– И Энтони тоже нет. Правда, Моника вспомнила, что, кажется, слуга с таким именем был у дяди Чарльза. Ты уверена, что твой Джек сказал тебе правду?– А ты хочешь, чтобы Моника помнила всех чужих слуг? Она, наверно, и своих не помнит! – запальчиво возразила Лиз.Дэвид согласился: где уж этой избалованной мисс помнить имена прислуги! Но думал: действительно не помнит? Или Джек в самом деле не служит у нее? А у кого и кем?..– Он так прямо и сказал, что работает на этой вилле? – спросил он.– Я так поняла. – Лиз пожала плечами. – Иначе что ему там делать.Она хотя и объяснила недоразумение забывчивостью Моники, но, как и Дэйв, не могла не усомниться: неужели Джек обманул ее?Лиз хотелось остаться одной. Дэйв, видно, понял это, и прогулка их быстро закончилась. Она вернулась в отель, надеясь, что Ребекка давно спит. Но та ждала ее, чтобы поделиться важной новостью: полицейский с которым она три года танцевала на дискотеке и почти три года спала, получил повышение. Вот они и решили больше не откладывать и пожениться.Будущая семейная жизнь была давно продумана Ребеккой на двадцать лет вперед – что покупать в кредит в первую очередь, что потом; когда обзаводиться недвижимостью, когда – ребенком… Ей нужен был слушатель, пусть молчаливый, лишь бы она могла наконец «озвучить» свою давнюю мечту.То, что от нее не требовалось словесного участие в разговоре, Лиз вполне устраивало. Ей не нравился будущий муж Ребекки, невзрачный человечек с обиженно-надменным лицом неудачника. Ребекка как-то сказала, что Боб – так звали полицейского – переживает из-за своего малого роста. Может быть, теперь, когда его повысили в должности, с его физиономии исчезнет обида на весь белый свет? Глава 6Свидание Джек появился на следующий день. Сама миссис Смит позвала Лиз:– Отнеси мисс Макснис кофе и иди на террасу. Тебя ждут.Лиз отнесла кофе мисс Макснис. Та спросила, где булочка, которую она обычно съедает с кофе. Лиз спустилась в кухню и доставила булочку. Она повернулась, чтобы уйти, и мисс Макснис, посмеиваясь ей в спину, сказала, что видела представителя сильного пола, торчащего в данную минуту возле террасы.– Почему-то он с палкой. Похоже, – прокомментировала она, – он инвалид. Или собирается кого-то поколотить.Но ее последних слов Лиз уже не слышала. Она в мгновение одолела лестницу и выскочила на террасу, едва не сбив Джека с ног.– Ой!.. – воскликнула она, помогая ему поднять оброненную трость. – Мне сказали… я думала…– Что это не я?– Нет, просто я…Он сказал:– Пойдем к морю.Он еще хромал, и они шли медленно. У Лиз на языке вертелся вопрос, почему Моника не слышала о нем? И она обдумывала, как бы удачней об этом спросить.Они спустились на пляж. Джек стащил джинсы и майку и растянулся на песке.– А ты? – спросил он. – Будешь купаться?Она расстегнула молнию, сбросила платье и легла рядом. Он поцеловал ее в шею. Она закрыла глаза, чтобы не выдать охватившего ее волнения. Еще! – мысленно просила она. Поцелуй еще… Он сказал:– Все эти дни думал о тебе. Я хочу быть с тобой.Он положил руку на ее живот.– Ты сказала, что хотела вернуться к старику?– Хотела…– Когда Энтони приехал за мной, – сказал Джек, – мы еще час ждали тебя. Я надеялся, что ты придешь.Это была правда: он хотел, чтобы она вернулась. За всю его жизнь ни одна женщина не проявляла заботу о нем, если только не была уверена в щедром вознаграждении. А эта девчонка заплатила за его ночлег и еду, хотя, дай Бог, чтобы в ее сумке хранилась сотня долларов.– Я ведь твой должник, – сказал Джек.