— Слышали когда-нибудь об Аламо?
— Кажется, это очень известный бар на Либерти, да?
— Не смешите меня. Во время следующего нападения мы все погибнем.
— Комендант…
— Но не волнуйтесь. Я все равно успею отправить последнее сообщение на Сеул. Клянусь. Эту услугу мне обещал оказать капитан «Балкана» — последнего торгового корабля, который заходил на Осуми. Заверил, что обязательно заглянет сюда на обратном пути. Через сто восемьдесят семь стандартных дней. Он выскочит из Два-Восемь, доберется до Два-Девять и отправится дальше. Задерживаться он не собирается. Так что мы просто передадим ему это сообщение по радио. Но, по моим прикидкам, он уже два дня как должен был появиться. Когда появился корабль, привезший вас, я даже решил, что это он. Кстати, пока вы здесь, давайте еще раз вместе посмотрим это сообщение. Не хотелось бы, чтобы в нем были какие-либо неточности.
Рохан тяжело опустился в кресло за пультом. Было непонятно, пребывает ли он в полном отчаянии, или ему просто жаль себя, но, вводя пароль доступа, он совершенно поник. Затем снова поднял голову. Руки его лежали на клавиатуре.
— Глупо все это. Крик о помощи, на который все равно никто не ответит.
— Вы и вправду так думаете?
— С таким же успехом я мог бы прокричать все это в мегафон. Все равно Сеул не может выслать нам подкрепления, а по словам Маскулла, у Либерти и так по горло хлопот с каньской угрозой в Зоне и крупным наступлением на Тайбэй. На Пусане же кораблей еще меньше чем на Сеуле и мы понятия не имеем, собираются ли каньцы посылать сюда подкрепление. Так что вряд ли сюда пришлют кого-нибудь раньше чем дней через двести.
— Все равно надежда остается.
— Да, надежда! Надежда останется даже тогда, когда одна за другой начнут тухнуть звезды. Закончен бал, погасли свечи… Еще одна массированная атака с кораблей Ю и нам конец. Поверьте.
Пока Рохан занимался компьютером, Хайден Стрейкер обдумывал то, что рассказал ему Шадболт об Аркали и Истмане по пути на мостик:
— Мы конечно все тут дрались не на жизнь, а на смерть, но ей досталось особенно. Истман просто с ума по ней сходит. Все равно ты рано или поздно узнал бы об этом, так что могу тебе обо всем рассказать и я. Он ни с того ни с сего вбил себе в голову, что их с Аркали судьбы связаны. Что они самим пси предназначены друг для друга. Одно время он только о ней и говорил. А теперь он вообще ни о чем говорить не хочет! Просто свихнулся на этом, но и это еще не все. С ним вообще что-то не так. Не знаю уж в чем тут дело, но от него у меня буквально мороз по коже.
— А Аркали не хочет его видеть?
— Она просто на дух его не выносит.
— Понятно.
Шадболт вдруг горячо заговорил:
— Хайден, может тебе и не понравится, что я это тебе говорю, но она так же без ума от тебя, как он от нее. Он раздражает и отталкивает ее, поэтому она старается его избегать, а он от этого испытывает все большую враждебность по отношению к тебе. Ты ей представляешься не таким как ты есть, а каким-то сияющим лучом надежды. Ее будущим. Символом. Она только и мечтает что о тебе. А он хочет убить тебя.
— Но это же безумие.
— Вот именно. Безумие. — На лице Шадболта было написано искреннее сострадание. Он покачал головой и воздел руки. — Страсть, не находящая выхода, становится опасной. Хотя и не могу сказать, что я вообще знаком с подобными эмоциями. Сам-то я человек довольно спокойный. Но зато я видел к чему такое приводит, и поверь — это пострашнее любой болезни. Так что сейчас Аркали и Истман переживают каждый свой собственный ад.
— Так значит он видит во мне… соперника?
— Еще бы! Ты ведь стоишь у него на пути, верно?
— Господи, если бы он только знал! Если бы этот несчастный идиот только знал, как он заблуждается!
— Эй, ты смотри поосторожнее с ним. Истман уже доказал, что не боится смерти. Я был свидетелем его ссоры с группой крутых флотских и поверь — у меня едва кровь не застыла в жилах. Я бы сказал, что с тех пор, с чувством юмора у него лучше не стало.
Хайден горько рассмеялся и поведал Шадболту насколько в действительности все еще хуже. Он рассказал ему о Ясуко, их любви и расставании.
Шадболт был поражен до глубины души.
— Ты такой же сумасшедший, как и они. Ведь ясно же, что у вашей любви не может быть никакого будущего. Жениться на ямбо? И что же ты намерен делать дальше? Протащить ее в Американо? Смотри, как бы ее супруг не отправил за тобой ниндзю, чтобы тот отрезал тебе что надо.
— Я люблю ее, Боско.
— Да брось ты!
— Я люблю ее.
