он не застал и оставил на мобильнике сообщение: «Ничего срочного, но при случае позвони мне. На мобильник. Ты же знаешь, я уехал от Марлен».
Потом он отзвонил тренеру по тай-чи, сообщив, что не придет, «ввиду отсутствия душевного равновесия».
Он обнаружил свой несессер в рюкзаке между рубашками. Побрился, принял душ, оделся и начал упаковывать вещи.
Около десяти он позвонил Фреди и условился с ним насчет обеда. Фреди предложил «Бертини». Как будто это был единственный ресторан в городе, где имелся кондиционер.
– Почему такая срочность? – спросил Фреди. Он снял черный полотняный пиджак, положил его на скамью рядом с собой и остался в белой рубашке и полосатом ало-зеленом галстуке.
– Можешь оказать мне любезность? – спросил Фабио.
Лицо Фреди окаменело, как в прежние времена, когда он, играя в защите, прикидывал, кому бы передать свободный пас.
– Мне нужно какое-нибудь жилье. На время. Похоже, Фреди испытал облегчение.
– Ты завязал с этой… как ее?
– Марлен.
– Ты ничего не закажешь?
Фабио еще не заглянул в меню, а официант со своим блокнотом уже стоял около стола.
– Только салат.
Фреди сделал заказ по полной программе: закуска, паста и мясное блюдо.
– Почему ты ничего не ешь? – поинтересовался он.
– Из-за вчерашнего. Перебрал граппы.
– Вот поэтому-то и нужно есть.
– Найдется у тебя что-нибудь в смысле жилья?
Фреди порылся в кармане брошенного на скамью пиджака, вытащил оттуда крошечный мобильник и набрал номер. Со стороны это выглядело так, будто он уткнулся тяжелой головой в кулак и разговаривает сам с собой.
Когда принесли закуску, он принялся за еду, не прерывая переговоров. Один раз коротко спросил, взглянув на Фабио:
– Мебель есть?
– Письменный стол с тумбой и стул.
– Ему нужно с мебелью, – сказал Фреди в телефон.
К тому времени, когда он завершил переговоры, с закуской было покончено.
– После обеда поедем за ключами, – информировал он Фабио.
Через два часа Фабио на грузовом такси прибыл в пансион «Флорида». За отдельные чаевые водитель помог ему втащить стол на второй этаж. Тумба, стул, чемодан, рюкзак и несколько сумок влезли в лифт.
Фабио получил комнату номер восемь. Она представляла собой помещение с двуспальной кроватью, тумбочкой, мягким креслом, журнальным столиком, встроенным шкафом, кухонной нишей, ванной и душем, раковиной и унитазом. Все это умещалось примерно на двадцати квадратных метрах. На палас давным-давно кто-то пролил бутылку красного вина. Единственное окно было закрыто занавеской с узором из пальмовых листьев. Отдернув занавеску, он распахнул окно и выглянул на улицу. Штернштрассе. В самом центре района.
Он переложил свою одежду в шкаф. Большинство вещей нуждалось в стирке. Потом оборудовал рабочее место. Письменный стол вставал только у окна. Но лишь при условии, если открутить ножки у журнального столика и вместе со столешницей затолкать под кровать.
В вестибюле фирмы ЛЕМЬЕ было пусто, если не считать охранника в стеклянной будке. Он поманил Фабио к себе.
– Мое имя Фабио Росси. У меня назначена встреча с доктором Марком.
Вахтер с важным видом перелистал список заявок. Он явно только недавно заступил в вечернюю смену, был свежевыбрит и благоухал кремом после бритья. Фабио обратил внимание на его крашеные волосы, седые у корней. На бейджике с логотипом ЛЕМЬЕ значилось его имя: «Йозеф Кляйн, служба безопасности».
Господин Кляйн набрал внутренний номер. Через мгновение он почтительно произнес:
– Господин доктор, к вам господин… – и вопросительно взглянул на Фабио.
– Росси, – подсказал Фабио.
– Господин Росси. Он говорит, ему назначено. – И искоса взглянул на Фабио. – Понятно. Всего доброго, господин доктор.
Он встал со своего кресла, указал на лифт и объяснил:
– Восьмой этаж. Выйдя из лифта, пойдете по коридору направо. Последний кабинет слева, там написано. Господин доктор Марк вас примет.
