Джош вытащил из своего рюкзака пончо и расстелил его на земле под елью.– Переждем, – сказал он. – Я питаю большое уважение к горным бурям.Поеживаясь от холода, Анна принялась копаться в рюкзаке, отыскивая непромокаемые брюки Гейл.– Я не прихватила ботинок для снега, надеюсь, это последняя перемена погоды за последнее время.Джош хмыкнул. Сам он надел брюки от дождя и достал термос.– Мое последнее угощение сегодня. Надеюсь, ты пьешь черный кофе.– Да. Ты всегда все планируешь так тщательно? Я просто потрясена.Он сел, опершись о дерево, и протянул ей пластмассовую кружку с дымящимся кофе.– Твой дедушка должен был рассказать тебе о непредсказуемости гор.– Он рассказал, но я не ходила в походы уже много лет.– Лет? Ты очень сильная туристка, шла так, будто ходишь в походы каждую неделю.Анна улыбнулась.– Много тенниса и еще больше упрямства.Она держала чашку в руках, согревая их. Полянка, на которой они сидели, была похожа на таинственную пещеру, окруженную соснами. Они слышали отдаленный гром и Постоянное шуршание градин о сосновые иглы и ветви вверху. То тут, то там, градины пробивались сквозь ветви деревьев и падали рядом с ними, как крохотные жемчужины на лесной подстилке. Анна посматривала на одну из них, потягивая свой кофе. Она вздохнула и вернула кружку Джошу.– Так хорошо. Удивительно, как быстро может похолодать.Джош налил ей еще кофе и протянул кружку обратно.– Как ты выбрала бракоразводные процессы? – спросил он.– Я обнаружила, что это у меня хорошо получается. У меня было большое дело в Нью-Йорке примерно через год после того, как я начала работать; моя подруга прислала ко мне свою кузину, а там было вовлечено много денег; дети, опека, собственность, даже фонд. Мы вели переговоры три месяца и добились хорошего соглашения без кровопролития и особой враждебности. Была обеспечена очень хорошая атмосфера, в которой предстояло расти детям, наверное, лучшее, на что мы могли надеяться. Мне понравилось, как все у нас получилось.– Ты думала о детях.– Они были самыми уязвимыми. Им не за что было бы зацепиться.– Но у них была ты.Она покачала головой.– Все было не так трагично. Кто-то должен был рассказать им, что случилось с их родителями. Я смогла это сделать и помочь им почувствовать, что люди еще заботятся о них.Джош взял ее пустую чашку и снова наполнил ее.– Они должны быть очень благодарны. Сколько им было лет?– Девять, одиннадцать и двенадцать.– Трудный возраст. Тебе нравится твоя работа?– Да. – Она удивленно посмотрела на него. – А тебе твоя?– Да. Мы оба счастливчики. За что она тебе нравится? Что ты побеждаешь? Помогаешь детям? Видишь торжество правосудия?– Все вместе. Если ты спрашивал, нравится ли мне принимать участие в кончине браков, то с этим ничего не поделаешь.– Я извинился за это в твоем кабинете, – сказал Джош. – И сделаю это снова сейчас, если хочешь.– Нет, мне не хотелось бы возвращаться к этом: тогда я очень рассердилась.– Я был зол, когда сказал это. Один из тех случаев, когда я захожу слишком далеко. Я прекрасно знаю, что адвокат, специализирующийся на разводах, не разрывает баки или другие отношения; они закончились задолго до того, как добрались до твоего кабинета. Ты получаешь уже осколки. В принципе, ты должна быть разочарована в возможности любых отношений. Ты никогда не видишь начала, с его надеждой; ты получаешь лишь остаток в виде злобы, усталости и мстительности. Предполагаю, что именно об этом я думал в тот день, разрушение в целом, а ты, казалось, была очень озабочена сносом, а не строительством.