Эти хиляки даже не гребут сами, но дрейфуют, куда течением несет, а из всякой ерунды делают неодолимое препятствие!
- И от маргиналов житья не стало, - прибавил Толян. - К помойке не подойти: все время кто-то копается, иногда по нескольку, - даже боязно, вдруг набросятся!.. Как бездомные псы, ей-богу. Вот не думал, что на наших отходах сможет прокормиться столько народу!
У него даже интонации переменились, сделались жалостливыми и плаксивыми, как у профессионального нищего. «Господа, подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы…»
- Вообще, жизнь становится непонятней. Хотел с тобой потолковать, да где ж тебя сыщешь!..
- А позвонить было трудно? - спросил Вадим. - Я ж оставлял номер. Что ты так боишься трубок - током, что ли, шибануло?
- Это же номер порта, - возмутился лабуправ. - Мало меня шпыняют!
- По-твоему, это самое страшное сейчас? Толян, ты хоть оглядываешься окрест!.. Когда придут тебя свежевать, что им скажешь: «Я не звонил в порт»?
- Типун тебе!..
- Смотри! - сказал Вадим. - Мое дело прокукарекать. - Он помолчал, с сожалением разглядывая Толяна. - Ладно, вернемся к новостям… Оросьев, значит, взлетел. Кто еще?
- Зато Управителя не видно - задвинули напрочь! Ныне тут правит отец Марк.
А об этом предупреждал Гога-системщик, «матерый человечище» кавказских кровей. Кажется, пошла в ход дублирующая пирамида. Сколько ж «отцов» в губернии? Марк-то еще низшее звено - так сказать, приходской священник. Неужто у них такая же иерархия, как у Шершней, - вот смеху-то!
- Папа! - воззвал Вадим, скривив лицо. - Наконец ты к нам пришел!
Толян опять посмотрел на него с испугом, затем огляделся: не слышит ли кто? Да что ж они такие робкие!..
- А куда все девались? - спросил Вадим. - Для обеда вроде рано.
- Так в молельном же зале!.. Третьего дня посещение проповедей вменили в обязанность. Верующий ли, нет, а присутствовать должен.
- Что, сам и проводит? - небрежно спросил Вадим. - Максик-то.
- Ну зачем… Мало у нас говорунов? Та же Ираида, к примеру, бывшая его секретарка, - шпарит как заводная. Или Оросьев - этому только дай!.. А Макс возникает ближе к ночи, и то не каждый день, - в главке сшивается или еще где.
- И как вам новый боженька? Наверное, тоже меняется, становится все грозней - как наши Главы. И сотворили Господа по своему подобию!..
- Чур меня! - совсем испугался Толян. - Хотя бы Бога не замай… Кстати! - вспомнил он, обрадовавшись поводу сменить тему. - Тебе ж звонили - перед самым собранием.
По совместительству лабуправ служил тут телефонным диспетчером. Хотя теперь это стало нехлопотно - откуда звонить-то? В общагах трубки сохранились только у домовых, на улицах будки давно порушили.
- Кто? - спросил Вадим.
- «Итак, она звалась» Оксаной, - подмигивая, сообщил толстяк. - Будет ждать у общаги.
- Во сколько?
- Я так понял, пока не придешь.
- Ч-черт… Кто-нибудь еще это слышал?
- Ну… кажется, Нонна.
- Ч-черт, - снова сказал он. - Пся крэв!.. И там она же? - Вадим кивнул на свой закуток.
- Угу.
- Черт! - в третий раз выдал он и поднялся.
- Э-э… Куда? - заволновался лабуправ. - Ну постой, Вадик, так же нельзя! Раз пришел, я должен тебя задержать - до выяснения. У меня инструкции!..
- Может, и силу применить? - спросил Вадим. - Толян, ты чего?
- Может, и силу, - подтвердил лабуправ, кряхтя от неловкости. - А ты как думал? Мне ж отвечать!
И принялся строить знаки двум камикадзе, пристегнутым к приборам. Неуверенно переглядываясь, те стали подниматься.
