Владимир обрадовался, когда машину сильно тряхнуло: она въехала на деревянный мосток, перекинутый через небольшой ручеек. Перил у мостика не было. Покрытый снегом, он почти не выделялся. Но Владимир помнил, как вчера днем их «козла» так же сильно подбросило, как сейчас и грузовик. Он подумал: «Минут десять осталось. Грузовик едет, пожалуй, с такой же скоростью». Водитель, пожилой старшина, флегматично спросил:
— Что? Скоро подъедем?
— Не волнуйся, Ваня. Скоро остановимся. Надо сориентироваться, — и Владимир посмотрел вперед. Нет, не ошибся.
Ровно через десять минут он сказал водителю остановиться. Вышел из кабины, осмотрелся и пошел к заднему борту.
— Приехали, можно выходить.
Когда вся оперативная группа подошла к просеке, Мочалов оставил с водителем только одного автоматчика. Остальным сотрудникам предложил идти за ним. Правда, теперь пробираться через густой лес в темноте, по пояс в снегу, было значительно сложней. Только к семи часам сотрудники подошли к поляне, на которой размещался хутор. Дальше двигаться было рискованно.
Петр Петрович отвел группу метров на пятьдесят в глубь леса, еще раз проинструктировал каждого сотрудника.
— Если они на хуторе, — пояснил начальник в заключение, — то непременно будут выходить во двор. Ваша задача — сосчитать, сколько их здесь собралось. Когда будет все ясно, один из вас должен добраться до дороги, повернуть в сторону города. Пройдя с полкилометра, он заметит наш грузовик, а чуть в сторонке, у костра, — наших людей. Те будут создавать видимость, будто машина испортилась и стоит на ремонте. Если до обеда посыльный не появится, вас подменят другие сотрудники, а вы отправитесь к машине.
— А если бандиты пойдут в лес, наткнуться на нас или обнаружат наши следы? — послышался вопрос.
— Ваша задача — наблюдать. Но если вдруг случится и такое, действуйте по обстановке. Не зря же у вас автоматы... Есть еще вопросы?
Сотрудники молчали.
— Раз вопросов нет, значит, задание понятно. Занимайте каждый свое место.
Славин предполагал, что ему тоже придется наблюдать за хутором, но начальник решил иначе. Как только оперативники разместились на своих позициях, он подошел к дороге и приказал Владимиру следовать за ним.
— Петр Петрович, может, я останусь с ребятами?
— Нет. Приедешь сюда с группой захвата.
Дальше они шли молча. Машина, уже развернувшись, стояла недалеко от поворота. Владимир и автоматчик, который был оставлен при шофере, забрались в кузов, и грузовик покатил, но через минуту-вторую остановился. Мочалов вышел из кабины и, попыхивая папиросой, подошел к заднему борту:
— Подождем, сейчас наши подъедут.
И действительно вскоре появился «козел». В нем прибыло еще пятеро сотрудников, в том числе Мамонов, Бартошик и Крайнюк. Начальник отдела, обращаясь к Славину подчеркнуто громко, чтобы слышали все, сказал:
— Ну что, Владимир Михайлович? Я так думаю: раз ты зацепился за эту группу, то тебе и кончать с ней. Принимай командование, а я поехал в отдел. Масса срочных дел, и все ждут своего решения.
Он сел в легковую машину и укатил. Бартошик, куражась, спросил:
— Что, товарищ начальник? Начнем командовать?
— А как же, товарищ Бартошик! — скрывая улыбку, ответил Славин и нарочито приказным тоном добавил: — А ну, марш разжигать костер!
Все пошли в лес, и оттуда послышался треск сухих сучьев. Водитель залез в кузов, сбросил на дорогу запасное колесо, затем подкатил его к переднему. Рядом на куске брезента разложил инструменты, на капот поставил паяльную лампу, а в мотор вставил заводную ручку. Наблюдавший за его действиями Славин одобрительно подумал: «Вот это старшина! Знает свое дело!»
Тем временем недалеко от обочины весело вспыхнул костер. В группе оперативников собрались люди бывалые: кто прошел закалку в действующей армии, кто — в партизанах. Наполнить котелок снегом, подвесить его над огнем — учить никого не требовалось. Антошин принес к костру несколько металлических кружек, вещмешок, оттуда достал сахар, кусок сала, хлеб. Хитро взглянув на Славина, он подмигнул сотрудникам:
— Вот если бы начальник догадался прихватить что-нибудь более существенное, тогда бы я согласился работать под его командой хоть всю жизнь.
— Ишь чего захотел! — усмехнулся Славин. — А кукиш с маком не желаешь?
— Фи, как грубо! Не к лицу руководителю. Кто же так с подчиненными разговаривает? — наигранно обиделся Антошин. — Вы, товарищ начальник, как вижу, харчишек с собой никаких не прихватили. А ведь за грубость вас можно наказать: оставить голодным.
