Салли выпила глоток воды.– Миссис Феннинг, – продолжал Радски. – У меня есть доклад о результатах вашего тестирования на детекторе лжи.Келси отвела глаза от экрана и спросила:– Ее проверяли на полиграфе?– По всей видимости, – ответил Джек.– Результаты по меньшей мере любопытны, – продолжал Радски. – Ваш ответ на один из вопросов был явно лживым.– Не понимаю, как это могло случиться.– Давайте исследуем это, не возражаете? Вопрос был поставлен так: изменялили вы когда-нибудь своему мужу? Вы дали отрицательный ответ.– Это правильно.– Вы лгали, не так ли ?Джек внимательно просматривал пленку. Салли, похоже, боролась с собой; она моргнула дважды и сказала:– Я могу объяснить.– Пожалуйста, объясните, – попросил Радски.– Это случилось еще до того, как мы вступили в брак.В динамиках заскрипел сдавленный смех Радски.– Как возможно обманывать своего мужа еще до того, как вы вышли за него замуж?– Я встречалась только с Майком в течение двух лет. За несколько месяцев до нашей свадьбы мы поссорились и порвали отношения. Я была в отчаянии. Я сошлась с одним человеком, поскольку думала, что он друг, а он... в общем, я совершила ошибку. Фактически это не было изменой, так как мы с Майком не состояли в браке. У нас в тот период даже не было любовных свиданий. Но в душе я считала, что обманываю его. Так что я не лгала, когда ответила «нет» на вопрос детектора лжи. Ноя чувствовала, что я вроде как лгу, и думаю, именно это машина и подметила.Снова наступила тишина, словно Радски пытался заставить ее устыдиться. Наконец прозвучал очередной вопрос.– Неужели вы в самом деле полагаете, что я вам поверю ?– Это правда.– Я начинаю сомневаться в правдивости ответов, которые вы давали до сих пор.Салли поджала губы, словно переходя к обороне.– Что вы имеете в виду?– Вы утверждаете, что существовал преследователь.– Да, существовал.– Но вы не можете сказать нам, как он выглядел.– Нет, не могу.– Вы не можете сказать нам, как звучал его голос.– Нет.– Вы ничего не можете сказать нам о нем, кроме того, что он «мог быть кем угодно»:– Жаль, что я больше ничего не могу вам сказать.– И долго ли продолжалось это приставание до убийства вашей дочери ?– Несколько месяцев.– Но вы не делали никаких заявлений в полицию до тех пор, пока вашу дочь не убили.– Обращение в полицию еще больше разозлило бы его.– Вы даже своему мужу об этом не говорили.– Я боялась, что он заставит меня уйти с работы, а это было нам не по средствам. И я не хотела, чтобы он вошел в раж и начал делать глупости. Например, приобрел пистолет. Мне не хотелось, чтобы в доме, где живет четырехлетняя девочка, было оружие.– Давайте прекратим врать, а, миссис Феннинг?Джек придвинулся ближе к экрану, чувствуя, что прокурор сейчас задаст убийственный вопрос. Салли нервничала. Обвинительный тон Радски явно начинал приносить плоды.– Я не вру, – сказала она дрожащим голосом.– Истинная причина того, почему вы не сказали мужу о преследователе, состоит в том, что вы боялись, как бы он не подумал, будто вы его снова обманываете.– Безумие какое-то.– Вы и после изменяли ему, не так ли? Именно поэтому вы не заявили в полицию о том, что вас преследуют.– Вы ошибаетесь.– Вот почему вы не сказали вашему мужу, что кто-то вас преследует.– Это неправда.– Что случилось, Салли? Вы не хотели покинуть своего мужа, и ваш любовник пришел в ярость ?– Нет.– Пришел в такое бешенство, что стал преследовать вас?– Нет.– Пришел в такое бешенство, что убил вашу дочь ?– Нет, нет!Казалось, Салли вот-вот заплачет. Никто не предложил ей платка. И она вытерла слезы рукавом.– Давайте начистоту; Салли. Правда уже вышла наружу на полиграфе. Признаки обмана появились в вашем ответе на другой вопрос.– На какой ?– Вы ответили «нет» на следующий вопрос: «Вы знаете, кто убил вашу дочь?»Салли открыла рот от удивления.– Вы думаете, что я лгала, отвечая на этот вопрос ?– Так написано в докладе специалиста по полиграфам. Ваш ответ дает отметки о лжи.– В таком случае машина сделала ошибку.– Или вы лжете, – сказал Радски.Лицо Салли выразило изумление, и она, казалось, потеряла дар речи.– Не хотите ли вы сказать, что я покрываю убийцу моей дочери ?– Позвольте точно сказать вам, что я имею в виду.Джек увидел, что рука Радски потянулась к камере. Он нажал кнопку, и экран погас.– Больше нет ничего? – спросила Келси.– Попытайся быстро прокрутить пленку на несколько кадров вперед.Келси нажала кнопку на видеомагнитофоне, но пленка была пуста.– Похоже, это конец, хотя, фигурально говоря, я только теперь начинаю видеть картину происшедшего.– Я тоже, – произнес Джек сдавленным голосом. – И картину, далеко не из приятных. 