- Это и раньше б не вышло, - возразил Вадим. - Даже если забыть о стволе.
Не напрягаясь, одними пальцами он оторвал от пола тяжелый стол, подержал с пяток секунд. Затем вздохнул и добавил:
- Что с вами, парни? Распустились без меня. Всего неделю не был!..
- Вадя, а чего ж делать? - проникновенно спросил Толян. - Тебе-то хорошо - одному. А у меня семья и обязательства. Я не могу вытворять, что хочу.
- Еще и обязательства, - хмыкнул Вадим, качая головой. - По-моему, это еще ниже долга, не говоря о чести. А уж до совести тут!..
- Сам же говорил: нельзя требовать от людей святости, - напомнил толстун. - Это безнравственно!
- Слишком ты себя жалеешь, - сказал Вадим. - И потому жалеть тебя не хочется.
Потянувшись, он выдрал телефонный шнур из гнезда, подмигнул ошарашенному Толяну и двинулся к двери - на сторонний взгляд, метнулся. У порога оглянулся, встретясь глазами с Нонной, напряженно пялившейся из угла, состроил жуткую гримасу, заимствованную у серков, дополнил устрашающим жестом, подсмотренным в кино, и нырнул в проем.
А вдруг подействует? Десяток минут форы ему бы не помешал.
Для надежности Вадим подпер створку железным шкафом, единым махом передвинув от стены напротив. Вот вам: визитная карточка богатыря. Эх, раззудись плечо!.. Жаль, Максика не застал - уж я б его расспросил, со всем почтением к сану. Все-таки сколько их, этих «отцов», - тоже полторы сотни, как Шершней?
Выскочив на лестницу, Вадим едва не столкнулся с рослой девицей, тотчас заступившей ему дорогу. Не сразу он узнал Руфь. Магнетический блеск в выпуклых глазах, надменная осанистость, шикарный костюм, пышная прическа - в ней мало осталось от прежней «мышки»-надсмотрщицы, вкладывавшей душу в свою службу. И тянуло к ней, почти как к Алисе.
А может, сходство не случайно? - подумал Вадим. Ведь обеих почтил вниманием Марк!.. Или то был не Марк? Или это вовсе иная пирамида - сугубо женская? И кто на вершине?
- Ну наконец! - с издевкой воскликнула Руфь. - Я так скучала!..
- Заняться нечем? - огрызнулся Вадим. - Найди дело, чтоб не скучать!
Рывком обогнув девицу, он скатился по ступеням, перемахнул ограждение и побежал дальше, не обращая внимания на ругань придверных. За секунды проскочив оба квартала, оседлал колесник и рванул с места, вылетев на дорогу перед накатывающей четверкой триколесов. Вильнув, впритирку увернулся от переднего, грузного как носорог, и погнал свою машину прочь, разгоняя на пределе.
2. Гости из захолустья
Вот и опять возникла Оксана, юная ведьмочка из глухомани, думал Вадим, все прибавляя скорость. Недели не прошло! Что ж там стряслось? Ведь оставил им адрес, предлагал обращаться, сам хотел наведаться - так и не выбрался. Позор на мои седины!..
Звонила она скорее всего с сотовика: в обширном хозяйстве Михалыча вполне могла сыскаться такая вещица, в общем ему не нужная. Либо - второй вариант - из окрестностей порта, зоны росского влияния, заскочив к кому-то из знакомых. И надо ж было ей нарваться на Нонну!.. Если та успела передать по цепочке, дело лишь за расторопностью Псов.
Еще издали Вадим увидел старенький открытый джип, на полной скорости мчащий по пустынной улице. Вплотную за ним несся обтекаемый триколес, медленно настигая, - все-таки на прямой он оказался быстрей. Но куда большим было преимущество у Вадима, оседлавшего княжеский двуколесник. Срезая угол, он пронизал чахлый парк, слетел, будто с трамплина, с метрового обрыва, нависшего над шоссе, и приземлился в десятке метров позади Псов. До джипа тем оставалось еще меньше, но это не играло роли.
