– Итак, ты «связан» с каким-то Кабал-кланом. Каким образом? Как наемный служащий, работающий по контракту?
– Нет, я работаю на себя, как я и говорил, – Кортес завернул верх наполовину пустого пакетика с кетчупом и отложил его в сторону. – На собрании Шабаша одна пожилая женщина упомянула Беницио Кортеса.
– А-а, родственник, как я предполагаю?
– Мой отец.
– Дай мне догадаться… твой отец работает на Кабал-клан.
– Правильнее сказать, что Кабал-клан работает на него. Мой отец – глава Кабал-клана Кортесов.
Я закашлялась, чуть не выплюнув наполовину прожеванный кусок картофеля.
– Твоя семья управляет Кабал-кланом?
Кортес кивнул.
– А она… большая?
– Кабал-клан Кортесов считается самым могущественным в мире.
– Мне кажется, ты говорил, что самый большой – это Кабал-клан Настов.
– Да, так и есть. У них самый большой, а у моего отца – самый могущественный. Я просто констатирую факт, но не горжусь этим. Однако я не играю никакой роли в организации отца.
– Ты только вчера говорил мне, что Кабал-кланы строятся на семейных отношениях, ими заправляют колдун и его сыновья.
– Сын главы Кабал-клана вводится в организацию при рождении и практически в каждом случае он там и остается. Однако, хотя сын и растет в Кабал-клане, от него все равно требуется пройти официальную инициацию в день восемнадцатилетия. Поскольку членство в Кабал-клане теоретически является добровольным, для сына, возможно, отказаться от инициации, как сделал я.
– Значит, ты просто сказал: прости, папа, я не хочу участвовать в семейном деле.
– Ну… – он поправил очки. – Конечно, технически, поскольку я отказался от инициации, я не являюсь членом Кабал-клана. И я себя им не считаю. Тем не менее, поскольку, как я сказал, подобное случается крайне редко, большинство представителей нашего мира все еще считает меня частью организации отца. Все думают, что мой мятеж – временное явление, и, к сожалению, эту точку зрения разделяет мой отец, предоставляя мне все привилегии и защиту, которые обеспечивает членство в Кабал-клане.
– Угу.
– Это положение обеспечивает мне определенный статус в мире Кабал-кланов, и хотя мне очень не хочется пользоваться преимуществами связи с Кортесами, в некоторых случаях это выгодно, позволяя мне действия, которые Кабал-кланы не допустили бы, если бы я не был тем, кто я есть.
– Угу, – у меня начинала болеть голова.
– Я просто решил, что наилучший способ использовать мое положение – положение, которое мне не нужно и к которому я не стремлюсь, – это нейтрализация и препятствование некоторым видам применения власти моей расы, которые приносят зло. Определенно захват молодой ведьмы, увод ее из Шабаша и передача Кабал-клану является подобным злом. Узнав о намерениях Кристофа Наста, я последовал за Лией и Габриэлем и подождал удачного момента, чтобы предложить тебе свои услуги.
– Угу. Давай уточним, правильно ли я все поняла. Отказавшись от богатств своей семьи, ты теперь пользуешься своими способностями, чтобы помогать другим представителям мира сверхъестественного. Ну, просто крестоносец… этакий Кларк Кент в гриме.
Я могла бы поклясться, что он улыбнулся. По крайней мере, его губы шевельнулись.
– Ты перепутала фильмы. Крестоносца играл Брюс Вейн. А Кларк Кент – Супермена. Но боюсь, ни одна из аналогий полностью не подходит. Я не обладаю ни задумчивостью, ни сексуальной привлекательностью одного, и, к сожалению, я пока не научился летать, как второй, – хотя мне удалось проплыть по воздуху несколько ярдов, когда меня сегодня отбросила Лия.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Если говорить серьезно, ты знаешь, как воспринимается эта твоя история о мятежнике, имеющем подобную цель?
– Маловероятной. Я знаю.
– Сумасшествие. Безумие. Нелепость.
– Раньше я не слышал именно этих слов, но, несомненно, только потому, что никто не осмеливался бросить их мне в лицо. – Кортес отодвинул в сторону гамбургер, к которому не притронулся. – До того как полностью отмахиваться от моего рассказа, пожалуйста, поговори с Робертом Васиком. Я уверен: у него есть знакомые, готовые подтвердить мою искренность.
– Я тоже надеюсь.
– Я могу тебе помочь, Пейдж. Я знаю Кабал-кланы, я знаю их лучше, чем кто-либо, с кем ты еще можешь встретиться. Более того, ты, наверное, не захочешь встречаться с этими типами. Я могу действовать внутри этого мира, не опасаясь последствий. Как сегодня убедилась Саванна, Насты не смеют ко мне прикасаться. Это может оказаться весьма полезным.
– Но почему? Зачем идти на все это, чтобы спасать незнакомку?
Он бросил взгляд на Саванну.
– Нелепо, как я сказала. Я не могу представить, чтобы кто-то это делал.
