На самом же деле в основе всего этого лежит самый настоящий шантаж. — Он взглянул на нее своими покрасневшими глазами. — Понимаете, идея в том, чтобы вынудить нас после сброса кольца не позже чем через день, ну максимум два, прыгнуть в нексус.
— Но почему?
— Сейчас объясню. Единственной причиной по которой мы сбросим кольцо может быть только нападение. Вы должно быть знаете, что у меня с талантом не очень, а из-за Азизы Поуп и ее режима экономии у нас здесь нет опытных астрогаторов. Совет директоров МеТраКора там, на Либерти, хочет, чтобы его как можно быстрее информировали о любых экстраординарных событиях на Осуми. А быстрее всего получить информацию можно с помощью Форт-Бейкера, прыгнувшего сквозь нексус. И стоит только каньцам заставить нас сбросить кольцо, как мы уже через неделю будем резать друг друга за глоток воздуха из баллона. Поэтому у нас просто не останется иного выхода как прыгнуть в нексус.
— Без астрогатора?
— Угу.
Она вдруг почувствовала страх.
— А разве вы не можете привести в порядок воздухообменники?
Тут Рохан внезапно снова выхватил бластер и в туннеле грохнул выстрел. Крыса от неожиданности подпрыгнула на фут, недоуменно оглядываясь, наконец опомнилась и пошатываясь неуверенно двинулась прочь.
— Сукина дочь будто из флексиплекса! Извините, миз. Терпеть не могу крыс. А «вессоны» 1000-ной серии на малой мощности бьют очень неточно.
Он снова сунул бластер в кобуру, и вытащив из кармана пару маленьких трубочек, принялся вставлять их в рукоятку.
— Так почему бы вам не наладить воздухообменники?
— Что-что? — Рохан услышав ее вопрос, поднял голову. — Да где ж их взять? Нет, вы только взгляните на эту толстую тварь! Спорим, я достану ее не сходя с места?
Она тяжело вздохнула. Оборона Бейкера была делом безнадежным и ей это было известно. Каньские корабли непрерывно обстреливали станцию — с тех самых пор, как они угнали шаттл. Стоило какому-нибудь каньскому кораблю оказаться на расстоянии в несколько сотен миль от форта, он тут же производил несколько выстрелов, надеясь застать Бейкер врасплох с отключенными силовыми щитами. Иногда это продолжалось целую минуту или даже чуть дольше, но мощные поля все еще действовали и обстрелы результатов не давали. Без более крупных кораблей в системе Осуми, войск и мощных лучевых орудий, которые могли доставить сюда только корабли другой эскадры, каньцы не были в состоянии нанести мало-мальски серьезный ущерб Форт-Бейкеру, но зато форт был полностью изолирован от окружающего мира.
Барб Истман насчет их перспектив никаких иллюзий не питал.
— Выбора у нас нет, — как-то сказал он. — Остается только сидеть и смотреть на каньцев.
А еще он считал, что Ю Сюйень надеется на скорую капитуляцию форта. Без Каноя-Сити и без торговли, Форт-Бейкер представлял собой просто бесполезную кучу плекса. Ю Сюйень скорее всего рассчитывает, что Люка Рохан решит сдаться и эвакуироваться на Сеул — куда им в принципе и следовало отправляться.
«Барб упрямый человек и все любит делать по-своему, — подумала она. Ей страшно не нравилась эта черта характера Истмана. — И в данном случае он неправ. Комендант Рохан сказал мне, что приказ отправить Бейкер в нексус может отдать только Совет директоров, находящийся на Либерти. И придти такой приказ даже по самой короткой цепи может только через несколько месяцев. А сам комендант утверждает, что ни в коем случае не намерен ни сдаваться каньцам, ни покидать систему на свой страх и риск. Как бы ни было трудно. Да, он действительно очень странный человек».
— А какой, интересно, смысл держаться здесь, комендант? — спросила она.
Он отвлекся от своего бластера и вопросительно взглянул на нее.
— Какой говорите смысл? Вы это спросили?
— Да.
— Что, переменили мнение, миз? А я-то думал, что это именно вы уговорили полдюжины метракоровцев рвануть сюда.
— Наверное все дело в том, что я просто не представляла, насколько плохое здесь положение. И, кажется, я начинаю думать, что нам лучше сдаться. И прозябать вместе со всеми остальными в Каное. Ведь Ю Сюйень практически обещал отправить нас всех на Сеул.
— Вы так думаете?
— Да, я так думаю.
Он нервно рассмеялся, но смех тут же оборвался.
— Ничего не выйдет, миз. Ни-че-го!
— А вы сами подумайте, комендант.
— Я уже думал. Но понимаете, не для того я провел здесь последние четыре года своей жизни, чтобы снова совершить ту же ошибку. На этот раз я буду играть по метракоровским правилам. Никакой самодеятельности. И точка.