На полном ускорении Вадим догнал триколес, в момент сшибки вдруг вскинулся с седла и, подхваченный инерцией, перебежал со своей машины на чужую. Соскочив в люк, он аккуратно, в три касания, отключил всполошившихся Псов, тут же перехватил управление и затормозил. Затем, поднатужась, выворотил с корнями пульт, чтоб не шалили больше, и выбрался из машины, озирая окрестности. Других патрулей поблизости не наблюдалось, и слава богу.
Джипик уже подкатывал к нему, успев развернуться. Потом из кабины выпрыгнула Оксана и кинулась к Вадиму, будто не видела его год.
Ее личико оставалось столь же милым и по-детски свежим, а роскошная коса короной венчала гордую голову. Но в глазах читалась усталость, пока затмеваемая возбуждением. Тяжкие потрясения, боль и горе - вот что он слышал в ее сознании. Это не считая бессонной ночи.
В отличие от прошлого раза, Оксана оказалась одетой в ситцевый сарафанчик, больше похожий на ночнушку, и вдобавок босой - будто ее застали врасплох. Такой наряд гляделся странно посреди города, зато открывал едва не больше, чем прятал. И теперь Вадим смог оценить кожу лесной ведьмы - матовую, как у ребенка, немыслимо гладкую, лишенную не только родинок или волос, но даже обычного девичьего пушка. Уходим от предков все дальше, да?
Вопросительно заглянув Вадиму в глаза, беглянка шагнула к нему и прижалась, пряча лицо на груди. Она не плакала, не жаловалась, однако все тело сотрясала нервная дрожь, не стихавшая, наверно, много часов. Отложив расспросы, Вадим закрыл ее спину руками, вбирая в себя горячку, гася вибрацию - благо весил против нее втрое. Умница Оксана не препятствовала, даже старалась помочь, как умела. Понимала: в таком состоянии от нее мало проку.
А за ветровым стеклом джипа виднелись головы других ездоков: ребячья, кудлатая, и звериная, будто медвежья. Обе напряженно пялились на Вадима, то ли узнавая, то ли испытывая.
- Ну, - наконец спросил он, - что стряслось?
- Папеньку изловили, - сообщила Оксана тихо.
- И в клетку посадили, и надпись написали… Что значит «изловили»?
Присев на массивный бампер триколеса, Вадим усадил девушку рядом, взял ее руки в свои, продолжая делиться теплом.
- То и значит, - сказала она. - Вы ж помните, как толковал он про своего нутряного Зверя? Его и подловил чужак, а с ним - папеньку.
- Какой чужак? - спросил он. - Хозяин? Мы ж его изолировали!..
Оксана помотала головой:
- Другой, в людском обличье. Ночью пришел.
- Ногами, что ль?
- Не своими - железными.
Все-таки заразил Михалыч дочь странностью своей речи - вычурной, перенасыщенной образами. Теперь вот разбирайся!
- Ходульник, да? Так это был Шершень? Один?
- Много. Однако прочие не в счет. Да мы б и отбились, кабы не их главный.
- «Король»? - догадался Вадим. - Вот где он всплыл!..
- Он приказал, и папенька открыл ворота. Я не успела задержать, и вряд ли б смогла. Хорошо, пальнула из гранатомета по ходульнику, подбила лапищу, а то бы не спаслась. Папенька-то гнался за мной, вместе с парой шипастых, - но, видно, не изо всех сил, иначе б не убежала. А со мной припустил Бэк, хитрюга мохнатый.
- Где машиной-то разжилась?
- Так держали же в сарае на случай - всего и надо было, что рощицу пересечь!.. А в ней ловушек полно. Кто-то даже попался - из догонял.
- А это что за чудо? - Вадим кивнул на пацана, уже выбиравшегося из машины.
- То Алеха-слухач, сын охотника Мирона, - ответила девушка. - Разве не помнишь?
- Такое не забывается - как страшный сон. «Ты не слухай их», верно? - спросил он. - «Пусть себе зовут!»
