https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/iz-iskusstvennogo-kamnya/
Я непременно должен успеть раньше него.
Сворачиваю направо, спускаюсь между двумя рядами хижин, притулившихся одна к другой, по, придя на место, оказываюсь липом к лицу с соперником.
Его зовут Фррлффф, что можно перевести как «желторотый юнец». Но я в моей истории дал бы ему другое имя, чтобы вы поняли, каков он из себя: я назову его Щеголек, потому что он из кожи вон лезет, лишь бы одеться помоднее.
И теперь, спускаясь к хижине Неандерталочки, он завернут в драгоценные шкуры и распространяет вокруг себя запах ароматных смол…
За ним даже плетется какой-то бедный родич, несет кусочки кожи для упражнений!
Бегу стремглав, потому что полог у входа в хижину моей красавицы приподнимается; бросаюсь наперерез Щегольку, ловко ставлю ему подножку, и он шлепается прямо в грязь.
А вот и Неандерталочка выходит из хижины, и я, остолбенев, не свожу с нес глаз.
Неандерталочка – самая пригожая ледниковая девочка; никто в наших краях не видывал краше.
Неандерталочка – цветок, раскрывшийся на вечной мерзлоте.
Неандерталочка – свет наших холмов. Неандерталочка – моя мечта… В самом деле, я влюблен не на шутку! С другой стороны, когда я ее опишу, вам, без сомнения, станет понятна моя неодолимая страсть.
У Неандерталочки чудесная фигурка: низенькая, как раз как надо, коренастая, массивная.
У нас это очень ценится: чем женщина ниже ростом, тем легче ей таскать тяжести. Не говоря уже о том, что для такой жены не нужно строить высокую хижину, а это большая экономия.
Рост идеальной ледниковой женщины должен быть примерно равен ширине бедер. А если у нее к тому же кривые ноги, чего еще остается желать!
Ведь кривоногая никогда не споткнется, идет себе и идет без устали, день за днем, несет на спине страшенную тяжесть…
Неандерталочка как раз такая.
Еще она волосатая, как тетушка Бурундучиха, и у нее прелестный носишко, по величине такой же, как у дедушки Пузана…
Беда в том, что многие добиваются ее расположения. Слишком многие!
Но среди всех моих соперников самый ненавистный Щеголек.
Вот он, молокосос, вылезает из лужи: с шуб капает, рожа перемазана в грязи.
Ваш покорный слуга бросается его чистить, но чем больше он старается, тем гуще залепляет вонючая жижа щеки, лоб и волосы Щеголька. Смотреть противно: в самом деле, Неандерталочка брезгливо отворачивается.
Один – ноль, приятель!
Предлагаю понести узелок моей красавицы, и она, с улыбкой, которая растопила бы и ледяное сердце, соглашается.
До школы уже недалеко.
Мы выходим из стойбища, узкой тропинкой поднимаемся в горы.
По пути к нам присоединяются Медвежонок и Улитка, издалека машут руками Сорока, Попрыгунья и Буйволенок.
В ШКОЛЕ ДЕДУШКИ ПУЗАНА
Школа совсем недалеко от стойбища.
Надо подняться по тропинке на скалы, между которыми протекает наша река, – и вот вы у входа в пещеру.
Там дожидается дедушка Пузан. Он заставляет нас обтереть шкурки росомахи, которые привязаны у нас к ногам вместо обуви, а потом, уже в пещере, надевает хорошую шубу из мускусного быка и превращается из дедушки Пузана в учителя.
Начинается перекличка. Старик вглядывается в знаки, вырезанные на дубинке для записей, потом заводит гулким басом (подходящий голос для такой аудитории!):
– Березка!
– Здесь.
– Уголек!
– Здесь.
– Сорока!
– Здесь.
– Свисток!
Раздается пронзительный свист.
– Ах вот оно что! Шутить вздумал? Ступай-ка в угол, негодник!
