Вечно они откачивают бензин из бака.— Я подожду, — сказал Джексон и выпрямился.Хозяин нырнул в дом, а через минуту вернулся с маленькой канистрой и стал наполнять бак. В воздухе повис острый запах бензина. Все вокруг дрожало в жарком мареве, словно мираж. Но когда Джексон перекинул ногу через пыльное седло, отшвырнул подпорку и повернул ключ, мотор заурчал, зафыркал и взревел совсем по-настоящему.— Можешь прокатиться, — предложил толстяк и тут же поправился: — Вокруг квартала, не дальше.Джексон объехал квартал, и за это время мотор дважды глох, но каждый раз его удавалось вернуть к жизни. Сердце Джексона билось как сумасшедшее, когда он подъехал к магазинчику. «Господи, — думал он, — как мне хочется купить этот мотоцикл! Чтобы ветер свистел в ушах и пунктирная белая линия на шоссе превратилась в сплошную бесконечную ленту! Вот тогда-то я стану самим собой». Но уже сейчас к Джексону вернулось то ощущение, казалось бы, утраченное навеки. Он вдруг почувствовал себя по-настоящему свободным.Джексон вырулил во двор. Никогда еще он не желал чего-либо так страстно, как завладеть этим стареньким «харлеем». Теперь можно и поторговаться.— Сколько вы за него хотите?— Пять сотен, — ответил хозяин.Джексон фыркнул и швырнул толстяку ключи.— Господи помилуй, если эта развалина настолько вам дорога, оставьте ее себе! Мотоцикл не стоит и половины этих денег, и мы оба знаем это.Джексон зашагал прочь.— Подожди! — завопил хозяин.Джексон остановился и обернулся:— Чего?— А сколько дашь?— Две сотни.— Две сотни?! Двести долларов за «харлея»? Да ты шутишь!— Нет, — тихо сказал Джексон и двинулся дальше.— Двести пятьдесят! — крикнул ему вслед хозяин.Джексон покачал головой и сунул руки в карманы. Толстяк вздохнул. Он чуял упрямцев за три мили, а уж этот — такой крепкий орешек, что дальше некуда.— Ладно, мотоцикл твой. За двести.— Надо заполнить документы на мое имя и оформить купчую.Хозяин закатил глаза.— Но чеков я не беру! — проворчал он.— Я тоже, — усмехнулся Джексон.В эту ночь он заснул в своей комнате, насквозь пропахшей бензином, мечтая о том, чтобы рядом с ним лежала женщина. А мотоцикл стоял себе, прислоненный к стене, рядом с дверью. И даже резкий запах не мог заставить Джексона пожалеть о своей покупке. Это был особый аромат — первой вещи, приобретенной за свои деньги. Теперь вся его жизнь должна измениться.
Ребекка — запыхавшаяся, с растрепанными от ветра волосами — бежала к телефону, который висел на стене, у дверей ее конторы. Табличка гласила: «Оранжерея „Хиллсайд“ и питомник». Ребекка сняла трубку и, привалившись к косяку, попыталась восстановить дыхание.— Оранжерея «Хиллсайд». Говорит Ребекка.— Ребекка-Руфь, почему ты пыхтишь? Ты заболела?Она закатила глаза и тяжело рухнула в плетеное кресло, стоявшее под усыпанной бутонами бугенвиллеей.— Привет, папа! Нет, я не больна. Просто я грузила рассаду для клиента, а потом пришлось мчаться к телефону.В ответ раздалось неодобрительное хмыканье. С точки зрения преподобного Хилла, леди не должны заниматься физическим трудом или бегать куда бы то ни было, тем более к телефону. Ребекка решила переключить разговор на другую тему, пока отец не разразился очередным длинным нравоучением. Правда, наставления преподобного Хилла все равно мгновенно вылетали у нее из головы.— Ты по делу звонишь, папа?— О да! Завтра вечером у нас будет званый ужин. Я хочу, чтобы ты приготовила это блюдо в горшочках… Помнишь, его всегда делала твоя мать?Ребекка вздохнула: опять ей придется спорить с отцом.