– Я… Я решила!
– Что же? – Его язык продолжал двигаться, сводя судорогой наслаждения ее тело.
– Ты, – ответила Стефани, дрожа. – Меня. В Бразилию.
– И? – Его язык прекратил выписывать маленькие влажные круги. Сейчас Эдуардо пристально, не отрываясь, смотрел на нее.
Стефани набрала в легкие побольше воздуха.
– Если твое предложение по-прежнему в силе, – проговорила она хрипло, глядя ему в глаза, – я с радостью поеду с тобой.
Генераторы на «Хризалиде» работали во всю мощь. Отражаясь в зеркальной поверхности моря, ярко горели все огни, как на карнавальном судне в разгар праздника. Казалось, что на море две «Хризалиды»: одна плывет по поверхности воды, другая, перевернутая, – под водой.
Зара, стоя на палубе, нетерпеливо ожидала появления «Магнума». Вот, кажется, послышалось характерное гудение мощных моторов. Учащенно дыша, она прислушалась. Да! Это «Магнум»! Вне всякого сомнения!
Она быстро пересекла палубу и подошла к бортику, откуда ей лучше были видны приближающиеся огни «Магнума». Судя по ним, лодка находилась примерно в четверти мили от «Хризалиды».
– Скоро, – сказала себе Зара, – очень скоро мы узнаем, можно ли убить двух птиц одним камнем!
Еще несколько мгновений она наблюдала за быстро приближающимися огнями, затем резко повернулась на каблуках. Нежно зашелестело ее вечернее платье, плод фантазии Кристиана Лакруа.
Как раз в тот момент, когда она подошла к дверям, они раздвинулись, и навстречу ей вышел полковник Валерио.
– Я собирался вам доложить, мадам. «Магнум» приближается.
– Я знаю, полковник, я слышала шум моторов. – Зара помрачнела. – Как только они пришвартуются, пришлите ко мне мисс Уилльямс. И, полковник, прошу вас: сделайте так, чтобы она пришла ко мне одна, без моего сына.
Эдуардо резко повернул рулевое колесо и мастерски уложил «Магнум» в крутой вираж. Казалось, огромная лодка с удовольствием подчиняется его командам. Эдуардо сбавил скорость, шум мотора перешел в мягкое ворчание укрощенного животного, и зверь мягко вплыл в свою нору.
Стефани, держась за обитое мягкой кожей крыло, смотрела вперед, сквозь огромный ветрозащитный экран. Эдуардо с первой попытки нацелил нос лодки точно в центр кормы.
– Теперь огни, – сказал он, нажимая кнопку дистанционного управления, чтобы включить подводные огни «взлетной полосы» в месте, куда должен был поместиться «Магнум». Полоса водостойких галогенных лампочек тут же вспыхнула, вода засветилась зеленовато-желтым светом.
Стефани и без указаний Эдуардо знала, что ей надо делать. Когда Эдуардо направлялся в яркий водный туннель, очерченный галогеновыми лампочками, она, цепляясь за ветрозащитный экран, как бывалый матрос, прошла на нос и размотала тяжелый белый канат. Держа его конец в руках, она поднялась на носовую кабину и, опершись на поручень, смотрела, как легко Эдуардо пришвартовывал огромную лодку. Она швырнула конец поджидавшему члену команды, который начал наматывать его на крепительную утку, и снова вернулась на кокпит.
Эдуардо отключил моторы и препоручил «Магнум» заботе матросов. Взявшись за руки, они со Стефани взошли на борт яхты и направились на соседнюю палубу.
– Это было чудесно ! – выдохнула она, уронив голову ему на плечо и упиваясь исходившим от него запахом моря.
– Что было чудесно? Швартовка?
– Глупый. – Она мягко подтолкнула его локтем в бок. – Все. Утро, день, вечер.
– Мисс Уилльямс? – окликнули ее из тени.
– Да? – Они с Эдуардо остановились.
Навстречу им выступил полковник Валерио.
– Мисс Бойм хочет видеть вас.
У Стефани закружилась голова.
Эдуардо, явно удивленный, спросил:
– Они уже вернулись из «Ла Скала»? Так быстро?
– Они решили уйти пораньше, – ровным тоном ответил полковник.
Стефани охватила паника. Они вернулись раньше! Из Милана! Они видели там Губерова! Пытаясь сохранить самообладание, Стефани спросила как можно спокойнее:
– А можно мне воспользоваться этим приглашением как-нибудь в другой раз? Я очень устала.
– Я уверен, что мисс Бойм знает, что вы устали. Не думаю, чтобы эта встреча заняла много времени.
– Что бы там мама ни просила, – сказал Эдуардо, – лучше разделаться с этим сейчас. Кроме того, мне тоже надо к ней заглянуть, хотя бы поздороваться.
Полковник Валерио откашлялся.
– Ваша мать, сэр, просила, чтобы мисс Уилльямс пришла одна.
– Неужели? – лицо Эдуардо потемнело. – Она не сказала, зачем она хочет видеть мисс Уилльямс?
– Нет, сэр.
Эдуардо, нахмурившись, взглянул на Стефани, пожал плечами и спросил:
– Ну что, я здесь тебя подожду?