Шадболт покачал головой и после недолгого молчания спросил:
— А ты хоть отдаешь себе отчет в том, что рассказав об этом Аркали, ты окончательно сведешь ее с ума?
Хайден понурился.
— Может и так. Но это правда.
Он поднял голову и понял, что Рохан ждет от него ответа.
— Простите, комендант. Что вы сказали?
— Я говорю, что ваш отец был здесь. Дважды. — Рохан помолчал, дожидаясь пока Хайден не осмыслит эту информацию. — Он отказался от вас. Вы знаете?
Он слишком устал, чтобы снова переживать все это.
— Понимаете, комендант, дело в том, что мне на это ровным счетом наплевать. И на деньги. И на имя. И на него самого. Да и на все остальное тоже.
— То есть считаете, что вам есть за что на него сердиться?
Сказать так значило не сказать ничего о тех чувствах, которые он испытывал по отношению к отцу. Хайден даже рассмеялся.
— Да, наверное можно сказать и так, комендант.
— В этом нет ничего смешного. Вернее не будет, если «Шанс» еще когда-нибудь навестит нас. Он буквально готов вас убить. Но теперь это вопрос чисто теоретический.
— Лично я готов встретиться с отцом лицом к лицу. В любое время.
— В таком случае, вы более храбрый человек, чем я. С вашим отцом шутки плохи. Он утверждает, что вы ограбили его. Что вы, мол, смылись с его собственностью в самый ответственный момент. И кажется прощать вам этого не собирается.
— Так я выходит погубил его?
— Нет. Похоже ему все-таки удалось уладить свои дела на Сеуле. Хотя это было и нелегко. Он появлялся у нас дважды. Привез нам кое-какое оборудование, подбодрил, сообщил последние новости и все такое прочее. Конечно, никто доподлинно не знает, что у него на уме, но одно могу сказать точно: он все еще кипит. «Хавкен Инкорпорейтед» пришел конец, их слияние накрылось и так далее… одним словом, рухнула мечта его жизни.
— Я слышал ему удалось спасти свои корабли, заложив самого себя шайке корейских кредиторов возглавляемых картелем Эя.
— Верно. Этот самый Эй никогда не списывает долгов. В крайнем случае он убивает должника.
— А где отец сейчас?
— Улетел за пару дней до того как пропал «Эдвард Пребл».
Хайден кивнул, зная, что Рохан имеет в виду пси-шторм в Тет-Два-Девять. Бокалы снова наполнились красным вином.
— Эллис заранее предупредил Маскулла, чтобы тот поскорее выбирался отсюда. До того как упадет индекс. Сказал, что нексус поворачивается. Но адмирал не захотел его слушать. — Рохан пожал плечами. — Так что, когда Эллис вдруг снялся и улетел, я ничуть не удивился. Не удивился я и тому, что астрогаторы Маскулла все неправильно поняли и превратили половину эскадры в клюквенный кисель. А где теперь «Шанс» можно только гадать. Может на Сеуле?
Он задумчиво выслушал коменданта. Шадболт сказал, что они с Истманом уже обсуждали это. По мнению Истмана, на сей раз Эллис Стрейкер не стал возвращаться на Сеул. Он считал, что поспешный отлет Эллиса был вызван информацией, купленной им у одного из корейских пиратов, с которым он время от времени имел дело. Это был один из людей Ким Вон Чуна. Вот так. Как считал Истман, Эллису удалось узнать нечто крайне важное. Настолько важное, что это вполне могло полностью изменить ситуацию.
Интересно, чего же такого мог нарыть папаша, цинично подумал он, отхлебывая глоток рохановского вина. Что мог задумать этот сукин сын? И можно ли доверять тому, что сказал Истман?
— Прочитайте.
Он взглянул на светящийся перед Роханом экран и перечитал текст. Стиль конечно хромал, но ситуация была обрисована довольно правильно, а в конце содержалась просьба к Сеулу немедленно оказать помощь.
— По-моему, здесь сказано практически все, что нужно.
— И мне так кажется. Идите и пусть медики займутся вашей головой. — Рохан снова улыбнулся своей странной улыбкой и указал большим пальцем в сторону помещений где проживали старшие офицеры. — Кстати, там есть кое-кто. Кое-кто, кто ежедневно спрашивает о вас вот уже на протяжение ста стандартных дней. Хотите, чтобы я вам сказал, кого я имею в виду?

25
Стоило Аркали услышать как глухо разносится по всей причальной зоне Бейкера грохот стыковочного механизма, у нее вдруг сильно забилось сердце и она поняла, что вот-вот потеряет сознание. Мысль о том, что в шаттле находится Барб Истман, была просто невыносима. Аркали старалась избегать его вот уже несколько месяцев, одеваясь в мешковатый служебный комбинезон, прикидываясь больной, сидя взаперти, выдумывая самые разные причины, по которым она не может с ним разговаривать и появляться на общих собраниях. Этот человек был просто неуравновешенным имбецилом, вечно что-то бормочущим насчет судьбы и своей любви… слово «нет» в качестве ответа его никак не устраивало.