Лиз облизнула почему-то пересохшие губы и спросила:– Почему ты не сказал, что не работаешь у Моники?– По-моему, ты не спрашивала. И Энтони не работает у нее. Его позвали помочь обслужить гостей. Ну, а я увязался за ним.– А где ты работаешь?– Работаю? – переспросил он. – У родственников Моники.– У дяди Чарльза?– Я забыл, что ты его хорошо знаешь. – Джек улыбался.– Не просто знаю, но даже танцевала с ним! Эту лапшу Моника повесила на уши своим приятелям, чтобы позлить их.Джек засмеялся: ну, Моника!– Нет, – сказал он, – я не работаю у Чарльза.– А у кого?– Ты что, знаешь всех ее родственников?– Нет. А кем? Джек задумался.– У меня нет определенных обязанностей. Делаю, что потребуется: могу водить машину, лошадей выезжать…– А все-таки, почему Моника не знает тебя?– У Моники девичья память. Но уверяю тебя: она меня вспомнит. Ты не беспокойся, я не бандит и не мошенник. Обещаю предоставить доказательства. – Он протянул ей руку. – Пойдем купаться.– А твоя нога?Он сказал, что нога уже почти не болит и плавать это не мешает.Они плыли сперва вдаль, потом повернули и поплыли вдоль берега. Лиз оглянулась – и берег, и вышка спасателей, и отель «Милена» казались далекими-далекими, как в перевернутом бинокле. Но теперь Лиз не боялась. Не потому, что уже знала: акулы здесь не водятся. Появись они сейчас, она все равно не испугалась бы. Потому что рядом был Джек.Время от времени он подплывал к ней и целовал ее. Поцелуи были соленые от капель морской воды, это смешило Лиз. Но в то же время его поцелуи заставляли все ее естество трепетать – тем особым трепетом, который знаком каждой влюбленной женщине.– Странно, – сказала она, когда они поплыли обратно.– Что странно?– Никогда не думала, что мы встретимся и будем вместе плавать.– Почему же? – спросил он. – Мы ведь совсем недалеко от того места, где встретились.– Все равно. Я не представляла.Они выбрались на берег и легли на песок. Песок был горячий, и солнце было горячее. Оба лежали на спине, закрыв глаза.– Значит, ты не представляла? – спросил он.Она ответила, не открывая глаз:– А ты?– Я тебе уже сказал, что хотел видеть тебя.Лиз приподнялась на локте.– Я тебе нравлюсь?– Если б ты мне не нравилась, зачем бы я пришел к тебе? Тебе ведь тоже хорошо со мной?Лиз щурилась, глядя на море. Помолчав, Джек спросил:– Сколько тебе лет?– Будет восемнадцать.– А мне скоро будет тридцать.Она пыталась представить себя в этом возрасте, но ничего не получалось. Нет, она никогда не изменится. И Джек всегда будет таким, как сейчас. Лиз посмотрела на него и улыбнулась.– Все хорошо? – спросил Джек.Лиз кивнула. Он сказал, что завтра они поедут ужинать в ресторан. Она напомнила:– Я же работаю!Он обещал попросить миссис Смит заменить Лиз другой горничной.– Так она тебя и послушает!– Попробую уговорить.Она подумала, что Джек хвастает, но вспомнила, что так же оценила его уверенность, когда он говорил, что за ним непременно пришлют машину. Кто знает, вдруг и теперь получится…– А ты покажешь, где ты работаешь?– В другой раз, – неопределенно ответил Джек.
