– Конечно, нет. Что слышно о посыльном, которого я велел тебе направить к мадам Бора?
Граф кивнул.
– Она уже покинула свою квартиру и направляется к поезду, – бойко солгал он. – Она будет ждать нас там. Я договорился, что она и ребенок поедут с нашими личными слугами. Княгиня никоим образом не будет скомпрометирована.
Удовлетворенный услышанным, князь с достоинством поднялся на ноги.
– Тогда мы можем отправляться, – сказал он.
– Только тихо. – Граф предостерегающе поднял вверх палец. – Не следует афишировать наш отъезд.
Пять минут спустя граф, Иван и Даниловы быстро тронулись в ночь, оставив за собой широко распахнутые ворота.
Минуты тянулись мучительно медленно, и нетерпение Сенды начало граничить с паникой. Где же Вацлав? Почему он так долго заставляет ее ждать? Неужели он не может оставить княгиню даже на несколько минут? Раньше он всегда находил для нее время. Может быть, он не хочет ее видеть? Может быть, она переступила границы приличия, придя сюда? Но, без сомнения, это смутное время требовало проявления инициативы, разве не так? Страх и раздражение горькой желчью разливались внутри нее. Он обязан помочь ей, черт возьми. Она делила с ним постель. Он содержал ее.
Будь он проклят!
Сенда бросила свирепый взгляд на консоль, откуда доносилось ритмичное тиканье выполненных в форме лиры часов, и похолодела. С того момента, как их ввели в эту комнату, прошло тридцать две минуты! «Что-то случилось», – пробормотала она и, опустив голову, направилась к двери.
– Куда вы? – крикнула ей вслед Инга.
– Оставайся здесь, – мрачно ответила Сенда. – Я скоро вернусь.
Сенда решительно шла по коридору, не зная даже, откуда начать поиски. Она прекрасно знала, как огромен дворец и как легко в нем заблудиться. Ей потребуется много времени на то, чтобы найти Вацлава без посторонней помощи, переходя из одной комнаты в другую. Здесь были сотни комнат. А вместе с вестибюлями, прихожими, лестничными клетками, коридорами и ванными комнатами их число вполне могло составить несколько тысяч.
Было от чего опустить руки. Сенда остановилась, прислушиваясь, затем быстро пошла дальше вниз по нескончаемому коридору. Она нахмурилась. Интересно, сколько в этом дворце дверей? Ей никогда еще не доводилось открывать так много. И куда подевались все лакеи? Ей снова что-то послышалось, и теперь, когда она приближалась к источнику этого шума, он раздавался все громче. «Музыка? – с отвращением подумала она. – Так много, много голосов? Пение? Похоже на какую-то вечеринку! И это среди царящего вокруг насилия и смятения! Это неслыханно! Невероятно!»
Но представшее ее взору дьявольское зрелище, когда она отворила дверь в Музыкальную комнату, было еще более невероятным. Сенда лишь судорожно глотнула воздух и отпрянула назад.
Вечеринка была в разгаре. Пьяная вакханалия слуг, которые наконец-то могли, пусть мимолетно, насладиться роскошной жизнью, создаваемой ими для своих господ. Пробки от шампанского вылетали из бутылок и ударялись в потолок; «Кристалл» и «Дом Периньон» щедро лились из обернутых в фольгу горлышек и беспрепятственно выплескивались на бесценные паркетные полы и ковры. Перед зеркалом вертелась кучка служанок в нарядах, явно принадлежащих княгине. В углу пел заунывную песню лакей, в перерывах между шампанским бренча на струнах большой позолоченной арфы. Грязные сапоги и туфли покоились на инкрустированных столах; за софой целовались садовник со служанкой, а оживленная горничная, растянувшись на животе поверх рояля «Босендорфер», колотила пальцами босых ног по клавишам, производя ужасную какофонию. Толстая повариха, все еще в заляпанном жирными пятнами белом халате, завернулась в рысий палантин и, смеясь и кашляя попеременно, попыхивала сигарой. И все это среди пронзительных звуков американского джаза, доносящихся из граммофона. Один из лакеев заметил Сенду.
– Доб-б-б-бро пожаловать! – пьяным смехом рассмеялся он, посылая ей воздушный поцелуй. Он отхлебнул прямо из бутылки шампанское и, сплюнув, принялся со счастливым видом расхаживать по комнате, качаясь из стороны в сторону. – Присоединяйтесь к нашему пр-р-р-разднику! Гул-л-л-ляем все!
Сенда, побледнев, поспешила за ним следом.
– Г-где князь? – с трудом, запинаясь, пробормотала она.
– Гул-л-ляем! Гул-л-л-ляем!
Сенда от разочарования сжала кулаки. Если вокруг одни только пьяные, кто ей скажет, где Вацлав? Она в отчаянии огляделась по сторонам, ища глазами кого-нибудь, кто мог бы помочь. В этот момент с рояля сползла, едва не упав, горничная. Заграбастав шампанское двух сортов, она двинулась навстречу Сенде, передвигаясь со свойственной пьяным людям преувеличенной осторожностью.
