Очень не скоро, где-то к тридцатому поколе­нию, рождается наконец Каменная Рука, прапрапрадед папы Большая Рука.
К тому времени многие из нас засыпают.
– Ой!
Рука-на-расправу-легка опускает свою длань, подоб­ную дубинке, и возвращает нас к действительности.
– Так-то фы уфашаете ставейшин? – бранится Без­зубый Лось.
Потом все хором:
– Сорванцы!
– Никакого уважения!
– Все бы им развлекаться!
– Ну и времена!
– И куда мы только идем!
Тем временем Тот-кто-вспоминает продолжает свой рассказ, который, к счастью, близится к концу, ибо уже родился Тяжелая Дубинка, дед папы Большая Рука.
Теперь-то и начнутся игры, думаете вы.
Ничего подобного!
Да, Тот-кто-вспоминает закончил свой рассказ, но сказителя сменяет его сын Тот-кто-должен-вспоминать. Ему предстоит доказать перед Советом старейшин, что он досконально изучил урок и в состоянии в один пре­красный день заменить своего папу.
Если папу можно назвать ходячей энциклопедией, то сына – живым словарем.
Опять начинается тягомотина:
Вначале была Ночь. Потом пришла Луна, мать всех ледниковых людей. Луна родила Росу и Ветер. От Росы родился Смеющийся Медведь, предок племени Смеющихся Медведей. От Ветра родился Грустный Медведь, предок племени Грустных Медведей. От Гру­стного Медведя родился Волосатый Мамонт, от Волоса­того Мамонта – Хромой Лось. От Хромого Лося – Се­ребряная Форелька…
Еще немного, и я упаду в обморок.
Глаза у меня слипаются, я стараюсь держать их от­крытыми, потому что Старейшины за мной наблюдают. И наконец…
Наконец пытка прекращается, все встают и поздрав­ляют живой словарь, который повторил литанию без единой ошибки. Мы тоже подходим, хлопаем его по спине.
– Молодец, молодец.
– Это было здорово.
– Какая история!
– Хотите, расскажу еще раз? – с наигранной наив­ностью спрашивает Тот-кто-должен-вспоминать.
Мы пускаемся наутек. Наконец и нам, детям, дозволено поесть. М-м-м! Нога бизона… вкуснятина! Но вот меня зо­вет Березка:
– Неандертальчик, иди сюда, попробуй, что я приго­товила!
Откровенно говоря, я бы лучше отказался, но не хо­чется ее обижать.
Березка умная девочка, очень активная: она училась у папы Полной Луны, который у нас не только ша­ман, но и целитель, цирюльник, хирург и дантист, и поэтому досконально знает все травы и деревья в ле­су, а в ее гроте оборудована настоящая маленькая ап­тека.
Холодно, сыро, вас замучил ревматизм?
Ступайте к Березке: она вам даст настойку коры карликовой ивы.
Вы столкнулись с мамонтом и расшибли себе лоб?
Березка смешает корень горечавки с другими целеб­ными травами, и вы скоро поправитесь. Не говоря уже о том, что Березка умеет готовить из трав и плодов, ко­торые сама собирает, изысканные и лакомые блюда.
Вот они, выстроены в ряд на большой каменной плите перед очагом.
– Чего тебе дать? – спрашивает подруга.
– Не… знаю, – нерешительно отвечаю я.
– Паштет из червей или пюре из улиток?
– Па-паштет из червей. Хватит, спасибо…
– У меня всего вдоволь. Ну же, бери побольше. Сажусь, начинаю есть.
Ого: вкусно-то как! Облизываю камешек со всех сторон.
– Попробуй-ка гусениц с мятой, – угощает меня Бе­резка. – Или тебе больше нравятся протертые жуки с жимолостью? А на десерт у меня чудесный мармелад из тараканов…
С завистью смотрю на старейшин, которые обглады­вают последние косточки мускусного быка. Охота или собирательство?
Что важнее – опасное занятие мужчин или повсе­дневный, упорный труд женщин?
