Хотя было совсем темно, он боялся, что его заметят.Нед карабкался вверх по холму. Было скользко, кусты хлестали его по лицу, по рукам, цеплялись за одежду. Он все время спотыкался, падал. Свистков больше не было. Машину он не нашел, как не нашел и дороги, по которой приехал сюда.Теперь Нед волочил ноги и спотыкался даже на ровном месте. Когда он, наконец, добрался до вершины и начал спускаться с другой стороны, ноги уже совсем не держали его. У подножия холма он нашел дорогу и повернул вправо. Глина большими тяжелыми комками прилипала к ботинкам, и ему то и дело приходилось останавливаться и счищать ее пистолетом.Залаяла собака. Пошатываясь, Нед обернулся. Позади, метрах в двадцати от него, около дороги темнели неясные очертания дома, которого он раньше не заметил. Нед повернул назад и пошел к высоким воротам. Собака, казавшаяся в ночном мраке огромным чудовищем, бросилась на ворота, надрываясь от лая.Нед нащупал засов, открыл ворота и, спотыкаясь, ввалился во двор. Не переставая лаять, собака отбежала и закрутилась на месте, делая вид, что собирается броситься на него.С резким скрипом распахкулось окно.— Эй, что это вы с собакой делаете, черт вас подери? — раздался сонный голос.Выбившийся из сил Нед облегченно рассмеялся. Потом, помотав головой, ответил, стараясь придать своему голосу солидность:— Я Бомонт из окружной прокуратуры. Мне нужно позвонить по телефону. Там внизу человек умер.— Чего вы там несете, НЕ черта не разберу! — заорал сонный голос. — Да заткнись ты, Дженни! — Собака залаяла было с удвоенной энергией, но вскоре умолкла. — Ну что там такое?— Мне нужен телефон. Я из окружной прокуратуры. Здесь недалеко человек покончил с собой.— Ну да? — окно, скрипнув, захлопнулось.Собака снова закружилась, залаяла. Нед швырнул в нее залепленным грязью пистолетом, и она убежала.Дверь открыл краснорожий, круглый, похожий на бочонок коротышка в длинной ночной рубашке голубого цвета.— Святая Мария, ну и видик у вас! — Он чуть не задохнулся от изумления, когда свет из двери упал на Неда.— Телефон! — прохрипел Нед.Он качнулся и краснорожий подхватил его.— Ну вот! — воскликнул он и продолжал грубоватым тоном: — Скажи, куда звонить и чего говорить. Тебе не справиться.— Телефон! — повторил Нед.Краснорожий провел его через сени и открыл дверь.— Сюда! Тебе чертовски повезло, что старухи нет дома. Она бы тебя и на порог не пустила. Ишь как вывалялся!Нед упал на стул рядом с телефоном, но вместо того чтобы сразу взять трубку, он хмуро посмотрел на хозяина.— Выйдите и закройте дверь.Краснорожий, не успев даже войти в комнату, громко хлопнул дверью.Нед поднял трубку, облокотился на стол и назвал номер Поля Мэдвига. Глаза слипались, и ему стоило больших усилий держать их открытыми. Наконец его соединили. Собрав всю свою волю, Нед заговорил ясным голосом:— Привет, Поль. Нед говорит. Это не имеет значения. Слушай, Мэтьюс только что застрелился на своей даче. Завещания он не оставил... Ты меня слушай, это очень важно. При всех его долгах и при отсутствии завещания суду придется назначить душеприказчика. Понятно?.. Да. Проследи, чтобы дело попало к кому-нибудь из наших, скажем, к судье Фелипсу. Тогда «Обсервер» выйдет, из игры до конца выборов. Или будет на нашей стороне. Понятно?.. Хорошо, хорошо. Это еще не все. Слушай дальше. Сейчас тебе надо сделать вот что. В утреннем номере «Обсервера» — динамит, бомба. Не дай ей взорваться. Я бы на твоем месте вытащил Фелипса из постели и заставил бы его подписать приказ об аресте номера. Сделай все, чтобы задержать номер, пока мы не укажем служащим газеты их место. Они живо поймут, что теперь месяц-другой газетой будут заправлять наши люди... Не могу я сейчас объяснять, но это — бомба. Ни в коем случае нельзя выпускать номер в продажу. Бери Фелипса и поезжай посмотри сам. У тебя до утра осталось часа три... Правильно... Что? Опаль? Все в порядке. Она со мной... Да, я провожу ее домой... И позвони в полицию о Мэтьюсе. Мне нужно обратно. Пока.