рыться в чужой семейной жизни, разбирать интимные переживания, поступки и мысли посторонних людей? Джини быстро перевернула страницу и посмотрела на Паскаля.
– Нет, – сказала она, – давай подождем. Дадим Эплйарду еще десять минут. Время у нас есть. И вот еще одна, последняя вещь, которую я раскопала сегодня. Это не слух или сплетня, это факт. Помнишь, сегодня утром ко мне на домашний факс поступило несколько сообщений?
– Ну и что?
– Их прислал мой друг, который работает рядом с Оксфордом, в «Оксфорд мейл». Так вот, загородный дом Хоторнов расположен менее чем в двадцати километрах от Оксфорда…
– И что же?
– А ты проследи за тем, как расположены все эти события во времени. Костюм был затребован от Шанель по телефону утром в пятницу тридцать первого декабря, правильно?
– Да. Если, конечно, верить управляющему.
– Кроме того, управляющий божится, что Лиз звонила ему самолично. Он встречал ее, знает ее голос. Тем более что голос у нее очень запоминающийся. Но, как сказала тебе Кэтрин Макмаллен, голоса и произношение можно подделать. Почему не предположить, что ее голос был кем-то сымитирован, причем очень умело? Задумайся, Паскаль. Хозяин магазина Шанель заявил, что Лиз сказала ему следующее: она хочет получить этот костюм потому, что он ей понравился, и собирается надеть его на следующий день – на Новый год. Она собиралась надеть его по поводу особого случая – приема в Чекерсе, в загородном доме премьер-министра.
– Я начинаю понимать, – Паскаль резко подался вперед. – Конечно, хозяин был в восторге…
– Он просто парил от счастья. Но это было ложью, Паскаль, причем очень глупой. – Джини постучала ногтем по страничке блокнота. – В работе над статьей о знаменитостях есть только одно преимущество: их передвижения очень легко проследить. Так я и сделала. Я проверила, где находились Лиз и Джон Хоторны в течение четырех дней – пятницы, субботы, воскресенья и понедельника, в дни, когда были закрыты все банки.
– Они не были приглашены на прием в Чекерс?
– Если они и были приглашены, то не пошли. Лиз находилась в Оксфордшире, в их загородной резиденции. Разве ты не помнишь, на магнитофонной записи Макмаллена она говорит, что на следующей неделе уезжает за город? Так она и поступила. Она приехала туда за два дня до Рождества и оставалась там до среды после Нового года. После обеда в день своего возвращения они с Мэри пили чай. Мэри сама сказала мне об этом.
Джини помолчала.
– Когда вернемся домой, взгляни на факсы, Паскаль. В течение новогоднего уик-энда все передвижения Лиз Хоторн дотошно фиксировались местной прессой. В пятницу вечером они с Хоторном встречали Новый год у члена парламента, который тоже живет в Оксфордшире. В субботу Лиз ездила на охоту. Она охотится в Уайт-Хорсвэлли. В воскресенье она и Хоторн посетили специальную мессу в местной церкви и пожертвовали деньги на ее ремонт. В понедельник она устроила большой прием в их доме, а во вторник…
– В день, когда Лорна Монро принесла посылки в СМД…
– Вот именно. В тот день Лиз все еще находилась в Оксфордшире. Утром она посетила детский дом, а днем онкологическую больницу. – Джини помолчала. – Паскаль, ее вообще не было в Лондоне. Ее не было в Чекерсе. И мне кажется, что по телефону с управляющим говорила тоже не она. К Шанель звонил кто-то другой.
Паскаль нахмурился.
– Это неубедительно, – возразил он.
– Я знаю, что это не очень убедительно. Но есть еще одна интересная вещь. В течение этих четырех дней Лиз находилась в Оксфордшире. А ее муж – нет.
– Он провел какое-то время в Лондоне?
– Держу пари, что так оно и есть. От Оксфордшира до Лондона час езды на машине. Он был в Лондоне в пятницу утром, поскольку должен был выступать на каком-то сборище промышленников. И он опять приехал в Лондон во вторник, когда нам доставили посылки. У него был назначен еще один прием – с премьер-министром. В «Намбер тен».
– Ты уверена?
– Абсолютно. Это был официальный прием в честь визита главы государства. «Таймс» напечатала список всех гостей.
Паскаль бросил на Джини острый взгляд.
– Жены были приглашены?
– Да, были.
– И тем не менее Лиз Хоторн предпочла не идти? Как интересно… Не понимаю, Джини, я ничего не понимаю. Давай в качестве рабочей гипотезы отбросим пока Лиз, предположив, что она ничего не знала об этих посылках. – Паскаль задумался. – Но почему Джон Хоторн должен иметь с ними что-то общее? Ведь это бессмысленно, разве ты не видишь? Зачем ему предпринимать действия, которые заставляют историю о блондинках звучать еще более правдоподобно? Уж в этом-то он никак не заинтересован.
– Я с тобой согласна, но ведь во все ключевые моменты он оказывался в Лондоне.
Паскаль вздохнул и поднялся.
