– Мой дорогой Марчелло, – холодно произнес граф. – У каждого есть своя цена. Вам это известно лучше, чем другим.
Д'Итри покраснел:
– Что вы хотите этим сказать?
– А то, что из всех нас у вас меньше всего оснований ненавидеть Элен. Без нее вы были бы никто или, может быть, имели какой-нибудь третьеразрядный магазин готового платья в каком-нибудь захолустье. Она вас вытащила, а сейчас, видите ли, вас не устраивает ваша цена. – Граф помолчал. – Марчелло, вы пилите сук, на котором сидите.
– Замолчите! – закричал д'Итри. – Замолчите! – Он в ярости вскочил на ноги. – А сами-то вы? – Его указующий перст прошелся по всем остальным. – А вы?
Граф добродушно рассмеялся:
– У нас совсем другие причины, Марчелло, и они куда серьезнее. Это не просто вопрос возвращения долга.
– Плевать я на вас хотел! – орал итальянец и, сделав неприличный жест руками, выскочил из комнаты.
В гостиной повисла напряженная тишина. Первой не выдержала З.З.: она громко расхохоталась.
– Ну и ну, – покачала головой она. – Как неприлично.
– Марчелло – деревенщина, – заметил граф язвительно, снова наполнив бокал арманьяком. – Может, у него и водятся деньжата, но породы у него нет. Терпеть не могу этих нуворишей! – Граф виновато посмотрел на фон Айдерфельда и улыбнулся. – Речь, конечно, не о вас.
– Хотелось бы надеяться, – надменно ответил промышленник и встал с кресла. – Вы дадите нам знать, когда войдете в контакт с новым банкиром?
– Конечно, – кивнул де Леже.
– Прекрасно. Сейчас, к сожалению, мне надо идти. У меня важная встреча, я уже опаздываю.
Когда они остались одни, З.З., передернув плечами, сказала:
– Всякий раз как его вижу, у меня мороз по коже. Эта до жути бледная кожа, красные глаза… Настоящий монстр. – Она содрогнулась.
Граф промолчал, и она приняла его молчание за согласие.
– Пожалуй, мне тоже пора. – З.З. вздохнула. – После всех этих новостей куплю что-нибудь у «Бендела», чтобы хоть немного взбодриться.
Дворецкий подал ей манто, граф же вежливо проводил до двери, так и не выпустив из рук бокал с арманьяком.
Уже на пороге З.З. остановилась и с интересом посмотрела на графа. Ее губы растянулись в злой усмешке.
– Вы никогда и ни единым словом не обмолвились, за что так сильно ненавидите Элен Жано, мой дорогой граф. Возможно, ответ отнюдь не для женских ушей. Я права?
Граф уставился на бокал. На лице его внезапно появилась гримаса боли, и З.З. искренне пожалела, что вообще затронула эту тему.
Он вдруг ласково, едва слышно произнес:
– Я… когда-то любил ее.
З.З. бросила на него быстрый взгляд. Жалость уступила место любопытству.
– Да что вы? И что же случилось?
Внезапно по телу де Леже пробежала судорога, а пальцы так впились в стакан, что тонкий хрусталь не выдержал и лопнул в его руке. Острые осколки стекла поранили его ладонь, из горла вырвалось глухое рыдание.
– Что случилось?! – закричал он.
По дому, словно раскаты грома, прокатился его истерический смех.

ПРОШЛОЕ III
АДЮЛЬТЕР
Глава 1
Париж, 1953 год
К горлу Элен подступил комок, когда поезд подъехал к Парижу. Вскочив с места, она высунулась в открытое окно. Холодный ветер ударил ей в лицо, разметал волосы, вышиб слезы. Сквозь пелену этих слез она различила вдали Эйфелеву башню. Торжественно царя над бескрайним морем серых и черных крыш, она, словно перст, приветственно манила к себе.