Она направилась в душ. Помещение, которое ей выделил комендант Рохан, располагалось недалеко от его собственных апартаментов. Здесь было чисто, просторно, да и находилась каюта поодаль от остальных. С тех пор как улетели флотские, а последний торговый корабль забрал с собой последних штатских, Аркали осталась единственной женщиной на станции. Она прошла через диафрагму в душевую и нагнулась над стоком. Ее вырвало.
Если бы не Боско, подумала она, я бы наверное уже давно сошла с ума от знаков внимания Истмана. Форт-Бейкер слишком тесен, чтобы оказываться тут в западне. Все равно что оказаться в одной клетке с медведем. Вот бы Хайден был здесь, защищал бы меня, любил, и наконец забрал бы меня отсюда. Никогда не прощу Эллису Стрейкеру этот обман. Ни за что на свете!
Она поспешно вернулась в комнату и зажгла свет. Каюта был очень удобной — пусть и небольшой — прохладной, с белыми стенами и голопотолком, окном, кушеткой и небольшими антресолями, где висел гамак.
Когда не было тревоги при которой окно закрывалось пластиной из сверхплотного плекса, из каюты открывался просто-таки завораживающий вид на Осуми. На галерее, куда выходила дверь каюты, было жарко и сыро, а ниже располагалось хранилище, где безумец Рохан хранил коллекцию растений, спасенных им из сброшенного парка. Некоторые были довольно большими, и все они постепенно гибли, даже несмотря на то что он ежедневно ходил туда, чтобы полить их и поговорить с ними. Желтеющие банановые деревья высоко вздымали свои огромные в крапинках листья, доходящие до самых перил галереи, а запах в помещении стоял как у могилы среди джунглей.
Она стащила с себя куртку, которую подобрала для себя на складе, сбросила обувь и ослабила наколенники своего комбинезона. Сегодня на поверхности планеты была отмечена необычная активность и поэтому он сходила на мостик, посмотрела на экраны макро и сканеров. Разноцветные сигналы навеяли мысли о Хайдене. Она вдруг представила, что он там, внизу и изо всех сил пытается выбраться с планеты, чтобы вернуться к ней.
Жизнь на Бейкере очень напоминала жизнь любого метракоровского учреждения. Время здесь было окрашено в три цвета: красная смена, синяя смена и зеленая смена. Спать лучше всего было во время зеленой смены. Это означало, что не придется обедать с комендантом, а заодно и с его гостями, которыми неизменно бывали молодые люди, находящиеся на пределе своих душевных сил. Некоторым из метракоровских чиновников просто необходимо было женское тепло и мужчины уже не в состоянии были сдерживать себя настолько, чтобы эта нужда не становилась заметной.
Рохан предупредил ее, чтобы она не давала ни малейшего повода одним ревновать ее к другим. Впрочем, ему-то самому — в отличие от остальных — было совершенно ясно, что ей никто из них абсолютно не нужен. Он также предупредил, что в действительности причиной дуэли Истмана послужило вовсе не подозрение в шулерстве, и что разжигать его ревность и дальше может быть опасно.
Она вздохнула. Из-за него я обрекла себя практически на одиночное заключение. Интересно, удастся мне когда-нибудь вырваться из этой консервной банки? Какая ужасная мысль — погибнуть здесь. И вращаться по орбите вокруг Осуми, то вскипая под солнцем, то снова замерзая в тени среди обломков долгие годы до тех пор пока не появится мусоросборщик, чистящий космические трассы, и не превратит тебя в сырье для вторичной переработки.
Несмотря на кризис на воды на станции вполне хватало, чтобы она могла позволить себя раз в день принимать душ. Было большим облегчением снять с себя одежду и растереть подошвы ног. Поначалу ей казалось просто невозможным обходиться без прислуги. Без послушного синта — порождения фабрик корпорации «Халид» — который наводил бы порядок, таскал бы тяжести, без горничной, которую бы можно было посылать с разными мелкими поручениями. Черт бы побрал эту Сюзи. Когда Рохан предложил ей на выбор — оставаться или улетать, она тут же собралась и была такова.
— Да, в наше время на верность рассчитывать не приходится, — заметила она собственному отражению в зеркале.
Ее волосы были завязаны в пучок. Она распустила их и начала расчесывать направляясь в душ. Там она вылезла из своего комбинезона и через голову стянула рубашку. Рассеиватель душа был покрыт коркой солевых отложений. Вода еле текла. Полуцилиндрическая дверь душевой кабины тут же начала закрываться. Автоматика была рассчитана на то, чтобы мощные струи случайно не залили пол в каюте. Но сейчас даже при полностью открытом кране струя была слабенькой. Аркали взяла губку, намочила ее и приложила к лицу. Ощущение было просто восхитительным.
Затем она принялась по очереди подставлять под воду шею, плечи и грудь, намазалась жидким мылом и растерла кожу губкой. Закончив процедуру она вытерлась и отправилась спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88