– Ладно, не мучайся, – успокоил он Джини. – В любом случае ты сработала отлично. Для нас важно все, любая капля информации может оказаться полезной. Мы все еще находимся слишком далеко от цели, блуждаем в потемках.
Он отодвинул ее стул, и Джини встала.
– Стало быть, – спросила она, – Эплйарда больше не ждем?
– Нет, мы не можем больше ждать, – беря ее под руку, ответил Паскаль. – Пойдем и взглянем на Хоторна собственными глазами.
Они стали лавировать между столиками. Недалеко от их столика гуляла шумная компания американцев. Четверо мужчин в темных костюмах расположились в цветнике из пергидролевых и рыжеволосых девиц. Когда Паскаль и его спутница проходили мимо, один из мужчин вскочил, чуть не сбив Джини с ног.
– Где сортир? – во весь голос вопрошал он. – Покажите мне, где тут сортир, черт бы его подрал!
Паскаль смерил гуляку неодобрительным взглядом и встал между ним и Джини, позволяя ей пройти. Наконец они отыскали своего официанта, уплатили по счету и стали пробираться к выходу. Возле дверей их остановил метрдотель.
– Мистер Ламартин? Мистер Эплйард просил передать вам свои извинения и сказать, что в силу ряда обстоятельств ему пришлось задержаться.
– Жаль, что вы не сообщили нам об этом раньше, – раздраженно начал Паскаль, но умолк на полуслове. Джини ощутила, как он напрягся. – Вы назвали меня по имени? – резко повернулся он к метрдотелю. – Но он планировал встретиться здесь с мисс Хантер…
– Мне назвали имя мистера Ламартина, сэр. Только что мне позвонил помощник мистера Эплйарда… Ах да, сэр, он еще сказал, что вам понадобится вот это. Он только что прислал это для вас с таксистом.
И метрдотель вручил французу маленький пакет. Паскаль за руку вытащил Джини на улицу, они прошли несколько метров по улице и развернули бумагу. Внутри находилась аудиокассета. Паскаль поднял ее к свету уличного фонаря и стал внимательно рассматривать. На крыльцо дома напротив поднялся мужчина и, помедлив, нажал кнопку домофона. В одном из окон на втором этаже зажегся свет. Раздалось короткое гудение электрического замка, мужчина вошел, и дверь за ним закрылась. На улице снова воцарилась тишина.
– Это не простая пленка, Джини, – сказал Паскаль. – Посмотри, она слишком короткая. Черт, черт!..
– Нас обвели вокруг пальца, тебе не кажется? – медленно произнесла Джини. – Я думаю, что факс прислал не Эплйард.
– Я тоже так думаю. И кассету прислал тоже не он. – Паскаль посмотрел на Джини. – Только что мы сделали огромную глупость. Мы два часа просидели в ресторане, который для нас кто-то выбрал. Два часа мы обсуждали наши дела, разглагольствуя о том, что нам известно и что – нет. Как же я мог оказаться таким идиотом! Дьявольщина! Черт бы меня побрал!
В неописуемом бешенстве Паскаль широкими шагами двинулся вперед. Джини поспешила за ним.
– Подожди, Паскаль, – взмолилась она, – не торопись. Мы оба издерганы, напряжены, вот и совершили ошибку. Но подумай сам: в ресторане было слишком шумно, и наш разговор вряд ли можно было подслушать.
– Может быть, ты и права, только теперь уже все равно ничего не исправишь. – Они подошли к машине. Паскаль ждал, пока Джини откроет двери. Раньше, чем Джини успела сесть на водительское место, Паскаль уже засунул кассету в автомагнитолу.
– Скорее, – поторопил он, – закрывай дверь.
Как только Джини оказалась внутри, он нажал на кнопку воспроизведения. Несколько секунд из динамиков доносилось только шипение, а затем послышалось дыхание мужчины. Сначала просто тяжелое дыхание, затем – пыхтение и стоны. Джини почувствовала, как холодеют ее руки. Паскаль, сидевший рядом, издал короткое восклицание, взглянул на девушку и протянул руку к магнитоле.
– Нет, – остановила его Джини. – Нам не случайно это послание. Давай дослушаем до конца.
– Я уже понял, что это за послание, – зло перебил ее Паскаль.
– Я тоже.
– Он там один?
– Если даже и нет, то у него весьма молчаливая партнерша.
– Они у него все не очень разговорчивые, – мрачно ответил Паскаль. – Насколько нам известно, это одно из главных условий.
Запись длилась семь минут. Через пять, не произнеся ни единого слова, мужчина, судя по всему, достиг оргазма, затем воцарилась полная тишина. Через шесть с половиной минут, почти перед тем, как закончиться пленке, раздался женский крик.
Паскаль наклонился вперед, выключил магнитофон и посмотрел на Джини.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Джини было не очень хорошо, но она не сказала об этом Паскалю. Она отпустила ручной тормоз и тронула машину с места.
– Я уже говорила тебе, – произнесла она, проехав несколько улиц, – кто-то пытается нас запугать. Ну и черт с ними! Мы будем продолжать то, что начали. Поехали на вечеринку. Ты сосредоточься на Лиз, а я поговорю с Хоторном. Потом, если останется время, поменяемся местами.