Джек Бредфорд гнал машину по свободному шоссе. Он ехал к Монике Рассел, своей двоюродной сестре, и думал о ситуации, которую сам создал, и о том, как исправить ее, не оттолкнув Лиз. Когда она нашла его, покалеченного, на дороге у рекламного щита и тащила к старику, глупо было представляться и сообщать, сколько денег на его банковском счете. Тогда ему это и в голову не пришло. Ему даже казалось, что она не очень-то поверила, будто кто-то поспешит ему на помощь и вышлет машину. При встрече на вечеринке Лиз укрепилась в мысли, что он работает у Моники, или у ее дяди, или еще у кого-то, или, как и сама Лиз, прислуживает богатым клиентам. Но что будет, когда она узнает, что у него самого есть прислуга, шофер, садовник? И что взбалмошная богачка Моника – его двоюродная сестра? И что вилла, на которой была Лиз, принадлежит вовсе не Монике, а ему, Джеку… Возможно, обрадуется богатому поклоннику. Но вот простит ли она ему все его недомолвки? Скорее всего, нет. Это он уже понял. И это было ему небезразлично.Кузине Джека Монике всего четырнадцать. Отношения у них сложились дружественно-ироничные. Он подшучивал над ней, она отвечала смехом и дерзила. Сейчас он ехал к Монике, еще не зная, с какой стороны подобраться к ней, чтобы она не догадалась о подоплеке его интереса.Очередная вечеринка у Моники кончилась. Гости разъехались. Осталась обычная компания. Джек заглянул к ним и отправился в библиотеку. Он не сомневался, что спустя десять-пятнадцать минут Моника прибежит с сообщением, что все ушли. Почему-то его приход всегда способствовал бегству ее друзей.Моника явилась ровно через тридцать минут. Джек отложил журнал.– Выпроводила? – Она радостно кивнула. – Как тебе это удается?– Я смотрю на часы и говорю: «Как всегда точен. Придется идти, а то пожалуется дяде Чарльзу!» Знаешь, они мне чертовски надоели, – призналась она.– Так не приглашай!– Они сами приходят.– А есть кто-нибудь, кто тебе не надоел?Она ответила не сразу, словно перебрав в уме посещавших ее приятелей и приятельниц:– Появилась тут одна… Я хотела тебя познакомить, но ты исчез.Он небрежно спросил, кто это «одна»? И Моника тут же выложила ему все истории, происшедшие с Лиз.– Что же тебе нравится в этой Лиз?– С ней интересно.– Она стоит на голове?Моника захохотала:– Почти. Она то тонет, то ее грабят, а это все равно что стоять на голове!– Действительно. Очень забавно, – поддакнул Джек. – А ты ее хорошо знаешь? Выловила в море и сразу в подруги?Моника сказала надменно:– И не собираюсь!– Значит, ты больше не позовешь ее?– Не знаю. Как тебе моя прическа? Ее делал парикмахер Лиз.Джек похвалил прическу.– Его-то я точно позову! – радостно сообщила Моника.Тем же скучающим тоном Джек поинтересовался, почему Моника решила познакомить его с Лиз.– Хотела услышать твое мнение о ней.– Так же, как мнение о твоей новой прическе?– Хорошая прическа говорит о многом…Это было все, что Моника сообщила о новой подруге. Он знал о Лиз больше, и не было необходимости сворачивать с дороги на виллу к сестре, чтобы услышать, что мнение Моники о Лиз зависит от качества работы ее визажиста. Он спросил себя, чего он, собственно, ожидал от такого знатока человеческих душ, как Моника. Ни-че-го! Если не считать, что ему хотелось с кем-нибудь поговорить о Лиз.Он снова катил по шоссе. До его дома было не более часа езды, и этот час был в его распоряжении. Если только какой-нибудь случай не задержит его. Впрочем, Джек Бредфорд, едва оправившийся после аварии, предпочитал ехать крайне осторожно и не собирался никого подвозить…Джек думал, что Лиз привлекла Монику не только стоящим парикмахером. Что-то было в этой девушке, заставлявшее выделять ее из толпы. Поводы обратить внимание на Лиз у него и у его двоюродной сестры были разными. Но одно обстоятельство совпадало: у Моники достаточно приятелей, среди которых Лиз заняла бы не первое место по экстравагантности. И среди его знакомых, по крайней мере, есть двое, на которых он может положиться. Так