Он бросил трубку на стол, встал и, шатаясь, побрел к двери. Со второй попытки он ее открыл, вывалился в коридор и не рухнул на пол только потому, что мешала стена.К нему подскочил краснорожий.— Обопрись на меня, приятель. Вот так. Я застелил тахту одеялом, так что на грязь нам теперь наплевать. Тебе будет удобно.— Я хочу попросить у вас машину. Мне нужно обратно к Мэттюсу, — сказал Нед.— Так это он?— Да.Краснорожий поднял брови и тонко присвистнул.— Одолжите мне машину, — настаивал Нед.— Ты соображаешь, братец, чего просишь? Да ты не сможешь ее вести.— Пойду пешком, — пробормотал Нед, отталкивая от себя краснорожего.Тот разъярился:— Ну да, пешком, еще чего! Если потерпишь, пока я штаны натяну, я тебя отвезу, хотя вполне может случиться, что ты по дороге отдашь концы.Когда краснорожий ввел, вернее, внес Неда в дом, Опаль Мэдвиг и Элойс Мэтьюс были одни в большой комнате первого этажа. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу — их испугали вошедшие без стука Нед и краснорожий.Нед нетерпеливо стряхнул с себя поддерживающие его руки и окинул комнату мутным взглядом.— Где Шед? — пробормотал он.— Ушел, — ответила Опаль. — Они все ушли.— Хорошо. Мне нужно поговорить с тобой наедине. Нед с трудом выговаривал слова.Элойс Мэтьюс с криком бросилась к нему:— Это вы его убили!Нед глупо захихикал и попытался ее обнять.Она завизжала и звонко ударила его ладошкой по лицу.Он пошатнулся и упал навзничь, даже не согнувшись. Краснорожий пытался подхватить его, но не успел. Рухнув на пол, Нед уже не шевелился. Глава 7Свора I Отложив салфетку, сенатор Генри поднялся из-за стола. Стоя он казался моложе и выше ростом. У него была маленькая, на редкость правильная голова, покрытая редеющими прядями седых волос, и лицо патриция с дряблыми, обвисшими щеками и глубокими вертикальными морщинами. Однако дряхлость еще не коснулась его рта, а глубоко посаженные зеленовато-серые глаза сохранили молодой блеск.— Надеюсь, ты позволишь мне ненадолго увести Поля к себе? — с изысканной учтивостью обратился он к дочери.— Позволю, — ответила она, — с условием, что ты оставишь мне мистера Бомонта и пообещаешь не сидеть у себя наверху весь вечер.Любезно улыбнувшись, Нед Бомонт склонил голову. Он и Дженет прошли в гостиную с белыми стенами, белым камином и мебелью из красного дерева, в которой зловещими бликами отражались догорающие в камине угли.Дженет зажгла лампу, стоявшую на крышке рояля, и села на вращающийся табурет, спиной к клавиатуре. Подсвеченные сзади волосы золотистым нимбом вились вокруг ее головы. На ней было черное вечернее платье без единого украшения.Наклонившись, Нед стряхнул на красные уголья пепел с сигары. Черная жемчужина в его галстуке заблестела, словно подмигивающий багровый глаз.— Сыграйте мне что-нибудь, — попросил он.— С удовольствием, если вы действительно этого хотите, хотя играю я не Бог весть как, но только позднее. Сейчас, пока есть возможность, я хочу поговорить с вами. — Она сидела совершенно прямо, сложив руки на коленях.