Я произнесла нужные слова, потом еще раз и стала непрерывно повторять их, пока не почувствовала, как женщина подо мной расслабилась.
– Эй, – произнесла она. – Ты кто? Слезь с меня! Помогите! Пожар!
Люди вокруг нас прекратили сражаться. Они кружили, утирая окровавленные лица и путано что-то бормоча. Они ничего не понимали.
– Отлично, – похвалил Кортес. – Продолжай в том же духе.
И я продолжила. Мы поднялись на ноги, Кортес меня прикрывал. Мы двинулись сквозь толпу. Я непрерывно повторяла слова успокаивающего заговора. На всех он не действовал. Как я и опасалась, агрессия уже жила своей жизнью, и некоторые люди не хотели останавливаться, тем не менее достаточное их количество прекратило драку и пыталось остановить еще дерущихся.
– А теперь в дом, – прошептал Кортес. – Быстро.
– Но еще не все…
– И так достаточно. Сейчас люди начнут тебя узнавать.
Мы бросились к входной двери.
* * *
Оказавшись в доме, Кортес позвонил в полицию. Затем я отвела его в ванную, где мы смогли оценить полученные повреждения. Саванна оставалась в своей комнате, дверь не открывала. Я не сообщала ей, что все закончилось. В эти минуты я опасалась того, что могу ей еще наговорить. Я боялась, что не справлюсь с искушением.
Самым худшим у меня оказался порез ладони – но едва ли смертельным. Я заклеила его и обратила внимание на Кортеса, начав с холодного компресса на его окровавленные губы. Затем я занялась ножевым ранением. Нож воткнулся в правый бок. Я приподняла на нем рубашку, промыла рану и получше ее рассмотрела.
– Выглядит не очень ужасно, – заявила я. – Но, наверное, пара швов не помешала бы. Может, когда подъедет полиция, нам удастся доставить тебя в больницу.
– Нет необходимости. Со мной случались и худшие вещи.
Это я видела. Хотя я приподняла на нем рубашку всего на несколько дюймов, я увидела толстый шрам, пересекающий живот. Кортес был худым, как тростник, но на теле оказалось гораздо больше мышц, чем я ожидала от мужчины с его фигурой. Я подозревала, что мышцы и шрамы скорее появились в результате сражений с Кабал-кланами, чем от выступлений в суде и бумажной работы.
– Я поставлю тебе припарку, – сказала я. – Обычно она лучше помогает в случае ранения, чем швы. И также меньше шансов, что останется шрам.
– Отлично. Мне придется попросить у тебя рецепт. Я открыла шкафчик в ванной и достала необходимые для припарки вещи.
– Это моя вина. Саванна один раз в прошлом уже использовала это заклинание, и даже с еще худшими результатами. Мне следовало сказать ей, чтобы она исключила его из своего репертуара.
– На это я бы не пошел. Подобное заклинание, вызывающее бесчинства, может оказаться очень полезным при определенных обстоятельствах, как последний шанс на спасение. Однако тому, кто его использует, следует это понимать – а Саванна, очевидно, не понимает.
– А оно всегда так срабатывает?
– Нет. У нее получилось удивительно сильное. Мне никогда раньше не доводилось видеть, чтобы заклинание на бесчинства подействовало на такое количество людей одновременно. Оно всегда обостряет любые внутренние склонности к насилию. Возможно, при сложившихся обстоятельствах мне и следовало ожидать такой реакции, поскольку здесь собрались не самые уравновешенные люди. Кого могла привлечь твоя история?
– Не самые уравновешенные? Это еще мягко сказано. В дверь позвонили.
– Полиция, – сказала я. – Или я так надеюсь.
* * *
Это все-таки оказалась полиция. Они долго не задержались. Люди на лужайке или разъехались, или снова заняли свои посты, словно ничего не произошло. Полиция заполнила несколько протоколов – люди делали заявления, помогали нуждающимся в медицинской помощи добраться до врачей. Потом полиция оставила патрульную машину с двумя сотрудниками, чтобы вести наблюдение за происходящим.
Наконец появилась Саванна – как раз когда я ставила Кортесу припарку.
– Не ждите, что я скажу, будто мне жаль, – заявила она, стоя в дверном проеме ванной. – Мне не жаль.
– Ты… Ты знаешь, что ты сделала? – Я вышла из ванной и отодвинула занавеску на ближайшем окне. – Ты это видишь? «Скорые»? Фельдшеров и медсестер? Люди страдают, Саванна. Невинные люди.
– Им не следовало здесь находиться. Глупые люди. Кому до них есть дело?
– Мне есть до них дело! – Я сорвала повязку с руки. – Предполагаю, что и на меня тебе наплевать. Но есть кое-что, о чем тебе следует подумать…
Я схватила ее за плечи и развернула лицом к Кортесу, затем показала на его разбитые губы и раненый бок.
– На это тебе тоже наплевать? Этот человек находится здесь, чтобы помогать тебе, Саванна. Помогать тебе. Его могли бы убить, пока он пытался снять твое заклинание.
