Он улыбнулся в ответ.
«Что ты делаешь, Дейви, дружище? Какие у тебя шансы с доктором Сарой Ганн? Все равно что отрастить у себя сиськи и улететь».
– Замечательно, Дейв, – сказала она с искренней теплотой. – Простите за вспышку раздражения.
– Это уже не первый раз. У вас темперамент как у бешеного скунса. – Он проговорил это с восхищением.
– Ооо… благодарю вас.
– Может, пообедаем вместе, когда вашу машину починят?
– Конечно! И угощать буду я – за бесплатный прокат.
Она еще раз улыбнулась. Так, как она улыбается своим студентам, коллегам, влюбленным механикам. Доктор Ганн – умная, нервная, иногда надоедливая и при этом совершенно не понимает, что она – полный отпад.
– Спасибо. – Он вздохнул. «Эх. Попытка не пытка». – Я вам позвоню, когда пойму, сколько на это уйдет времени.
– Еще раз спасибо.
В конце концов он выдал ей самый красивый автомобиль напрокат – серебряный «додж стратус 2004». Босс свернет ему голову, как петуху, когда узнает об этом.
Да пошел он.
4
– Ты должен спасти мир.
У Дерика едва не отвисла челюсть.
– Я?
– Да, ты, придурок, ты. Ты мог бы взяться за это прямо сейчас?
Мойра хлопнула в ладоши.
– Поиски приключений! Как раз то, что тебе нужно, это великолепно, великолепно!
– Поиски приключений? Неужто я похож на какого-нибудь там хоббита? Я должен спасти мир? От чего?
Антония усмехнулась.
– На самом деле – от кто.
– На самом деле – от кого, – поправила ее Мойра.
Антония сердито посмотрела на нее. Мойра, не отводя взгляда, выгнула брови, и ее более высокая собеседница тут же опустила глаза. Антония была одной из редких помесей человека и оборотня, но ее не очень-то любили. Рожденная от отца-человека и оборотня-матери, она не могла перекидываться, хотя и обладала сверхъестественной силой и быстротой, присущей их роду.
Неспособность перекидываться была для нее в детстве страшным испытанием… Стая многого ожидала от своих полукровок. Родители Антонии пытались скрыть свое разочарование и потерпели неудачу. Взросление далось ей нелегко как по причине страшного недовольства собой, так и по другим причинам, о которых говорили прямо или намеками.
«Единственное, что мне нравится в себе, – не раз повторяла она с горькой проницательностью, – это моя внешность. Но здесь вокруг красивых баб – пятачок пучок».
И правда. Никто не знает в точности, сказываются ли тут происхождение, генетика, огромное везение или полная всеядность, но оборотни мало того что обладают исключительной силой и быстротой, так еще и все – исключительные красавцы. У Антонии были огромные темные глаза и кремовая кожа, длинные ноги и фигура модели, демонстрирующей купальные костюмы, но все это никак не выделяло ее среди остальных.
Никто не догадывался, что такое Антония, пока однажды, в день своего семнадцатилетия, она не проснулась утром и, приготовив себе тост и яйца всмятку, не упала в глубокий обморок. Придя в сознание, она вычесала желтки из волос и сказала удивленным родителям:
– Сегодня Майкл кого-то обрюхатит, женится он ближе к лету и станет отцом до Пасхи. Ах, – добавила она задумчиво, – ребенок будет девочкой, и родильная горячка будущей матери не грозит. Ха-ха!
Ко всеобщему удивлению, так все и случилось. Это было первое из множества предсказаний. Некоторые оказывались пустяковыми («Мойра увязнет в новой ревизии… ха!»), некоторые – серьезными («Держись подальше от Нью-Йорка 11 сентября 2001 года»). Антония никогда не ошибалась. Ни разу не просчиталась ни в единой мелочи. Никто никогда не видел ничего подобного. Никто не понимал, что это значит – неужели оборотни обладают такими же необычными умственными способностями, как и физическими? Это оставалось тайной для всех.
