— К Катерине своей не смей ходить!
— Не указывай, что мне делать, отец! — попросил Костя.
* * *
После всего случившегося Катя долго бродила по городу и все никак не могла успокоиться. Ее так подло подставили, так мерзко обманули! Она даже представить себе не могла, чем все это закончится. Но в конце концов она пришла домой и еще в коридоре достала мобильник и позвонила Косте. Он не брал трубку. Катя совсем сникла. Она зашла в комнату и присела на диван. И вдруг увидела, что в кресле у окна сидит Буравин.
— Папа, как ты меня напугал! — возмутилась она. — Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду, — спокойно ответил Буравин. — Очень хочется поговорить с тобой по душам.
— У меня был тяжелый день, — сообщила дочь. — Мне просто необходимо побыть одной, чтобы прийти в себя.
Буравин посмотрел на нее внимательно и сообщил:
— Мне тоже пришлось нелегко. Особенно после того, как я услышал твое выступление по радио! Я считаю, что ты должна объясниться, Катерина!
— Кому должна? И с какой стати? — стала защищаться дочь.
— Когда я услышал этот позорный эфир… — начал Буравин, но Катя его перебила:
— Услышал? Все услышал? Вот и замечательно. Если тебе все ясно, зачем сюда пришел?
Буравин вскипел:
— Потому что я не знаю, как теперь смотреть людям в глаза!
— А-а, понятно, — закивала головой Катя. — Ты беспокоишься о себе.
Буравин и не думал возражать:
— Конечно. Я не последний человек в городе. И мне неприятно, что люди будут показывать на меня пальцем, обсуждая мою дочь.
У Кати появились на глазах слезы:
— Тебе плевать на меня, потому что ты заботишься о своем имидже. А мне плевать на твой имидж, папа! Я не хочу выслушивать твои претензии снова и снова! Довольно!
— Я только начал! — заметил Буравин.
— А я уже все поняла, — сказала Катя и закрыла ладонями уши.
— Нет, ты послушай! — потребовал Буравин.
— О чем? О том, что я лицемерна, непослушна, лжива и прочее? Я слышала это уже тысячу раз! — заявила Катя.
— Но, видимо, плохо поняла!
— Какой воспитали!
У Буравина лопнуло терпение:
— Да! Ты — абсолютный результат воспитания твоей матери!
Катя посмотрела на отца и сказала:
— А вот и нет! Это ты, ты воспитал меня такой…
— Неужели? — удивился Буравин.
— Конечно. Ведь как воспитывают детей? Личным примером! А ты преподавал мне замечательный пример лживости и лицемерия всю мою жизнь!
— Интересно, когда это я врал и лицемерил?
Катя умело перевела разговор на другую тему:
— Все годы, пока ты жил с мамой! Ты жил с ней и разыгрывал приличного человека, а сам мечтал свалить из семьи!
Буравин понял ее маневр:
— Прекрати! Теперь ты все время будешь ссылаться на меня, чтобы оправдать свои недостойные поступки!
— Если я их совершила, значит, я их достойна! — закричала Катя. — И я вовсе не собираюсь перед тобой оправдываться! Сам прошляпил с воспитанием — пожинай плоды!
— Ах, так? — разъяренный Буравин подбежал к шкафу, открыл дверцы и стал выбрасывать из него Катины платья прямо вместе с плечиками. Катя испугалась.
— Папа, что ты делаешь? Ты что, с ума сошел? — тихо спросила она.
— Прошляпил с воспитанием, говоришь? Ничего, воспитывать тебя еще не поздно! Я тебя воспитаю! — Буравин с остервенением выбрасывал одежду.
— Оставь в покое мои платья! — крикнула Катя.
— Сейчас все вытащу и выброшу на помойку! — вопил Буравин. — Не будешь бегать по городу, козни строить! Посидишь дома!
— Папа! Перестань! — Катя кинулась к отцу, но остановить его было невозможно.