— Извини, папа, но я не смогу.— Ну не важно, приготовь, что хочешь. Главное, я хочу познакомить тебя с одним человеком…«Ага, — подумала Ребекка, — вот она — истинная причина этого звонка. Значит, готовится очередное сватовство, черт бы его побрал!»— Нет, папа, ты неправильно меня понял. Дело не в готовке. Я вообще не смогу прийти. Скоро конец месяца, мне нужно составлять всякие отчеты, ведомости… Понимаешь?На этот раз Даниел Хилл открыто высказал свое неодобрение:— Я знаю, Ребекка, ты очень гордишься своей самостоятельностью. Ты всегда была такой. Но неужели нельзя нанять управляющего и вести себя как подобает… боссу?— В том-то и дело, папа! — вздохнув, ответила Ребекка. — Я босс и, следовательно, за все отвечаю. И буду делать все возможное, чтобы оранжерея приносила как можно больше дохода. А кроме того, я люблю свою работу. Люблю выращивать цветы. Как и мама, помнишь?— Тогда возьми еще одного работника. Ты ведь можешь себе это позволить! — проворчал преподобный.— Я уже полторы недели даю объявление в газете, но пока никто не откликнулся, хотя заработок приличный. Разве что… — она прищурила глаза и прикусила губу, с трудом подавив смешок. — Может, ты знаешь какого-нибудь одинокого белого мужчину, который отчаянно нуждается в работе, а в качестве дополнительного вознаграждения потребует, чтобы я спала с ним?— Тут нет ничего смешного, Ребекка!— Как и в твоем сватовстве. Последний претендент, с которым ты меня познакомил, оказался женатым.Отец помолчал, ощущая неловкость: после той неприятной истории его до сих пор мучил стыд.— Ладно, я все понял! Но как ты можешь осуждать меня? Я же хочу, чтобы тебе жилось лучше.Ребекка с трудом сдерживала раздражение:— Вот именно, папа. Но ты не можешь решать за меня. Уже нет. Мне двадцать девять, и если мне нужен будет мужчина, я найду его сама. О'кей?Кто-то въехал на подъездную дорожку. Вот и предлог для того, чтобы поскорее закончить разговор.— Папочка, мне нужно идти. Пришли покупатели. Я перезвоню тебе, хорошо?— Хорошо, — проворчал преподобный. — Береги себя, увидимся в воскресенье в церкви, — и повесил трубку.Отец Ребекки, как всегда, оставил за собой последнее слово, да еще ухитрился при этом отдать приказ.Ребекка швырнула телефонную трубку на рычажок и мотнулась в свой кабинет. Надо же умыться перед встречей с покупателем. Она так торопилась, что не обратила внимания на длинноногого мотоциклиста, восседавшего на стареньком «харлее», который остановился возле парадной двери, под сплетенными ветвями двух магнолий.Но даже если бы Ребекка присмотрелась получше, она вряд ли узнала бы в нем человека, который спас ей жизнь и починил грузовичок. От настороженного незнакомца в новых, негнущихся джинсах не осталось и следа. Этот парень шел, надменно выпятив подбородок, словно ему было плевать на весь свет. И вид у него был не растерянный, а скорее опасный. Глава 3 В парадную дверь позвонили, а спустя мгновение раздался звучный мужской голос:— Есть тут кто-нибудь?— Сейчас иду! — крикнула Ребекка.Вода стекала с се рук на пол. Потом разорвалось бумажное полотенце, и она, застонав с досады, вытерла ладони о синие джинсы. Итак, туалет был завершен, и Ребекка поспешила к покупателю.— Чем я могу быть вам… — Слова замерли у нее на устах.— Я пришел наняться… — Увидев здесь свою новую знакомую с рыжими кудряшками, Джексон онемел от удивления и напрочь забыл, что же, собственно, собирался сказать.Поглядев друг на друга, они хором воскликнули:— Это вы?!