Стефани, кивнув, направилась за полковником.
Подойдя к дверям главного салона, полковник встал прямо перед смотровым глазком, который контролировал автоматическое открывание дверей. Двери раздвинулись, он отступил в сторону и жестом пригласил Стефани войти.
Удивляясь, что полковник не следует за ней, она вошла внутрь.
Она стояла, украдкой осматриваясь, в огромной комнате. Стефани понимала, что ее вялость, инертность, виноватый взгляд, с которым она ничего не могла поделать, – все это наверняка выдает ее с головой.
Американка, молодая женщина… она почти слышала этот обвиняющий голос с сильным русским акцентом… пришла с какой-то передачей, завернутой в надушенный шарф! От него пахло лавандой, Лили! Это твой запах!
– А! Мисс Уилльямс, – серебряный певучий голос пробился сквозь сознание Стефани, резко вернув ее в реальность. – Очень мило, что вы пришли.
Мимо Стефани проплыла Зара – Лили! – окутанная кружевом вечернего платья. «Танцовщица из ада! – подумала Стефани. Мысли кружились и путались. – Ну как женщина добровольно может нацепить на себя этот дикий наряд? Интересно, кто его стирает?» Одновременно она думала о том, как пересохло у нее в горле, что надо бы сглотнуть этот предательский комок, но это движение выдаст ее волнение.
– Полковник Валерио сказал, что вы хотели меня видеть? – Стефани удивилась тому, как чисто, без хрипоты, удалось произнести ей эту фразу.
– Надеюсь, моя просьба не причинила вам неудобств? – сквозь зубы процедила Зара.
– Ну что вы, вовсе нет!
– Очень хорошо! У меня для вас есть небольшой сюрприз! – весело сказала Зара и, взяв Стефани под руку, как будто они были старинными приятельницами, увлекла ее к креслам в дальнем конце салона.
Стефани, не зная, чего и ждать после такого милого вступления, настороженно озиралась. Внезапно сердце сжалось резкой болью. Потому что она увидела полускрытую гигантской настольной лампой седовласую голову.
«Боже милостивый! Не может быть! Не могли же они доставить сюда старика из Милана только для того, чтобы он посмотрел на меня!»
Шаги Стефани становились все неуверенней, в уши лезло назойливое преувеличенно-веселое щебетание Зары, которая наверняка чувствовала, как страшно скачет ее пульс, какими бешеными толчками несется кровь, подгоняемая яростно прыгающим сердцем.
А Зара продолжала щебетать, ведя ее к столику, обитому шагреневой кожей, на котором стояли две неимоверно огромные лампы. Возле сидел он, Борис Губеров.
«Они не должны видеть моего волнения!» – говорила себе Стефани, прекрасно осознавая, что ее лицо – побледневшее, с изумленно-глупым выражением – наверняка выдаст ее.
Как престарелая ищейка, идущая по следу, старик стал медленно поднимать голову, пока не уперся взглядом в Стефани.
Намеренно торжественным тоном, не предвещающим ничего хорошего, Зара произнесла:
– Вот обещанный вам маленький сюрприз: ваш старый друг, мисс Уилльямс, э… мисс Уилльямс?
Зара выпустила руку Стефани, сбитая с толку пустым, ничего не выражающим взглядом девушки.
Стефани почти физически ощущала всю тяжесть взгляда Губерова. Мелькнуло ли узнавание в водянистых глазах старика? Секунды растянулись в вечность. Она уже знала, что он сейчас скажет. Цвет волос, прическа – да, не такие… Цвет глаз другой… но… Да, это она, это та женщина, которая обманула меня!
Время растягивалось все больше, секунды становились все длиннее, нависла гнетущая тишина.
– Да? – наконец резко спросила Зара. Ее голос звенел от напряжения.
Старик открыл рот, закрыл его. Его искусственные челюсти двигались вхолостую, как будто массируя десны.
– Ну что? – повторила Зара.
Он тяжело вздохнул, покачал головой и беспомощно посмотрел на Зару.
– Я никогда раньше не видел эту женщину. Извини, Лили…
Запнувшись, он покраснел, смущенный своей оговоркой.
Зара взорвалась:
– Идиот! – прошипела она по-итальянски. Ее глаза метали молнии отраженного электрического света.
Стефани не могла поверить собственным ушам. Лили! Он назвал ее Лили!
Зара повернулась к Стефани. Едва удерживая себя в рамках приличий, она холодно произнесла:
– Извините, мисс Уилльямс. Я думала, вы старые друзья с этим господином. Видимо, старик ошибся.
И, к изумлению Стефани, Зара взяла ее под руку и быстро отвела от старика, пока…
Да! Пока он не сморозил еще чего-нибудь!
Стефани нашла Эдуардо на палубе.
– Ты быстро, – сказал он. – Чего хотела мама?
– Она просто спросила, не знакома ли я с одним из ее старых друзей, – ответила Стефани, пытаясь показать, каким незначительным показалось ей это маленькое приключение. На самом деле она все еще не могла оправиться от только что пережитого ужаса. Она могла теперь понять, что чувствовал Джед Савитт, когда ему объявили решение Верховного суда об отсрочке исполнения приговора.
