Меня немного обидело такое заявление. Несмотря на все ужасы и разочарования, а заодно и угрозу переохлаждения, я наслаждалась нашим путешествием.
– Сюда? – спросила Эмили, усаживаясь рядом с Джо ном Таити (хозяином нашего отеля, свахой и потенциальным свекром), его женой и целой ватагой внуков. Двое из них были детьми Марка. (Разве я не сказал, что он разведен и у него двое детей? Вроде бы нет, но теперь вы об этом знаете.)
Мы поздоровались и стали рассматривать детей. Если Джаниа и Джулиан хоть чем-то походили на папу, то их отец явно должен быть родственником Антонио Бандераса. Дети были потрясающе красивы: с большими темно-карими глазами и темными блестящими волосами. Джаниа забралась на колени к деду, со знанием дела рассуждая о гонках и талантах папочки как гонщика. Она напоминала юную Вайнону Райдер с горящими и притягивающими, как магнит, глазами. Дочка Бобби Сесилия была белокожей блондинкой и смахивала на улучшенную копию Гвинет Пэлтроу. Может, мы и не нашли наших Единственных, но вот парочку качественных производителей нашли точно. (Конечно, при условии, что красота детей – не заслуга их бывших жен.)
Джон сообщил нам, что мы только что пропустили первый заезд Марка, и хотя он опять сядет за руль, это будет где-то примерно через полчаса. Нам некого было поддерживать, но чтобы выжить, просто необходимо было хлопать и топать (это помогало согреться). Выбрав понравившиеся нам по цвету машины, мы бросили все свои силы на их поддержку. В это время я обнаружила, что, играя с Мишелем, четырехлетним кузеном наших потенциальных пасынка и падчерицы, можно очень даже согреться. Все просто. Если посадить маленького ребенка на колени и поиграть с ним, подкидывая его вверх-вниз, то ему захочется кататься на такой «машине» снова и снова. Мы проделали это столько раз, что я даже вспотела.
Гонки все еще продолжались, а Марка и Бобби не было видно. Ну, наконец-то дошла очередь до них, они финишировали вторыми, конечно же, благодаря нашим истеричным воплям в их поддержку. Как только все закончилось, дедушка Таити и его семейство поднялись и пригласили последовать за ними на трассу. Мы с Эмили переваливались, как утки, на всех этих ухабах и комьях грязи и пыли. Мы умудрились вырядиться в босоножки и чувствовали себя очень глупо. К тому же мы застеснялись. Наступил тот самый момент. Если бы у нас были волшебные палочки, мы бы взмахнули ими и растворились в воздухе. Но у нас таких не было, поэтому мы поздоровались, пожав друг другу руки, как только наш гонщик снял шлем.
Марк Таити и правда оказался высоким, темноволосым и красивым. В свои тридцать шесть он выглядел превосходно. Даже весь испачканный машинным маслом, он производил хорошее впечатление. Его второй пилот Бобби Флатон, примерно лет сорока, с наивными глазами, обрамленными густыми ресницами, и с кустистыми усами на манер деревенских жителей, был больше похож на обыкновенно го служащего. Мы все время обращались к нему, хотя он вручил нам по бутылке ледяного пива – именно этого нам больше всего «хотелось» в условиях местной Аляски. Пока семья увлеченно болтала, мы с Эмили старались не производить впечатление зачуханных русских невест по переписке. К тому же Марк и Бобби отличались от всех мужчин, с которыми мы когда-либо встречались, поэтому мы не имели ни малейшего представления, как себя вести и что делать. Честно говоря, я так замерзла, что даже не могла понять, нравится ли мне кто-нибудь из них. Единственная мысль, которая засела в моей голове, – пойти куда-нибудь погреться. Мы стояли и пытались выдавить из себя хоть какие-то слова, преодолевая стук зубов, когда Марк наконец-то произнес:
– А вы не хотите поехать ко мне?
Мы удивленно посмотрели на него, всем своим видом показывая: «Ну не при детях же». Потом до нас дошло, что он сказал это просто из вежливости. Сейчас уже одиннадцать вечера, а в Приозерске не очень-то приняты ночные развлечения. По крайней мере, те, которые законны. Хм. Соглашаться ли нам? Могу признаться, что Эмили уж точно не жаждет продолжения, но если мы постоим еще несколько секунд, то я просто превращусь в глыбу льда. А если верить тому, что он сказал, то его дом намного ближе, чем наша «Якорная стоянка».
– Если только ненадолго, – с извиняющейся улыбкой произнесла я.
– Максимум на полчасика, – подчеркнула Эмили.
– Не беспокойтесь. Значит, мы можем ехать!
Мы все направились к стоянке, а маленькие Винни и Гвинни сообщили своим папочкам, что предпочитают нашу машину. Мы были так довольны, что понравились им, что даже включили радио, подпевая какой-то песне и показывая им, какими классными мачехами мы могли бы стать. Они улыбались в ответ. Надо сказать, их улыбки показывали, что вообще-то они все понимают, чего мы от них никак не ожидали. Единственное неудобство состояло в том, что мы не могли обсуждать при детях их папочек в качестве потенциальных женихов.
