Самой серьезной угрозой Синго-сану является второй зять Тёсо Ёсинобу — Сибата Юнкей, подумала она. Мои служанки выяснили, что он до сих пор томится на корейской тюремной планете — ужасной луне газового гиганта с очень низкой гравитацией в системе Ульсана. В этом смысле Рюдзи-сама дал маху. Госпожа Исако говорит, что когда корейцы захватили Юнкей-сана они поначалу пытались получить за него выкуп. Затем они поняли, что за никому не нужного претендента они ничего не получат — с чего это Рюдзи сама будет платить за освобождение человека, который сам собирался стать префектом в Мияконодзё? Возможно для того, чтобы убить его, но ведь Сибата Юнкей сидящий в застенке на темной луне в Ульсане все равно что мертв, не так ли?
Из слов госпожи Исако следует, что Рюдзи-сама всегда был очень склонен к игре в выжидание. Он много раз одерживал политические победы просто ничего не предпринимая, поскольку своим ничегонеделанием он обрекал человека на настоящую пытку. Каждый год проведенный Сибата Юнкеем в плену еще больше отдаляет его от возврата к власти, а на холодном спутнике с притяжением всего лишь в одну десятую стандартного его мышцы и кровообращение за долгие годы изменятся так, что он вообще окажется не в состоянии его покинуть. Первый же корабль с компенсаторами в одно «же» на борту которого он окажется просто убьет его.
Когда стало ясно, что выкупа не дождаться, корейский генерал Че Вон Рох поступил наоборот. Он больше уже не говорил:«Заплатите мне столько-то или я никогда не выпущу Сибата Юнкея», а говорил совсем другое:» Заплатите мне столько-то, а не то я завтра же отпущу Сибата Юнкея».
Рано или поздно, Синго-сама, с твоей стороны будет мудро если ты все же выкупишь Сибата Юнкея, мысленно обратилась к нему Миобу. Да, а потом убьешь его, или мои и твои и госпожи Исако планы никогда не сработают.
Она перекатилась и приникла глазом к экрану-сёдзи. Хидеки Синго шагал по посыпанной гравием дорожке формального парка. Он направлялся в свои покои и она видела, что его буквально трясет от несфокусированной ярости. Садовники и старухи, которые как всегда толпились у ступенек в ожидании каких-нибудь новых сплетен низко поклонились ему и он исчез вместе со своей яростью, чтобы отправиться на поиски своей единственной жены.

33
Хайден Стрейкер сидел в летающем блюдце. Его уже мутило от того, что корректоры профиля машины непрерывно меняли ее положение над землей. При высоте всего-навсего шесть футов над землей, машина двигалась то ли как испорченный шаттл, то ли как наземный экипаж, мчащийся по бездорожью, но в десять раз более тошнотворно чем любой из них. Мысль о том, что битва за Каноя-Сити может начаться уже завтра — а в таком случае он окажется в самой ее гуще — тоже никак не успокаивала желудок.
Это была личная боевая колесница Синго-сана, его сора-сенша. Его страшно удивило когда он увидел в машине Ясуко. Она неробкого десятка, подумал он. Она воспользовалась правом жены самурая отправиться на войну вместе с супругом. Как ей удается оставаться такой спокойной? Можно подумать, что они отправляются в увеселительную поездку на Мир Диснея. В этих черных доспехах она выглядит донельзя странно. Готов поклясться, что ей это нравится! Боже, если бы она знала, какой ужас испытываю я, она сразу переменила бы мнение обо мне.
Он бросил взгляд на горизонт. Они неслись над землей делая верную милю в минуту. Гондола их машины была открыта и ничем не защищена. Свист ветра развевающего полотнище их большого боевого знамени-сасимоно был похож на звук рвущегося тонкого шелка. На знамени на мандариновом фоне были три черных спиральных значка-мона расположенных в один вертикальный столбик.
Знамена на других боевых машинах и транспортерах несущихся в авангарде армии Хидеки развевались как языки пламени в праздник. Впереди огромной колонны летели семнадцать «небесных танков». Садамаса мчался вторым, чуть позади и правее головной машины, несущей его отца. Слева и чуть позади отца шла машина Синго. За ними следовали специально отобранный фудаи распложенные строго по ранжиру. За ними в скиммерах, своими рогатыми силуэтами напоминавших ему огромных жуков-оленей двигалась основная армия.
Были мобилизованы все силы обороны столицы. Все за исключением трех подразделений милиции и полудюжины частей специального назначения. Сигнал префекта облетел всю планету, предупреждая всех его вассалов на Осуми о том, что вскоре предстоит всеобщая мобилизация. Приказ был одним из немногих, могущих временно отменить запрет на технологию и дать самураям возможность как можно скорее попасть в столицу. Сама же техника появилась из подземного арсенала, находящегося неподалеку от столицы.