Фабио понял, что, будь господин Кляйн на месте доктора Марка, он никогда бы не удостоил его аудиенции.
Коридор восьмого этажа был устлан ковром. Никаких автоматов, ни кофейных, ни множительных, ни копировальных, только стильные витрины с экспонатами умеренных цветов. Никаких черных досок, фирменных календарей и служебных объявлений, только старые приобретения из художественного фонда фирмы.
На последней двери висела табличка: «Доктор Клаус Марк, главный технолог по пищевым продуктам».
Фабио постучал дважды, но никто не отреагировал. Он открыл дверь. В приемной никого.
– Заходите! – пригласил его голос из другой комнаты.
Дверь была полуоткрыта, Фабио вошел.
Большой угловой кабинет с двумя окнами во всю стену. На письменном столе – только плоский экран с клавиатурой, перед ним мягкое начальственное кресло. К узкой стороне стола придвинут стол для переговоров на четыре персоны. У одного окна – диван и английские клубные кресла из искусственно состаренной кожи.
На диване, нога на ногу, сидел доктор Марк.
– Прошу садиться, – произнес он с улыбкой и указал на одно из кресел напротив себя.
Фабио сел.
У доктора были выцветшие голубые глаза, а ресницы и брови того же блеклого желтого цвета, что и тщательно причесанные редкие волосы, просвечивающие на затылке. Кожа на лице и на руках казалась восковой и бесцветной. Фабио обратил внимание на его чистые, тщательно наманикюренные, с большими лунками, ногти, сиявшие, как любовно отполированный раритет. Их края были отшлифованы, как лезвия бритвы. Фабио представлял себе доктора Марка иначе.
– У вас полчаса, как договаривались. Самое позднее, в половине седьмого мне нужно уходить. Что вас интересует?
Фабио извлек свой диктофон:
– Вам это не помешает?
Доктор Марк покачал головой. Фабио установил диктофон на запись.
– Не знаю, известно ли вам, что я попал в катастрофу, о которой ничего не могу вспомнить.
– Я понятия не имел.
– В результате у меня пропали некоторые материалы и сведения. В частности, фрагменты нашей беседы.
– Вы говорите, что в результате какого-то несчастного случая потеряли материалы?
– Несчастного случая или нападения. Расследование продолжается.
– Понимаю. О каких фрагментах беседы идет речь?
Ответ Фабио последовал незамедлительно:
– О тех, которые касаются исследований доктора Барта.
Доктор Марк, не моргая, глядел в глаза Фабио.
– Барт?
– Контролер продуктов питания, фирма ЛАБАГ.
– Мне это имя ничего не говорит. Что за исследования они проводят?
– О содержании прионов в продуктах питания.
– Да, это тема. Но я не припоминаю, чтобы мы с вами ее обсуждали. И в каком же аспекте ведутся эти исследования?
– Барт разработал метод тестирования, который позволяет обнаружить прионы даже в самых минимальных количествах.
Доктор Марк рассмеялся:
– Я бы об этом услышал. Мы все ищем такой метод. Ваш доктор Барт мог бы разбогатеть.
– Мой доктор Барт мертв.
– Ах так. Что произошло?
– Он покончил с собой.
– Вот видите, я был прав. – Он снова стал серьезным. – Человек, который в наши дни смог бы обнаружить в продуктах питания минимальные количества прионов, не имел бы причины для самоубийства.
На журнальном столике лежала стопка бумаг. Доктор Марк придвинул ее к себе.
– Позвольте задать вам нескромный вопрос, господин Росси. Ваша память… как таковая… она не пострадала от несчастного, так сказать, случая?
На это Фабио не купился:
– Значит, вы не припоминаете этого фрагмента нашей беседы?