С тех пор Антония перешла из положения «Никто в Стае» в ранг «Полубог Стаи». Достань ее, и, может, ничего и не случится, а может, она увидит твою смерть, но со злости не предупредит.
И вот вам пожалуйста – устроила прием в солярии и объясняет, что мир погибнет, если Дерик не отправится как можно быстрее в Калифорнию, в Монтрей, дом 6 по переулку Фей.
– Ребята, вы знаете, кто такая фея Моргана?
Мойра кивнула. Дерик заморгал.
– Я буду изображать бессловесного блондина, – сказал он, избегая тычка Мойры. – Понятия не имею.
– Сводная сестра короля Артура, – пояснила Антония – У нее был кровосмесительный роман с братом, и она косвенно виновна в его смерти. А кроме того, она была могущественной волшебницей.
– Угу. Это круто, золотце. Мне нравится, но что из этого…
– Я получила о ней сведения.
– Сведения о ней? – переспросила Мойра. – Тони, о чем ты говоришь, бога ради?
– Ан-ТОН-ия – ух. А фея Моргана проживает в Монтрей-бей.
– Ты поэт, и сама об этом не знаешь, – пошутил Дерик и не удивился, что ни одна из собеседниц на шутку не отреагировала.
– Она перевоплотилась и живет под именем доктора Сары Ганн. Тебе нужно поехать туда и присмотреть за ней. В противном случае через неделю, начиная с этого дня, никого из нас здесь не останется.
Мертвое молчание нарушил слабый голос Мойры:
– Ой, Антония… это правда?
– Нет, я все это выдумала, потому что хотела привлечь к себе внимание, – бросила она. – Да! Конец мира близок, и все мы пропали, если Стая не поторопится ответить на эту угрозу.
Вновь повисло молчание, а потом Мойра сказала:
– Наверное… наверное, я схожу за Майклом и Дженни.
На сей раз Дерик не возражал.
В дверях Майкл откашлялся.
– Значит, уезжаешь?
Дерик выпрямился, перестав укладывать вещи. Он уже побросал все необходимое в сумку и был готов к отъезду. Более чем готов. Он полетит рейсом Уиндем – Сан-Хосе, Калифорния, а там возьмет напрокат машину и доберется до полуострова Монтерей. С Мойрой и Дженни он попрощается чуть раньше.
– Ага, прямо сейчас. Мне пора.
– Ладно. Будь осторожен. Не позволяй ей одолеть тебя.
– Воплощение самой могущественной волшебницы в истории литературы, которая должна погубить мир в ближайшие дни? Никаких шансов, – хмыкнул он и обрадовался, увидев бледную усмешку на лице Майкла. – Предоставь это мне. Все будет как тогда, когда я согласился готовить угощение для твоей свадьбы. Разве что муки уйдет меньше.
– Полагаюсь на тебя, – серьезно сказал Майкл. – Ты знаешь, что Дженни опять беременна?
Дерик кивнул. Они все это знали.
– Ради бога, не говори ей, что ты знал об этом до того, как я тебе сказал, – поспешно проговорил Майкл. – Мне было нелегко притвориться удивленным, когда она наконец-то собралась сообщить мне эту новость. И конечно, она поняла, что я на самом деле не удивился, ну, я и получил по полной.
– Не твоя вина, что ты это учуял, – пожал плечами Дерик.
– Это ты так думаешь. Как бы то ни было… дело в том… все, что у меня есть и что я есть, все в твоих руках. Очень плохо, что… – «Что мы не ладили», – хотел скачать Майкл, но не сказал.
– Ага. Не волнуйся, шеф.
Майкл опять улыбнулся.
– Я не волнуюсь. Ну, разве самую малость – уж такой я. Но если кто-то и может спасти мир, так это ты. Я готов поставить на кон свою жизнь, что это так. – Он помолчал. – Я ставлю на кон свою жизнь.