Он наблюдал за тем как на протяжение семидесяти двух часов в Мияконодзё собирались вооруженные силы Хидеки. В первые же два дня в ответ на призыв префекта в столице появились тысячи самураев распевающих военные песни под флагами двадцати семи ханов Осуми. Все они были хорошо вооружены и организованы. Они выступили в поход из резиденции вчера и по приглашению Хидеки Синго он тоже разместился в третьей машине, взобравшись на высокий черный борт блюдца.
Когда они выступили воздух над городом расцветился разноцветными лучами. По всему городу проходили торжественные военные процессии. Он взглянул из гондолы сора-сенша, недоумевая как кто-либо или что-либо может противостоять ярости этой совершенно дикой орды, бурлящей вокруг.
Прозрачный плексовый навес предназначенный для защиты их от непогоды был снят с гондолы двадцатифутового диаметра и о статусе их машины возвестил взвившийся над ней среди антенн личный сасимоно Синго. Двигатели машины в принципе при необходимости могли развивать околозвуковую скорость, но для доставки их многочисленной армии по воздуху и в полном комплекте нужно было двигаться с небольшой скоростью, а он знал, что боевой кодекс самураев в особенности поощрял такие примеры беззаветной храбрости как например «психическая атака» с воздуха на неприятельские укрепления.
Бока сора-сенша номер три были украшены тремя горизонтальными белыми полосами ярко сверкавшими в рассеянном свете. Закованный в доспехи пилот восседал в передней части блюдца, управляя им с помощью четырех пластин, на которые он давил руками и ногами.
Поначалу изящные очертания небесного танка, его внушительный корпус и то что они летели над полями создавали у него ощущение будто он несется как воин на боевом коне, но вот только он никак не мог расслабиться и начать наслаждаться этим ощущением. Его все время смущало присутствие рядом с собой Ясуко. Она действовала на него удивительно сильно. Он видел под делавшими ее похожей на огромного омара доспехами очертания изящной фигуры и слышал позвякивание стянутых шнурками пластин. Клянусь пси, она даже сейчас буквально лучится женственностью, подумал он. Но такая чувственная и такая привлекающая внимание женственность очень сильна. Хотелось бы испытать ее действие на себе, но этому не бывать никогда.
Перед самым выступлением он хотел было заговорить с ней и когда ее муж куда-то отлучился, он спросил:
— Вы собираетесь ехать с нами до самого Каноя-Сити?
— Если богам будет угодно.
— Но ведь это может быть очень опасно. Вдруг будет сражение?
Она молча посмотрела куда-то в сторону.
— Возможно сражения и не будет.
— А почему бы вам не остаться в Мияконодзё вместе с остальными женщинами?
— Мне приказано находиться здесь.
— Приказано? Но кем?
— Мистер Стрейкер, вас это не касается.
На том утренний разговор и закончился, хотя он и извинился. В середине дня Синго как бы невзначай вытащил свиток, на котором красовалась личная печать префекта.
— Отец оказывает вам честь.
Он сломал печать и попытался прочесть архаичный текст.
— Передайте отцу мою благодарность, но… что это?
Синго как всегда смотрел на него без тени улыбки.
— Это приказ о назначении вас командиром отряда из пятидесяти человек.
Он с трудом переварил это известие, не зная что и сказать.
— Полагаю, это большая честь.
— Это не имеет значения. Чистая формальность, позволяющая вам следовать с нами в авангарде и носить ваши бластеры. В вопросах закона мой отец скрупулезен. А потом, когда мы встретимся с каньцами, вы можете вместе с нами участвовать в битве.
— Так значит все же будет битва?
— Вы же сами просили об этом.
— И эта машина тоже пойдет в боевых порядках?
Синго смерил его взглядом.
— Прошу вас, мистер Стрейкер, скажите, что вас беспокоит?
Он постарался взять себя в руки и стиснув зубы взглянул на сына префекта.
— Меня ничего не беспокоит Синго-сан. Но неужели вы считаете разумным тащить с собой на войну свою супругу?
Синго грозно взглянул на него, а затем вдруг рассмеялся своим крайне неприятным смехом.
— На Осуми, как вы наверное уже убедились, некоторые женщины сами тащат мужчин в бой. Не забивайте себе голову нашими обычаями. Самурайские женщины имеют право участвовать в войне.
Тут он почувствовал, что вступил на опасную почву. Она сказала что ей приказали быть здесь. Если это действительно так, то кто мог отдать ей такой приказ? Хидеки Рюдзи, ее господин? Или ее муж?