– Он не имел места, господин Росси. – Доктор Марк перелистнул бумаги и вытащил из стопки пестрый проспект. Буквами в виде разных продуктов на нем было написано: Functional Food. – Вот проспект, который вам, должно быть, еще незнаком, в то время он еще не был напечатан. Здесь содержится весьма полезное резюме нашего тогдашнего разговора. Вы, журналисты, вечно представляете себе функциональное питание в виде пилюль или сырных палочек. Но речь идет совсем о других вещах, о расширении перечня из двадцати восьми витаминов и минералов, о включении в него важных компонентов, таких, как жирные кислоты омега-три, которые содержатся в рыбе, или так называемые олигосахариды, сложные углеводы, поддерживающие кишечную флору, и так дальше. Функциональное питание – это продукты, обогащенные скрытыми питательными веществами из других продуктов. Молоко с клетчаткой, апельсиновый сок с кальцием и так дальше. Фантазии пределы не положены.
Доктор Марк протянул ему проспект:
– Возьмите, здесь все сказано.
Он предложил ему и остальные бумаги. Это были пресс-релизы, экспозе, фотографии продуктов, копии газетных вырезок и распечатки рекламных текстов.
Фабио взял все. К одному из пресс-релизов была пришпилена визитная карточка. На ней значилось: Отдел прессы. Марлен Бергер, PR-ассистентка. И почерком Марлен: Привет. М.
В киоске, наискосок от «Флориды», Фабио купил кусок пиццы. Тесто было размякшим, а сыр – подгоревшим. Он съел половину, а остаток бросил в контейнер, служивший одновременно стойкой.
В его комнате чувствовался какой-то запах, на который он обратил внимание еще при заселении. Тогда он его не узнал, а теперь понял: пахло мешком от пылесоса, из которого долго не вытряхивали пыль.
Фабио распахнул окно и задернул занавеску с пальмовым узором. Было еще слишком рано, чтобы ложиться спать, но ему хотелось немного отдохнуть. Он устал. Он был сбит с толку. Не раздеваясь, он растянулся на кровати.
Его разбудил автомобиль. Не монотонное урчание уличного транспорта, которое его убаюкало, но шум одного-единственного автомобиля, пронесшегося прямо под его окном. Звук постепенно удалялся и наконец затерялся в гуле других моторов, который, в свою очередь, то усиливался, то затихал. Движение за окном слабело. Кажется, было уже поздно.
Фабио нащупал выключатель ночника и зажег свет. Абажур когда-то приходил в соприкосновение с лампочкой, отчего красный пластик в одном месте украсился коричневым шрамом.
Часы Фабио показывали четверть второго ночи. Он проспал больше пяти часов. Рубашка и брюки были влажными и мятыми.
Он встал и побрел в ванную. Занавеска с бамбуковым узором понизу пошла от влаги серыми пятнами. Но, по крайней мере, вода из душа текла с нормальным напором, и то хорошо.
Фабио подставил под струю ладонь, отрегулировал температуру воды и только после этого встал под душ. Но как только он намылился, давление упало, и струя остыла. Фабио включил нагреватель, чтобы немного согреть воду, но тут давление снова поднялось, и струя стала горячей, как кипяток.
Фабио ополоснулся холодной водой, вытерся и проклял Фреди.
Единственное, откуда не пахло пылесосом, был холодильник. Он пах холодильником. Фабио открыл его в надежде, что предыдущий жилец забыл в нем минералку. Надежда не оправдалась.
Он разыскал в груде грязного белья несколько сравнительно чистых вещей, оделся и вышел из дома.
Штернштрассе угомонилась. Время от времени по ней проезжал автомобиль: такси или поздний искатель приключений. Киоск с пиццей был закрыт. Кое-где горели неоновые рекламы ночных заведений и баров. Он зашел в первый попавшийся под названием «Карамба».
Народу в баре было мало. Элвис пел «Love me tender». Несколько посетителей сидели у стойки, несколько девиц составляли им компанию. За одним из столов четверо мужчин играли в карты, еще трое за них болели.
Фабио подошел к стойке. Пожилая барменша с ресницами а-ля Хильдегард Кнеф подняла на него усталый взгляд.
– У вас найдутся три бутылки минеральной воды? Навынос?
– Минералка по восемнадцать.
– Продашь навынос? Слушай, я живу тут поблизости. Только сегодня въехал, и в доме – шаром покати.
Барменша исчезла за какой-то дверью. Молодая девица сползла со своего табурета и подошла к нему. На ней сверкали золотые трусики, чуть больше плавок.
– Тебя как зовут? – спросила она.
– Фабио.
– Джессика. Купишь мне пикколо?
– Может, в другой раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30