Поезд, в последний раз вздрогнув, остановился. Элен осторожно спустилась на платформу. Высоко над головой, в нарушение закона гравитации, парили металлические конструкции, поддерживающие стеклянную крышу вокзала Монпарнас. Элен сразу же бросилось в глаза, что люди вокруг упитаннее и здоровее, чем парижане ее памяти, и уж конечно, намного лучше одеты. Париж изменился, и ей это нравилось.
– Мадемуазель? – вопросительно обратился к ней носильщик.
– Нет, спасибо, – поспешила ответить Элен и тотчас, подхватив свой старенький чемодан, устремилась на улицу.
Она чуть не ослепла от множества сверкающих такси. Да и сами улицы – она никогда не видела такого, – улицы Парижа были запружены людьми. Эх, была бы жива мама, подумала она с грустью.
– Такси, мадемуазель, – предложил ей усатый водитель, распахивая перед ней дверцу «рено».
Элен, поколебавшись с минуту, отошла. Нет, как и в случае с носильщиком, это пустая трата денег. Ей сейчас надо экономить каждое су. Перво-наперво она найдет недорогое жилье, потом купит что-нибудь поесть.
Элен еле поднялась по узкой лестнице на четвертый этаж, где находилась ее квартира. Еще один напрасно прожитый день, устало подумала она, отпирая ключом дверь. Плюхнувшись на постель, девушка уставилась в растрескавшийся потолок. А сколько было радужных надежд, когда она приехала в Париж! Сейчас все они медленно, но верно таяли одна за другой.
Вот уже три недели как она ищет работу и до сих пор так ничего и не нашла. А сегодняшний день был худшим из всех. Элен закрыла глаза.
Сегодня она ходила по объявлению, в котором сообщалось, что производитель бюстгальтеров подбирает для себя подходящие модели. Оказалось, за этим «производством» скрывается не что иное, как публичный дом самого низкого пошиба. Мерзкая жирная свинья, которой он принадлежал, раз взглянув на нее, стал гоняться за ней по своему грязному «офису». Элен передернуло от отвращения. Хорошо, что ей посчастливилось перехитрить его, добраться до двери и выскочить вон. И что же ей теперь делать?
На счету осталось меньше пятидесяти франков. Из еды не было ничего, кроме двух яиц в буфете да бутылки молока на подоконнике, чтобы не скисло. Срок арендной платы истекал через два дня.
Элен вздохнула и, открыв глаза, сокрушенно покачала головой. В пространных письмах, что она послала Эдмонду и мадам Дюпре, сообщалось, что квартира маленькая, но очаровательная. Более того, чтобы они не волновались, ей пришлось прибегнуть ко лжи и написать, что у нее есть несколько вариантов работы и сейчас она раздумывает, какой из них лучше обеспечит ее будущее.
– Будущее? Какое будущее? Какая работа?!
Элен вдруг расхохоталась во весь голос.
Очаровательная квартирка? Она захохотала еще громче. Вот уж действительно очаровательная! Покрашенные белой краской грязные стены, растрескавшийся линолеум, маленькое окошко с девятью клетками стекол, три из которых выбиты. Комната в двенадцать футов длиной и около девяти шириной. В ней не было даже шкафа. Вся ее одежда развешана по стенам на крючках, которые остались от предыдущих жильцов. Туалет в коридоре не отапливался, вдобавок она делила его еще с тремя жильцами по этажу. О ванне и говорить не приходилось.
Взгляд ее упал на платье на полу. Она носила его не снимая. Вот сейчас выстирает в раковине, высушит и, одолжив у хозяйки утюг, прогладит. А завтра наденет снова.
Элен вдруг вся залилась слезами и уткнулась в подушку. Горькие рыдания сотрясали ее тело. Все без толку, думала она. Всему конец.
В это время на лестнице послышались чьи-то тяжелые шаги, а затем и громкий стук в дверь. Элен встрепенулась, оторвала лицо от подушки, и ей стало страшно. Скорее всего это консьержка. Неужели уже пришла за арендной платой?