Но Славин не сдавался:
— Еще одно слово, и я направлю вас на пост заменить кого-либо из наших людей. А туда, как известно, харчишки, которые вы при себе в вещмешке таскаете, брать нельзя. Так что вы тоже многим рискуете. Причем не только остаться голодным, но и навсегда лишиться такого вкусного сала.
Все засмеялись, а Антошин толкнул друга в плечо:
— Ладно! Поделимся, бог с тобой.
Оперативники расположились вокруг костра, начали есть. Однако со стороны поворота скоро появился человек.
— Так это же наш! — узнал своего сотрудника Антошин.
И в самом деле подошел Бритвин, помощник оперуполномоченного. Он весь покрылся инеем и, переводя частое дыхание, сообщил:
— Владимир Михайлович, они там!
— Точно убедились?
— Конечно. У «старшины» хорошо видна повязка на шее, и «майора» заприметили. Оба несколько раз выходили во двор. То дрова носили в дом, то в уборную поочередно бегали, то в сарай зачем-то два раза лазили.
— Ясно, — протянул Славин, взглянув на оперативников. — Собирайтесь, товарищи. Не забудь, друг Антошин, сальце и прочие вкусные вещи вместо с мешочком в машине оставить.
Антошин, не отвечая, швырнул вещмешок в кузов. Славин приказал старшине-водителю через полчаса подогнать машину на прежнее место. Группа двинулась в путь.
На этот раз они шли напрямик, по просеке. Таким образом удалось сократить время на дорогу. Вскоре все собрались вместе. Еще раз внимательно изучив обстановку, Славин оставил двоих сотрудников на опушке: если преступники попытаются прорваться в этот угол, они обязательно попадут в западню. Остальные участники оперативной группы, сделав большой круг, начали приближаться к хутору. С этой стороны окна дома прикрывал сарай. Этим и решил воспользоваться Славин, чтобы незаметно подойти к строениям.
Вот и дом. Оперативники на какой-то момент притаились за глухой стеной, намереваясь более точно согласовать свои дальнейшие действия. И тут все оторопели: из-за угла высунулась лохматая собачья морда. Пес подался еще немного вперед, в нерешительности остановился, глядя на чужих людей. Он оскалил большие белые клыки, глухо зарычал, как показалось сотрудникам, не очень злобно. Славин, не раздумывая, вынул из кармана часть своего сухого пайка — кусок колбасы, — осторожно швырнул псу. Тот схватил угощение и лениво отошел к своей будке. Владимир с облегчением вздохнул, жестом приказал троим сотрудникам обойти дом справа. Остальных людей повел налево. Ребята действовали энергично, согласованно. Возле каждого окна неприметно остановилось по одному автоматчику.
Славин и другие оперативники чуть ли не на четвереньках прокрались под двумя окнами, тихонько отворили дверь, вошли в сени. Немного постояли, чтобы глаза привыкли к полумраку. Впереди была дверь в жилое помещение. Но что за ней? Никто не знал расположения комнат. Поэтому сотрудники еще в лесу договорились, что каждый будет врываться в ближайшую к нему комнату. Славин осторожно приоткрыл дверь, увидел большую крестьянскую печь, стол. За ним сидели двое мужчин и женщина. Владимир резко распахнул дверь, прямо с порога приказал:
— Ни с места! Руки вверх!
В этот момент сотрудники проникли в две другие комнаты.
Еще ни о чем не спрашивая, Владимир понял, что типы, сидящие с поднятыми руками за столом, были именно теми, кого разыскивала оперативная группа. На шее крайнего — основательно замусоленный бинт, у сидящего рядом с ним — большой шрам на лице. Но давая опомниться бандитам, сотрудники вывели их из-за стола, связали руки. Женщину вывели в соседнюю комнату, чтобы она не переговаривалась с бандитами.
Все было сделано настолько быстро, что никто из преступников даже не успел прийти в себя.
Осмотрели дом, сараи. Там оказались не только похищенные вещи, документы, ценности, но и много оружия. В хозяйстве Птушек нашлось двое больших саней, которые сотрудники доверху завалили боеприпасами, запрягли лошадей.
Славин рассматривал звезду Героя, снятую с кителя мнимого майора:
— Как ты мог своими грязными руками трогать ее?
— Подумаешь! — нагло ухмыльнулся бандит. — А может, я покрасоваться хотел?
— Недолго же ты красовался!
— Что нас ждет? — несмело, заискивающе спросил «старшина».
— Расплата, — твердо ответил Славин и приказал собираться в путь...
52
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ
АЛЕКСЕЙ КУПРЕЙЧИК
День Победы Купрейчик встречал в Берлине. Правда, не в центре, а на его окраине, так как, попав после госпиталя в дивизионную разведку, он после ранения еще так и не пришел в форму. Начальник разведки дивизии подполковник Арбатов не разрешал пока Алексею ходить на задания, и он занимался вылавливанием в развалинах немецких солдат и офицеров. Сейчас недостатка в пленных не было. Стоило спуститься в любой уцелевший подвал, и там наверняка прятались гитлеровские офицеры или солдаты, их, как правило, без допроса, собирали в общие группы и направляли на сборный пункт. Но Купрейчик все время скучал по своему взводу и надоедал Арбатову просьбами. Подполковник был человеком строгим и сухим. При каждой просьбе Купрейчика он морщился и отмахивался:
— Ну чего ты прицепился ко мне. Посмотри на себя: одна кожа да еще костей чуть-чуть впридачу, еле на ногах держишься. Вот наберешься силенок, тогда и пошлем во взвод, а пока занимайся тем, что тебе поручили.