Анна кивнула.– Но без разрушения нет жизни. Наша работа помогает выжить.Он пристально посмотрел на нее.– Ты думаешь, что вся жизнь состоит из этого. Выжить после крушения?– А разве не это ты изучаешь? Культуры, которые процветали, а потом исчезли, потому что не смогли выжить после какого-нибудь крушения?Джош протянул ей чашку, отметив, как незаметно она отвела беседу от себя лично. «У нее в этом большой опыт», – подумал он.– Я изучаю как процветание так и разрушение, – сказал он. – Меня интересует и сила, которая позволяет обществу процветать, и слабость, которая вызывает его падение. Ты знаешь; это же относится к людям: что делает нас сильными и плодотворными, как мы становимся теми, кем мы можем быть. И также, как мы переживаем крушения? Нам все это нужно. Как же еще можем мы сохранить человечность, строя общество, взаимоотношения и создавая идеи? Всего лишь выползание из-под руин поможет лишь развить агрессивность.Анна молчала. Она отдала чашку Джошу и смотрела на ветви деревьев над ними, слушая тишину.– Может быть, попробуем пойти? Я думаю, буря кончилась.– Я тоже.Он вылил остаток кофе и положил термос в рюкзак, Они покинули гостеприимную полянку. Анна пошла вперед вниз по тропе. Солнце жарко грело сквозь облака, и так как воздух стал теплее, тропа превратилась в грязь, было так скользко, что женщина не сводила глаз со своих ног. Один раз подняла голову и внезапно остановилась.? Посмотри, – сказала она. Серебристый туман стоял над горами, зеленые и золотые деревья, скалы и зазубренные вершины – все сияло в мягком солнечном свет вырисовываясь бледно и тонко, как живопись на тонко прозрачной материи. – Как красиво! – выдохнула Анна Ее лицо и руки были холодными от тумана, волосы влажными, но она все стояла, забывшись перед этим видением мечты. – Я никогда не видела горы такими красивыми.Джош стоял рядом с ней. Его рука касалась ее руки.Он почти натолкнулся на нее, когда Анна так резко остановилась.– Красиво, – согласился он. – Но я все же предпочитаю солнечный свет и тень. Мне нравится более прочный мир.– Тебе нравится искусство, которое состоит из света и тени? – спросила она через плечо, когда они продолжили свой путь.– Да, это то что надо. Я собираю всякие произведения искусства. У меня хорошая коллекция, я хотел бы показать ее тебе. После нашей экскурсии по музею, выпьем что-нибудь у меня дома, а потом пойдем поужинаем, если ты захочешь.– Я захочу, – сказала Анна и сосредоточилась на скользкой тропе весь оставшийся путь вниз.К тому времени, как они добрались до машины, солнце палило, а облака ушли к горизонту, как дальняя горная цепь. Анна и Джош сняли свою дождевую аммуницию и положили в заднюю часть джипа. Анна стянула мокрый теннисный козырек и встряхнула головой. Пропитавшиеся влагой волосы легли вокруг лица беспорядочной массой кудрей. Джош смотрел на нее.– Ты очень красивая, – сказал он. – И это был один из лучших походов, которые я когда-либо совершал. Спасибо.– Мне очень понравилось, – ответила Анна. – И спасибо за обед.– Трюфели были очень хороши. – Он повел машину вниз по дороге, притормаживая на скользких участках. Мы исследуем Музей Древнего Мира через несколько дней. Я позвоню тебе. Ты свободна в этот уик-энд?– Нет, я буду работать. Мне многое нужно подогнать. Раньше я никогда не брала четыре выходных дня.– Тогда мы сделаем это вечером. Действительно, это будет частная экскурсия, только несколько служителей составят нам компанию. – Он остановил джип на перекрестке и оба посмотрели на поток машин на шоссе, ведущем в Тамарак. – Возвращение в мир – это всегда потрясение, – прошептал Джош. Он положил свою руку на руку Анны. – Спасибо еще раз, это был совершенно особенный день.