Я отломила хрустящий кусочек картошки, поглядела на него и бросила на траву. К нему подошла ворона, чтобы получше рассмотреть, затем уставилась на меня холодным черным глазом, словно спрашивая, не опасно ли это есть.
– Ты все равно наврал. Про Лию.
– Да, и как ты сказала, у меня это очень хорошо получается. Члены семьи Кортесов осваивают это умение, как другие мальчики осваивают бейсбольную биту. Для меня ложь – инстинкт самосохранения. Если я попадаю в ситуацию, где правда может оказаться рискованной, я часто вру до того, как сознательно приму решение врать. Теперь я могу сказать в свое оправдание только одно – я очень постараюсь не врать тебе в дальнейшем.
– Но ты врешь, и в этом вся проблема. А я уже глубоко влезла в это дело – и связалась с колдуном. Мне сложно с партнером, которому я не могу полностью доверять.
– Я все прекрасно понимаю.
– И вначале я поговорю с Робертом. Мне нужно это сделать ради собственного успокоения.
– И это мне понятно. Надеюсь, он скоро вернется?
– Возможно, он уже звонил мне домой, пытаясь меня найти.
– Хорошо. В таком случае я провожу тебя домой, ты ему перезвонишь, и после этого мы разработаем план действий.
– А что с твоим мотоциклом?
– Мы заберем его позднее. Сейчас самое главное для меня – прояснить сложившуюся ситуацию.
СУМАСШЕСТВИЕ УСИЛИВАЕТСЯ
Когда я проехала предпоследний поворот перед улицей, на которой стоял мой дом, Кортес развернулся на сиденье так, чтобы видеть одновременно и меня, и Саванну.
– Как я говорил, не исключено, что кое-кто из представителей прессы стоит где-то поблизости. Вы должны приготовиться. Может, нам стоит скова пройтись по пунктам плана. Самое важное, что вы должны помнить…
– Никаких комментариев, никаких комментариев, никаких комментариев… – сказала я, Саванна повторяла вместе со мной.
– Вы быстро обучаетесь.
– Если сценарий простой, то мы, ведьмы, в состоянии его выучить.
– Это произвело на меня большое впечатление. Когда будем выходить из машины, держитесь рядом со мной…
Саванна склонилась вперед:
– И ты защитишь нас вспышками молний, градом и адским огнем.
– Я никак не смогу тебя защитить, если Пейдж вдруг нажмет на тормоз, а ты вылетишь сквозь лобовое стекло. Пристегнись ремнем, Саванна.
– Он пристегнут.
– Ну, значит, затяни его потуже. Она откинулась на спинку сиденья.
– Боже, ты не лучше, чем Пейдж.
– Как я и говорил, наша главная цель… О-о-о!..
Когда Кортес выдохнул последний звук, у меня перехватило дыхание. Это было простое слово, даже не слово, а только звук, восклицание, выражающее удивление. Но чтобы Кортес удивился?! Даже еще хуже – он остановился в середине объяснения одного из своих грандиозных планов, чтобы воскликнуть… Это не предвещало ничего хорошего.
Я только что завернула за угол и выехала на свою улицу. Примерно в четверти мили впереди находился мой дом – или я так предполагала. Я не могла утверждать с уверенностью, поскольку обе стороны улицы были заставлены легковыми автомобилями, грузовиками, микроавтобусами, припаркованными во всех возможных местах, а иногда и по два в ряд. Что касается моего дома, то его я не видела, не из-за машин, а из-за толпы, стоявшей на лужайке, на подъездной дорожке и на другой стороне улицы.
– Давай на другую подъездную дорожку, – сказал Кортес.
– Я не могу здесь припарковаться, – заявила я, снимая ногу с педали. – Уверена мои соседи и так на меня злятся.
– Ты не паркуешься. Ты разворачиваешься.
– Ты хочешь, чтобы я пустилась в бега?
– Сейчас – да.
Я схватилась за руль.
– Я не могу этого сделать.
Я смотрела вперед, но чувствовала на себе взгляд Кортеса.
– Пробраться в твой дом будет нелегко, Пейдж, – сказал Кортес более мягким тоном. – В такой ситуации… люди проявляют себя не самым лучшим образом. Никто не станет винить тебя за то, что повернула назад.
Я посмотрела в зеркало заднего вида на Саванну.
– Пейдж права, – объявила девочка. – Если мы повернем теперь, Лия поймет, что мы испугались.
– Ну, тогда хорошо, – вздохнул Кортес. – Паркуйся при первой возможности.
Я стала оглядываться вокруг в поисках места, все в салоне молчали. Я переводила взгляды от группы к группе собравшихся на улице. Там были представители общенациональных средств массовой информации, которые потягивали кофе из пластиковых стаканчиков, купленных в «Старбаксе» в Белхаме; отдельные группки лиц с любительскими видеокамерами, с любопытством разглядывающие происходящее; представители полиции штата, которые спорили с пятью лысыми мужчинами в белых одеждах; мужчины, женщины и дети, прогуливающиеся по тротуару с плакатами, на которых проклиналась моя душа.