Увидев дом Марка, мы поняли, почему ему так хотелось нам его показать. Мы бы тоже зазывали всех, если бы жили в огромном белоснежном дворце, похожем на дворец из се риала «Династия». После автоприцепов Хорошеевска (не говоря уже о землянках Приозерска) для нас это был шок.
– Наверняка он просто сдает много бутылок, – пробормотала я, пока мы шли к парадной двери.
Понятно, что собственность здесь дешевле, чем в Беверли-Хиллз, но огромная люстра, как та, что висит в холле, стоит везде одинаково. Мы сделали шаг и чуть не по колено утонули в мягком ковре, а затем посмотрели одну за другой шикарные, со вкусом обставленные комнаты. Дом был просто громадным. Только гостиная размером с выставочный зал мебельного салона, с диванами, на которых могли поместиться десять человек, даже если бы они вытянулись в полный рост. В бильярдной был бар, уставленный напитками. По размеру он не уступал любому бару в кафе или ресторане. В следующей огромной комнате не было ничего, кроме натянутой посередине палатки. О, вот в таких походных условиях я бы точно смогла жить. Эмили сказала Марку, что мы переезжаем немедленно, но ему не стоит об этом беспокоиться, скорее всего, он этого и не заметит. В таком доме можно неделями не встречаться друг с другом! Затем он проводил нас наверх, показал спальни, которые были больше, чем вся наша квартира, и отделанную мрамором ванну в старинном стиле, какие обычно бывают в пятизвездочных отелях.
– А покажи нам восточное крыло, – попросили мы его. Нашему восторгу не было предела, когда он, проведя нас через свою спальню, вывел на огромный балкон с видом на озеро. Ой, извините, ошиблась – это не озеро, это его бассейн. Мы даже осмотрели гараж, где стоял новенький «харлей дэвидсон» рядом с блестящим черным «тан-дербердом».
– Моя жена вечно жаловалась, что я трудоголик, однако ей нравилось все то, что мы могли себе позволить благодаря этому, – заметил он.
Не сомневаюсь! Когда его дети уже уютно расположились в своих комнатах, он игриво посмотрел на нас и спросил:
– Что общего между ураганом и женщиной?
Мы пожали плечами. Кто ж знает?
– Оба начинают со слабого всасывающего звука, а затем сметают твой дом!
Мы растерялись.
– Это особенно хорошо срабатывает с разведенными, – объяснил Марк, и они обменялись понимающими взглядами с Бобби.
Удивительно, как это Марку удалось остаться неженатым? Может, он слишком быстро избавляется от претенденток? А может, он нас обманывает – этот дворец слишком чист для дома, в котором живут дети. Как только мы с Эмили вернулись в гостиную цвета слоновой кости, мы сразу же приступили к допросу Марка. Нам хотелось узнать как можно больше о его манере поведения с девушками, чтобы понять, как себя держать.
– Итак, – начали мы, – куда ты обычно приглашаешь девушку на первом свидании?
– Ну, если это в Сан-Франциско, то сначала ужин, затем развлечения, а затем прогулка на яхте «Причал рыбака».
Ну что ж, цивильно, и даже романтично. На это я совершенно согласна.
– А если в Приозерске? – спросила Эмили.
– Ну, может быть, я отвез бы ее на моем «харлее» в дом моего отца, конечно же, в отдельную комнату, а если же наши отношения намного интимнее, то в «Пуховоперинную железную дорогу».
– Мы там ночевали! – воскликнули мы, в один голос.
– В «Вагончике разврата»? – он удивленно поднял бровь.
– Да! – радостно откликнулись мы.
– Я там был несколько месяцев назад.
Мы должны были бы опять радостно воскликнуть, но вместо этого наступила тишина. Так как до нас дошло, что вчера мы спали в кровати, в которой пару месяцев назад Марк занимался любовью с другой женщиной. Интересно. А они почистили павлиньи перья на кровати после этого? Эмили решила продолжить разговор и спросила Бобби, а куда он бы повел девушку.
– В стриптиз-клуб! – с невозмутимым видом ответил он.
Мы расхохотались.
– Ну, да, сначала романтический ужин, а потом в стрип-клуб!
Бобби уж точно самый решительный в этой паре. Его улыбка была почти неотразимой, но, видя, что бедный Марк как может старается быть гостеприимным, мы опять вернулись к Самому Завидному Жениху Чистого озера.
– А как ты представляешь себе Единственную? – спросила я, мысленно облизывая карандаш и готовясь записать его слова.
Он внимательно посмотрел на меня и произнес:
– Та, которая много смеется и часто улыбается. Такая, как ты…
Улыбка застыла на моем лице.
– У тебя очень-очень красивая улыбка, – добавил он.