– Я его об этом не просила. Если вы двое пострадали, то сами виноваты. Нечего было туда выходить.
– Ты… – у меня не хватало слов. – Убирайся в свою комнату, Саванна. Немедленно.
У нее в глазах блестели слезы, но она только топнула ногой и гневно посмотрела на нас.
– Мне не жаль! – заорала она. – Нисколько! После этого девочка побежала в свою комнату.
ВСЕ О ЕВЕ
– Мне очень жаль, – сказала я, когда мы вошли в гостиную. – Я знаю, что должна как-то держать ее в руках, на самом деле должна. Я продолжаю повторять себе, что уже добилась успехов, учу ее сдерживаться, но затем происходит что-то подобное сегодняшнему и становится очевидным, что я ничему ее не научила.
Я рухнула на софу. Кортес уселся в кресло, передвинув его таким образом, чтобы смотреть на меня.
– Ей не нравятся люди, – продолжала я. – Она ненавидит Шабаш. Вероятно, она ненавидит меня. Иногда я задумываюсь, почему она все еще здесь остается.
– Потому что так ей велела мать. Ева перед смертью сказала Саванне, что если с ней что-то случится, Саванне следует найти Шабаш и прибиться к нему.
– Кто это тебе сказал?
– Саванна. Мы беседовали с ней сегодня вечером. Ее кое-что беспокоит, и она надеялась, что я могу замолвить за нее словечко.
– Что она сказала? Нет, позволь мне догадаться: я – прекрасная опекунша, я ее понимаю, и я всегда знаю, что нужно сделать и сказать.
Кортес слегка улыбнулся.
– Она признала, что вы не всегда ладите. Естественно, она говорит, что ты ее не понимаешь, не даешь ей достаточно свободы, пытаешься, ее все время защищать – все то, что каждый подросток обычно говорит о взрослом. А ты знаешь, что еще она сказала? У тебя есть потенциал.
– У меня… – я не смогла сдержать смешок. – У меня есть потенциал?
– Не нужно воспринимать это слишком близко к сердцу. Саванна утверждает, что и у меня тоже есть потенциал. Ни один из нас пока не отвечает ее стандартам, но, по крайней мере, в нашем случае есть надежда.
Я уставилась на занавески.
– Тем не менее, потенциал или нет, я не думаю, что Ева имела в виду меня, когда советовала Саванне прибиться к Шабашу. Проблема в том… – я замолчала. – Боже, я несу чушь. Кстати, сколько времени?
– Не так поздно. Так ты говорила?..
Я колебалась. Мне хотелось продолжать. Может, усталость снизила мои защитные рефлексы. Или может, Кортес казался тем, с кем я могу поговорить.
– Иногда… я задумываюсь, не правы ли Старейшины. Может, я на самом деле ставлю Шабаш в опасное положение, держа здесь Саванну.
– Ты имеешь в виду, что хочешь подыскать кого-то, кто бы ее взял?
– Боже, нет. Я имею в виду, что мы обе – не исключено – ставим в опасность Шабаш, продолжая жить здесь. Что мне следует уехать и забрать ее с собой. Только я не могу. Это… моя жизнь – Шабаш, место Главной Ведьмы. Я хочу… я хочу… – я почувствовала, что говорю излишне эмоционально, и что щеки у меня горят, но ничего не могла поделать. – Я хочу многое сделать. Я не могу уехать.
Сказав это, я отвернулась, смущенная своим срывом. Мне нужно было высказать все, что накипело, остановиться я не могла.
– Что касается Саванны, то я хочу показать ей, как использовать ее силу во благо, – продолжила я. – Только иногда, как например, сегодня вечером, у меня опускаются руки. Я не могу заставить ее понять разницу между добром и злом, хорошим и плохим. Я не могу добиться того, чтобы ее волновали окружающие.
Кортес бросил взгляд в сторону комнаты Саванны.
– Может, стоит загородиться? – предложил он.
Я кивнула. Установка звуконепроницаемого барьера, за которым двое могут разговаривать, не беспокоясь, что их кто-то подслушает, относится к магии ведьм. Однако его должны устанавливать одновременно оба беседующих, что мы и сделали. У Кортеса с первой попытки не получилось, но он попробовал еще раз – и все сработало.
– Что ты знаешь о Еве? – спросил он.
– Ее выгнали из Шабаша за использование черной магии. Но после этого… не знаю. Думаю, все было не так страшно, если задействовали бы Совет, – я покачала головой. – А так просто нашли предлог. Мы знали, что она занимается нехорошими делами – не слишком плохими, чтобы привлекать внимание Совета, но она определенно применяла ритуалы черной магии. Ну… мы не можем следить за всеми, приходится выбирать…
– Случаи, которые требуют вашего внимания. Тебе не нужно мне это объяснять, Пейдж. Хотя это и трудно, иногда приходится отказаться от преследования тех, кто принес наибольший урон, и выбирать сражения, которые можешь выиграть. Да, Ева занималась черной магией. Не просто черной – самой черной. Однако она фокусировалась не на ее использовании, а на обучении ей других заклинателей, ведьм, колдунов, кого угодно, кто ей заплатит.