Незнакомцы. Все незнакомцы. Я осмотрела толпу и не заметила ни одного местного журналиста, ни одного местного полицейского, ни одного знакомого лица. По всей улице были заперты все двери, все занавески задернуты. Все местные жители скрылись от июньского солнца и прохладного ветерка, поскольку это также означало, что таким образом они закрываются от происходящего на Валнаг-лейн, дом 32. Закройся и подожди, пока все не пройдет. Подожди, пока они все не уедут.
– Когда Пейдж остановит машину, выбирайся немедленно, – велел Кортес Саванне. – Прямо сейчас отстегни ремень и приготовься. После того как выйдешь из салона, продолжай движение – не останавливайся, чтобы осмотреться. Пейдж, бери Саванну за руку, и направляйтесь к передней части машины. Я вас там встречу и буду прокладывать дорогу.
Когда мы завернули за угол, несколько человек взглянули в нашу сторону – не столько, сколько можно было бы ожидать, учитывая, что они ждали появления незнакомки, но, возможно, они находятся тут уже так долго и приезжало столько незнакомок, что они уже прекратили реагировать на появление каждой новой машины. Когда я снизила скорость, в нашу сторону взглянуло уже большее количество людей. Я увидела их лица: усталые, нетерпеливые, почти злые, словно готовые броситься на следующего зеваку, который подаст ложный сигнал. Затем они увидели меня. Крик. Еще один. Легкое движение, которое перешло в поток, в волну.
Я повернула руль, чтобы вклиниться за микроавтобусом СМИ. Секунду я ничего не видела, за исключением адреса телестанции в Провиденсе. Затем группа людей окружила микроавтобус и двинулась к моей машине. Мужчина, которого вытолкнула толпа, приземлился на капот, раскинув руки и ноги. Машина ходила ходуном – ее толкали со всех сторон. Мужчина спустился на землю. Я встретилась с ним взглядом и увидела там голод и возбуждение – и на секунду застыла на месте.
Поток людей окружал машину, и я поняла: мы можем оказаться в капкане. Я схватилась за ручку и попыталась открыть дверь, причем толкала со всей силы, не беспокоясь, кого ударю. Я выскочила из машины, повернулась и, как только вылезла Саванна, схватила ее за руку.
– Мисс Винтербурн, вы…
– А это правда…
– …утверждают…
– Пейдж, а что вы…
Какофония вопросов ударила по мне как ветер, налетающий на скорости пятьдесят миль в час, и чуть не вдавила назад в машину. Я слышала голоса, слова, вопли, и все они слились в единый крик. Я вспомнила, что говорил Кортес. Нам нужно пробираться вперед. Где передняя часть машины? Как только я шагнула от дверцы, меня окружили люди и шум. Чьи-то пальцы хватали меня за руку. Я отдергивала ее, затем увидела рядом с собой Кортеса, он крепко взял меня за локоть.
– Никаких комментариев, – сказал он и потянул меня за собой.
Толпа отпустила меня на мгновение, затем снова поглотила нас.
– А вы правда…
– …ходячие мертвецы…
– …Грэнтхем Кари…
– …драконы и…
Я открыла рот, чтобы произнести: «Никаких комментариев», – но не смогла вымолвить ни звука. Вместо этого я качала головой и позволяла Кортесу говорить за себя.
Когда ему удалось снова нас высвободить, я подтянула Саванну поближе и крепко обняла за талию. Она не стала сопротивляться. Я пыталась посмотреть на нее, но все вокруг нас двигалось так быстро, что я заметила только ее щеку.
Толпа снова попыталась нас остановить, но Кортес пер танком и тянул нас за собой. Когда мы преодолели примерно десять футов, количество окружавших нас людей увеличилось.
К журналистам присоединились другие люди, но вот один из кричащих голосов перешел от хищного возбуждения к слепой неуправляемой ярости.
– …убийца…
– …сатанистка…
– …ведьма…
Какой-то мужчина с дикими, налившимися кровью глазами оттолкнул журналистку с нашего пути и встал перед Кортесом. С губ мужчины капала слюна.
– …чертова шлюха! Сука-убийца!..
Кортес поднял руку на уровень груди. На мгновение мне показалось, что он сейчас врежет мужчине. Но вместо этого он просто щелкнул пальцами. Тип с налитыми кровью глазами стал заваливаться на спину, свалил пожилую женщину за своей спиной, затем стал выкрикивать оскорбления, считая, что это она его толкнула.
Кортес повел нас по образовавшемуся проему. Если кто-то не уходил с пути достаточно быстро, Кортес отталкивал их плечом. Если они пытались преднамеренно заблокировать нам путь, он щелкал пальцами на уровне талии – и они отлетали назад с достаточной силой, чтобы думать, будто это их кто-то толкнул. Через пять долгих минут мы, наконец, добрались до крыльца.
– Заходите внутрь, – велел Кортес.
Он быстро развернулся, подтолкнул Саванну и меня к двери и блокировал ступеньки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50