– Спасибо большое. Это единственное выражение, присущее моему лицу. Я больше ничего и не умею, только улыбаться. Если мне кто-то нравится, мне приходится звать Эмили, чтобы она произвела впечатление, так как я могу только казаться жизнерадостной… – Я продолжала бубнить до тех пор, пока окончательно не испортила комплимент.
– Калифорнийские женщины не очень-то любят улыбаться, – заметил Бобби холодно. – Многие из них ужасно заносчивы.
– Да? А что ты скажешь по поводу калифорнийских мужчин? – спросила я, готовясь задать волновавший нас вопрос. – Чем, на твой взгляд, они отличаются от мужчин других штатов?
– Ну, думаю, в целом мы более загорелые, более коммуникабельные и намного больше любим развлекаться, чем другие американцы. И, конечно же, мы намного романтичнее – у здешних женщин завышенные требования, и мы просто вынуждены им соответствовать. У нас должна быть высокая конкурентоспособность!
Мистер Загадка умудрился уйти от ответа. Тогда за дело взялась Эмили и продолжила допрос.
– Итак, Марк, ты сказал, что мечтаешь о женщине с красивой улыбкой, а еще что?
– Красивые голубые глаза, белокурые волосы, гладкая кожа. Кроме того, она ездит со скоростью 180 километров в час.
Эмили поперхнулась клюквенным соком, когда до нее начало доходить, что теперь она стала объектом его комплиментов.
– А еще проливает сок! – пробормотала она, добавляя новую черту к списку и новое пятно дивану.
Наша неловкость сбила хозяина с мысли, и он отправился включать музыку.
– А теперь твоя очередь, Бобби! – Я легонько наступила ему на носок.
– Она должна быть безумно влюблена в меня, – впервые он говорил серьезно. – Я хочу, чтобы она меня уважала и полностью доверяла мне. Доверие – это великая вещь!
– А ты заслуживаешь того, чтобы женщина тебе доверяла? – Мы пристально посмотрели на него.
– Абсолютно! Мы оба очень порядочные парни! – настаивал он. – У нас даже есть свой кодекс чести, по нему мы и живем.
К моему великому удивлению, оказалось, что он говорил об этом совершенно серьезно. Он вытащил из кармана какую-то карточку и зачитал вслух: «Быть верным своему слову. Обязательства выше личных интересов. Защищать гуманизм», а самым загадочным было следующее: «Быть трехмерными людьми».
Мы были ошеломлены. Марк и Бобби не только отличались от тех, с кем мы обычно встречались, они отличались от всех мужчин на земле. Скольких парней вы можете назвать, которые серьезно хотят измениться к лучшему? Мне это показалось чудесным, несмотря на то, что я как-то не совсем поняла, в чем все-таки заключается их кодекс чести. Только я собиралась расспросить Бобби об этом, как он первым задал вопрос:
– Вы считаете, что большинство мужчин – сволочи?
– Нет, – быстро ответила Эмили.
– Да, – сказала я.
Эмили немного помолчала, а потом добавила:
– Вообще-то, я тоже так считаю. Просто я сначала восприняла вопрос, как «нравятся вам мужчины или нет».
– Все правильно, вы правы. Мне кажется, это у нас в крови. Мужчина может быть и сволочью, но если он заботится о своей Единственной, тогда это нормально. На самом деле мы не можем ничего поделать с нашей сволочностью. Мы просто обречены быть такими!
Я рассмеялась.
– Где ты этого набрался?
– Вижу, вы никогда до этого не встречались с Серебряными рыцарями?
Наконец-то мы начали понимать, в чем дело. Марк и Бобби посещали эти чудаковатые курсы под названием «Как улучшить свою жизнь», которые так популярны в Америке и над которыми у нас все смеются. Я как-то даже сама записалась на такие в Лос-Анджелесе. И хотя они были очень даже жизнеутверждающими и интересными, часть меня (а вместе с ней и все мои друзья и родственники) возмутилась: «Это культ!», поэтому я их, в конце концов, бросила. Впрочем, какая разница! Похоже, что этим ребятам они здорово помогли! Интересно, смогли бы они помочь заблудшей душе Джино?
– Я не имею права рассказывать об этом курсе подробно, – продолжал Бобби, – но мне понравилось, что он направлен на сохранение семейных ценностей. Правило, которое я применяю в большинстве случаев, – быть примером для своих детей.
Это особенно соответствовало моменту, так как Бобби сам воспитывал свою дочь Сесиль. В результате он даже бросил пить. Эмили решила поддержать его и разыгрывала из себя трезвенницу. Она пила только клюквенный сок, а мы с Марком пили водку. Хотя напились скорее Эмили и Бобби, потому что в том, что случилось позже, обычно обвиняют зеленого змия. Когда мы беседовали о том, как необходимо время, чтобы понять, кто ты есть и кем хотел бы стать, Эмили (разговоры о смысле жизни привлекают ее исключительно в интерпретации шоу «Монти Пайтон») начала мало-помалу критиковать усы Бобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53