Тетушка Бурундучиха как раз выступает по этому поводу:
– Мяса недостаточно для правильного питания. Раз­ве вы не замечаете, что человек, который ест одно только мясо, часто болеет и рано теряет зубы?
Дедушка Пузан подходит ближе, угрожающе сжимая в руке огромную голень бизона.
– А почему тогда я ем одно только мясо и зубы у меня все целы? – вставляет он.
– Ты – исключение, – громыхает папа Большая Ру­ка. – Ты без зубов пропадешь. Вы можете себе пред­ставить, чтобы дедушка Пузан день-деньской ел одну только тюрю из ивы или паштет из мха?
Все хохочут.
– Смейтесь, смейтесь, – вступает тетушка Бурунду­чиха, но помните, что паштет из мха зимой придает нам силы. Да и тюря из ивы тоже!
Я, по правде говоря, ни того ни другого не люблю, но мама Тигра время от времени заставляет это есть, говорит, что так нужно, и я скрепя сердце подчи­няюсь.
Вы, разумеется, не должны думать, будто зимой, ко­гда все сковано льдом, мы ходим выкапывать мох. Мы бы его переварить не смогли! Нет, нет, за нас это дела­ют олени. Когда охотники убивают оленя, его желудок обычно набит всякой подобной пищей; мы его сохраня­ем, закапываем в снег, и когда еды не хватает, берем оттуда понемножку.
Не ахти что, зато витаминов много, как и в тюре из листьев ивы, которую мы летом заготовляем впрок, на зиму, когда деревья стоят голые.
Набив животы, мы садимся вокруг костра и наблю­даем, как шаман готовится к магическому обряду. Зав­тра начнется охота на бизона, и необходимо заручиться поддержкой Духов-Покровителей.
Первая часть церемонии довольно скучная: пока Полная Луна читает молитвы, Счастливая Рука, наш специалист по магическому рисунку, велит Угольку приготовить смесь из жира и толченого угля, макает туда палец и рисует на коре сначала здоровенного би­зона, потом наши копья, направленные на него.
Теперь все племя выстраивается перед рисунком, ис­пуская устрашающие вопли: так Дух-Покровитель, ис­пугавшись, оставит бизона, и нам будет легче его убить.
Уже стоит глухая ночь, а праздник в самом разгаре: начинается самое интересное.
В глубине Большой пещеры, рядом с черепом Мед­ведя, который является для Колдуна объектом особого почитания, стоит массивный камень, имеющий форму Бизона.
Нам, детям, поручено кидать в него комки глины, дразнить его: пусть знает, что мы его не боимся.
Глины мы заготовили вдоволь и, едва Полная Луна дает сигнал, начинаем стрельбу по мишени.
Старики и женщины хлопают в ладоши, смеются, приветствуют наши достижения.
Папа Щеголька, Рука Загребущая, никогда не упус­тит случая делать кремни (деньги, по-нашему) – и во­всю бьется об заклад.
Выше всех котируется Молния, но и Рысь стреляет будь здоров.
А на бедного Кротика ставят один к ста, потому что, когда у него в руке комок глины, может случиться все, что угодно.
Вот и его очередь.
Первый комок попадает прямо в лоб Полной Луне со всего размаха. Шаман шатается, едва не падает.
Второй летит в глаз папе Большая Рука, который бросился на помощь шаману.
Третий бьет по носу тетушку Жердь.
Четвертый падает в огонь: искры и угольки разлета­ются во все стороны.
Но последний… ах, последний, будто направляемый рукой божества, совершает безупречную траекторию и шлепается прямо о морду нашей каменной мишени.
Бабушка Хворостина ликует: она поставила один кремешок на Кротика и теперь бежит к папе Щеголька требовать выигрыш.
Рука Загребущая воет от огорчения, но вынужден заплатить долг чести – сто обточенных кремней как на подбор.
Наконец все вздыхают с облегчением: Кротик закон­чил броски.
Мы поднимаем его на руки и качаем как победителя.
