– Каролин пыталась предупредить меня, а я…
– Ш-ш-ш. – Рианон приложила палец к губам. – Не стоит обвинять себя, все равно ничего не изменить. Нужно думать о будущем, найти какой-то щадящий способ помочь Марине оправиться. Дочь любит тебя, и твоя любовь ей поможет. – Помолчав, она спросила: – Как она отнесется к тому, что случилось с Галиной?
Макс понурил голову.
– Не знаю. В последнее время они отнюдь не были близки, но как Марина воспримет ее смерть, предсказать невозможно.
Макс долго смотрел в глаза Рианон, словно в них мог почерпнуть ответы на терзавшие его вопросы. А думал он о том, что никогда прежде – с тех пор как стал взрослым – он не испытывал такой необходимости поделиться собой с другим человеком, не нуждался так остро в доверии и любви.
– Ты знал, что она использовала бабушкины страдания для того, чтобы заставить тебя жалеть ее? – спросила Рианон.
– Знал, – кивнул он. – Но знаешь, с этой ложью мы все жили так долго, что она начала восприниматься как правда. В мире много людей, которые получают удовольствие от страданий, поэтому я считал своей задачей не допустить, чтобы это зашло слишком далеко. Раза два Галина переходила все границы, но, в общем, я считал, что контролирую ситуацию. Морис? Ну, он-то видел во всем этом возможность осложнить мне жизнь, так что его это устраивало. Они оба знали о Марине…
Макс перевел дыхание и заглянул в глаза Рианон. Она улыбнулась:
– Ты забыл, про нее нечего было знать.
Он тоже улыбнулся. По глазам мужчины было видно, насколько легче ему от ее слов, и Рианон почувствовала тепло.
– Значит, Галина все же шантажировала тебя? – спросила она.
– Нет. Я позаботился об этом. Перед свадьбой дал Галине понять, что если она попробует меня шантажировать, я вышвырну ее прежде, чем она успеет собрать чемоданы.
– Тогда я не понимаю, почему ты на ней женился, – пробормотала Рианон.
Он улыбнулся:
– Теперь и я не понимаю. Вообще-то у меня было много причин. В частности, этого хотели Марина и Алекс. Это было нужно моему деду и ее бабке. Это просто казалось чем-то естественным. К тому же, – он пожал плечами, – я заботился о ней. Галина была мне родной, несмотря на все, что я знал о ней, о ее наклонностях, ее лжи. Она была одинока. Кроме меня, у нее никого не было. Она была частью моей жизни едва ли не с тех пор, как я себя помню. Впрочем, я над этим не задумывался. Она была рядом, дети были рядом, так что женитьба была просто в порядке вещей. А когда появилась ты, поздно было поворачивать назад. Все было готово к свадьбе, дети счастливы, Галина счастлива… Я не видел путей к отступлению.
Он погладил Рианон по щеке.
– Приляг со мной, – попросила она. – Хочу, чтобы ты был рядом.
Они долго лежали, держась за руки и беседуя о происшедшем. Наконец подъехал джип.
– Кто это там? – спросила Рианон.
– Надо пойти посмотреть, – отозвался Макс. – Поспи, я скоро вернусь.
Когда Макс появился на крыльце, к дому уже шагали Эллис и Рамон.
– Коронер, или как там его называют в этой стране, еще там, – сообщил Эллис. – Когда он закончит дознание, ее отнесут в самолет. Полицейские хотят тебя видеть.
Макс бросил быстрый взгляд в сторону коттеджа, где эксперты проводили предварительный осмотр тела. Увидев, что приближается Энди, он сказал:
– Я не буду делать заявлений для прессы, так что организационные вопросы оставляю на ваше усмотрение. Боюсь, вашей главной головной болью, по крайней мере в ближайшие дни, будут зеваки. Они, несомненно, очень скоро узнают, что в вашем заповеднике рассталась с жизнью Галина Казимир.
– Мы справимся, – заверил его Энди. – Вот только как лучше – самоубийство или несчастный случай?
Макс вздохнул. Оба варианта будут стоить ему нервов.
– Что вы скажете о несчастном случае? – осведомился он. – Вы понесете убытки?
– Наверное, мы потеряем больше, чем если бы это назвали самоубийством, – откровенно признался Энди.
– Хорошо, я поговорю с коронером.
– Когда ты выезжаешь? – поинтересовался Эллис. Макс повернулся к нему:
– Чем раньше, тем лучше. Во всяком случае сегодня.
Эллис удивился:
– Разве Рианон в состоянии перенести перелет?
– Она не полетит, – отозвался Макс.
Когда Макс вернулся с допроса, Рианон лежала в той же позе, в какой он оставил ее. Огромные глаза на бледном измученном лице.
– Привет. Ну как ты?
Он присел на кровать и осторожно взял Рианон за руку.
– Поспала немножко, – ответила она. – Я не за себя, а за тебя беспокоюсь. Тебе надо быть с Мариной.
Макс кивнул, потом нагнулся и нежно поцеловал ее в губы.
– Мы справимся, – прошептал он. – Ты веришь? Правда, понадобится время.