И вот теперь, едва ли не вопреки самому себе, он начал задавать Ясуко-сан осторожные вопросы под видом простого любопытства по поводу того как удалось собрать такое внушительное количество самураев.
У нас очень древние традиции, мистер Стрейкер. Когда создается угроза безопасности планеты и армия выступает в поход, вместе с ней отправляются на войну и все благородные люди. Естественно, в их число входит и наш господин.
Он с удивлением еще раз обвел взглядом следующие за ними войска, думая, что возможно она и права и каньцы наверняка испугаются и у них не хватит ни духа ни сил сопротивляться.
В таком случае с даймё на войну отправляется и все правительство? — спросил он. — И дворец в Мияконодзё должно быть совершенно опустел!
— Почти. Ни один даймё по собственной воле не покинет столицу даже на один день, учитывая что там обычно содержатся ценные для него заложники. В особенности, когда ему приходится забирать с собой большую часть современных вооружений. Даже Хидеки Рюдзи не может находиться в двух местах одновременно. Поэтому у него просто нет иного выхода как забрать почти всех с собой.
Он отвернулся и взглянул на длинный шлейф пыли, поднятой силовыми установками машин. Колонна транспортеров растянулась больше чем на милю: огромное сборище аристократов, военных, солдат и припасов терялась из виду где-то вдалеке в клубах поднятой ими пыли.
— Смотрите! — с жестокой гордостью сказал ему Синго, указывая на то, в каком строгом порядке движутся войска. — Именно так отправлялись на войну и наши предки. Мы ведем происхождение от героев, которые жили и сражались в постоянном движении. Традицией самураев всегда было следовать Пути Воина. То же самое относится и к нам. И так оно и будет на пути к Каноя-Сити. — Он вытащил свой короткий меч и указал вперед. — В дне пути отсюда дорожные войска и передовые части предупреждают всех о нашем приближении и готовят дорогу. Их транспортеры нагружены всем необходимым для обустройства лагеря на окраине Анклава. С ними едут слуги моего отца. Они возведут бивуак, где мы сегодня будем ночевать. Отец вечером должен иметь все возможности заниматься неотложными государственными делами. И еще перед ним должен предстать каньский командующий.
— По-моему чересчур много усилий для одних лишь переговоров с каньцами. И почему нужно двигаться со скоростью миля в минуту, когда мы могли бы двигаться в десять раз быстрее?
Синго с раздражением ответил:
— Префект должен поступать так как приличествует префекту. С достоинством префекта. Неужели вам до сих пор не понятно? Неужели вы до сих пор не представляете всей грандиозности услуги, которую вы попросили моего отца вам оказать?
— Возможно ваш отец надеется, что каньцы испугаются и уберутся обратно на Сацуму.
В этот момент дипломатично вмешалась Ясуко:
— Представьте себе, что префект это садовник, в один прекрасный день обнаруживший в своем саду змею. Раз уж он нашел ее, он не может позволить ей остаться. Но возможно более удобно приблизиться к ней и вынудить ее уползти, нежели убивать ее мотыгой.
— Поэтому мы разобьем лагерь на окраине Анклава. На самом краю американской территории, чтобы продемонстрировать каньцам неоспоримое право префекта вступать на нее?
— Верно.
— И для начала вы будете просто ждать как события развернутся дальше?
— Если такова будет воля нашего господина, нам найдется где жить.
— Да. Наш лагерь найти будет крайне легко, — сказал Синго. — Он будет обнесен красной изгородью-маку — красной чтобы напомнить всем желающим пересечь ее о цвете крови.
— Я постараюсь запомнить это.
Он вспомнил о строгости законов Ямато, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы заставить его выбросить из головы любопытство по отношению к Ясуко.

34
Устройство военного лагеря было закончено накануне их прибытия во втором часу пополудни. Это был совершенно удивительный лабиринт разноцветных холщовых развевающихся на ветру загородок высотой в человеческий рост над каждой из которых красовался мон той или иной семьи. Внутри каждой такой загородки образовался хан в миниатюре, где располагались сборные жилища и большинство привычных для самураев удобств.
Постоянный грохот боевых барабанов возвещал о скором прибытии даймё. Он свернул от головы колонны к месту где расположились его знаменосцы и оруженосцы. Сразу же за их собственным небесным танком подошли и другие передовые машины со стоящими в гондолах самураями, а за ними подтянулись и транспорты с солдатами. Охрана даймё облаченная в доспехи выгрузилась первой и сразу же окружила машину господина выставив вперед сверкающие нагината. После них на землю спустилась группа из четырех напыщенных министров, из-за своих высоких черных шапок очень похожих на зловещих офицеров кэмпэя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88