ОБЖИГАЮЩИЙ КРЕМЕНЬ

Сегодня в нашем пещерном классе гнетущая атмо­сфера.
Дедушка Пузан проводит для нас, мальчиков, длин­ный и скучный урок по обработке кремней, а девочки тем временем скребут и вычищают шкуры.
– Повторяем пройденное. Какими материалами рас­полагает ледниковый человек для того, чтобы изготав­ливать орудия? Отвечай, Щеголек.
Но тот даже не слышит, уставился на Неандерталочку, выпучив глаза, как вареная рыба: сразу видно, влюблен.
Дедушка Пузан хватает его за ухо и тащит в первый ряд.
– Повторяю вопрос: какие породы камня мы можем использовать?
– Кварцит! – кричит с места Молния.
– Молодец. Но ты, наверное, заметил, что кварцит плохо отслаивается. Еще?
– Яшму, – говорит Мячик.
– Да, верно. Но яшма не слишком прочная.
– Халцедон, – припоминает Медвежонок.
– Конечно, халцедон очень хорош, однако он редко встречается. Но, к нашему счастью, ребята, в природе существует кремень, наш верный друг кремень. Нет материала лучше кремня, уж поверьте мне. Я всегда советую выбирать светло-коричневый, того же цвета, что и кожа тетушки Жерди, когда та не моется не­сколько лун.
Мы хохочем.
– Кремень, – продолжает дедушка Пузан, – самая твердая вещь на земле, за исключением, разумеется, башки Разъяренного Бизона.
Снова смех.
– Без кремня не было бы и ледниковых людей. Ска­жите, как бы мы обходились без наконечников копий, без скребков, которыми счищаем жир со шкур, без осколков, которыми режем по дереву? Мы бы ходили в чем мать родила и вскорости замерзли бы насмерть. Да, милые мои ребятишки, если не считать огня, то кремень – самое лучшее, что Мать-Луна подарила лед­никовым людям.
Мы почтительно кланяемся Тотему-Луне, который виднеется внизу, в центре летнего стойбища. Белый шар сверкает под бледными солнечными лучами; тем­ное пятно на нем – это шаман Полная Луна, который забрался туда, чтобы вздремнуть. Березка окликает его: – Папа!!!
Колдун резко вскакивает и катится вниз. Поднима­ется, ошарашенный, весь в пыли, сердито смотрит на нас. Потом снова карабкается на свой ненаглядный тотем.
Урок продолжается.
Свисток и Мячик затаились в глубине грота и игра­ют в вышибалу кремневыми шариками; Морж клюет носом, прикрыв лицо кусочком шкуры; Буйволенок спит.
Вонючка, вместо того чтобы вычищать шкуру, гото­вит записочку для Щеголька…
В нашей школе передать записочку – целая пробле­ма. Не можем же мы использовать таблички из извест­няка: больно они тяжелые, да и учитель заметит.
И мы придумали обходиться легонькими кусочками коры.
Вонючка рисует на гладкой стороне дерево (предпо­лагается, что это береза), облако, медведя и пещеру.
Вот что хочет она передать Щегольку: «Березка и Умник спрятали зверя в пещере Без Дна». Умника она изобразила в виде облака, потому что наш друг вечно витает в облаках.
После долгих перемещений записка попадает к Ще­гольку, и тот читает: «Когда идет дождь, лесные медве­ди прячутся по берлогам».
Вытаращив глаза, он глядит на Вонючку, а та корчит рожи и показывает на Березку и Умника. Она что, спя­тила? Каждому ясно, что когда идет дождь, медведи прячутся по берлогам. Куда им еще деваться?
Вся эта суматоха не укрылась от дедушки Пузана, который вскакивает как ужаленный.
– А, записка! Ну, ну… Щеголек, живо подай ее сюда!
Щеголек хочет ее проглотить, чтобы уничтожить со­став преступления, точно так, как делаете вы, если вас застукают с запиской в руке. Но проглотить кусок тол­стой коры не так-то просто! К счастью, дедушка Пузан вовремя вырывает кору изо рта у Щеголька, пока тот не подавился.