– Я подожду, – отозвалась Рианон.
– Будем созваниваться, – сказал Макс, – только надо попытаться, чтобы ничего не попало в прессу.
Рианон хихикнула:
– Макс, про нас с тобой знает весь мир.
– Очень скоро весь мир узнает, что Галина умерла в Перлатонге, но только ты и твои близкие друзья можете рассказать об обстоятельствах этого события.
– Есть еще коронер, – возразила Рианон. Макс иронически усмехнулся:
– Меня уже не раз обвиняли в подкупе слуг закона.
– Боже, – озадаченно прошептала Рианон, – это мне и в голову не приходило.
– Может, ничего и не понадобится, – сказал Макс, – просто будь готова к тому, что это может оказаться необходимым. И я должен позаботиться о Марине. Дочка знает, что в моей жизни появилась ты, но ей нужно психологически подготовиться ко всему остальному. Она не сможет принять новую мать немедленно.
Рианон уставилась на него круглыми глазами.
– Мне сделали предложение? – поинтересовалась она. Макс улыбнулся и опять поцеловал ее.
– Пока нет. До этого у нас еще много дел.
– Но до этого дойдет?
Рианон почувствовала, как бьется сердце. Она волновалась сильнее, чем ей хотелось бы.
– Дойдет, – пообещал Макс. – Но пока продолжай жить своей жизнью и не строй планов, потому что я не знаю, сколько нам понадобится времени.
Глава 29
Семь месяцев прошло после смерти Галины и почти год – со дня первой встречи Рианон и Макса. Рианон готовилась к презентации “Внимания”. Лиззи помогала ей писать приглашения, одновременно покачивая люльку с младенцем. Энди все утро ворчал на тему о том, как ему надоело заклеивать конверты. В конце концов Шарон увела его на экскурсию в Тауэр, “дабы пробудить в нем боевой дух”. Уходил он с таким лицом, что Лиззи и Рианон еще долго хихикали во время работы.
Этажом ниже в офисе “Внимания” творческая группа программы “Хочу все знать” готовилась к новому сезону. Обязанности продюсера у них исполнял Рис Каллаген, а ведущим был Фергус Макейви, красавец, профессиональный паяц, феноменальный эрудит, выпускник Оксфорда. Морган и Салли Симпсон ушли на покой в мае, всего через несколько дней после смещения Mapвина Мансфилда с поста главного редактора. На его место был назначен Остин Уиклоу, никому не известный человек с независимого канала. Уиклоу ничуть не возражал против того, чтобы принять Рианон на работу в “Хочу все знать” в качестве исполнительного продюсера и оформить заказ на ее новый цикл “Внимание”.
Теперь Рианон руководила обеими программами, Люси выполняла обязанности продюсера “Внимания” через день, а Рис Каллаген на тех же условиях работал в “Хочу все знать”. Кабинет Рианон находился в офисе, снятом для “Внимания”, но, поскольку одновременно готовилось множество выпусков, она все чаще оставалась дома и руководила программами по телефону, чтобы не мешать коллегам и чтобы ей самой не мешала суматоха.
Сегодня, однако, все сотрудники были на рабочих местах – Остин Уиклоу накануне позвонил Рианон и сказал, что первый выпуск “Внимания” планируется дать в эфир не во второй половине ноября, а в сентябре. Собственно говоря, передачу осталось только озвучить, зато почти не было времени на рекламную кампанию, налаживание связей с прессой и еще тысячу разнообразных дел, сопутствующих запуску нового проекта. Кроме того, сложно было успеть подготовить к эфиру следующие передачи цикла, хотя Люси трудилась не покладая рук, а Шарон изъявила готовность сниматься ежедневно пять недель подряд.
Лиззи и Энди приехали в Англию, чтобы навестить родных Лиззи и показать им маленького Доминика, или Ника, как называл его отец. Поскольку все заботы по хозяйству в Перлатонге лежали на надежных плечах Дуга, они позволили себе задержаться в Лондоне до первого эфира. Приглашения на презентацию были разосланы всем телевизионным критикам и обозревателям, но Рианон беспокоилась, многие ли явятся.
– Ты с ума сошла! – кричала Лиззи. – Презентацию не пропустит никто! Это же очередное детище Рианон Эдвардс и плюс к тому официальный дебют лучшей крали страны.
Смеясь, Рианон спросила:
– Шарон знает, как ты ее окрестила?
– Надеюсь, – ответила Лиззи. – Кстати, ты видела ее вчера в “Позднем шоу”? Мы хохотали до колик.
– Правда? – Рианон улыбнулась, но тут же у нее на лбу появилась складка – имя, которое нужно было написать на конверте, вылетело из головы. – Представь себе, на следующей неделе “Хелло” опубликует материал о ней и ее новом магазине в Уэппинге. Шарон так им гордится, что я никак не наберусь смелости сказать ей, до чего старомодно это выглядит.
Лиззи от души рассмеялась:
– А о тебе когда читать?
– Обо мне – никогда, – отрезала Рианон. – Я их всех послала.
– Но ты сама – лучшая реклама программе, – запротестовала Лиззи.