Джини чувствовала беспокойство Паскаля. Он ответил не сразу.
– Только будь очень осторожна, – сказал он наконец. – Внимательно следи за своими словами. Погром в твоей квартире, все эти посылки, назначенная в ресторане встреча, теперь вот кассета… Кто-то постоянно опережает нас на полкорпуса.
– Хоторн? – искоса взглянула на Паскаля Джини. Он вглядывался в темноту за окном.
– Может быть, – ответил он через некоторое время. – Может быть. Кем бы они ни были, мы знаем о них одно: им очень нравится играть. Играть в грязные игры.
Глава 17
Ужин явно удался. Фазаны получились на славу, персики и шоколадный мусс были просто объедение. Часы уже показывали четверть одиннадцатого. Скоро должна была подъехать Джини, поэтому Мэри изо всех сил пыталась выпроводить скучных гостей. Двое уже уходили, еще парочка зануд торчала в гостиной, но Мэри видела, как умело маневрирует Джон Хоторн, постепенно вытесняя их в сторону прихожей. Находившийся здесь на протяжении всего вечера американский охранник сейчас помогал мрачному первому секретарю болгарского посольства влезть в пальто.
«Головорез-то из новеньких», – подумала Мэри. Мэлоун – да, именно так его звали, – был весьма услужлив. Болгарин пожал руку хозяйке дома.
– Леди Пембертон, – сказал он, – благодарю вас за великолепный ужин.
Его английский был неплохим, у его жены – похуже.
– Птицы фазаны, – сказала она. – Они мне очень понравится.
– Было крайне интересно побеседовать с послом Хоторном, – продолжал тем временем болгарский дипломат. – Ему известны все последние данные по нашим экспортным поставкам. Весьма информированный человек.
– Вы так думаете? – с восторгом подхватила Мэри, провожая их до двери. Болгарин был как раз из тех гостей, которых Мэри пригласила по просьбе Джона. Все десять минут их протокольной беседы он рассказывал ей о развитии болгарской железорудной промышленности. Мэри с облегчением распахнула дверь.
– Какая жалость, что вы уже уходите! Как приятно было познакомиться с вашей супругой! Конечно, конечно… Несомненно! Всего наилучшего!
Закрыв за ними дверь, Мэри воздела к потолку мученический взгляд. Позади хихикнул новенький охранник.
– Осталось выпроводить еще двоих, мэм? – кивнул он в сторону гостиной.
Мэри одарила его заговорщическим взглядом. Слово «головорез», подумалось ей, в данном случае все же не очень подходит. Хотя Мэлоун был здоровенным, под метр девяносто, верзилой с короткой стрижкой, он, похоже, обладал чувством юмора. Это был беспрецедентный случай. Она взглянула на его широкие плечи и неизменный темный костюм. Проходя мимо телохранителя, она вдруг подумала, вооружены ли охранники Джона. Интересно, как выглядит наплечная кобура с пистолетом? Можно ли ее заметить под костюмом? А может, они прятали оружие где-нибудь еще? Любопытно, где? Может, за поясом? «Фу, какой ужас!» – подумала она и сердечно улыбнулась.
– Я забыла поблагодарить вас, мистер Мэлоун, за те цветы, которые вы мне привезли.
– Рад услужить, мэм.
– Вы ведь новенький, не так ли? Мне кажется, я вас раньше не видела.
– Так оно и есть, мэм. Я прилетел из Вашингтона всего два дня назад.
Мэри удивленно посмотрела на телохранителя. Насколько ей было известно, эти люди никогда и ни с кем не делились никакой информацией. Обычно они разговаривали фразами, состоящими из двух слов. «Да, мэм», «Нет, мэм», – этим их словарный запас исчерпывался.
– Обычно, когда Джон приезжает ко мне, его сопровождает Фрэнк…
Мэри с надеждой посмотрела на верзилу. Если уж он начал изъясняться более-менее по-человечески, то не исключено, что ей удастся из него что-нибудь выудить. Мэри хотелось бы узнать, чем вызвано состояние повышенной боеготовности, в которую приведена служба безопасности Джона, и что означает отсутствие Фрэнка и появление вместо него Мэлоуна. Сам Джон Хоторн ни за что не стал бы ей ничего объяснять, но ведь что-то происходило, и Мэри чувствовала это. На протяжении всего вечера это было видно по Лиз. Мэри заглянула в гостиную и увидела, что та в одиночестве стоит возле камина. Лиз никогда не пила спиртного. Вот и сейчас она держала в руке пустой стакан, в котором ранее была минеральная вода перье. Вертя стакан в руках, Лиз невидящим взглядом смотрела на огонь.
Внезапно Мэри сообразила, что так и не дождалась ответа от Мэлоуна. Обернувшись к нему, она сделала еще одну попытку.
– Значит, даже вы иногда отдыхаете? – вновь закинула удочку Мэри. – Как я понимаю, Фрэнк решил немного отвлечься от служебных обязанностей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52