что и тут Лиз не была счастливым исключением. Возможно, она могла стать добавлением к тем двум, но не более. К тому же с приятелями его связывали годы дружбы, выручки в финансовых и любовных проблемах. А Лиз чужая. Буквально девушка с улицы, они ведь впервые увидели друг друга на шоссе. Он был для нее человеком, попавшим в беду. И она не прошла мимо, как те, что мчались в машинах и не остановились, хотя могли подвезти его к ближайшему врачу. Она помогла ему, как, наверное, помогла бы любому другому. Конечно, она красивая, и это притягивает к ней. Но среди его знакомых много красивых женщин. Вот почему чувство, охватившее его, когда он встретил Лиз у Моники, было совершенно неожиданным. Несколько дней он пытался разобраться в себе. На четвертый поехал в отель «Милена»…
Дом Джека Бредфорда был нашпигован электроникой. Ажурные ворота, подчиняясь дистанционному управлению, бесшумно разошлись, чтобы пропустить машину. Так же раскрылись двери гаража. Джек поставил машину и поднялся в дом. Энтони встретил его в холле.– Кто-нибудь звонил?Энтони сделал вид, что не расслышал вопрос. Значит, звонила, подумал Джек. Иначе он сказал бы.– Она? – спросил он вслух.Энтони неопределенно подвигал бровями.– Что ей надо?– Хочет поговорить.Джек покосился на него.– Я уж подумал, ты онемел… Я голоден.Он пошел в малую столовую, куда Энтони подавал, когда не было гостей. Джек чувствовал, как в нем поднимается раздражение. Он оглядел комнату, но придраться было не к чему. Энтони отличался занудливой аккуратностью. Иногда, как сейчас, Джеку хотелось обнаружить беспорядок, чтобы сорвать дурное настроение. Но он сдержался. Он знал причину своего раздражения: звонок от жены.Они разошлись полгода назад. Он отдал Клаудии все, что полагалось ей по брачному контракту. Велел запереть комнаты, в которых она жила. И вздохнул было с облегчением. Но Клаудиа считала, что получила не сполна, и не оставляла его в покое.Энтони прикатил сервировочный столик. Как всегда, посреди тарелок высилась бутылка красного вина. Джек сказал:– Я выпью виски со льдом.Энтони осуждающе покачал головой, но виски и ведерко со льдом принес.– Поставь еще стакан.Энтони молча выполнил приказание.– Налей и выпей. Я не могу пить один.Они выпили. Джек спросил, как Энтони преодолевает неприятности. Тот сказал, что он их не преодолевает.– Сами пройдут. Все проходит, и плохое, и хорошее.– Ты философ. – Джек усмехнулся.Зазвонил телефон.– Спроси, кто!Энтони подошел к аппарату. Послушал. Прикрыв ладонью микрофон, обратился к хозяину.– Это…– Ладно. Иди.Он обождал, пока Энтони вышел, прикрыв дверь, взял трубку и мрачно проговорил:– Что еще?Поморщился, услышав высокий голос, умеющий одинаково нежно щебетать слова любви и жаргонную ругань. Клаудиа зло сказала:– Ты всучил мне дом, в котором нельзя жить!Он не стал дальше слушать. Рявкнул:– Обращайся к адвокату! – И швырнул трубку.Несколько минут сидел, успокаиваясь, слушая и не слыша частые гудки из валявшейся на столе трубки. Потом положил ее на рычаг и прикоснулся к кнопке, вмонтированной рядом с телефоном. На пороге возник Энтони. Не глядя на него, Джек спросил, где поблизости есть недорогой, но хороший ресторан. По лицу камердинера пробежала гримаса, означающая что-то вроде «Новые причуды». Для верности Энтони переспросил:– Дешевый?– Не дешевый, я сказал недорогой и приличный. Хочет повести эту девчонку, подумал Энтони.– Так как? – нетерпеливо повторил Джек. – Знаешь или нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20