Она пытается применить эту ситуацию к себе, но все в ней протестует. Что же это за семья, если в ней каждый развлекается по-своему?! Скорее, развлечения у жен более прозаичны, чем у мужей: кухня, дети, прочие хозяйственные заботы… Все это, видимо, и есть равноправие, которое до сих пор так широко декларируется в нашей стране.
Чего вдруг Евгения злится на летчиков, — это проблемы их жен, а с ней они хотят хорошо провести свободное время. Поможем братьям-офицерам? Вот они, голубчики, стоят перед ней, готовые познакомиться. Живая табель о рангах: капитан, майор, подполковник. Пардон, два подполковника.
Они с Надей освежают косметику в небольшом, ослепительно чистом туалете и выходят в холл, где ждут их все четверо.
Шустрый метрдотель подскакивает и провожает их к столику.
Зал против ожидания небольшой — всего шесть столиков. С подвесного потолка свет падает через светильники в форме металлических раструбов. Небольшая круглая эстрада в виде раковины пока пуста, но поместиться на ней сможет лишь маленький оркестрик. Рядом с барной стойкой в стену вмонтирован аквариум с боковой подсветкой. Евгения вспоминает, кто из ее коллег проектировал похожий ресторанчик. Только называется он не то «Элегия», не то «Мелодия»…
Впрочем, кому это интересно, когда ее знакомят с такими орлами! Она повторяет про себя, чтобы не перепутать: капитан — Олег, майор — Слава, подполковник — Андрей.
Почти одновременно с ними за соседний столик садится компания: четыре женщины и один мужчина. Слабый пол тотчас начинает проявлять заинтересованность к их столику. Еще бы, целых двое незанятых мужчин! Вот только кто — с кем? Мундиры летчиков прямо-таки гипнотизируют женщин. Может, в природе военная форма чем-то сродни свету, на который летят ночные бабочки? Или липкой бумаге, на которую приклеиваются доверчивые мухи?
Евгению — не от мира сего, что ли? — все же в первую очередь волнует, что у человека (мужчины!) в башке. Сможет ли он постоять за себя, защитить ее или позволит хлестать себя по щекам, не будучи виноватым, и будет прощать все за лишнюю звездочку?! Если перевести на язык экстрасенсов, у нее как бы открылся третий глаз: теперь она стала видеть в мужчинах то, что многие женщины, ослепленные то ли блеском погон, то ли толщиной кошелька, не замечают…
Если Володя в основном занят столь дорогой своему сердцу Надей, то остальные особы мужского пола за их столиком рассматривают Евгению. Она чувствует, что выглядит неплохо, но может, пора и ей приглядеться?
В целом насчет своей внешности она иллюзий не питает. Кратко о себе может сказать: нос не картошкой, глаза как глаза, уши не лопухами. Конечно, перед собой она немного рисуется. Прическа ей идет — названия у нее нет, но парикмахерша, которая ее стригла, лишь следовала указаниям Евгении: длиннее, короче, это оставьте, здесь снимите.
У нее светлые волосы и тепло-карие глаза, что не так уж часто встречается. Да и красное платье ей к лицу. Смотрите, господа офицеры, за погляд денег не беру!
Небольшие динамики на стенах ресторана так удачно расположены, что музыка как бы накатывает волнами, но не бьет по мозгам, а расслабляет и покачивает. Как хорошо, что появились такие рестораны!
— Разрешите пригласить на танец вашу даму?
Этот простой вопрос звучит для летчиков как гром среди ясного неба. Никакого хамства или подначки — обычный, хорошо одетый мужчина вежливо просит у них разрешения. Кто его может дать? Тот, кто старше по званию? Евгения обводит взглядом свою компанию — стесняются заявить права? Придется решать самой. Пожалуй, она пойдет потанцует.
— Честно говоря, я побаивался отказа, — с ходу признался ее партнер по танцу. — Думал, вдруг отошлете: мол, не танцую или еще чего-нибудь.
— И все же подошли!
— Да уж, думаю, или пан, или пропал! Но потом прикинул: летчики еще не выпили, куража в них нет. Обстановка для меня удачно сложилась. — Он вынул из кармана визитку. — А вдруг у вас возникнет желание позвонить?
«А вдруг, — думает она, — вы раздариваете свои визитки направо и налево?» А вслух говорит:
— Как же вы узнаете, что я — это я?
— По вы же не откажете мне в любезности назвать свое имя?
— Евгения.
— Вы не поверите, но это мое самое любимое женское имя! В переводе оно означает — благородная.
— Да, это так, — удивленно кивает она.
И тут заканчивается музыка. Собственно, следом начинает звучать другая, но она спешит откланяться.
— А вы, Женечка, пользуетесь большим успехом, — замечает майор Слава.
— Пустяки, это наш клиент, — небрежно врет Евгения, пряча в сумку визитку и не замечая, как удивленно вздергиваются брови у подполковника Андрея.
— Женя — архитектор в проектном институте, — спешит уточнить Надя.
— А-а-а, — в один голос говорят летчики.