Нед учтиво улыбнулся, но промолчал. Он оставил свое место у камина и уселся неподалеку от нее на диванчик с круглой спинкой. В его внимательном взгляде совсем не было любопытства.Повернувшись так, чтобы сидеть к нему лицом, Дженет спросила:— Как себя чувствует Опаль? — Голос ее звучал тихо и задушевно.— По-моему, хорошо, — беззаботно ответил Нед. — Впрочем, я не видел ее с прошлой недели. — Он поднес сигару ко рту, внезапно остановился, опустил руку и спросил так, словно этот вопрос неожиданно пришел ему в голову: — А почему вас вдруг заинтересовало ее здоровье?Дженет удивленно подняла брови.— А разве она не лежит в постели с нервным расстройством?— Ах, это! — Нед безмятежно улыбнулся. — Неужели Поль не объяснил?— Он сказал, что у нее нервное расстройство.Улыбка Неда сделалась совсем кроткой.— Наверное ему неприятно об этом говорить, — медленно. проговорил он, глядя на кончик сигары, потом поднял глаза на Дженет и слегка пожал плечами. — Здоровье Опаль в полном порядке. Просто она вбила себе в голову, что Поль убил вашего брата, а потом — что уж совсем глупо — стала болтать об этом на всех перекрестках. Разумеется, Поль не мог допустить, чтобы его родная дочь бегала по городу, обвиняя его в убийстве, вот он и запер ее дома до тех пор, пока она не выкинет эту дурь из головы.— Вы хотите сказать... — Дженет запнулась, глаза ее заблестели, — что она... что ее... держат взаперти как пленницу?— Ну, это уж чересчур романтично, — рассмеялся Нед, Опаль ведь еще ребенок. Детей в наказание запирают дома.— Да, конечно, — торопливо согласилась Дженет. Она посмотрела на свои сложенные на коленях руки, потом снова подняла глаза на Неда. — Но с чего это пришло ей в голову?— А разве она одна так думает? — Голос Неда был так же сдержанно вежлив, как и его улыбка.Ухватившись руками за края табурета, Дженет подалась вперед. Ее лицо стало серьезным.— Как раз об этом я и хотела спросить вас, мистер Бомонт. Разве люди действительно так думают?Нед безмятежно кивнул головой.Дженет с такой силой сжала руки, что у нее побелели суставы пальцев, голос ее звучал хрипло, словно у нее запершило в горле:— Но почему?Нед встал с диванчика, подошел к камину и бросил в огонь окурок сигары. Вернувшись на место, он скрестил свои длинные ноги и непринужденно откинулся на спинку.— Наши противники считают, что будет совсем плохо, если люди поверят в это. — Ни голос, ни жесты, ни выражение лица — ничто не показывало, что тема разговора представляет для Неда какой-то интерес.— Но, мистер Бомонт, с чего бы люди стали так думать, если бы не существовало доказательств или чего-то, что можно было бы выдать за доказательства.— Конечно, кое-что есть, — ответил Нед. Он поглядел на нее с веселым любопытством. — Я полагал, что вы об этом знаете. — Кончиком пальца он аккуратно пригладил усики. — Неужели вы не получали ни одного из тех анонимных писем, которыми сейчас наводнен город?Дженет вскочила с кресла; волнение исказило ее лицо.— Да, как раз сегодня! — воскликнула она. — Я хотела показать его вам, чтобы...Нед тихо рассмеялся и остановил ее быстрым движением руки.— Не трудитесь. Все они похожи как две капли воды, а я уже насмотрелся на них.Медленно и неохотно Дженет вернулась в кресло.— Так вот, эти письма; тот вздор, который печатался в «Обсервере», пока мы не заставили эту газетенку умолкнуть; слухи, которые распускали наши противники... — Нед пожал худыми плечами. — Все это в сочетании с немногими имеющимися фактами и позволило раздуть целое дело против Поля.— Значит, ему действительно грозит опасность? — спросила она, прикусив нижнюю губу.