— Будет нелегко, — сказала она. — Тут и проблемы с воздухом, да и дуврский катализатор на исходе. Когда он кончится, нам нечего будет есть.
— Это уже мои проблемы, а никак не ваши, миз Хавкен. Дважды я одной и той же ошибки не сделаю. На сей раз все будет по правилам. А правила гласят, что мы должны оставаться на месте до тех пор, пока не получим приказа сбросить кольцо. А когда это случится — если случится! — мы обязаны рискнуть и прыгнуть в нексус. Так что на планету не отправится никто.
— Но ведь удерживать здесь например меня вы просто не имеете права. Я прилетела сюда на шаттле. И он мой.
— Это собственность МеТраКора. Во всяком случае так на нем написано.
— Был, до того, как его захватили каньцы. И до того, как Барб Истман и я снова отбили его у них. Так что он наш. Это наш трофей!
— Барб Истман — метракоровец. Служащий. И шаттл конфискован. Мне очень жаль.
— Ничего вам не жаль. Ни капельки.
«Я больше никогда не увижу Хайдена, — вдруг поняла она. — Интересно, почему его не оказалось здесь, хотя я была так в этом уверена? Каким же пси-талантом я обладаю? Что, если талант не так уж и велик, а я все равно упрямо руководствуюсь исключительно подсознательными импульсами? Может я просто склонна к неоправданному риску?»
Она вдруг ощутила в груди ужасную пустоту. Темную бездну, которая мучала ее каждый вечер с того момента, когда ложилась спать, и до того как проваливалась в сон, бездну, ввергшую бы ее в полную панику, дай она ей волю.
При мысли о том, что Хайден лежит мертвым где-нибудь на каменистом шарике Осуми и над его могилой нет даже надгробного голоизображения, ей чуть не стало плохо. Она постаралась поскорее отогнать ужасную картину, и принялась думать о тех жертвах, на которые пошла ради него, и что нужно сделать так, чтобы эти жертвы не оказались напрасными.
Их побег на Форт-Бейкер оказался предприятием более чем непростым. Сам план разработал Барб Истман, удивительно успешно выведя их группу из города по подземным канализационным туннелям. Всего их было шестеро: сама Аркали, Истман, Боско Шадболт и еще трое метракоровцев, которых ей удалось подбить на бегство, причем один из них — Илдрен Янски — умел пилотировать шаттл.
Они набросились на охрану шаттла, наделали много шуму и земля обагрилась кровью. Вскоре выяснилось, что один из двигателей не работает. В напряженном молчании с телами двум убитых ими каньских часовых в проходе и зная, что над их головами нависла угроза смертной казни, их «пилот» сообщил им самое страшное.
— Нам не преодолеть притяжения планеты, Барб.
— Перестань болтать чепуху!
— А ты сам подумай. Корень квадратный из величины силы притяжения в одну целую и три десятых «же» умноженный на массу и радиус. Вот тебе и волшебное число — пять целых и одна сотая мили в секунду. А с одним неработающим двигателем максимум на что мы можем рассчитывать — четыре и девяносто две. У нас просто не хватит мощности, чтобы развить необходимую для выхода на орбиту скорость.
— Но ведь не хватает такой малости!
— Какого черта, приятель! Пойми, это конец! Нам не хватает мощности и все тут! А ты что — собираешься остаток пути до орбиты пройти пешком?
— Слушай, Янски, а ты не забыл, что мы находимся на пятидесятом градусе северной широты?
— Ну и что?
— А то, дурья твоя башка, что в любой точке экватора Осуми центробежная сила гораздо больше. Стартуй с экватора, и ты как камень из пращи вылетишь со скоростью на три десятых больше собственной. Здесь же мы имеем лишь косинус пятидесяти: ну, скажем, менее ста девяноста трех тысячных. Большая разница. Даже, насколько я понимаю, существенная.
Они сошлись на том, что нужно или ремонтировать двигатель или как-то доставить шаттл к экватору и стартовать оттуда с дополнительным ускорением, необходимым, чтобы добраться до Форт-Бейкера.
Истман решил так: они угонят шаттл с космодрома, и будут укрываться вместе с ним в одной из многочисленных «известняковых» пещер в районе Синдзю Хораана до тех пор, пока не утихнет шум, поднявшийся в связи с их побегом. А затем двинутся в трехтысячемильное путешествие к экватору.
В ту самую первую ночь она сидела на грязном закрылке шаттла и разглядывала огромную, освещенную лишь неярким светом из кабины шаттла, пещеру. Ее удивляло откуда на планете вроде Осуми, подвергшейся терраформированию всего около сотни лет назад могут взяться известняковые породы. Но Барб Истман объяснил ей, что вся эта система пещер представляет собой «фальшиво-известняковое» сооружение: все это результат заранее спланированной работы строительных роботов. Все — от общей схемы расположения до сталактитов было сооружено искусственно, а потом на протяжении восьмидесяти лет омывалось насыщенной минералами водой, чтобы на всех поверхностях образовался настоящий слой известковых отложений толщиной в несколько миллиметров. Результаты этого воздействия практически невозможно было отличить от природных процессов, происходящих на протяжении миллионов лет. Кое-где создатели едва ли не превзошли себя, создав в толще искусственного известняка даже отпечатки скелетов древних морских животных, имитирующие ископаемое наследие древнего мелководного океана.