Она спокойно убрала свою руку.– Для меня тоже.В потоке машин образовался просвет и Джош выехал на шоссе. Они ехали молча, пока не добрались до дома Лео и Гейл.– Буду ждать встречи в Лос-Анджелесе, – сказал он.Анна вынула свои вещи из джипа.? Я тоже, – ответила она. – Очень. – И пока шла в дом, то решала вопрос, насколько она действительно именно это имела в виду.В День труда Винс находился на барбекю в горах недалеко от Денвера, где проводил сбор фондов для своей предвыборной кампании. Здесь, наконец, его нашел Кит Джакс.– Я звонил тебе три раза. Тебе следует уволить твоего слугу, он не передает тебе моих сообщений.– Я их получил. Говори потише.Винс увел его от группы людей, с которыми разговаривал, в один из холлов невысокого дома, где прошел в маленькую незанятую спальню. Дом принадлежал Сиду Фолкеру, банкиру, одному из основных спонсоров сенатора, которому несколько дней назад был доверен секрет об участии Винса в президентской предвыборной гонке.– Мы можем посидеть здесь несколько минут, – сказал Винс.– Эй, ты мог бы по крайней мере предложить парню стаканчик.– Позже. Говори, почему ты здесь оказался.– Боже, Винс, я только что прилетел из Тамарака...– Почему? Что происходит?– Ну, там твоя подруга. Анна, как ее там. Сестра Гейл.Винс не сводил с него напряженного взгляда.– Ты видел ее?? Точно. Рядом с Сити-Холлом пару дней назад; она была там с Джошем. Ты знаешь, парень Доры. Бывший парень.? Дюран? Что, черт побери, она там с ним делала?? Ты меня понял. Ну, там был Лео, тоже, но она, знаешь, разговаривала с Джошем, когда я ее увидел. Я не мог подойти поближе, однако, это была душещипательная сцена. Они подвезли воду на грузовиках, ты знаешь ну, тебе все это известно, в резервуаре загрязнилась вода...– Это все? – спросил Винс.– Ну, что я еще сделал, стал вроде как приглядывать за домом Гейл и сегодня видел, что они отъехали где-то в полдень. Анна и Джош. Знаешь, в поход. У них были рюкзаки. Он прямо-таки прилепился к этой семье. Мне всегда казалось, что он какой-то странный. Так или иначе, ты хотел, чтобы я выяснил, чего ей надо...– Ты узнал?– Нет еще; как бы я мог узнать, если потребовался тебе для того дела? Я имею в виду тогда в июле. И ты знаешь, насчет того, чтобы избавиться от нее, я не знаю, хочешь ты еще этого или нет. И что ты имел в виду. Отомстить ей или еще что. В любом случае, я решил, ты захочешь знать, что она там, вот и прилетел. А за это мне бы получить стаканчик, Винс, и ужин, и я бы остался у тебя сегодня вечером, ладно? А домой вернулся бы завтра.– Вот ты где! Искал тебя всюду! – Сид Фолкер направился к Винсу, грозя ему пальцем. – Народ хочет тебя видеть, сенатор – ты точно знаешь, как развлечь народ – а сам прячешься здесь. О, извини, я не хотел мешать.Винс встал.– Сид, это мой племянник Кит Джакс. Я взял на себя смелость пригласить его сегодня; он что-то вроде неофициального помощника, и чертовски хороший помощник, и оказывает мне большую помощь.Фолкер сжал руку Кита.