– Ну и как? Ты знакома с ним? Стефани помотала головой.
– А что это за друг?
– Да она мне его не представила, – правдиво ответила Стефани, прекрасно сознавая при этом, что она все-таки говорит неправду. Это был обман путем умолчания.
Идиот! Идиот!
Зара металась по комнате. Каждая оборка ее платья колыхалась от бешеной круговерти. Подойдя к стене, она стала барабанить костяшками пальцев по блестящей панели, пока не заболели руки. Ее ярость росла, готовая испепелить все и вся вокруг.
«Зачем я привезла сюда этого старого идиота! Ну почему ему надо было назвать меня по имени?»
Стоя рядом с Зарой, полковник Валерио пережидал, пока уляжется ее ярость.
Она обернулась к Валерио.
– Уберите эту развалину с яхты немедленно! – отчеканила она. – Вы меня слышите? Немедленно!
– Мадам! Прикажете сделать с ним что-нибудь?
– Да! – Ярость носилась в ней, как рой пчел-убийц. – Убейте его! Сотрите в порошок! Разрубите на тысячу частей! – завопила она. Затем, овладев собой, добавила: – Нет. – При этом она так тяжело вздохнула, что задрожали кружевные оборки ее платья. – Может быть, эта Вирджиния Уэссон снова попытается с ним связаться. Пусть ваши люди глаз с него не спускают. Может быть, устроить пару своих людей на работу в этот… в этот гериатрический ад, где, я надеюсь, он скоро сдохнет!
Только когда Стефани осталась наконец одна в своей комнате, когда растаял в воздухе шум вертолета, уносящего Губерова, ее начало по-настоящему трясти – от накопившегося страха, напряжения и облегчения. Она не сразу смогла овладеть собой. А придя в себя, осознала всю иронию произошедшего.
Сначала она улыбнулась, потом хихикнула. И тут на нее накатил приступ такого истерического смеха, что она спрятала голову в подушку, чтобы заглушить его.
Смех становился все громче и сильнее, и вскоре она уже рыдала.
Это было слишком, слишком великолепно-абсурдно, чтобы этот абсурд можно было облечь в слова. «Зара привезла Губерова из Милана, чтобы он определил, не я ли Вирджиния Уэссон. Но вместо этого он подтвердил мои догадки, что Зара – это Лили. Боже праведный!» – Стефани переживала чувства человека, который только что был на волосок от гибели и счастливо избежал ее.
26
Нью-Йорк
– Больница Святого Луки. Служба информации, – пропела в трубку оператор.
Пауза. И затем:
– Состояние пациента улучшилось.
Это было как удар под дых.
– Вы уверены?
– Я говорю то, что у меня здесь написано.
Дух повесил трубку телефона-автомата. И подумал: «Пора выходить на работу. Самое время сказать: «Адью, засранец»!»
Сэмми поднялся рано. Он с нетерпением дожидался часа, когда ему надо было снова идти в больницу к Аарону Кляйнфелдеру. Он хотел задать ему массу вопросов.
«Вот это будет сюрприз для Стефани!» – подумал он, улыбаясь от удовольствия.
В восемь он позвонил в больницу.
– Извините, – ответили ему. – Пациент из реанимационного отделения переведен в палату номер четыреста тридцать два.
Сэмми уговорил медсестру перевести его звонок на пост четвертого этажа.
– Почему вас соединили? У нас прием посетителей только с четырех до шести!
– Но в данных обстоя…
– Никаких исключений!
В трубке послышались частые гудки. Вздохнув, Сэмми посмотрел на трубку, положил ее на телефон и взглянул на часы.
Еще целых восемь часов…
Ровно в четыре часа доктор в белоснежном халате, со стетоскопом, выглядывавшим из кармана, смешался с посетителями, наполнившими холл больницы. Вот звонок возвестил о прибытии лифта, и посетители направились к нему.
– Пожалуйста, доктор, – вежливо сказал мужчина, делая шаг в сторону.
– Спасибо.
В лифте доктор повернулся к поднимавшимся с ним. На его лице была профессиональная улыбка врача – человека, чей долг заботиться о больных и несчастных.
Когда лифт достиг четвертого этажа, доктор, вежливо сказав: «Извините», вышел из лифта.
Первый лифт был забит до отказа, и Сэмми пришлось несколько минут дожидаться второго.
На Сэмми был двубортный костюм на серебристо-серой подкладке, на лацкане красовалась неизменная гвоздика. Воротничок его безупречно накрахмаленной рубашки был стянут желтым галстуком-бабочкой с маленькими розовыми слониками, а из нагрудного кармана кокетливо выглядывал шелковый платочек того же колера, что и галстук. В одной руке он держал огромный букет гвоздик, в другой – пакет с любимым печеньем Аарона.
Доктор в белом халате быстро шел по коридору с видом человека, глубоко погруженного в мысли о своих неотложных делах. Двери в палаты по обеим сторонам коридора были открыты. В палатах хозяйничали посетители: они наполняли вазы водой, расставляли букеты, переговариваясь приглушенными голосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66