– Я на всю жизнь сыта газетными статьями о себе. Когда все это заварилось, тебя здесь не было. Честно говоря, это был ад, и у меня нет никакого желания опять привлекать внимание к своей особе.
– Но это не одно и то же, – горячо возразила Лиззи. – Сейчас открытие программы, а тогда… – Она замялась и поморщилась. – Как бы назвать?
– Если не обвинение в убийстве, то нечто чрезвычайно близкое, – рявкнула Рианон, повернув голову: из комнаты корреспондентов донесся взрыв смеха. – И самое жестокое унижение. Нет, может быть, в день выхода программы я дам пару интервью, но в остальное время мои двери плотно закрыты.
Лиззи закусила нижнюю губу и наклонилась к Нику.
– А Макс? – небрежно спросила она. – Ты его пригласишь на презентацию?
Хотя сердце Рианон дрогнуло, она рассмеялась.
– Смеешься? То есть я была бы рада, но он ни за что не приедет на мероприятие, где крутятся журналюги.
– А его ты спросила?
– Конечно, нет.
Взгляды их встретились. Рианон прочитала мысли подруги и сказала:
– Лиззи, не стоит торопить события. Марина должна быть на первом месте, и…
– Я не предлагаю тебе торопить события, – перебила ее Лиззи. – Мне кажется, надо пригласить его, вот и все.
Рианон покачала головой:
– Если бы я могла… Он не звонил мне две недели, если не больше.
У нее мелькнула мысль, что никому, кроме Лиззи, она не решилась бы показать, как беспокоится за Макса.
– Ты пыталась ему звонить? – поинтересовалась Лиззи.
– Естественно. Он не брал трубку и сам не звонил.
Лиззи нахмурилась.
– Как дела у Марины? Вы о ней говорили?
Рианон кивнула:
– Да, конечно. Судя по тому, что рассказывал Макс, у нее все неплохо. Она откровенна с врачами, может обсуждать с ними то, что произошло, но она все еще подавлена, и страхи ее не прошли. Макс сказал, что девочка очень переживала, когда оказалась в Нью-Йорке, в доме, где приключился тот ужас.
– Ничего удивительного, – заметила Лиззи. – Когда они туда ездили?
– Месяца два назад. Макс очень тревожился. До последней минуты колебался, но в конце концов что-то подсказало ему, что ехать надо. Он говорил мне, что в Нью-Йорке Марина держалась нормально, уже потом ее подкосило.
Лиззи тяжело вздохнула:
– Да, наверное, ей нужно было через это пройти, чтобы выйти из туннеля с другой стороны. Когда ты в последний раз разговаривала с Максом, какое у нее было настроение?
– Он сказал, Марина стала спокойнее. В школе ее хвалили, и он был этому очень рад.
– И с тех пор ты ничего не слышала?
– От него – нет. Ула уверяет, что дела идут хорошо, но Макс постоянно в разъездах. – Она покачала головой. – Не понимаю, почему он не дает о себе знать. Не нахожу объяснения. – Она закрыла глаза. – Ну скажи, как меня угораздило влюбиться в человека, который живет на другой половине земного шара? Живет он как в старинной трагедии, и, кроме того, так же врос корнями в Америку, как я в Англию. Может, ты подскажешь, как разрешить эту проблему? Кто и от чего должен отказаться? Или нам суждено всю оставшуюся жизнь только перезваниваться да обмениваться открытками? Или он осознал, как все это сложно, и старается мягко расстаться со мной? – Рианон невесело усмехнулась. – Расстаться! Смешно звучит, если учесть, что мы не виделись с марта.
– Да-с, – протянула Лиззи. – Ты слышишь, мое солнышко? – Голубые глазки сына таращились на нее. – Они не виделись с марта, он две недели не звонит, и она решает, что это разрыв. Ты мужчина, поэтому скажи: она делает правильные выводы?
Ник в ответ гордо рыгнул и радостно замахал ручками.
– Совсем как отец, – заметила Лиззи, взяла малыша на руки и принялась расстегивать блузку.
Рианон, подперев голову рукой, смотрела, как подруга отправила набухший сосок в рот ребенка.
– Тебе не больно? – поинтересовалась она.
– Кормить? – удивленно откликнулась Лиззи. – Вовсе нет.
– Как прошли роды? – спросила Рианон.
Лиззи удивленно подняла брови. Рианон слишком хорошо знала этот взгляд подруги. Как же ей его не хватало в последнее время!
– Энди был?
– Энди – был! – повторила Лиззи. – Лежал рядом со мной и вопил. Надо полагать, потому, что я все время сжимала его яйца. Если я должна через это пройти, пусть и он пройдет – так я решила.
Рианон со смехом посмотрела на малыша, откинулась в кресле и сказала:
– Знаешь, я иногда задаю себе вопрос: если у нас с Максом все образуется, если мы каким-нибудь чудом окажемся вместе, сможем ли мы привозить к вам детей, – ведь Перлатонга у нас ассоциируется сама знаешь с чем?
Лиззи неодобрительно взглянула на нее:
– Рианон, займись лучше проблемой вечного двигателя. По-моему, у вас с Максом пока еще есть другие проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68