От удовольствия Дерик на некоторое время утратил дар речи. Он вспомнил свои недавние слова – и свои недавние поступки – и покраснел от стыда. Он хотел обзавестись собственной Стаей – или хотя бы быть самому себе хозяином. Значило ли это, что он должен обращаться со своим лучшим другом как с тем, кого нужно ободрать до нитки?
– Э-э-э… спасибо… но прежде чем я уеду… – Он перекинул дорожную сумку через плечо, пересек комнату и начал выгибаться, собираясь показать горло.
Майкл схватил его за плечо и рывком заставил выпрямиться.
– Не нужно, – спокойно проговорил он. – Во-первых, ты едешь спасать мир, так что, насколько это касается меня, между нами счеты кончены. Во-вторых, Мойра говорит, что ты можешь стать альфой. Поскольку я полностью уверен, что она никогда ни в чем не ошибается…
– Это раздражает, – согласился Дерик.
– …для тебя будет лучше как можно быстрее избавиться от привычки показывать горло.
Дерик ответил не сразу:
– Нам… нам почти что пришлось станцевать сегодня ча-ча-ча, но ты все это так и оставишь, раз я еду спасать мир?
– Уж такой я славный парень, – торжественно сказал Майкл, и оба они расхохотались, только вот смех больше походил на вой.
5
ПОЛУОСТРОВ МОНТРЕЙ
Он понимал, что это говорит о мелкости его натуры. Он понимал, что, наверное, слишком стар для такой чепухи. Понимал, что следует сосредоточиться на спасении мира. Но ничего не мог с собой поделать.
Дерик любил кабриолеты, машины с открывающимся верхом. А эта была просто грандиозна – цвета электрик, от которого начинали слезиться глаза, с кожаными сиденьями и великолепной стереосистемой. Он тащился от «Предайся любви» Роберта Палмера, потому что – вот уж радость так радость – нашел местную станцию, передающую весь рок восьмидесятых. Погода стояла хорошая – градусов двадцать в тени и солнечно, – а от близости океана тысячи и тысячи соблазнительных ароматов витали в воздухе.
Он глотнул этого воздуха и, хотя голова у него закружилась, попытался разобраться. Нос у Дерика был инструментом пугающей точности, но даже с таким носом можно было запутаться и не справиться. Черт, это половина удовольствия, которое получаешь от открытой машины! В данный момент он чуял запах моря-сирени-дегтя-бетона-оленя-дерьма-енота-перьевморскихчаек… ух! Вот соблазнительно пахнуло рыбой-водорослями-газоно-косилкой-выхлопнымгазом-опоссумом-жареной-курицей и – слава тебе господи! – девичьим потом и духами.
«Я в Калифорнии, стране красоток, роскошных авто и сплошного кино, но мне нельзя думать об этом, пока я не спасу мир».
При мысли о том, что зависит от этой однодневной поездки, сердце у него сжалось. Дерик всегда считал себя славным парнем (несмотря на недавние события), и если бы кто-то сказал ему, что на нем лежит ответственность за спасение мира – не Стаи и даже не ближайших друзей, но мира, всего мира… да, в голове у него это просто не поместилось бы. Голова попыталась бы вместить это, а потом мысли потекли бы в другом направлении, и он стал бы думать о каких-нибудь глупостях: например, как здорово найти радиостанцию 80-х так далеко от дома.
Во всем виновато прощание с Ларой. Пробрало до печенок, хотя и ненадолго. Он любил девчонку-сорванца так, будто это его волчонок. Он умер бы за нее сию же минуту. Свернул бы шею всякому, кто причинил бы ей зло, и сломал бы хребет любому, кто заставил бы ее плакать. Но если он напортачит – если Моргана от него улизнет, – Лара никогда не пойдет в школу. Никогда не пойдет на свидание, никогда не испытает первого Превращения. Никогда не станет его боссом, когда вырастет, как стал ее отец.
Блин, он чуть не разревелся, когда прощался с ней! «Быстрее начнешь – быстрее закончишь». Не то чтобы ему так уж не терпелось вернуться домой – там, дома, у них был свой собственный набор проблем.