— А вы подумали… — соображает Евгения.
— Ничего мы такого, Женечка, не подумали! — уверяет Андрей, но звучит это не очень искренне.
Впрочем, в рюмках и бокалах где просто искрятся, а где пенятся разные напитки. Первый тост поднимают, конечно, за новоиспеченного подполковника. Он довольно улыбается, такой мужественный, с резкими, будто вырубленными чертами лица, а Евгения вдруг некстати вспоминает о полученной им пощечине и жизни рядом с женщиной, которая так беспардонно предала его. И тут же: «Что я скажу жене?»
Нет, она не завидует Наде, которая прямо-таки светится от счастья. Своего будущего мужа она хотела бы прежде всего уважать.
Между тем офицеры увлеклись, все рассказывают о службе: как резко сократилось число полетов, что кому-то едва хватило горючего, а Малахов воюет с Галаховым, а они ходят в наряды и за себя, и за того парня… Ситуация анекдотическая: «Молчи, женщина, когда джигиты разговаривают!» Но с Надей ей говорить неудобно, пришлось бы перегибаться через стол, и Евгения явственно начинает скучать. Она перехватывает взгляд своего нового знакомого, который показывает ей глазами из-за своего столика: мол, пойдем потанцуем? Но не успевает отреагировать. Видимо, взгляд его перехватывает и бравый майор, потому что приглашает ее танцевать.
Она с удовольствием идет. Что поделать, проникнуться проблемами несчастных летчиков она не может. Да и у кого сейчас нет проблем?
— Эти разговоры, — Слава кивает на их столик, — никогда не кончаются.
— Зачем же тогда их начинать?
— Наболело!
— Наше присутствие просто мешает — смотрим как бараны на новые ворота и не можем сопереживать.
Он «врубается», что она его подначивает, и грустно соглашается:
— Что поделаешь, Женечка, солдафоны!
Едва они возвращаются за стол, как ее приглашает капитан Олег. Он лишь чуть ниже ростом Володи, но коренастый, пошире в кости. Кто-то говорил Евгении, что якобы в летчики берут парней не выше метра восьмидесяти. Мол, так устроены МИГи, на которых они летают, что с большим ростом в них не поместиться… Куда же девать таких здоровяков?
— Вы, наверное, недоумеваете, Женя, почему я по возрасту подполковник, а по званию капитан?
Вот уж о чем она вовсе не думает! Она мягко улыбается и сияет ему глазами. Кстати, этому она тоже недавно научилась — пользоваться глазами в общении с мужчинами. Раньше в глаза, особенно знакомым мужчинам, она прямо смотреть не могла, все больше потупясь, смущалась и краснела, улавливая их оценивающие взгляды. Спасибо, Надя научила. «Увидишь такого, что на тебя в упор смотрит, возьми и сама медленно огляди его с ног до головы — вот так! Действует безотказно!..» В общем, Олегу она просияла глазами.
— Вы и представить себе не можете, Олежка, — говорит она специально чуточку по-матерински, — как мало для меня значит количество звездочек! Может, оттого, что я человек сугубо штатский, а может, оттого, что я понимаю, что мужчина силен не погонами…
Она еще не закончила фразу, а уже чувствует, что на этот раз промахнулась. Совсем не того он от нее ждал! Он отвел себе роль совсем другую. Изменить существующее положение нельзя, но можно представить себя несправедливо угнетенным тупым начальником! Если бы она посожалела, как много он ей мог бы рассказать! А она взяла и все испортила! Эх, господа ведомые — ведущие! Похоже, все вы ведомые, даже если ведущие…
Итак, одного потенциального поклонника она потеряла. Кто следующий? Подполковник Андрей. Он ее и приглашает на танец, предварительно подняв руку в отношении возможных возражений:
— Теперь моя очередь!
Некоторое время они танцуют молча, а потом Андрей говорит в самое ухо — он лишь немного выше ее:
— Володька шепнул мне, что вы недавно разошлись с мужем. Это правда?
— Правда, — спокойно соглашается она. — А Наденька шепнула мне, что вы все женаты. Это правда?
— Правда, — сразу тускнеет он.
Опять она поспешила. Что же хотел военный, красивый, здоровый? Намекнуть, что он может проводить ее домой до утра?
— Ну вы и штучка! — опять набирает он обороты. Как это у них называется — включить форсаж? — А могу я узнать, по какой причине в наше время разводятся, или это совсекретно?
— Можете, — сердечно отвечает Евгения, — но это строго между нами.
— Само собой!
— Понимаете, муж с работы всегда приходил вовремя, минута в минуту. Все выходные — дома! Все праздники — со мной!
— Ну и что? — не может понять Андрей.