26 Занятия у Келси начинались во второй половине дня, и Джек повез ее к юридическому факультету университета Майами. Большую часть пути они проделали молча, слушая радио. Согласно «Новостям этого часа», в порту Майами был задержан человек, подозреваемый в терроризме. Ему предстояла депортация.– Ух ты! – саркастически заметила Келси. Подумать только! Депортация! Они и впрямь становятся крутыми.– Да, – сказал Джек. – Можно подумать, что они поймали щеночка, написавшего на ковер. Нехороший террорист. Нехороший. Нехороший, нехороший, нехороший, нехороший. А теперь возвращайся в свой центр диверсионной подготовки и не покидай его, пока не научишься как следует, по всем правилам искусства проникать в эту страну.Келси нервно усмехнулась. Смех такого рода стал для нее в последнее время привычным явлением. И они продолжали молча ехать по проезду Братства, мимо футбольных полей, на которых раздетые до пояса загорелые студенты отстаивали честь своих факультетов. Казалось, им обоим было нужно время, чтобы в полной мере оценить просмотренную видеозапись. И лишь когда Джек въехал в круг, где из машин выходили люди, направлявшиеся в юридическую библиотеку, а потом в парк, они наконец обменялись мыслями.– Джек, что, по твоему мнению, произошло, когда Радски выключил камеру?– Уверен, он начал угрожать ей. Препятствие отправлению правосудия. Соучастница в совершении преступления после убийства и все другое, что только могло прийти ему в голову.– Правильно. Он грозился бросить ее в тюрьму, если только... если только – что?– Если только она не скажет ему, кто убил ее дочь.– Вот где в моем сознании начинает все рушиться. Может быть, это потому, что я сама мать, но мне трудно себе представить, почему Салли отказалась назвать человека, убившего ее ребенка, какой бы пылкой ни была их любовь. Допуская, разумеется, что такая любовная связь вообще существовала.– А как насчет Сьюзен Смит?– Кого?– Замужней женщины из Южной Каролины, которая закрыла в машине двух своих сыновей и отправила их на дно озера, чтобы стать бездетной и, следовательно, более привлекательной для своего любовника.– Ты в самом деле думаешь, что Салли Феннинг находилась на подобной экстремальной грани?– Если верить Татуму Найту, она была весьма экстремальной женщиной, поскольку наняла для себя убийцу.– Это произошло через пять лет после зверского убийства ее дочери. Так что ты говоришь о совсем другом этапе ее жизни. Возможно, до той трагедии она была совершенно иной.Джек смотрел в окошко и думал.– Эта мысль заслуживает внимания. Но существуют и другие причины, по которым Салли отказывалась назвать убийцу своей дочери. Может, она боялась, что он вернется и закончит начатое дело.– Именно на это и намекал Радски в видеозаписи?– Не ясно. Возможно, и сам Радски не знал, покрывала ли она намеренно своего любовника или не называла имя убийцы из-за страха. Как бы там ни было, полиграф убедил его в следующем: первое – у Салли был любовник, и второе – ей было известно имя убийцы ее дочери. Келси покачала головой.– Если Салли действительно покрывала любовника, то она омерзительна.– Любой согласится с этим. Но если Радски понял все неправильно, если Салли никого не покрывала и если у нее вообще не было никакой любовной связи, то ее оклеветали так, как нельзя оклеветать ни одну мать.– И коль скоро Дейрдре Мидоуз намеревалась повторить те же самые клеветнические утверждения в своей книге, то она виновата не менее прокурора.– Этим и объясняется, что они оба оказались в списке наследников Салли. В списке ее смертельных врагов.Они помолчали. Келси посмотрела на часы и прикинула время до начала занятий.– Ну и к чему же все это нас привело?– Все возвращается к тем же самым вопросам: были все они ее смертельными врагами из-за этих злонамеренных и ложных обвинений? Или из-за того, что они открыли грязную правду?– Как же мы найдем ответ на эти вопросы?– Мне известен лишь один способ – продолжать копать. Келси помахала рукой трем женщинам, проходившим мимо машины. Джек решил, что это ее однокашницы.– Ну, мне пора, – сказала Келси. – Позвони, если появится еще что-нибудь, в чем я могу тебе помочь.– Позвоню. Вообще-то мы, наверное, увидимся завтра вечером.– Завтра вечером?– Да, когда приду забрать Нейта. Я обещал угостить его в пятницу пиццей в ресторане «Большой сыр».Келси закачала головой, как болванчик.– Извини. Я забыла сказать тебе. Моя мать пригласила его в какое-то общественное место для соревнований по шафл-борду взрослых мальчиков или что-то вроде этого.– Бог мой, это влетит тебе в копеечку.– О да! Большое дело. – Она усмехнулась и прищурилась. – Значит, завтра вечером ты свободен, да?– Значит, да.– Так...– Что «так»?