— Разбаловали тебя… — орал он. — Ни в чем не знаешь отказа… Ни в тряпках, ни в капризах… Совсем берегов не видишь! Ничего, посидишь дома раздетая, подумаешь о жизни…
Катиному изумлению не было предела:
— Ты хочешь сказать, что все это действительно выбросишь?
— Не сказать, а сделать. Я действительно выброшу эти твои… наряды! И посажу под домашний арест!
В это время в комнате появился Костя. Он сразу оценил ситуацию и вступился за Катю.
— А по какому праву вы угрожаете домашним арестом моей жене? — грозно спросил он.
Буравин повернулся и удивленно посмотрел на Костю. Катя тоже застыла, не понимая пока, что стоит за Костиными словами. А Костя продолжал:
— Итак, я услышал, что вы, Виктор Гаврилович, собираетесь посадить Катю под домашний арест. По какому праву, позвольте спросить?
— Ты здесь… — немного смутился Буравин, но тут же взял себя в руки. — По праву отца! Я ее отец, поэтому я отвечаю за нее и за ее поступки!
Этого времени было достаточно, чтобы Катя приняла решение и стала действовать. Она кинулась к Косте на шею с радостным криком:
— Костенька! Ты пришел, любимый!
Костя обнял Катю и сказал, обращаясь к Буравину:
— Ошибаетесь. Когда девушка выходит замуж, за ее поступки отвечает не отец, а муж.
— Что-то я не слышал, чтобы Катя выходила замуж, — пробурчал Буравин.
— Тогда слушайте, — сказал Костя. — Катя — моя жена. Пока гражданская, но — жена!
— Гражданская жена, значит? — переспросил Буравин.
— Совершенно верно! — подтвердил Костя. — Кому как не вам, Виктор Гаврилович, знать, что штамп в паспорте — ненужная формальность?
Буравину не понравилось Костино замечание:
— На что это ты намекаешь, Костя?
— Я не намекаю, я говорю прямо, — пошел в атаку Костя. — Вы с мамой живете без штампа, за нее отвечаете. Пожалуйста! А за Катю, уж извините, буду отвечать я! И я буду решать, сидеть ей дома или щеголять по улице в разных нарядах!
Буравин попытался отстаивать свои права:
— Но я… я хозяин в этом доме! Здесь на помощь Косте пришла Катя.
— Неправда! — сказала она. — Хозяин — это тот, кто живет в доме, заботится о женщинах, которые здесь живут… А ты, папочка, здесь гость! Просто гость! Твой дом в другом месте!
Буравин помрачнел и молча вышел, оставив молодых наедине. Костя и Катя закрепили свою победу поцелуем. Довольная Катя спросила:
— Костя, я хотела бы уточнить… С женой — это для папы был разыгран спектакль?
Для Кости настал его звездный час.
— Нет, — сказал он, — я давно этого хочу. И очень серьезно отношусь к тому, что мы с тобой — почти семья.
— Что нужно, чтобы убрать это «почти»? — шепотом спросила Катя.
— Твое согласие. Ты выйдешь за меня? — Костя замер, ожидая ответа.
— Да! — сказала Катя.
Она почему-то смутилась и стала собирать с пола разбросанную одежду. Костя бросился ей помогать.
— Ты недавно был такой… суровый, — вспомнила Катя. — Я даже засомневалась, любишь ли ты меня!
— Люблю, люблю, — как-то буднично сказал Костя, — куда я от тебя денусь!
Катя вдруг как-то совсем по-другому увидела Костю. Она остановилась и сказала:
— Костя! Я должна попросить у тебя прощения! Костенька! Прости меня!
— За что я должен тебя простить? — поинтересовался Костя.
— За все гадости, которые я тебе сделала… Я не знаю, слышал ли ты этот ужасный радиоэфир…
Не слышал, но в курсе. Если честно, я не могу догнать: с какой радости ты растрезвонила всему миру о своих подвигах? Ну спровоцировала ты ссору Маши и Леши, подсыпала снотворного… Но зачем распространяться-то об этом? — возмущенно спросил Костя.