Джексон первым овладел собой и сразу подумал, что снова ткнулся лбом в глухую стену. Эта женщина, понятное дело, не наймет его. Наверняка откажет, особенно если узнает правду.Между тем Ребекка глубоко вздохнула, рассеянно откинула со лба непослушные локоны и вдруг почувствовала, что у нее трясутся руки.— Я правильно вас поняла: вы пришли узнать насчет работы?Джексон сурово сжал рот. Можно просто уйти, не говоря ни слова, а можно набраться смелости и выложить ей все как есть, хотя вряд ли сейчас у него хватит духу. Но тут он подумал о Молли и немного смягчился. В конце концов, эта женщина ничего для него не значит. Судьба Молли — вот самое главное.— Да, — вздернул он голову. — Я пришел наняться на работу.— У вас есть водительские права?Джексон кивнул.— Хорошо, — отозвалась Ребекка и принялась рыться в верхнем ящике стола. — Вот форма, заполните ее. А потом потолкуем, идет?Он пристально посмотрел на Ребекку, взял у нее листок бумаги и, даже не взглянув на него, скомкал в руке. Как сказать ей все, что нужно, не уронив себя при этом в собственных глазах?— А может, лучше сначала поговорим, чтобы зря не тратить время?Что-то в его голосе насторожило Ребекку, и ей отчаянно захотелось броситься бежать. Нет-нет, нельзя: ведь она тут главная!— А я думала, вам требуется работа, — продолжала гнуть свое Ребекка.Тут-то в комнату и вошел ее помощник Пит Уолтерс. Ребекка, к своему стыду, испытала большое облегчение. «Теперь я в безопасности», — подумала она и удивилась: что за странная мысль?А Пит с ухмылкой поскреб затылок, поросший редкими седыми волосами.— Извини, Ребекка, я и не знал, что у тебя покупатель. Хотел спросить, чего купить тебе на ленч. Я собираюсь прокатиться в город и мог бы привезти что-нибудь пожевать.— Спасибо, Пит, только этот парень — не покупатель. Он ищет работу.Пит быстро и цепко оглядел незнакомца, с одобрением отметив его мускулатуру и широкие плечи.— Что ж, лишняя пара рук нам не помешает. Вам не приходилось прежде работать в оранжереях или садах?Джексон покачал головой, и Пит выразительно взглянул на Ребекку.— Где вы работали в последнее время? — спросила она.— В «Анголе».— А у меня там есть родственники, — улыбнулся Пит. — Вы случайно не знакомы с Хью и Мэси Уолтерсами? Они…Ребекка с удивлением заметила, что парень сразу напрягся, и на его лице появилась какая-то отчужденность.— Я говорю о тюрьме, а не о городке, — перебил он Пита.Озадаченный помощник Ребекки умолк и не мог сообразить, о чем говорить дальше.— Так, значит… вы там были охранником или… — наконец выдавил Пит, возвращаясь к прежней теме.— Нет, заключенным.Ноги у девушки подкосились, и она рухнула в кресло, стоявшее позади. А Пит нахмурился, набрал в легкие побольше воздуха и выпятил грудь.— Ну тогда… — начал было он, но Ребекка не дала ему договорить:— Выходит, хм… вы… то есть вы были…— Послушайте, мадам, это называется… заключенный. Бывший заключенный.— Не мадам, а Ребекка, — машинально поправила она, совсем как в тот день, когда он спас ей жизнь. — Меня зовут Ребекка, помните?Джексон пожал плечами, но выражение его лица едва заметно смягчилось.— А вы что же, знакомы? — спросил Уолтере,— Это тот человек, который на прошлой неделе спас мне жизнь… и починил пикап.— М-да… черт меня подери! — только и сказал Пит.— Стало быть, вам нужна работа, мистер… — До Ребекки вдруг дошло, что она до сих пор не знает имени этого парня. А ведь их уже столько связывает!— Рул. Джексон Рул.