Нед кивнул головой.— Если Поль проиграет на выборах, если он утратит свой контроль над городом и штатом, его посадят на электрический стул, — ответил он со спокойной уверенностью.Дженет побледнела, голос ее задрожал:— Но если он победит, он будет в безопасности?— Разумеется, — кивнул Нед.— А он победит? — У Дженет от волнения перехватило дыхание.— Думаю, что да.— И тогда независимо от улик... — у нее прервался голос, — ...ему уже ничего не будет грозить?— Его и судить не будут, — ответил Нед. Внезапно он выпрямился, зажмурил глаза, снова открыл их и пристально взглянул в ее бледное, взволнованное лицо. Радостный огонек блеснул в его глазах, довольная улыбка расползлась по лицу. Он рассмеялся — негромко, но от души и воскликнул: — Юдифь! Юдифь собственной персоной.Дженет сидела не шевелясь, не дыша. Она ничего не понимала.Вскочив с места, он зашагал по комнате из угла в угол, возбужденно разговаривая сам с собою, хотя время от времени он поворачивал голову и улыбался ей через плечо:— Так вот в чем вся штука!Она терпела Поля, даже была с ним любезна ради той политической поддержки, которую он оказывал ее отцу, но... всему есть предел. Впрочем, этого было достаточно — Поль и так был по уши в нее влюблен. Когда же она пришла к выводу, что Поль убил ее брата и может ускользнуть от расплаты, если только она сама... Нет, это просто очаровательно! Дочка Поля и девица, в которую он влюблен, вдвоем волокут его на электрический стул. Положительно Полю не везет с женщинами! В руках Неда появилась тонкая бледно-зеленая сигара. Он остановился перед Дженет, обрезал кончик сигары и сказал, не обвиняя ее, а как бы делясь с ней радостью открытия:— Так это вы рассылали анонимные письма. Конечно же, вы! Они были напечатаны на пишущей машинке в комнате, где ваш братец встречался с Опаль. Один ключ был у него, другой у нее. Она не могла написать этих писем, слишком уж сильное впечатление они на нее произвели. Это вы их писали. Вы взяли ключ, который полиция вернула вам вместе с прочими вещами Тейлора, проникли в комнату и там напечатали их. Вот это мило! — Он снова принялся расхаживать по комнате. — Ну что ж, придется попросить сенатора пригласить команду дюжих медсестер и запереть вас по причине нервного расстройства. Среди дочерей наших политических деятелей это заболевание начинает перерастать в эпидемию, но мы должны обеспечить себе победу на выборах, и мы обеспечим ее, даже если в каждом доме окажется по нервнобольному пациенту. — Повернув голову, Нед дружелюбно улыбнулся.Дженет прижала руки к горлу и застыла, не вымолвив ни слова.— К счастью, сенатор не доставит нам хлопот, — продолжал Нед. — Ему на все наплевать, на вас и на покойного сына, лишь бы его переизбрали. А он знает, что без Поля он ничего не добьется. — Нед рассмеялся. — Так вот что заставило вас взять на себя роль Юдифи? Вы знаете, что, пока не пройдут выборы, вашего папочку с Полем водой не разольешь, даже если б он и считал Поля виновным. Что ж, это утешительные сведения для нас.Когда Нед умолк, чтобы раскурить сигару, заговорила Дженет. Она отняла руки от горла и снова положила их на колени.— Я не умею лгать, — сказала она холодным, спокойным голосом. — Я знаю, что Падь убил Тейлора. Да, я писала эти письма.Нед вынул изо рта раскуренную сигару, вернулся к диванчику и уселся лицом к Дженет.— Вы ненавидите Поля, — сказал он, — и все равно будете его ненавидеть, даже если я докажу вам, что он не убивал вашего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23