Экспедиция на восток заставила бы Англию, думал Наполеон, послать 6 добавочных кораблей в Индию и, может быть, 12 фрегатов ко входу в Красное море. Затем Англия была бы вынуждена иметь от 22 до 25 линейных кораблей при входе в Средиземное море, 60 перед Брестом и 12 перед Текселем. Наполеон, или его переписчик, очевидно впадает здесь в арифметическую ошибку, потому что он говорит: и это составило бы итог в 300 военных судов , не считая того, что британцы имели уже в заграничных водах, т.е. 10 или 12 пятидесятипушечных кораблей и десятка два фрегатов, которые они должны держать против флотилии, специально назначенной для вторжения («invasion flotilla»).
«Вторжение в Англию, — говорил он, — приведенное в исполнение этим способом в ноябре и декабре, было бы почти обеспечено. Англия полностью истощилась бы в неимоверных усилиях и все-таки не спаслась бы от вторжения».
Такова была «теория». Но Наполеон не подозревал, что сразу же сам лично преступил ясное правило морской войны и что все приготовления были слишком неопределенны и не закончены, даже помимо нелепой арифметической ошибки, чтобы обещать успех. Если, как он неосновательно воображал, проход в Индию и был бы открыт для него через Египет и он надеялся пройти туда, уклоняясь от встречи с английским флотом, а не обеспечив предварительного обладания Средиземным морем, то ему следовало бы оставить 13 линейных кораблей под защитой батарей Тулона. Взяв же их с собой, он — словно преднамеренно — отдал их в руки Нельсона в следующем августе. И если своей оккупацией Египта он принудил англичан выслать суда в Индию, то теперь они свободно могли это сделать, так как взяли в плен и разбили 11 кораблей из числа их противников в европейских водах.
Неприятель потратил также свои силы на второстепенные, вспомогательные атаки, неудачу которых, при тщательном обсуждении дела, можно было бы предвидеть наперед. Так, в августе 1798 г. коммодор Савари взял на свою маленькую эскадру, вышедшую из Экса, отряд в 1150 человек, который высадился в Килляльской бухте в Майо и вскоре после этого сдался. Более сильная экспедиция под начальством генерала Бомпарта отплыла 16 сентября из Бреста на север Ирландии. Ее преследовали британские рекогносцировочные фрегаты, и известия об ее движении были сообщены вовремя главнокомандующему на ирландском берегу. Вследствие этого сэр Джон Уоррен встретил его 11 октября около Лэв — Свилли и взял в плен большую часть эскадры. Но и самая флотилия вторжения находилась в порядочном затруднении. Британцы, командуя морем, тревожили ее по всей линии. В июле 1795 г. сэр Сидней Смит сделал этому начало, заняв гарнизоном маленькие острова Маркуфа,, лежащие в четырех милях от берега, южнее мыса Барфлер. Эти острова оказались удобным пунктом для вмешательства в действия флотилии, притом здесь можно было выдержать атаку с помощью и без помощи с моря.
19 мая 1798 г. Остенде был бомбардирован; был высажен отряд в 1140 человек, который разрушил шлюзы и ворота каналов, а также несколько канонерских лодок, находившихся в бассейне, хотя потом он должен был уступить превосходящей его силе, которую успели собрать французы.
30 и 31-го числа того же месяца британцы принудили один фрегат и один корвет, принадлежавшие флотилии, выброситься на берег, и фрегат был сожжен.
В июне 1800 г. британская эскадра атаковала фрегаты, стоявшие на якоре в Дюнкерке; один из них («Дезире») был уведен.
Затем, когда, казалось, подходило время для решительных шагов против флотилии, начальником операций в июле 1801 г. был назначен лорд Нельсон, после чего состоялась бомбардировка Булони 4 августа и дерзкая попытка атаковать там флотилию 15 августа.
Операции 1799 г. велись в очень большом масштабе, но они все-таки служат только доказательством того, как раздвоение целей и разнообразие намерений заставляют упускать драгоценные случаи в морской войне.
К апрелю Франция имела в Бресте 25 линейных кораблей под начальством Брюи, за которыми наблюдал лорд Бридпорт с силой, не превышавшей 16 линейных кораблей. Французы деятельно распускали слухи, что теперь они намерены идти к Ирландии и, воспользовавшись туманом и отступлением на некоторое расстояние лорда Бридпорта, 25 апреля вышли из порта в море со всеми 25 кораблями и исчезли неизвестно куда. Бридпорт, разослав крейсера с известием о случившемся лорду Кейту, находившемуся около Кадиса с 15 линейными кораблями, и лорду Сент-Винсенту в Гибралтар, а также домой в Англию, отступил в залив Бантри, где он немедленно подкрепил свою эскадру свежими силами и оказался во главе 26 кораблей, т.е. сравнялся с силами неприятеля.