Кивнув, Ребекка попыталась отвести взгляд. Но не ощущать скрытой ярости, так и клокотавшей в этом человеке, было просто невозможно.— Мистер Рул, как бы там ни было, вам нужно заполнить формуляр. Этого требует налоговая служба.— Ребекка! — воскликнул Пит. — Неужели ты собираешься…Но Ребекка бросила на него такой грозный взгляд, что дальнейших предостережений Питу не потребовалось. Он тихо выругался и сунул руки в карманы, чтобы не было искушения придушить свою любимицу. Да, такой упрямой девицы ему не приходилось встречать за всю свою жизнь…А Джексон, видя, что споры закончились, уселся и начал заполнять формуляр. Руки его тряслись, сердце бешено колотилось. Похоже, вот-вот его возьмут на работу. В голове вертелась одна мысль: «Молли, милая моя, мы еще встанем на ноги!»Ребекка откинулась на спинку кресла, дерзко игнорируя Пита, который свирепо взирал на нее с другого конца комнаты. Она терпеть не могла, чтобы ею кто-то командовал. И не любила судить о людях предвзято.А еще Ребекка никогда не совала нос в чужие дела — это вызывало у нее инстинктивное отвращение. Поэтому она слегка удивилась, ощутив острое желание порасспросить Джексона как следует. То ли в ней пробудилось любопытство от разгулявшихся нервов, то ли внутренний голос предупреждал: смотри, не соверши непоправимой ошибки!— Мистер Рул… — все-таки начала она, не сумев сдержаться.— Джексон.— Джексон, — поправилась Ребекка. — Скажите, а…Его рука замерла над листком. «Начинается! — подумал он. — Сейчас она передумает и вышвырнет меня коленом под зад».— Да, мадам?— А какое, собственно, преступление вы совершили?«Господи! Вот невезуха-то!» Однако лгать Джексон не собирался:— Я убил человека.Пит невольно дернулся, врезавшись при этом спиной в кресло. А Ребекка не могла оторвать глаз от мускула, подрагивавшего на щеке у Джексона.— Понятно…Она с такой силой сжала авторучку, что пальцы побелели. «Немедленно откажи ему! — убеждала она себя. — Надо срочно выбираться из этого дерьма, пока не поздно!»Но Ребекка Хилл с детства привыкла жить по собственным правилам и потому не смогла удержаться от очередного бестактного вопроса:— А… и кого же именно вы убили?Джексон окаменел, но глаза его вспыхнули, а ноздри затрепетали. Он коротко и злобно выдохнул одно-единственное слово:— Отца!Ребекка пошатнулась. В сознании промелькнуло лицо ее собственного отца, а потом она вдруг вспомнила о шрамах на спине Джексона Рула.— Его в самом деле убили вы?— Черт подери, Ребекка, хватит! Пускай убирается подобру-поздорову! — не выдержал Пит.Джексон услышал нотки ужаса в его голосе, но продолжал пристально смотреть на Ребекку Хилл, наблюдая за выражением ее лица. Вот сейчас оно исказится гримасой страха и отвращения — значит, за этим, как обычно, последует отказ. Но, сообразив, что Ребекка просто ждала ответа, Джексон едва не улыбнулся. Этой даме, возможно, не хватает здравого смысла, но держится она отменно.— Да, мадам, я.Ребекка была так ошеломлена, что на какое-то мгновение утратила дар речи. Потом в ее памяти всплыла старая поговорка, которую преподобный Хилл твердил, как молитву: «Никогда не осуждай человека, пока не побываешь в его шкуре».Именно эта мысль придала ей храбрости, и развязала язык:— Вы уже заполнили формуляр? Тогда Пит покажет вам наше хозяйство. Надеюсь, тяжелая работа вас не отпугнет? А ничего другого у нас тут нет. Плачу я шесть долларов в час, деньги будут выдаваться раз в две недели. Вторая половина субботы и воскресенье — выходные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37