Ради всего святого, ей уже доводилось видеть мужчин без рубашек, и, черт побери, если она не прекратит глазеть, он это заметит и… Она подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом его глаз. Ее щеки запылали, но не от усталости и не от сырости, окутывавшей двор, как одеяло.
— У меня во дворе так плохо? — спросил он.
Работа. Да, думай о работе. Именно поэтому ты здесь.
— Еще хуже. Судя по всему, прежний хозяин дома совсем не занимался садом.
— Переехав сюда, я лишь косил траву и сгребал листья, но больше, пожалуй, ничего не делал.
Она отнесла последнее ведро сорняков к кузову своего грузовика, стащила с рук перчатки и затолкала их в задний карман.
— Мне пора.
— Так как же? Купить мне пару платьев для сегодняшнего вечера?
Она внимательно посмотрела на несколько золотистых завитков на его сильных грудных мышцах и проследила, как линия его волос темнеет и исчезает за пуговицей на джинсах. В животе у нее сжалось, в горле появился комок.
Плохие новости. Даже его пупок выглядел сексуально. Лили, перестань глазеть! У нее загорелись щеки, а сердце начало колотиться о ребра.
— Не-а, у меня слишком много дел, — протянула она.
Рик шагнул ближе. Она было отшатнулась, но остановилась, прислонившись спиной и бедрами к заднему откидному борту. Между ними оставалось меньше фута. Она почувствовала его запах, немного напоминавший мускус. Существует ли что-нибудь сексуальнее запаха свежего мужского пота?
— Лили, нам надо от этого избавиться.
Избавиться от чего? Его возбуждающие глаза так пристально смотрели на ее губы, что она почти ни о чем не могла думать. Она помнила только о том, что он сказал раньше: что, может быть, он должен будет ее поцеловать, чтобы их отношения выглядели убедительнее.
— От.., э-э.., поцелуя?
Его взгляд стал еще внимательнее, глаза заблестели.
— Вообще-то я имел в виду, что собираюсь найти для тебя платье, но твоя мысль мне нравится больше.
Он оказался рядом с ней, снял кожаные перчатки и бросил их на задний откидной борт. Лили некуда было бежать. Она подняла руки, чтобы остановить его. Обнаженная, горячая кожа его груди обожгла ей ладони, ее переполнили чувства. Ей так сильно захотелось запустить пальцы в золотистые завитки, щекотавшие ей кожу, что она едва владела собой.
— Лили? — прошептал Рик. Он провел пальцами по ее щеке и приподнял ей подбородок.
Надо было уклониться и избежать прикосновения его медленно приближающихся потрясающих губ, но ее мышцы застыли. От предвкушения у нее по спине пробежала дрожь. Рик продолжал смотреть ей в глаза, пока ее губы не почувствовали его легкого дыхания. Тогда его ресницы с золотистыми кончиками опустились, а губы коснулись ее губ.
Теплые, мягкие… Ее чувства пришли в смятение, пытаясь справиться с захлестнувшими ее ощущениями. Его горячий, острый язык раздвинул ей губы и проник между ними. Рик дразнил и ласкал, пробовал и отведывал. Его зубы прикусили ей нижнюю губу, и из ее груди вырвался стон.
Лили провела ладонями по его влажным от пота плечам, а затем начала перебирать пальцами волосы у него на затылке. Рик застонал, не отрываясь от губ Лили, и поцеловал ее еще крепче.
Его руки спустились по спине Лили, легли на ее бедра и притянули к себе. Она почувствовала, как внизу живота растет чувство голода. Он поставил ноги шире, и, почувствовав его возбуждение, она от потрясения пришла в себя.
У нее колотилось сердце от страха, возбуждения и стыда. Лили толкнула его в грудь и высвободилась, когда он немного отшатнулся. Неужели именно так ее отец соблазнил ее мать?
Отойдя от него на несколько ярдов, она сказала:
— Рик, мне надо идти.
— Лили…
— Послушай, мы с братом договорились встретиться. Я должна ехать сейчас же. — Это было не вполне ложью. Она действительно должна была встретиться с Трентом сегодня днем, но позже.
Рик нахмурился.
— Значит, до среды. Приезжай сюда в шесть.
Тебя буду ждать платья и обед.
— Но…
— В новостях сказали, что днем и вечером будет дождь. Ты не сможешь работать в саду.