– Обучении? Почему? Кортес пожал плечами.
– Это очень прибыльное дело. Нужную информацию очень сложно получить из обычных источников.
– Значит, она использовала черную магию не в собственных целях, а обучала ей дюжины желающих. Это не лучше, может, даже хуже.
– Я тоже так думаю, однако в большинстве кругов представителей мира сверхъестественного выбор Евы, наоборот, давал ей респектабельность. Ее высоко ценили как учительницу.
Снаружи хлопнула дверца машины. Я подпрыгнула и потянулась к занавеске, затем услышала, как завелся двигатель.
– Еще один отъезжающий гость, – сказала я. – Как ты думаешь, заклинание Саванны напугало их? Или им просто пора спать?
Кортес открыл рот, затем закрыл. Мне удалось легко улыбнуться.
– Ты собирался лгать, не правда ли? Скажи мне то, что я хочу услышать – они убегают, спасая свои жизни, и больше никогда не появятся у меня на пороге.
– Я вовремя остановился.
– Спасибо, – моя улыбка стала искренней. – Я ценю твое желание меня успокоить, но еще больше ценю честность.
Мы мгновение смотрели друг на друга, затем я наклонилась и подняла подушку, которую какое-то время назад свалили с софы. Я взбила ее и вернула на место.
– Итак, вернемся к Еве, – снова заговорила я. – Она была учительницей. А имелась какая-то связь с Кабал-кланами? Они ее когда-нибудь нанимали?
– Нет. Все Кабал-кланы включили ее в список запрещенных лиц, а это означало, что членам кланов запрещалось у нее обучаться.
– Поскольку она была ведьмой?
– Нет, потому что она показывала опасные заклинания, но не обучала необходимым методам контроля при их использовании. Я не защищено Кабал-кланы. Если они устанавливают границы на тип дозволяемой ими магии, то это границы практичности, не моральные. По мере увеличения черноты магии увеличивается и опасность. Магия Евы была самой худшей. Я говорю это не на основе слухов, а по опыту.
– Вы были знакомы с Евой?
– Были знакомы – это преувеличение. Мы встречались. Несколько лет назад я вел расследование по колдуну, который использовал заклинания, слишком продвинутые для его способностей. Это привело к нескольким смертям, причем жутким. Разобравшись в ситуации, я добрался и до источника заклинаний – и соответственно до Евы Левин. Мне удалось конфисковать несколько ее колдовских книг – но уже после того, как я попробовал на себе ее силу.
– Она оказалась лучше тебя? Кортес прикрыл рукой рот.
– А-а, можно… сказать и так. – Когда он опустил руку, я заметила у пего на губах легкую улыбку. – В интересах честности должен признать: все оказалось несколько… унижающим, и определенно я не хочу, чтобы кто-то об этом распространялся.
– Мой рот на замке.
– Против меня Ева использовала магию колдунов и можно считать, что мне повезло, поскольку удалось убежать. Ее умения значительно превосходили способности большинства колдунов. Именно поэтому Исаак Катцен и решил ее задействовать.
– Ты имеешь в виду, захватить ее в прошлом году?
– Именно это. Глупый шаг. И снова мы переходим к слухам, но из первых рук зная о силе Евы, я склоняюсь к тому, чтобы поверить в услышанное. Говорят, Ева прожила в плену только один день, потом, захватчики убили ее. Катцен предполагал, что он сильнее, чем самая сильная ведьма, и поэтому позволил людям считать, что с Евой будет легко справиться. Они оказались не готовы к ее способностям, и, столкнувшись с очень реальной возможностью потерять и ее, и Саванну, они решили убить Еву, но оставить ребенка, которым гораздо легче управлять. Однако изначально самой большой ошибкой был захват Саванны в плен. Нельзя загонять в угол львицу с детенышем.
– Ты думаешь… Я хочу понять, когда ты встретил Еву, какое у тебя сложилось впечатление о ней, как о матери? Как она относилась к Саванне?
– Я никогда раньше не видел Саванну. Судя по тому, что я слышал, это типично. Никому, кроме круга ближайших друзей Евы, не разрешалось контактировать с ребенком. Определенно, я не имею достаточной квалификации, чтобы судить об этом, но, судя по тому, что я увидел, общаясь с Саванной, Ева была вполне приличной матерью, возможно даже очень хорошей. В некотором смысле было бы лучше, если бы Ева пренебрегала материнскими обязанностями. Саванна очень тесно связана с матерью – ты должна это помнить. Если ты выступаешь против черной магии, то ты выступаешь и против Евы.
– Мне нужно попытаться лучше понять Еву, это я знаю, – я сделала паузу. – Но я не могу… Меня воспитывали по-другому. Я знаю…
Я посмотрела на Кортеса. Он не сводил с меня взгляда, в котором читалась смесь спокойной заинтересованности и понимания, и это заставило меня продолжать.
– Мне следовало поговорить с Саванной о заклинании на бесчинства, – заявила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50