— Отличить практически невозможно, — сообщил он с затаенной гордостью в голосе. — Даже ученый-геолог с микроскопом ни за что не определит, что это подделка.
Один из их спутников фыркнул:
— Чушь собачья. Ты только послушай какое здесь эхо, дружище. Аааа — ууу!
Тут Барб, неожиданно придя в ярость, схватил его за отвороты куртки и повалил на землю, угрожающе шепча:
— А ты был когда-нибудь в настоящей известняковой пещере, Янски?
Янски ответил ему жалобным взглядом. Только на Древней Земле были настоящие известняковые пещеры, но в них со времен катастрофы не бывал никто, кроме представителей Центральной Власти.
— Ты знаешь, как должно звучать эхо в настоящей пещере?
— Ну… нет, Барб. Я просто…
— Ну и заткнись, Янски. Просто. Заткнись. И все. Понял?
Они покинули пещеру с наступлением ночи, как только сгустилась тьма. Им приходилось передвигаться исключительно в темное время суток, чтобы их не заметили ни наземные патрули, ни сканеры вражеских кораблей на орбите, а с первыми лучами зари снова искать себе убежища.
Перед отправлением Истман объяснил им как можно получить помощь от некоторых местных жителей. Он знал в каких деревушках обосновались жившие в Каноя-Сити японцы, раньше населявшие район называвшийся Угольным Городом. Но при этом он предупредил товарищей, что кругом полно каньских шпионов и людей, которые с удовольствием передадут каньцам любую информацию за несколько чашек риса.
Несмотря на его предостережения, никто не пал духом и не отказался от предложенного Истманом плана бегства с планеты. Так они много ночей подряд скользили над самой землей, а к утру укрывались, до тех пор, пока наконец не оказались среди девственных поросших лесом гор в сотне миль от продырявленного купола Каноя-Сити.
Стоило им покинуть пределы Анклава, как Барб Истман превратился в совершенно другого человека. Теперь он относился к спутникам с необычайной подозрительностью, всеми командовал и, когда кто-нибудь не исполнял его указаний, устраивал провинившемуся выволочку. Но при этом лишь Истман знал язык и обычаи местного населения и, несмотря на то, что весь внешний метракоровский лоск с него довольно быстро соскочил, он буквально излучал какую-то внутреннюю силу, которая придавала им уверенности.
— Слушай, Истман, мы же все-таки не в армии, — как-то пожаловался Шадболт во время их первой ночевки под открытым небом. Истман как раз вернулся с разведки и начал быстро тушить костер. Шадболт же только-только собрался готовить ужин.
— Заткнись! Пламя костра может нас выдать. В шаттл! Быстро!
— Потише!
Истман быстро взял себя в руки.
— Послушай! Это очень опасное дело. Гораздо более опасное, чем тебе кажется. Мы ни в коем случае не должны выдавать своего местоположения.
Затем он практически лишил их сна, в леденящих душу подробностях объяснив как инфракрасные сканеры кораблей на орбите на расстоянии двух тысяч миль с запросто улавливают исходящее от человеческого тела тепло и с легкостью могут точно направленным лучом сжечь человека прямо во сне, прежде чем он успеет понять, что происходит.
— Они профессионалы. Каньские экипажи состоят вовсе не из глупцов. Стоит вам улечься спать под открытым небом и они достанут вас игольным лучом, угодив прямо в глаз даже в полной темноте.
— Что-то я никогда о таком не слыхивал, — спокойно возразил Шадболт.
— Это потому, что у тебя голова вечно забита разной чепухой и ты ни разу не удосужился прочитать технические описания каньского оружия.
— А по-моему просто нечестно пугать Аркали такими…
— Ты уверен, что заботишься именно об Аркали? Или все же в основном о собственном чертовом спокойствии? — В темноте блеснули его глаза. На фоне покрытого пылью потемневшего лица они казались очень белыми. Затем он взглянул на нее и рассмеялся. — Лучше уж перепуганная Аркали, чем мертвая, а?
На следующий день Истман стал настаивать, чтобы они немного отклонились в от прямого пути на юг в сторону и они попытались переубедить его, не видя смысла в излишних предосторожностях.
— Голосование устраивать мы не будем, — прошипел он Шадболту. — Я просто хочу знать, со мной вы идете, или нет. Если нет, то можете прямо сейчас выметаться из шаттла. Мы с Аркали легко сможем добраться до экватора и одни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88