Она не могла спорить с ним. Ей оставалось лишь молиться, чтобы прогноз погоды был ошибочен, потому что — помоги ей небо! — она не могла больше рисковать.
Берегись обаятельных людей. Лили. Она пыталась, но «Джемини» нуждалась в заказах, которые они могли получить благодаря матери Рика.
Иначе ей и брату нечем будет заплатить за оборудование в следующем месяце.
И ей хотелось увидеть своего отца.., своего родного отца, всего один раз.
Проклиная дождь, заливавший ветровое стекло, Лили повернула на подъездную аллею Рика.
Она боялась этого вечера по целому ряду причин. Во-первых, даже в детстве ей никогда не удавались маскарады. Она чувствовала себя удобно только в джинсах и рабочих ботинках.
Надеть нарядное платье и туфли на высоких каблуках для Лили было непривычно и мучительно.
Во-вторых, ее губы до сих пор горели от поцелуя. В-третьих, каким бы это ни казалось неразумным, она очень хотела снова поцеловать Рика. И в-четвертых, ей нравился Рик. Слишком нравился…
Ее предчувствия усилились, когда Рик раскрыл зонтик, спустился с парадного крыльца и пошел к ее грузовику. Когда в последний раз мужчина держал над ней зонтик?
Она схватила с сиденья брезентовый мешок для личных вещей, в котором лежала смена одежды, распахнула дверцу и шагнула под ожидавший ее зонтик. Рик взял у нее мешок, перебросил через плечо, а потом другой рукой обнял ее за талию и притянул ближе к себе, чтобы укрыть от дождя. От его горячего тела у нее перехватило дыхание, а когда его мощная фигура прислонилась к Лили, возвышаясь над ней, девушка почувствовала себя маленькой и защищенной.
Лили, тебе не нужна защита. Тебе нужно крепко стоять на своих ногах.
— Надеюсь, у тебя подходящее настроение для бифштекса из вырезки. — Его теплое дыхание шевелило волосы у ее виска, когда он вел ее к дому. У Лили по спине прошла дрожь, и холодный сентябрьский дождь был здесь ни при чем.
— Сейчас я смогла бы съесть целого вола.
Он остановился на крыльце и повернулся к ней. Его глаза сияли, вокруг них явственно обозначились морщинки.
— Тогда мне грозят неприятности, потому что все, что я могу подать к бифштексам, — это печеный картофель, салат и вишневый пирог, который я купил в булочной.
— Это подойдет.
У него вырвался смешок.
— Ты сговорчивая.
Лили словно ударили. Когда-то в школе ее дразнили мальчишки, спрашивая, так же ли она сговорчива, как ее мать. В маленьком городке, где всего одна средняя школа, не было секретов.
А поскольку Лили запрещали говорить, кто ее папа, все решили, что она не знает. И существовала только одна причина, почему женщина не знает, кто отец ее ребенка. У нее было слишком много любовников.
Неужели Рик решил, что она сговорчива, потому что она ответила на его поцелуй? Она повернулась, собираясь вернуться к машине и уехать.
Сообразив, что ляпнул что-то не то, Рик схватил ее за руку.
— Разреши, я уточню. Ты сговорчива в том смысле, что тебе легко угодить.
Она пошевелила пальцами, пытаясь высвободиться, но Рик не отпускал ее.
— Твоя одежда промокла, ты замерзла. Пойдем, ты примешь горячий душ, согреешься. Я нашел пару платьев, которые могут тебе подойти.
Она бросила на него осторожный взгляд, но не уловила непристойных намеков в его замечании. Рик придержал для нее парадную дверь, вошел в дом следом за ней, после чего стал подниматься по лестнице. Лили остановилась.
— Куда ты идешь?
— Единственная отремонтированная ванная моя, — ответил он, обернувшись, но не сбавляя шага.
Хватит, Лили, тебе двадцать пять лет. Ты вполне можешь принять душ, пусть он и принадлежит мужчине. Он же не просит тебя принять душ вместе с ним.
И Лили поднялась по лестнице вслед за Риком.
В его спальне не оказалось сюрпризов. Она уже побывала здесь раньше. Но не с Риком. В его присутствии большая комната показалась маленькой. Потом он направился в смежную с ней ванную, и Лили проследовала за ним.