— Это не я, — призналась Катя.
— Не понял. А кто?
— Это все Ксюха Комиссарова, журналистка. Она меня подставила, между прочим! Вызвала на откровенный разговор, а потом без предупреждения включила прямой эфир, представляешь?
Костя усмехнулся:
— Представляю, какое удовольствие получили радиослушатели. Ведь экспромт — это самое сильное выступление!
Катя вспомнила свой позор, и на глазах у нее снова появились слезы:
— Она меня раздразнила, спровоцировала, а потом… Ненавижу!
Костя смотрел на нее с удовольствием:
— Да, да… В гневе ты хороша, любимая… Он достал из кармана повестку.
— Что это? — спросила Катя.
— Отклики самых первых радиослушателей! — мрачно пошутил Костя.
Катя прочитала и испугалась.
— Какой ужас! — прошептала она. — Это же повестка в милицию! Они так быстро отреагировали на эфир… как странно…
— Мне тоже это показалось странным, Катя, — признался Костя. — Но если радио слушал наш с тобой знакомый Григорий Тимофеевич Буряк, такой оперативности удивляться не стоит.
Катя поняла, что ее болтливость привела к большой беде.
— Костя, Боже мой… что же я наделала! Даже если убью эту Ксюху — не поможет!
— Катенька, пора остановиться с криминалом. Отравления достаточно, зачем еще убийство? — усмехнулся Костя.
— Послушай, Костя. Мы пойдем в милицию вместе, и я все возьму на себя.
— Нет, Катя, в милицию я пойду один.
— Но "почему ты должен отвечать за мои проступки?
— Я буду отвечать за свои, Катя. Для того чтобы наказать тебя, нужно заявление от потерпевшего, то есть от Алеши. А меня можно наказать за халатность. За то, что не храню лекарства так, как это записано в инструкции.
Катя была готова на все, чтобы искупить свою вину:
— А я пойду и расскажу, что я у тебя украла эти лекарства. Ведь так оно и было, правда!
— Нет, — решительно сказал Костя. — Ты не пойдешь. И не спорь со мной.
— С тобой — не буду. Но ты…
— Я выкручусь, — перебил ее Костя.
— Костя, скажи, а то, чем ты сейчас занимаешься… из-за чего исчезаешь так надолго… Это противозаконно?
— А это неважно, Катя. Ты сама говорила, что тебя не волнует, какой ценой я заработаю деньги. Я действительно тебя обеспечу! Мы будем сказочно богаты! Но — не спрашивай как!
— Но я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня! Я не хочу, чтобы отец моего ребенка подвергал себя риску из-за каких-то денег!
Костя замер. Катя поняла, что сболтнула лишнего.
— Что ты сказала, Катя? Отец твоего ребенка? — переспросил Костя. — Катя, ты что? Какого ребенка?
— Ну… я имела в виду… Будущего ребенка. У нас же будут дети, правда?.. — Катя заглянула Косте в глаза.
Костя расслабился:
— Вот когда будут, тогда и будешь волноваться. А сейчас — напои меня чаем, да я пойду.
— В милицию? — ахнула Катя.
— В милицию тоже, — кивнул Костя. Он помолчал и заметил: — А про ребенка — это интересная мысль… Только выразила ты свое желание… как-то странно.
* * *
Ксюха думала, что ее выдумка удалась, и программный директор ее также похвалит, как и звукорежиссер. Еще бы — весь город слушал ее передачу!
Программный директор действительно пришел к ней.
— Догадываешься, Комиссарова, о чем я хочу с тобой поговорить?
— Наверное, о моем последнем эфире, — скромно заметила Ксюха.
— Верно. А что именно я хочу тебе сказать о последнем эфире, знаешь?
— Не знаю, но догадываюсь, — сияла Ксюха.
— Тогда поделись своими догадками. Может быть, мне не нужно будет лишних слов произносить.
— Вы хотите похвалить меня… — Ксюха даже зажмурилась от предвкушаемого удовольствия. — Нет! Вы хотите выписать мне премию!