Малец шмыгнул носом и кивнул с солидностью.
- На дороге подобрала, - добавила Оксана. - Взрослые подсмеиваются - вот он и решил добыть Хозяина.
- Не слабо! - качнул головой Вадим. - Старичок, ты показался мне разумней.
- А это видал? - распахнув пальтецо, Алеха показал гирлянду миниатюрных гранат, развешенных по груди. - Мне Гризли напривозил - по одной за ходку. Знаешь, как бахают!..
- Голову оторвать твоему Гризли, - проворчал Вадим. - И в гостиную вместо трофея. Чем он думает?
- Да ладно, чего там!..
- Дома не хватятся? Папка небось с ума сходит.
- А неча насмехаться! - непримиримо отрезал малец. - Умру, а себя докажу!
Из кабины скакнул к Вадиму косматый зверь и обрушил тяжелую башку ему на колени, словно давнему приятелю.
- И тебе привет, Бэксик, - обрадованно сказал Вадим, в две ладони меся могучий загривок. - Хорош, хорош!..
Песик и впрямь впечатлял. Конечно, не чистых кровей - так и не надо. Наверное, тут скрестили ирландского волкодава с кавказцем, а может, еще и с волком - судя по загадочным прозрачным глазам. И получился зверюга, превосходящий родителей силой и проворством. А имя пса указывало на известную начитанность Михалыча. Кто сейчас помнит Лондона с его «Зовом предков»?
- Ладно, поехали, - сказал Вадим, поднимаясь. - Теперь поведу я - никто не против?
Он уложил двуколесник, слегка помятый после падения, в кузов автомобиля и сел за руль. Джипик оказался вполне бодрым, несмотря на преклонные года. Пластиковые бронещиты, закрывавшие машину с боков и спереди, не слишком ее утяжелили, а мотор тянул как молодой. Лишь бы не случилось на пути новых загонщиков - но за этим приглядит мысле-облако.
Оксана затихла в соседнем кресле, однако продолжала жаться к Вадиму, словно продрогла до костей. Алеха в своем углу смачно лузгал семечки, сплевывая в исцарапанный кулачок. По сторонам он поглядывал, но без особого интереса. Похоже, тутошняя жизнь была бы ему скучна. Вот гонять зверье по лесам - это да!.. Бэк дремал, едва уместившись у Алехи в ногах.
Проезжая помойки, Вадим почти у каждой замечал маргиналов, влезших в ящики едва не по пояс, - по двое, по трое. Если в Крепости расцвело махровое средневековье, то эти и вовсе вернулись к собирательству, точно пещерники. Сосредоточенно они разгребали мусор, набивая растянутые карманы, иногда сразу совали в рот. Рядом громоздились драные пластиковые пакеты, некоторые даже обзавелись колясками. Дворняги не гоняли их, и даже Псы словно не видели, - вероятно, потому, что маргиналы сильно облегчали вывоз мусора, устраивая вторичную переработку.
Бедняги казались пришельцами из иного мира, живущего по странным правилам. И какая судьба им уготована? Может, для того их и прикармливают, чтоб устроить Большую Охоту. Как на кошек и собак годом раньше. И похожие «дяди Проши», местные цари природы, будут гоняться за маргиналами с железными крючьями, добивая тех, кто спасся от пуль.
- Вот и приехали, - сказал Вадим, впритирку проводя джипик меж гранитными надолбами, перегородившими улочку, словно погранстолбы. Колесник посолидней тут бы не протиснулся - хотя для таких найдутся другие ходы, возникни надобность.
Помимо укрепленного поселка росичи пустили прочные корни и в самом Городе. Большинство их данников гнездилось вблизи речного вокзала, где помещалась росская база. Другая резиденция росичей, куда менее известная, располагалась в бывшем, Дворце Спорта, посреди обширного дикого парка.
На вокзале заправлял росский вожак Скиф, давний знакомец Вадима, кряжистый и сивогривый, чем-то похожий на Бату - наверное, вислыми усами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10