Свистку в угол совсем не хочется, он бросается наутек. Но с проворством, неожиданным для такой туши, старый учитель загораживает ему дорогу и хватает за шкирку.
Мячик, большой приятель Свистка, приходит на помощь:
– Он не виноват! Дедушка Пузан, припомни-ка, что ты сказал?
– Свисток…
– Вот именно. Он и свистнул. Логично?
– Логично, логично… – бурчит учитель, хватая Мячика свободной рукой. – Раз ты такой любитель порассуждать, составишь дружку компанию.
И ставит обоих в угол.
Хотя у нас в угол не ставят, а подвешивают!
Высоко-высоко прямо из скалы торчат жерди. Дедушка Пузан берет злополучных нарушителей за кожаные пояски и нанизывает их на палки.
Время от времени мы оборачиваемся, смотрим на них и хихикаем, поскольку подвешенные раскачиваются на ветерке и корчат уморительные рожи.
Дедушка Пузан заканчивает перекличку: сразу видно, какой он сердитый.
– Плохое начало! – гремит он. – Школа – дело серьезное. А лучше моей школы вы нигде не найдете.
– Еще бы, – срывается у меня с языка, – других-то нет.
Толстяк звереет: мечется туда-сюда, рычит что-то невнятное, оглядывает детишек, которые сидят на шкурах в первом ряду.
– Запомните раз и навсегда, я – учитель, и вы должны меня уважать! – вопит он. – Кто, как не я, раздаст вам в конце последней четверти Годовые Копья?
По пещере тут же проносится шепоток, ибо если мы что-то и принимаем близко к сердцу, так это пресловутые Копья. Дело в том, что их длина определяет не только успехи в школе, но и нашу будущую роль в стойбище. Получив длинное Годовое Копье, мальчики станут великими охотниками, девочки – собирательницами, важными и полезными для общины. И наоборот, короткое Годовое Копье показывает, что из тебя ничего путного не выйдет.
Теперь в пещере установилась мертвая тишина, и дедушка Пузан спокойно продолжает читать нотацию.
И не забывайте об этой штуке, – торжественно возглашает он, указывая на дубинку для записей. – Здесь я буду ставить вам отметки. Учитесь прилежно, иначе я попробую ее на ваших затылках. Этот классный журнал в случае чего может послужить и палкой!
– Дедушка, – спрашивает Березка, – а чем мы будем заниматься в этом году?
– Гм-м-м… да, программа. Ну, поглядим: для мальчиков, естественно, основной предмет – охота. В этом году мы проходим охоту на мелкую дичь. На следующий год поищем дичь покрупнее…
– Зубра? – радуется Буйволенок.
– Может быть, – отвечает дедушка Пузан. – Хотя я уже придумал нечто более занимательное.
– Дедушка, а девочки тоже будут ходить на охоту? – спрашивает Блошка.
– Еще бы, маленькая. Охота, конечно, мужское дело, но женщины должны знать, как добить зверя, освежевать его, прокоптить шкуру…
– Учитель, это правда, что с тобой на охоту ходить опасно? – не унимается Буйволенок.
– Кто тебе сказал? Все говорят…
– Да нет же, нет: я всегда о вас позабочусь.
– А Весенние Игры? – осведомляется Молния. – У Северных Буйволов такая команда…
– Дедушка, кто будет участвовать?
– Когда начнутся Игры?
Ну, ну, поспокойнее. Не все сразу. Во-первых, Весенние Игры начнутся весной…
– Вот так открытие, – бурчу я.
Но у дедушки Пузана острый слух. Он глядит на меня искоса и мерзко хихикает:
– Давай, давай, зубоскаль: увидишь, сколько состязаний придется на твою долю, Неандертальчик!
Я бы хотел участвовать в Прыжках через Бурный Поток! – звонко выкрикивает Кротик.
– Ты и потока-то не увидишь! – смеется Морж. Щеголь и Вонючка, противная девчонка, покатываются со смеху, а Кротик заливается слезами.