От таких разговоров у Купрейчика на душе было муторно. Он, боевой офицер, прошедший почти всю войну от Москвы до самого Берлина, должен отсиживаться вдали от передовой. Его настроение даже не улучшило награждение орденом Красной Звезды за тот последний бой, когда он был ранен. Алексея тянуло на передовую.
Но вот война кончилась. Для разведчиков наступила пора праздной бездеятельности, и Купрейчик намеревался разыскать свой бывший взвод, поздравить ребят с победой, помянуть тех, кто не дошел до Берлина и сложил свои головы ради этой победы, но его неожиданно вызвали в штаб дивизии. Там вручили предписание, где было написано, что старший лейтенант Купрейчик Алексей Васильевич откомандировывается в распоряжение Наркомата внутренних дел и должен явиться через неделю в город Минск.
Подполковник Арбатов впервые дружески улыбнулся Купрейчику:
— Ну вот, видишь, как я правильно поступал, что приберег тебя. Теперь ты нужен стране для других дел. Ну, дай я тебя обниму на прощание...
Через трое суток Купрейчик прибыл в Брест и сразу же направился в госпиталь к Наде. Все случилось так быстро, что он ей даже не успел написать о новом назначении.
Ехать было недалеко, и вскоре он, сойдя с попутного грузовика, оказался среди моря зелени, цветов, солнца. Вдыхая полной грудью чистый пьянящий воздух, он легким шагом шел по тропинке, которую только что показал ему встречный пожилой старшина.
«Красота-то какая, вот и наступила настоящая мирная жизнь!» От этой мысли Алексею захотелось петь, громко кричать, смеяться. Еще бы, он прошел всю войну, десятки раз смотрел смерти в глаза — и остался жив! Впереди мир, жена, жизнь! Его радовало все: и птицы, и солнце, и зелень родной земли! Как ему хотелось сейчас лечь на эту манящую родную землю, прикоснуться щекой к мягкой сочной траве! Но впереди, где-то там, за видневшимися невдалеке кустами, уже просматривались дома, а там — госпиталь, а в нем Надя, его жена!
— Вперед, старшой! — громко скомандовал сам себе Алексей. — Прибавь ходу и ты будешь вознагражден!
Да, ему сегодня определенно везло. Только вошел через распахнутые настежь огромные деревянные ворота, ведущие на территорию госпиталя, как встретил Надю. Она шла с какой-то девушкой и о чем-то весело говорила. Обе были одеты в белые халаты, но Алексей сразу же узнал ее. Он догнал их, плечом легонько отодвинул девушку от Нади и пошел рядом с ней. Девушка хотела возмутиться, но, увидев умоляющий взгляд симпатичного старшего лейтенанта, молчала, выжидая, что же будет дальше. А Надя весело и беззаботно шла чуть впереди, продолжала свой рассказ о вчерашнем выступлении на собрании какой-то Кравцовой. Но вот она замолчала и повернула голову направо, а там вместо подруги — Алексей. Надя сначала решила, что ей показалось. Остановилась, молча и удивленно глядя на него большими глазами. Наконец она поняла, что это не привидение и что перед ней стоит живой и невредимый Алексей. Она дотронулась до его лица рукой, а затем ее руки мгновенно обвились вокруг его шеи...
После первых волнующих минут они направились прямо к начальнику госпиталя.
Высокий, дородный, лет шестидесяти полковник, узнав, с кем к нему пришла Кирьянова, встретил Алексея радушно. Даже ради такого случая приказал принести по сто граммов спирта.
— Мы пришли к вам посоветоваться, — перешел к главному Алексей, — как нам теперь с женой быть. Я получил назначение в Минск, а вот Надя — здесь.
Полковник улыбнулся:
— Ну, брат, это дело поправимое. — Взглянул на Надю и сказал: — Давайте, милые вы мои, сделаем так: вам, Кирьянова, в первую очередь я предоставляю трехдневный отпуск. После этого, — он посмотрел на Алексея, вы едете в Минск, устраиваетесь, ну и ждете ее. А мы за это время сделаем соответствующие запросы о переводе вашей жены в Минск. Так что порядок...
Наступил вечер. Надя и Алексей брели по лесной тропинке. Теплый ветерок нежно трепал ее волосы. Они вышли на поляну, пересекли ее и оказались в густых зарослях гибких берез и тонких елей. Алексей снял китель и расстелил его под кустом. Надя села на китель, а Алексей опустился рядом. Земля была теплой и сухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62