«Ты понял, – подумал Дерик, – что твоя жизнь пошла наперекосяк, и почти что обрадовался, что, занявшись спасением мира, сможешь отвлечься от всего этого».
Ладно. Они с Майклом помирятся. Придется помириться. Иначе – иначе он просто никогда больше не вернется домой, хотя это, наверное, и не лучший способ улаживать проблемы.
Он не доверял самому себе, когда дело касалось Майкла, вот и все. Если бы он сорвался и ситуация вышла бы из-под его контроля, Майкл был бы мертв и он стал бы вожаком Стаи, а Дженни – вдовой, и Лара осталась бы без папочки. Тогда он, наверное, забился бы в угол и раскроил себе череп. Лучше быть трусливым одиночкой, чем рисковать такими вещами. Намного лучше.
Сара Ганн натянула вторую пару колготок за утро, и – невероятно – случилось то же самое. Раздался звук «зизззззззззззз» – а потом ноготь на большом пальце разорвал и эту последнюю пару.
– Нормально, – проворчала она. – Почему это, когда я опаздываю, все идет наперекосяк? И что еще хуже, почему это я разговариваю сама с собой? – Она сорвала с ноги орудие пытки и швырнула его через плечо на пол. – Ну и ладно… погода великолепная. Самое время ходить с голыми ногами.
Она провела рукой по левой ноге. Жестковатые, но все же не такие, как усы у Дяди Сэма. «Не забыть: если нет запаса колготок, нужно чаще брить ноги».
Она услышала звонок в дверь, это раздражающее «дзинь-ДЗИНЬ-дзинь-дзинь… дзинь-ДЗИНЬ-дзинь… дзинь-ДЗИНЬ-дзинь-дзинь-ДЗИНЬ! Дза-дзинь-дза-дзинь-дзинь». Выругала увлечение своей покойной матери Алексом Требеком и «Своей игрой». Всякий раз, когда к ней кто-нибудь приходил, ей хотелось выражаться исключительно в вопросительной форме.
«Опять двадцать пять… или двадцать восемь, коль на то пошло… а мне так и не удалось переехать из дома матери. Отлично, Ганн. Только без пафоса!»
Она сунула ноги в лодочки на низком каблуке и рассеянно скосила глаза на зеркало. Волосы: прилично, если и не совсем гламурно, схвачены одной из тех больших черных заколок, которые похожи на средневековые орудий пытки. Кожа: слишком бледная; на макияж времени нет. Глаза: большие и синие с полопавшимися сосудами – черт бы побрал этот марафон «Deep Space 9». Костюм: кремового цвета лен, а это означает, что через час все будет жеваным. Ноги: голые. Ступни: узкие и втиснуты в туфли с такими острыми носами, что видны пальцы.
– Плохо, девушка! – сказала она себе. – В другой раз не будешь столько раз глушить будильник.
«Дзинь-ДЗИНЬ-дзинь-дзинь… дзинь-ДЗИНЬ-дзинь… дзинь-ДЗИНЬ-дзинь-дзинь-ДЗИНЬ! Дза-дзинь-дза-дзинь-дзинь».
– Сейчас!
Она выбежала из спальни, глянула в кухонное окно и вздохнула с облегчением при виде стоящей у дома машины. Наконец-то! Дейв, ее механик, в конце концов сумел прислать ей машину напрокат. Выглядит крикливо. Ну, грабители могут… и т. д., и т. п. Другая арендованная машина заглохла через час – разве ее вина, что она не может ездить с ручной коробкой передач. Она распахнула дверь.
– Слава богу, что вы… ой.
Она уставилась на мужчину, стоящего на крыльце. Если честно, это был просто класс. По сравнению с обычным homo sapiens он казался чем-то вроде ванильного мороженого, к которому добавили горячую сливочную помадку, и в результате произошло полное и совершеннее улучшение исходного продукта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19