За него заступается Молния.
– Вот выйдем отсюда, я вам покажу! – грозится он.
– У-у-ух! Сейчас в штаны наложу со страху, – паясничает Морж.
Безобразно ведет себя этот Морж. Кто его знает, почему он такой злющий. Может, потому, что не такой красивый, как мы все. У нас в десять лет уже растут борода и усы, а у него лицо безволосое, гладкое как яичко. За это мы его, конечно, изводим, но он и сам напрашивается: вечно задирается, лезет на рожон и распускает руки.
Только Умник и Березка его защищают.
Умничек утверждает, будто в его лице есть признаки нового и будущее за такими, как он; Березка же считает, что все дети красивые, даже те, у кого не растет борода…
Тем временем дедушка Пузан поднял дубинку для записей, и в пещере воцарилась тишина. Урок продолжается.
– В этом году, кроме практических занятий по охоте и рыболовству, мы будем присутствовать при настоящей облаве, которую устроят взрослые охотники…
– Дедушка Пузан, а правда, что дяденька Бобер – самый лучший охотник? – перебивает его Медвежонок.
– Ну, не будем обобщать. Лучше бы мне промолчать из скромности, но в молодости я одолел… гм… тигра…
Мы, конечно, это прекрасно знаем, потому что долгими зимними вечерами, когда все рассаживаются вокруг огня, он раз сто описывал тот случай во всех подробностях. И все же, чтобы не огорчать старика, делаем вид, будто слышим об этом впервые:
– Ого!
– В самом деле?
– В самом деле, – кивает дедушка Пузан. – И представьте себе: безо всякой подмоги…
– Какой удалец!
– Куда там дяденьке Бобру! – восхищается Лучинка, чтобы сделать старику приятное.
Дедушка Пузан счастлив. Он поглаживает брюхо, выпирающее из-под шкур, и продолжает рассказ. Я замечаю, как, не переставая нас поучать, он достает кусок вяленого мяса, берцовую кость бизона, и обгладывает ее дочиста.
Он слишком стар, чтобы ходить на охоту с другими, поэтому и взял на себя попечение о подрастающих членах общины, которых обучает в своей школе.
За это ему то и дело перепадает лишний кусочек мяса, хотя трудно так сразу сказать, что дедушка Пузан понимает под кусочком.
Он в основном тем и занят, что набивает себе брюхо.
Ест он все подряд. Челюсти и зубы (случай не то что редкостный, а просто уникальный: в таком-то возрасте все зубы у него целы!) – самые безотказные части его организма: сам он горбатый, хромой, его одолевает артрит, но в том, что касается еды, он любого из молодых за пояс заткнет.
День за днем жует себе и жует.
Для наглядности приведу нашу меру веса: один медведь.
Бабушка Хворостина, например, весит пятую часть медведя; тетушка Жердь – третью; мама Тигра – две трети; папа Большая Рука – медведь с небольшим.
Дедушка Пузан весит полтора медведя в голодные времена, а в дни изобилия – почти два медведя!
– Увы, дети, – сетует он, – все вы знаете, что наше стойбище не слишком богатое и на школу отпускается мало средств. Сегодня, например, я должен научить вас, как приготовить зайца, но согласитесь, для того чтобы приготовить зайца, надо его иметь.
Мы киваем – рассуждение безупречное.
– Вот что: бегите в деревню и попросите у родителей учебное пособие. Первому, кто принесет зайца, поставлю высший балл на дубинку для записей.
С дикими воплями мы выбегаем из пещеры и всей толпою летим к стойбищу.
Но наши родные, хорошо зная прожорливость учителя, ничего не хотят слушать, и вскоре мы возвращаемся в школу с пустыми руками.
– Нет зайца – нет урока, – ворчит дедушка Пузан. И в наказание ведет нас в лес, на физкультуру.
«Вот здорово!» – скажете вы.
На самом деле ничего тут хорошего нет.