Программный директор удивился:
— Что-о-о?!
— А что — нет? — растерялась Ксюха.
— Как тебе такое могло прийти в голову? — хмуро спросил начальник.
— Но Вадик сказал…
— Мне плевать на то, что сказал звукорежиссер. Ты сама, как я понимаю, еще не до конца осознала того, что натворила…
Начальство не успело подробно объяснить, что натворила Ксюха, потому что у нее зазвонил мобильник, и она быстро ответила в трубку:
— Да, Женя, я сейчас буду! Только выслушаю комплименты от начальства!
После этого Ксюха снова обратилась к программному директору:
— Я понимаю, Александр Иванович, что вы сейчас не в том эмоциональном состоянии, поэтому давайте, вы мне выскажете свои претензии с утра.
Но начальство было настроено решительно:
— Тебя здесь завтра уже не будет. Ты уволена.
Вот так результат передачи! Ксюха стала собирать свои вещи в рюкзачок. Прощай, любимая работа!
* * *
Озадаченная поведением Андрея и Алеши, Маша направилась домой. У самой калитки ее ждала Таисия. Маша сделала вид, будто не замечает ее, и попыталась пройти. Но Таисия окликнула:
— Маша, здравствуй!
— Здравствуйте, — вынуждена была ответить Маша.
— Маша, нам надо поговорить, — сказала Таисия. У Маши не было желания ни с кем говорить, а с Таисией особенно:
— Я думаю, говорить нам не о чем.
— Маша, я понимаю, ты очень зла на мою дочь. И я сочувствую тебе от всей души. Но пойми — Катя уже сама себя наказала… — Таисия замолчала.
— Интересно, как? — поинтересовалась Маша.
— Этим… — Таисия подбирала слово, — дурацким выступлением. Она же обрекла себя на всеобщее осуждение, на публичный позор!
— И вы предлагаете мне ее пожалеть? — изумилась Маша.
— Нет. Я понимаю, что жалости от тебя ждать нельзя. Но я хочу просто поговорить с тобой. Ведь я ее мать. И какое бы преступление не совершил мой ребенок, мое сердце всегда будет на его стороне.
Маша подумала и сказала:
— Хорошо, идемте в дом.
Ксюха встретилась с Женей в кафе и стала жаловаться ему на несправедливость.
— И знаешь, что обидно? — возмущалась она. — Я ведь пострадала за правду. Хотела вывести эту лживую Катьку на чистую воду, в итоге — ей как с гуся вода, а меня увольняют!
Женя уже разобрался в ситуации и был не согласен с Ксюхой:
— Увольнение, конечно, крайняя мера. Но мне кажется, Ксения, что ты в своей борьбе за справедливость несколько увлеклась.
Ксюха ждала от него не критики, а поддержки.
— Ты считаешь, что я была не права? — удивилась она.
— А ты считаешь правильным устраивать — даже лживому человеку — публичную казнь на весь город? — ответил вопросом на вопрос Женя.
— Ну ты и выразился — «казнь! Но Женя не преувеличивал:
— А что ты думаешь, как она себя сейчас чувствует? Вряд ли как гусь после воды. Скорее… как мышь после потопа.
Ксюха считала, что все сделала правильно:
— Она это заслужила!
Женя посмотрел внимательно на жену и спросил:
— Разве тебе это решать?
Ксюха задумалась. Ей не хотелось сознаваться, что она не права:
— Я старалась ради друзей, между прочим.
— И между прочим, выставила их отношения на публичное обозрение, — напомнил Женя. — Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь рассказывал о наших с тобой ссорах всему городу?
Ксюха поняла, что сделала что-то не то.
— Так ты считаешь, что я перегнула палку? — растерянно спросила она.
— Вот именно! — подтвердил Женя.
— Увы, я не очень деликатный журналист. А теперь еще и неразумная жена, которая лишила семью стабильного заработка, — подвела печальный итог Ксюха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36