– Ну-ка, дай взглянуть! – Читает. – Ах вот как! Гнусные разгильдяи, никакого уважения! Писать такие вещи!
Щеголек чешет бороду, ошарашенный: записка вовсе не кажется ему обидной. Глупой – да, но кого она мо­жет обидеть?
– Послушайте, что нацарапал этот писака, – негоду­ет учитель. – «Дедушка Пузан – медведь. Когда он пойдет в лес, пусть как следует вымокнет и свалится в яму!»
– Но дедушка, протестует Щеголек. – Читай как следует. Там написано: «Когда идет дождь, лесные медведи прячутся по берло­гам!»
– Да нет же, Щеголек, – ярится Вонючка. Ты сам не умеешь читать. Там написано: «Березка и Умник спрятали зверя в пещере Без Дна».
Мертвая тишина воцари­лась в пещере. Даже муха не пролетит (к тому же все они перемерзли!).
Дедушка Пузан на какой-то момент теряется, не зна­ет, что сказать. Потом приходит в себя и спрашивает:
– В пещере Без Дна? Спрятали зверя? Скажите, что это неправда!
Березка и Умник молчат, опустив головы. Вонючка встает и указывает на меня пальцем.
– Неандертальчик там тоже был, и эта воображала, которая всегда с ним ходит. Я их видела. У них было мясо…
Неандерталочка начинает плакать.
– Все это вы мне объясните после обеда, – рычит дедушка Пузан. – Пещера Без Дна – табу, держать жи­вотных запрещено. Счастье ваше, что на сегодня у нас назначено посещение мастерской Обжигающего Крем­ня, иначе…
Из грота мы выходим совсем убитые.
Врезать бы как следует ябеде Вонючке, но что это изменит? К тому же Морж, Свисток и Мячик изводят нас всю дорогу.
– Так вам и надо!
– Теперь на своей шкуре узнаете, как дерется Рука-на-расправу-легка.
– Наконец-то получите по заслугам!
Березка не отвечает, глядит в пространство. Пережи­вает, поди, за своего Лизунчика.
Голос дедушки Пузана пробуждает нас к реаль­ности:
– Сейчас мы направимся в яму за стойбищем искать кремни. Недавно сошла лавина, и земля рыхлая.
Кремни гладкие и круглые, самые маленькие вели­чиной с ноготь, самые большие – с голову дедушки Пузана.
Мячик, у которого завидная коллекция кремневых шариков, не слушает объяснений и роется в земле, выискивая микроскопические кусочки. Он трудится самозабвенно, погруженный в мечтания о том, как вы­годно променяет свои находки, но дедушка Пузан вне­запно возникает у него за спиной и кричит ему прямо в ухо:
– Мячик! Чертенок ты этакий! Ничего хорошего из тебя не выйдет! Ты только и думаешь об игре, ты не слушаешь, не следишь за уроком! Теряешь время, соби­раешь всякую дрянь; но скажи, пожалуйста, что ты бу­дешь обрабатывать, какие камни?
Учителю невдомек, но «всякая дрянь» имеет огром­ную ценность для нас, ледниковых детей.
Две горсти кремневых шариков можно обменять на шкуру зайца-беляка, а цена за цветные камешки, кото­рые Рысь нашла в ручье далеко от стойбища, была просто головокружительной (говорят, что за такие ра­ритеты Щеголек ей предложил свой чудесный скребок из халцедона!)
Собственно, не только Мячику достается от нашего строгого учителя.
– Свисток! Сколько раз нужно повторять – слушай внимательно, не путай кремень с другими породами. Это песчаник: разве ты не видишь крупинки? Уда­ришь по этому камню, и он рассыплется на тысячу кусков.
Мы стараемся сосредоточиться.
Рысь уже собрала с десяток отличных кремней, и Молния не отстает. У меня поменьше, но некоторые очень даже недурны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14