– Хорошо, что ты здесь, Кит. Всем, кого приглашает Винс, у нас рады. Твой дядя важный человек, Кит, великий человек, но держу пари, ты об этом и так знаешь. Держись за него и ты далеко пойдешь. Все время к вершине, вот на что мы здесь нацелены. Мы здесь все в списке – ощущаешь, Винс? Это чувствуется в воздухе! – и ничто нас не остановит. Ладно, ну а теперь, Кит, пора пропустить стаканчик! Давай позаботимся об этом Винс, я хочу, чтобы ты встретился с несколькими людьми, они только что из Калифорнии; они там уже выбрали однажды президента, а я им сказал, у них есть шанс сделать это снова, здесь, в Колорадо. Само собой, я не сказал ничего определенного – в первую очередь мы позаботимся о ноябре, отошлем тебя назад в Сенат под развевающимися знаменами, с победой, ни на минуту не сомневаюсь, что все пройдет без сбоев; эти люди играют по-крупному и хотят, чтобы ты прошел. Кит, ты похож на парня, который сам может найти дорогу в бар.Кит смотрел на Винса, сощурив глаза, пытаясь осмыслить всю информацию.– Конечно. Спасибо. Пока, дядя Винс, увидимся у тебя дома, о'кей.– Совершенно верно, – сказал Винс. – Хорошо, что ты погостишь у меня, Кит, эта квартира становится чертовски пустой, когда я там один. Конечно, она слишком большая, – сказал он Фолкеру, – но я не теряю надежды, что какая-нибудь замечательная леди разделит ее со мной.Фолкер хмыкнул.– Я рад, что ты заговорил об этом, Винс. У меня тут есть кое-кто, с кем тебе надо бы познакомиться. Вдова. Вдовы хороши, ты знаешь, их нельзя порицать за то, что они одиноки. Она лапочка, простая и нежная, тебе понравится. Останься после барбекю, будет подан десерт для одной небольшой группы гостей.– Останусь, Сид, какой ты замечательный друг. Спасибо.Но когда они шли назад в гостиную, он думал не о Сиде, а о Ките. Тому было двадцать восемь лет и он нигде не мог удержаться на работе, пока Лео не дал ему место помощника управляющего горной службой в Тамараке. И этому он был обязан Винсу. Именно Винс вызволил его из тюрьмы два года тому назад: он пристукнул буфетчика во время ссоры из-за наркотиков возле бара в Майами, и не хотел, чтобы мать узнала об этом. Так что это Винс заплатил за него залог и откупился от буфетчика, нанял адвоката; Винс послал Кита в больницу под Чикаго, чтобы тот вылечился. И это Винс отправил его в Тамарак и поговорил с Лео, чтобы он нашел ему работу.– Я хочу знать, что там происходит, – сказал он Киту. ? что делает твой дедушка, насколько он расширяет дело, чем занят Лео, где они берут деньги на расширение, все что сможешь узнать. Держи все в поле зрения, если мне от тебя что-то потребуется, ты будешь готов делать это. Я буду приплачивать, какую бы зарплату тебе ни платил Лео. Но если я узнаю, что ты снова увлекся наркотиками или пьешь больше, чем нужно, чтобы себя контролировать, будешь вышвырнут вон. Мэриан и Фред узнают о Майами и о больнице в Чикаго, и Лео тоже. И ты можешь отправляться назад в майамские бордели и путаться со шлюхами и наркотиками, пока тебя не прибьет кто-нибудь, у кого больше соображения, чем у тебя никто и пальцем не пошевелит, чтобы тебе помочь. Второй раз повторять тебе это не надо, я думаю?Кит покачал головой и поехал в Тамарак.Не слишком умен, подумал Винс, наблюдая как Кит пробирается к бару Сида Фолкера. Но и не совсем глуп. И без малейшего намека на морально-этическую норму которая смутила бы его. Приятно было сейчас иметь с ним дело; он прост, полностью сосредоточен на себе и послушен, как щенок. Для Винса, который терпеть не мог неожиданностей, лучшего помощника, чем предсказуемый, прозрачный Кит Джакс и быть не могло.– Так что это за чепуха, вокруг которой столько шума? – спросил Кит, когда Винс в полночь вернулся домой. Он сидел на кухне, пил из высокого стакана и ел шоколадный торт прямо из коробки, в которой его принесли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90