– Выпейте шампанского, – невнятно проговорила она, протягивая Сенде стакан и шумно рыгая.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Сенда. – Но я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали мне, где я могу найти князя.
– А какая разница? – Карие глаза горничной светились пьяным весельем. – Здесь на всех хватит еды, шам… – Она вновь рыгнула. – …панского, одежды и сигар! – Она откинула назад волосы, единым залпом осушила стакан и швырнула его в стену, о которую он разбился, покрыв пол хрустальными осколками. – Правда, нет денег, – надув губы, добавила горничная. – Они все забрали. Но нельзя же ждать всего сразу. Верно? – Она хитро посмотрела на Сенду и захихикала.
Оттащив ее в сторонку, Сенда доверительно понизила голос:
– Вы знаете, я привезла князю кое-что. Он ждет. – Это была ложь, но какое это сейчас имело значение?
Лицо горничной, приблизилось к Сенде, ее карие глаза стали совершенно круглыми.
– В Швейцарии!
– В Швейцарии? – От этого слова у Сенды подкосились ноги. – Но мне сказали, что он здесь!
– Был здесь. Уехал больше получаса назад. В Же-не-ву! Вот мы и гуляем!
– Уехал? В Женеву? – Холодная дрожь волнами пробежала по телу Сенды, пронизав ее до самых костей.
– Уехал. – Горничная вновь многозначительно кивнула головой. – К своему поезду. Я слышала.
Сенда схватила горничную за руку и потрясла ее.
– Вы знаете, где стоит поезд? Горничная покачала головой.
– Если вы знаете, вы должны сказать мне!
– Ох! Вы делаете мне больно! – Горничная, надувшись, смотрела на глубокие красные следы, оставленные пальцами Сенды на ее руке.
– Извините, – быстро проговорила Сенда. Она убрала руку. – Понимаете, это очень важно. Если я доберусь до князя вовремя… – Рожденная отчаянием ложь бойко слетела с ее губ, покрывая неправду обещаниями. – Тому, кто принесет ему это, он даст пять… тысяч… рублей.
Карие глаза моргнули и вылезли на лоб.
– П-пять т-тысяч?
Услышав глубокий вдох, Сенда кивнула.
– Пять тысяч, – повторила она, не испытывая никаких угрызений совести.
– Владимир! Владимир знает! – торжествующе воскликнула горничная. – Он отвозил на п-поезд какие-то вещи.
– Который из них Владимир? Вы должны мне сказать!
Теперь настал черед горничной хватать Сенду за руку.
– Половину мне! – невнятно выговорила она. В ее глазах вспыхнула жадность. – Две тысячи пятьсот рублей.
– Хорошо! – пообещала Сенда. – Хорошо! Вы получите половину! И Владимир получит тысячу.
Ложь следовала одна за другой, но какое это имело значение?
– Половину! – воскликнула горничная. – Половину!
Это напоминало гонки с дьяволом.
Не прошло и шести минут, как пьяный Владимир, подгоняемый обещанием тысячи рублей, безошибочно подвел их к тому самому автомобилю, который разогревал Иван, надел очки-«консервы» и нажал на сцепление. Машина с ревом вылетела из гаража, левым крылом врезавшись в не до конца открытую дверь и сорвав ее с петель. Когда Владимир пьяно выруливал к воротам, автомобиль лихо занесло, колеса протестующе завизжали, и, сделав оборот вокруг своей оси, он рванулся вперед.
– Осторожнее! – с заднего сиденья крикнула Сенда, прижимая испуганное лицо Тамары к своей груди, в то время как сидящая рядом с ней Инга, забывшись, разразилась потоком немецких слов, напоминавших молитву.
Петроград проносился мимо неясными очертаниями. Секунда – и они на ближней стороне Невы; другая – и автомобиль пулей перелетел через мост на другую сторону.
– С такой машиной, да на пустых улицах! – Владимир, обернувшись, ухмыльнулся Сенде. – Мы еще можем успеть к поезду!
– Лучше смотрите, куда едете! – крикнула она в ответ, стараясь перекричать шум ветра. – Смотрите не на меня, а на дорогу!
Разразившись диким хохотом, Владимир нажал на педаль газа. У Сенды вырвался крик отчаяния. Впереди них разъяренная толпа протестующих людей перегородила перекресток.
– Влади-и-и-мир! – завопила она, закрыв глаза. Он направил машину в самую гущу толпы и нажал на клаксон. Толпа расступилась.
– Мы успеем! – закричал он, снова отхлебывая шампанское из горлышка.
«О Господи, пусть так и будет! – молилась Сенда, добавив в конце: – Пусть мы останемся целыми и невредимыми, Господи! Невредимыми».
Принадлежащий Даниловым поезд стоял, готовый к отправке, на своей ветке далеко за пределами Выборгской стороны. Огромные белые облака пара поднимались вверх из-под колес локомотива, пассажирских и багажных вагонов, где их рвал на куски ветер и уносил далеко прочь. Внутри богато оборудованного главного вагона с роскошными панелями, покрытыми абажурами настенными канделябрами из золоченой бронзы и пышной обстановкой, в обитом малиновой парчой кресле беспокойно вертелся Вацлав Данилов. Перед ним на столике, покрытом кружевной скатертью, стояли серебряный самовар, лежали книги, безделушки, прибор для увлажнения сигар и большая хрустальная чаша с севрюжьей икрой, помещенная в блюдо со льдом.