— Так надоело же! Вам хорошо, ваши жены этого не знают! Сидят себе дома, занимаются хозяйством, воспитывают детей, и никто им глаза не мозолит…
Он понял и больше ни о чем ее не спрашивает. Опять она наступила мужику на любимый мозоль! Ну не нравится ему чувствовать себя виноватым! У них так принято, и не ей, посторонней, совать свой нос не в свое дело! Как там они говорят: если вы, штатские, такие умные, то почему строем не ходите?! Только он собрался въехать в ее крепость на боевом коне, а там кругом поваленные деревья и битое стекло — неэстетично! И что противно — никакого в ее глазах восхищения. Рубль за сто, на следующий танец он пригласит кого-нибудь из-за соседнего стола. Там он наверняка найдет понимание!
Итак, вот последний. Подходите, ближе, ближе… Да, она, конечно, выпьет. Тост-то за женщин!
— Что вы сделали с Андреем? — наклоняется к ней Слава, который сидит от Евгении по левую руку.
— Ничего, — невинно пожимает она плечами. — Просто я не в его вкусе.
— Сколько я его знаю, до сих пор не разобрался, какие женщины в его вкусе, — посмеивается майор.
— Восхищенные.
— Браво… А вы наблюдательная. И вовсе не высокомерная, как показалось мне вначале.
— Вам такие не нравятся?
— Не нравятся.
— А какие в вашем вкусе?
— Покорные. Хозяйственные. Женственные. Знающие свое место!
— Свое — значит, то, которое вы ей отвели?
— Что значит — отвели? То, что ей назначено природой. Вы, наверное, знаете, что женщина по своей природе моногамна, ей вполне хватает одного мужа! А мужчина — полигамен. Что поделаешь, мы так устроены!
Вот ведь как все просто: природа. А вовсе не кобелизм. Почему же раньше Евгения к подобным разговорам относилась вполне спокойно? Над словами Райкина смеялась: женщина — друг человека…
— Вы заметили, какие пламенные взгляды посылает вам блондинка с соседнего столика? — переводит она разговор.
— Какая? — живо интересуется майор.
Зачем напрягаться, тратить усилия на достижение цели, если она сама плывет тебе в руки? Евгении становится обидно. Неужели как человек она мужчине не интересна? Неужели он, как Аркадий, будет лежать на диване или скучать у телевизора? Не интересуясь, что у нее в душе?!
Нашла о чем думать в злачном заведении. Так сказать, привет из ресторана!
Ей становится не просто скучно. Тоскливо… правда, виду она не показывает, но внутри уже все захолодело. Надя замечает ее загнанный взгляд, как она ни занята своим Вовиком, и пеняет подруге:
— Опять шашкой машешь? Сколько раз я тебе говорила: умей расслабиться!
— Слушай, а если я уйду, твой Володя не слишком обидится?
— Конечно, обидится! У нас что, за столиком избыток женщин?
— Прекрасная сеньора не подарит кабальеро еще один танец?
Опять подошел тот, что танцевал с Евгенией первым. Она даже не успела прочесть его имя на визитной карточке. Поскольку все мужчины за их столом заняты своими делами, решает Надя:
— Иди!
Как бы она ни сопереживала счастливому Вовику — осуществились мечты! — самочувствие подруги всерьез ее заботит. Что это с ней, чудит сегодня весь вечер!
— Чего больше всего хочет сейчас Евгения — благородная? Я готов выполнить любое желание, — торжественно обещает ее партнер.
Наверное, она и вправду чересчур умничающая! Не умеет отдыхать, забыв обо всем! Забыться без оглядки. Кому нужно чужое горе, а, Лопухина?
— Я хочу домой!
— Так в чем же дело? — радуется он. — Наши желания совпадают! Моя «вольво» к вашим услугам!
«А этот — крутой! — грустно думает Евгения. — Что я могу дать крутому, кроме собственного тела? А я могу, но не хочу!»
— Вы меня не поняли. Я хочу поехать домой одна. Без хвоста!
— Сеньора не в службе безопасности работает? Такой лексикон!
Сегодня все будто сговорились вышучивать ее! Именно тогда, когда она к этому меньше всего расположена. Хотя и сама она с другими не больно считалась! Так что — получи фашист гранату от советского бойца!
— Зачеркиваем мою дурацкую шутку! Она, я понял, некстати. Я вполне серьезно предлагаю отвезти вас домой, ни на что не претендуя. Может, когда-нибудь вы оцените мое благородство? А не оцените… Бог воздаст, ибо рука дающего не оскудеет! Так что поехали!
— Спасибо, я только друзей предупрежу.
Она подходит к танцующим Наде и Володе, обнимает их.
— Не обижайтесь, но я уезжаю. Что-то расклеилась. Виталик отвезет меня, — говорит она в ответ на готовность Володи проводить ее. — Скажите остальным, что у меня голова разболелась. И надеюсь увидеть вас у себя в гостях! Обоих.
Это она ненавязчиво уточняет, чтобы не подумали, будто она приглашает их всех. Она по-прежнему не знает, как зовут ее нового знакомого, и искренне удивляется, когда, усадив ее в машину и тронувшись с места, он шутит:
— Визитку мою небось так и не прочитали? До сих пор не знаете, кто я? Давайте хоть имя скажу — Виталий.
Она думает, не проснулся ли в ней и вправду экстрасенс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43