Рик поставил ее мешок на гранитный стол в ванной возле толстых полотенец цвета весенней листвы и нового куска мыла.
— Все, что тебе понадобится, должно быть здесь. Если я что-то забыл, просто крикни.
Она оглядела хорошо оборудованную ванную комнату.
— Ты предусмотрел все. Спасибо.
— Бифштексы будут готовы минут через двадцать. Тебе нужно больше времени?
— Нет, я успею.
Дверь за ним закрылась. Лили быстро разделась и встала под горячий душ. Ее замерзшая кожа медленно согревалась, и Лили потянулась за мылом. Мысль, что Рик каждый день стоит голым под этим же душем, не давала ей покоя.
У нее даже свело желудок. Должно быть, она слишком голодна, решила Лили. Она быстро вымылась, ополоснула ставшую чувствительной кожу, вышла из-под душа и вытерлась полотенцем.
Ее внимание привлек флакон одеколона. Интересно, этот ли аромат она почувствовала, когда Рик оказался слишком близко? Обернувшись полотенцем, она завязала его узлом на груди и взяла флакон. Как только она сняла крышку, ее ноздри окутал древесный аромат свежего воздуха,. который напомнил ей о Рике. Она вдыхала благоухание сосны, кедра и терпкий, острый запах зеленых яблок.
В дверь неожиданно постучали. Флакон выскользнул из ее пальцев, упал на гранитный стол и разбился.
— Ой!
Дверь резко открылась.
— У тебя все в порядке? Я слышал, как разбилось.., стекло.
Она в ужасе уставилась на Рика. Он, в свою очередь, уставился на нее. Окинул взглядом влажные волосы, обнаженные плечи и, наконец, ноги. Набрал в грудь воздуха и медленно, глубоко вздохнул.
— Я.., э-э.., разбила твой одеколон. Извини. Она прижала к груди ткань и прокляла свой рост.
Нижний край полотенца едва доходил до ее бедер. — Тебе что-нибудь понадобилось?
Он поднял глаза, встретился с ней взглядом, и у нее перехватило дыхание. Его зрачки расширились так сильно, что голубые глаза стали черными. Ноздри раздувались.
— Bо дворе олени. Сегодня вечером их восемь. — Его голос звучал хрипло. Он облизал губы, и губы Лили мгновенно пересохли. — Лили?
Она попыталась стряхнуть чувственный туман, окутывавший ее мозг.
— Я куплю тебе другой одеколон.
— Забудь об этом. Флакон был почти пустым.
У меня есть новый в шкафчике. Ты ведь не порезалась? — Он шагнул вперед, она подалась назад, и тут ее ногу пронзила острая боль. Она резко втянула воздух и приподняла ступню.
— Не двигайся. На полу стекло. — Рик решительно взял ее на руки и отнес к себе в спальню.
Прежде чем она успела прийти в себя, он положил ее на кровать. — Дай-ка я посмотрю, глубоко ли ты порезалась.
Он обхватил ее ступню рукой, опустился на колени рядом с кроватью и вытащил из тумбочки фонарик. Она одной рукой сжала слабеющий узел между грудей, другой — вцепилась в кайму полотенца и попыталась не раздвигать колен, пока он осторожно ощупывал ее пятку.
— Стекло осталось здесь, внутри. Разреши, я схожу за походной аптечкой. — Он опустил ее ступню и поднялся.
— Я могу его сама вытащить.
— Конечно, можешь, но ты на моей территории. Это значит, что я должен быть врачом, а ты пациентом.
— Только поторопись, ладно? Болит, как.., э-э… очень.
Он скрылся в ванной и появился спустя несколько секунд с маленькой пластмассовой коробочкой в руках. Снова опустился на колени и осторожно обхватил ее ступню большой теплой ладонью. Вверх по голени Лили побежала дрожь, и она даже обрадовалась острой боли от перекиси, потому что та привела ее в чувство.
— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?
Она выпрямилась.
— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?
Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.
— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.
Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.
— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.
У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.
— Я включил таймер.
Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.
— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?
Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.
— У тебя потрясающие ноги.
Она попыталась что-то возразить, но он не дал:
— У тебя кожа как атлас.
Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.
Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.
Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.
— Бифштексы готовы, — сообщила она.
Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.
— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.
— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.
Он остановился.
— Где твои туфли?
Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.
— В ванной.
— Я сейчас вернусь, подожди.
Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.
Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16