Князь посмотрел сначала на икру, затем на увлажнитель. Ему не хотелось ни есть, ни курить. Поднявшись, он подошел к дальнему окну и прислонил к стеклу ладонь, чтобы затемнить свое собственное отражение. Ночь за окном на этой стороне поезда была такой же темной, спокойной и пустынной, как и на другой.
Князь сжал губы и щелкнул пальцами. Он был весь как на пружинах.
Княгиня Ирина намеренно не поднимала глаз с лежащей на коленях книги.
– Присядь, Вацлав, – мягко сказала она, переворачивая страницу. – Своей нервозностью ты не сможешь помочь ей скорее добраться сюда.
Князь удивленно посмотрел на нее.
– Ты знала? – хриплым голосом спросил он. – Все это время?
– Кого мы ждем? И почему? – Она бережно отметила место, на котором остановилась, тонкой бархатной лентой, которую использовала вместо закладки, и подняла на него глаза. – О ней, знала. И о других тоже. Это все знали. Почему же я должна быть исключением?
– Но… но ты никогда ничего не говорила.
– Я не могла тебя винить, – спокойно сказала княгиня, – зачем же мне было говорить тебе что-то? В конце концов, я не слишком привлекательная женщина. – Она взглянула на свои изуродованные артритом руки и вздохнула. – О них не скажешь, что это руки идеальной возлюбленной.
Он сел напротив нее, приподняв брюки за отутюженные складки, и наклонился вперед, опустив руки между расставленных ног.
– Я не был тебе идеальным мужем, правда?
Она с нежностью взглянула на него и, потянувшись к нему, взяла его за руку.
– Ты дал мне все, что мог, – мягко сказала она. – Ты разделил со мной жизнь во всех отношениях, кроме одного. Разве это так уж плохо?
Лицо его исказила гримаса боли.
– Я не жалуюсь, Вацлав. Я только хочу, чтобы ты знал, что я всегда все понимала. Так же как теперь я понимаю, почему ты нервничаешь из-за того, что ее здесь нет.
– И ты не ревнуешь?
Она позволила себе звонко рассмеяться.
– Должна признать, что ревную. Особенно к ней. Другие… ну, они не слишком много для тебя значили.
Но она, должно быть, совершенно особенная. Она – первая женщина, которой ты ни разу не изменил за три с лишним года. – Княгиня скользнула к его креслу и, присев на парчовую ручку, погладила его по голове своими деформированными пальцами.
– Я обидел тебя, – каменным голосом проговорил Вацлав. – Я думал, что достаточно осторожен… – Голос его неожиданно сорвался.
– Так и было. Я не жалуюсь.
При виде его поникшей головы у нее на глазах выступили слезы. Она так любила его, отдала ему всю себя, как только могла. Разве он виноват в том, что вскоре после свадьбы у нее начал развиваться артрит, который систематически уничтожал ее красоту? Это правда, она по-прежнему желала чувствовать его тело рядом с собой, внутри себя, но как она могла ожидать от него чего-то большего, чем просто размеренной, пусть и без страсти, любви? У нее самой ее собственные руки вызывали отвращение. Как же она могла ожидать, что он захочет ее прикосновений?
– Мы будем ждать ее до последнего, – неожиданно проговорила Ирина. – Я не желаю ей зла. Поверь мне.
Князь взял ее руку и прижал к своей щеке.
– Я больше не буду с ней встречаться, – пообещал он, – но я должен ей помочь. Я обязан это сделать.
Княгиня кивнула.
– Да, я знаю.
Они оба подняли головы при звуке открываемой и закрываемой двери. К ним чопорно приближался граф Коковцов, держа руки по швам.
– Мы не можем больше ждать, – скорбно проговорил он. – Опасность возрастает с каждой минутой. Поезд уже полчаса как готов к отправлению.
– Подождем еще двадцать минут, – сказала княгиня тоном, не допускающим возражений.
Она почувствовала, как Вацлав благодарно сжал ее руку.
Повернувшись к нему, она улыбнулась в его удивленные глаза и, подождав, пока граф выйдет, быстро поцеловала мужа в губы.
– Иногда я спрашиваю себя, чем я заслужил тебя? – мягко сказал он.
– Просто я люблю тебя, – отозвалась она. – Моя любовь к тебе не становится меньше от того, что мы не можем разделить все. – Она взглянула ему в глаза. – Знаешь, как часто я вспоминаю нашу первую встречу?
– Это было на Бал Бланк, и мне с огромным трудом удалось пригласить тебя на танец из-за множества красавчиков-офицеров в парадных мундирах, которые осаждали тебя, и этого чудища, которое вывозило тебя в свет.
– Тетушка Ксения! – прошептала она, довольная тем, что он все помнит.
– Да, тетушка Ксения. Настоящий дракон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71