Келси лукаво улыбнулась ему:– А почему бы не пообедать нам самим?– То есть без Нейта?– Да, устроить свидание.Джек открыл рот, но медлил с ответом.– Что-нибудь не так? – спросила Келси. – Можно подумать, словно я только что пригласила тебя принять участие в опробовании блюд для Саддама Хусейна.– Это переводит наши с тобой отношения на другой уровень.– Да, что-то вроде этого.– И это был бы превосходный уровень в иных условиях. Но мне казалось, будто мы молчаливо договорились о том, что это такой уровень, на который мы никогда не будем подниматься. Ради Нейта.– Я думала так же, пока ты не начал дразнить меня в магазине «Только книги». Тебя, по-моему, очень развеселило то, что у Мартина создалось впечатление, будто мы любовники. И я тогда решила, что это не такое уж безумное предположение.Джек глубоко вздохнул. Он вспомнил этот разговор и пожалел о том, что принял в нем участие. Вместе с тем разговор казался вполне невинным: просто разведенный парень с уязвленным самолюбием немножко пофлиртовал с привлекательной молодой женщиной. Джек не ожидал, что этот разговор приведет их к чему-нибудь. Но теперь понял, в какой момент Келси могла истолковать его неправильно.– Келси, послушай, мне очень жаль.– А теперь послушай меня, хорошо? Когда я, мать-одиночка, встречаюсь с мужчинами, передо мной встает проблема ответственности. Первое – мы должны понравиться друг другу, и второе – я должна надеяться, что ему понравится мой сын. С тобой все наоборот. Вот вам большой дядя, который просто обожает моего сына, а я не должна назначать ему свиданий, потому что... почему?– Потому что, если из этого ничего не получится...– Я устала жить такой жизнью, Джек, бояться того, что из этого ничего не получится. А что, если получится?Джек поразмыслил над этим, позволил себе роскошь подумать, что он не обречен все время безропотно терпеть кровоточащие раны, полученные в результате битвы, называемой разводом.– Не стану отрицать, я думал над этим. Теоретически, разумеется.– Всего одно свидание. Нам даже незачем говорить об этом Нейту. Если нам покажется, будто что-то в этом не так, мы пообещаем друг другу отнестись к этому по-взрослому и вернуться к прежнему положению вещей. Договорились?Джек выжидающе улыбнулся, давая Келси возможность развить свою мысль. Она взяла его руку и потрясла ее.– Куда ты хочешь пойти? – спросил Джек.– Выбирай сам. Я люблю сюрпризы.– Сюрпризы работают на меня.– Да, я работаю на тебя. Но мы не будем касаться этого.– Нет, я имел в виду, что сюрпризы работают на меня. Я отнюдь не собирался изображать большого начальника и напоминать тебе о том, что ты работаешь на...Келси приложила пальцы к его губам, заставив замолчать.– Я знаю, что ты имел в виду. А теперь перестань быть таким букой, или я раздумаю и позволю тебе убить еще один пятничный вечер со твоим приятелем Тео. – Она улыбнулась, вышла из машины, слегка подмигнула ему и закрыла дверцу.«Пятничный вечер с Тео», – думал Джек, стараясь не слишком любоваться уходящей на свои лекции Келси. «Это тоже работает на меня».Мигель Риос искал ключи от квартиры. Он слишком увлекся «Маргаритками» за обедом и понял, какой это крепкий напиток, когда было уже слишком поздно. Подружка Мигеля предложила довезти его до дома и остаться у него на ночь, но он наотрез отказался. Она стала особенно навязчивой, когда Мигель сказал ей, что надеется получить сорок шесть миллионов в наследство и, как видно, не очень смущаясь тем, что это деньги его бывшей жены.С четвертого раза он нашел замок, повернул ключ и открыл дверь. Прямо под фонарем над дверью висел почтовый ящик, набитый корреспонденцией как минимум двухдневной давности. Мигель взял целую кучу и вошел в дом. Ноги у него устали от езды на велосипеде в течение целого дня – одно из неудобств службы полицейского велосипедиста.Он рухнул в кресло с откидывающейся спинкой, поднял ноги, включил телевизор с помощью пульта дистанционного управления и начал разбирать почту. Печатный мусор Мигель отложил в сторону и вскрыл конверт без обратного адреса.Внутри оказалось напечатанное на машинке письмо, поместившееся на одной странице. Оно не было адресовано никому конкретно, так, просто общий привет: «К таким же наследникам, как и я».В письме сообщалось:«Это не угроза. Я просто делюсь информацией со всеми вами. Над всеми наследниками по завещанию Салли Феннинг нависла смертельная угроза. Я имею в виду всех нас, включая и меня самого. Хотелось бы сказать больше, но я могу сказать лишь следующее: если вы предпочтете оставаться в этой игре, будьте осторожны. Будьте чрезвычайно осторожны. Пожалуйста , Отнеситесь К Этому Со Всей Серьезностью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44