Какой кошмар! У нее совсем нет денег, чтобы заплатить за квартиру. Может, лучше затаиться и выждать, когда старая карга уйдет к себе?
Стук повторился, на этот раз еще громче.
Элен вздохнула.
– Минуточку, – крикнула она слабым голосом и, накинув халат, подошла к двери и открыла ее.
На пороге стоял высокий незнакомец. Даже очень высокий: где-то под два метра ростом. У него были рыжие волосы, рыжая борода, очаровательная улыбка и теплые небесно-голубые глаза. В руках он держал полбутылки вина и завернутый в газету батон.
– Кто вы? – спросила Элен.
– Гай Барбо, – весело ответил он. – Художник и неудачник, по собственному определению. Я живу по коридору напротив. – Он неопределенно махнул рукой.
– А я – Элен Жано, – смущенно ответила девушка.
Он через плечо заглянул к ней в комнату.
– Невероятно! – воскликнул он. – У вас здесь места больше, чем у меня.
Элен невольно рассмеялась:
– Неужели?
– Сами убедитесь, когда увидите мою дыру. Так можно мне войти?
Элен на миг растерялась, не зная, как быть. Может ли она принимать у себя мужчину? Хорошо ли это? Решив, что ничего страшного не произойдет, она молча кивнула и посторонилась. Гай поставил бутылку вина и хлеб на кухонный стол.
– Вы уже ужинали? – спросил он. – Вижу, что нет. – Он вел себя очень уверенно. – Тогда поужинаем вместе.
Он придвинул стол к кровати и развернул газету. Кроме хлеба, там оказались кусок рокфора, коробка сардин, батон твердой салями. Гай открыл сардины, расстелил на столе газету и разложил на ней еду.
– Как вкусно! – восхитилась Элен, усаживаясь с ним рядом.
– Пища бедняков, – рассмеялся он. – Топливо для наших тел. Увы, этого недостаточно, чтобы согреть наши души.
Элен со стуком захлопнула за собой дверь бутика. На улице все еще шел дождь. Опять неудача, с безысходностью подумала она и тяжело вздохнула. Сегодня надо платить за жилье.
Элен ходила наниматься на работу продавщицей в новый элегантный бутик напротив Сент-Клотильд. Владелица бутика мадам д'Арбо экзаменовала ее в маленьком кабинете, расположенном в глубине магазина.
Ее строгие глаза изучали Элен сквозь элегантные очки в голубой оправе. К несчастью, девушка совершенно ее не впечатлила. Даже лучшее платье Элен было печальным контрастом и явной противоположностью ее – такому изысканному! – магазину. Ко всему прочему Элен попала под дождь и сейчас сидела перед ней вся промокшая.
– Какой опыт у вас имеется в розничной торговле, мадемуазель? – спросила мадам д'Арбо мурлыкающим голосом.
– Я работала в магазине готового платья, – ответила Элен.
– О! Интересно, где?
– В Сен-Назере.
Мадам задумалась.
– Сен-Назер? Дайте-ка вспомнить. Сен-Назер… – Она покачала головой. – Он расположен недалеко от Канн?
– Нет, мадам, – не могла сдержать улыбки Элен. – Сен-Назер расположен на побережье Бискайского залива.
– А-а… – Мадам д'Арбо встала. – По правде говоря, мы ищем кого-нибудь с большим… – Она натянуто улыбнулась. – Более опытного. С более изысканными манерами. Видите ли, мой бутик «Белая кошка» имеет международную клиентуру, мадемуазель. Боюсь, что…
На лице Элен отразилось отчаяние.
– Но, мадам! Я очень способная. Я быстро всему научусь! Вот увидите…
– Бесполезно просить меня. Мне очень жаль, что вы зря потратили время.
Глава 2
– Мадемуазель, сегодня надо платить за квартиру, – строго сказала консьержка, едва Элен вошла в подъезд.
– Очень жаль, мадам Герэн, но сегодня у меня нет денег. Может, завтра.