Десятки и десятки раз дедушка Пузан гоняет нас из леса в деревню, да не налегке, а с сухими сучьями и вязанками хвороста, которые мы складываем перед школой.
По вот наконец проходит под скалами Рука Загребущая, местный богатей, отец Щеголька.
– Не нужно ли тебе хвороста? – кричит с высоты дедушка Пузан.
Что ты за него хочешь?
– Зайца…
– Идет.
Зайца приносят, и вскоре начинается долгожданный урок стряпни. Дедушка Пузан учит нас, как раздувать огонь, подкладывать хворост, ворошить угли, накалять плиту из песчаника; наконец, как испечь зайца и съесть его целиком, до косточки.
Последнее он демонстрирует очень наглядно. Раз – и заяц исчез, даже костей не осталось.
– Видали? – облизывается учитель. – Настоящий ледниковый человек должен не только хорошо охотиться, но и искусно стряпать. Я в своей жизни никогда ничем не брезговал, и…
– И это видно! – вставляет Блошка. Все смеются.
Дедушка Пузан сначала хмурится, но потом хохочет вместе с нами.
– Ты просто завидуешь, – втолковывает он Блошке. – Надо бы научить тебя есть как следует, иначе ты за зиму превратишься в скелетик. – Потом, приосанившись, добавляет: – Ребята, урок окончен. Можете идти по домам. Но не забудьте: завтра наш первый поход. Захватите все необходимое. Наша школа – суровая школа жизни, в ней закаляются сильные духом ледниковые мужчины…
– А женщины? – пищит Блошка.
– И женщины закаляются, еще как, – заверяет дедушка Пузан, гладя ее по голове.
Потом вынимает из угла двоих подвешенных, которые качаются на ветру, замахивается на них дубинкой для записей, вонзает зубы в ребро бизона, припасенное на ужин, и следит, как мы гуськом спускаемся по тропинке в стойбище.
ОДНИ В ЛЕСУ
Студеное осеннее утро. Мы, дети, уже построились, а мамы, папы, дедушки, бабушки, дяди и тети толпятся вокруг и прощаются с нами. У многих на глазах слезы.
Мама Тигра крепко обнимает меня, глядит как-то странно, будто хочет навсегда запечатлеть в памяти мои черты. Тетушка Жердь целует меня, обливаясь слезами, словно мы прощаемся навеки.
Ну, не знаю, во всем этом чудится что-то странное.
Я хочу поделиться с Умником своими сомнениями, но тот пожимает плечами: не волнуйся, мол, все в порядке.
Наконец дедушка Пузан дает сигнал трогаться в путь. Все взяли?
– Да, дедушка! – отвечаем мы хором.
– Запасные шкуры?
– Да!
– Острые камешки, чтобы затачивать колышки для палаток?
– Да!!
– Вяленое мясо?
– Да!!!
– Гм… но СКОЛЬКО вы взяли мяса? – допытывается учитель.
Щеголек с гордостью показывает свои припасы. У дедушки Пузана глаза лезут на лоб.
– Молодец, мальчик, молодец! Хорошо начинаешь школу. М-м-м… надеюсь, когда мы остановимся перекусить, ты вспомнишь о своем старом учителе. Знаешь, меня замучил артрит… я всю ночь не спал… совсем ослабел…
– Куда мы идем, дедушка? – спрашивает Березка.
– Цель первого похода должна оставаться в тайне, – заявляет дедушка Пузан.
– Как это так?
– Таков обычай нашего стойбища…
Умник рядом со мной загадочно улыбается.
– Ну а теперь в путь, поживее. Того гляди, пойдет снег.
Небо в самом деле нахмурилось, задул ледяной ветер, в воздухе закружились первые снежинки.
– Выбрали денек для похода, – ворчит Морж, известный лентяй.
– Ранняя в этом году зима, – отмечает Березка. – Надо поскорей собрать последние ягоды.
– Разговорчики! – обрывает нас дедушка Пузан. – Сейчас не время болтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14