– Завтра?! – завопила женщина. – У меня приказ собирать деньги в день оплаты! Значит, сегодня. Когда вы поселялись здесь, вас предупреждали.
– Я помню. Просто повремените еще несколько дней, – умоляла Элен. – Брат скоро пришлет мне деньги.
– Сожалею, мадемуазель. Или платите сейчас – или выметайтесь!
Тут входная дверь отворилась, однако человек, по всей вероятности, входить раздумал и постарался улизнуть. Элен разглядела Гая Барбо, который удирал, как нашкодивший кот.
– Месье Барбо! – Резкий голос мадам Герэн заставил Гая остановиться. – Вас тоже это касается!
Гай покорно подошел к консьержке. С его пальто стекали капли дождя, мокрые рыжие волосы прилипли к голове. Он вымученно улыбнулся Элен.
– Тебе сегодня повезло? – спросил он.
– Нет, – ответила Элен, качая головой.
– У вас есть деньги? – потребовала ответа Герэн, уперев руки в бока.
Гай тяжело вздохнул и опустил глаза.
– Еще несколько дней. Пожалуйста.
– Уже было. Идите наверх и собирайте вещи, а не то позвоню в полицию.
– Но мои картины! Мои холсты! Мне понадобится несколько дней, чтобы вывезти их. – Он в отчаянии посмотрел на Элен.
– У вас, случайно…
Девушка покачала головой.
– Разве вы не слышали, что меня тоже выгоняют?
Внезапно он схватил ее за руку и оттащил в сторону.
– Слушай, – возбужденно зашептал он. – Сколько денег у тебя осталось?
– Около сорока франков, а что?
– А у меня пятьдесят, – быстро подсчитав в уме, воскликнул он. И что это нам дает?
– Неужели не понимаешь? Ты платишь за комнату семьдесят франков, правильно?
Элен кивнула.
– Поэтому мы отказываемся от моего жилья, и я переезжаю к тебе. Будем соседями по комнате.
– Ну, я не знаю, – протянула нерешительно она. – Ты меня ужасно стеснишь.
– В противном случае нас обоих ждет улица.
– Отношения будут чисто платоническими, – предупредила Элен, прежде чем согласиться.
– Клянусь Богом! – Он торжественно поднял правую руку.
– Месье Барбо, мы даем себе всего лишь месячную отсрочку, – заявила, улыбаясь, Элен.
Через пять минут они поднялись наверх, чтобы перенести его вещи в комнату Элен. Дверь открылась, и девушка остолбенела. У стены стояло огромное полотно длиной во всю комнату.
– Потрясающе! – воскликнула она.
– На сегодня это моя лучшая работа, – ответил Гай, отодвинул в сторону несколько полотен поменьше и встал рядом с Элен. – Я назвал его «Гиперболическое Вознесение». Работаю над ним уже девять месяцев. Еще пару дней – и закончу.
Элен не могла оторвать от картины глаз. На полотне весьма сюрреалистично была изображена Мадонна, парившая в пространстве на фоне яркого света. Создавалось впечатление, что в ее тело заложен заряд динамита и ее увековечили в самый момент взрыва.
– Вот закончу и отнесу в галерею Лихтенштейна, – сказал Гай. – Андре Лихтенштейн сам приходил сюда две недели назад. Хочет выставить ее на продажу. Говорят, он самый удачливый галерейщик в Париже.
– Ну и чудно, – отозвалась Элен. – Думаю, тебе нечего даже беспокоиться. Картину просто с руками оторвут.
– Ты правда так считаешь?
Не отрывая глаз от полотна, Элен кивнула:
– Картина прекраснее многих из тех, что я видела в Лувре. Прямо Рафаэль, да и только! Просто не поддается описанию.
В субботу они завтракали хлебом и фруктами. Хлеб был черствым: буханка пролежала целых два дня. Но лучше есть такой хлеб, чем вообще ничего. А фрукты Гай нашел накануне в пищевых отходах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33