Но Ирландия в это время была далека от помыслов французов. 3 мая лорд Кейт во главе своих 15 кораблей был извещен, что Брестский флот идет на него, соединившись, вероятно, с 5 испанскими кораблями, вышедшими из Ферроля. Испанская эскадра из 17 или 18 кораблей, блокированная в Кадисе Кейтом, не выказывала никаких признаков движения, но тем не менее Кейт должен был рассчитывать очутиться перед лицом флота в 48 линейных кораблей, которым мог противопоставить не более пятнадцати.
4 и 5 мая флоты были в виду один другого, но тогда дул западный свежий ветер, который не позволил бы испанцам выйти из Кадиса, если бы они и хотели это сделать. Результат в конце концов был тот, что французы, не соединившись с феррольскими судами испанцев, оставили лорда Кейта в покое и ушли от шторма в Средиземное море .
Тогда лорд Кейт, насчитав, как он предполагал, 22 корабля в гавани Кадиса, отступил и соединился с лордом Сент-Винсентом в Гибралтаре. Тотчас же были посланы предостережения Дукворту, находившемуся с 4 линейными кораблями в Менорке, и Нельсону в Палермо, из эскадры которого 12 линейных кораблей и 4 португальских корабля были рассеяны по Средиземному морю: в Неаполе, Александрии и Мальте.
11 мая лорд Сент-Винсент, стараясь защитить Менорку как пункт, которому наиболее угрожала опасность, двинулся к этому острову со своими 16 кораблями; тут он соединился с 4 кораблями Дукворта и стал во главе 20 линейных кораблей.
Отступление лорда Кейта из Кадиса дало возможность испанцам выслать оттуда 14 мая 17 кораблей, которые, несмотря на некоторые аварии от шторма, благополучно прибыли в Картахену 20-го числа, т.е. как раз через неделю после того, как Брестский флот выступил в Тулон.
Принимая в соображение все эти обстоятельства, лорд Сент-Винсент должен бы был стать между Тулоном и Картахеной с целью препятствовать соединению французских и испанских кораблей и таким образом избежать опасности очутиться перед лицом соединенного флота, более чем вдвое сильнейшего его.
Но он затруднялся выполнить это: как испанцы из Картахены, так и французы из Тулона могли внезапно выступить и атаковать значительно слабейшие их силы Нельсона у берегов Сицилии. Раз возможность такого обстоятельства представилась в голове Сент-Винсента настолько ясно, что он решил ослабить свой флот на 4 линейных корабля, с тем, чтобы усилить Нельсона в Палермо, то мы легко можем представить себе затруднение, в котором находился лорд, даже и в том случае, если он знал (что, вероятно, и имело место), что подкрепление из 5 кораблей было готово к соединению с ним. Сделав все эти распоряжения, лорд Сент-Винсент, здоровье которого было совершенно расшатано, сдал командование лорду Кейту и собрался вернуться в Англию.
Главная станция английского флота была около мыса Сан-Себастиан, и там 30 мая лорд Кейт услыхал, что французский флот из 22 линейных кораблей вышел 27-го числа из Тулона под командой адмирала Брюи. Лорд Кейт сделал теперь странный шаг: последовал сам на Тулон. Я говорю «странный шаг» потому, что было опасение соединения неприятельских сил в Картахене; это движение давало к тому возможность теперь более, чем когда-либо. Запереть порт Картахену в надежде встретить и сразиться с французами, прежде чем они могли бы получить подкрепление от испанцев, — вот что имело очевидную возможность успеха, между тем как плавание к Тулону после выхода оттуда французов уже не представлялось возможным.
В то время как англичане не последовали до очевидности настоятельному образу действий, французы также упустили случай воспользоваться не менее очевидно выгодным маневром, именно: сделав обход флота лорда Кейта к востоку, направиться в Картахену не с севера, а с запада. Обстоятельства привели их к заливу Вадо близ Генуи, и это особенно благоприятствовало восточному обходу, который не был сделан.
Лорд Кейт остановился за Тулоном около Фрежу, где 5 июля узнал, что французы стоят на якоре в заливе Вадо, и сейчас же двинулся туда. Но 8-го числа, не дойдя 90 миль до цели, он получил приказание от лорда Сент-Винсента, который еще не покинул Менорки для отбытия в Англию, вернуться в залив Розас близ мыса Сан-Себастиана, с целью застигнуть французский флот. Это распоряжение относится к числу таких, которые иногда и имеют место, но которые всегда должны считаться необъяснимыми: как же в самом деле лорд Кейт мог застигнуть французский флот, когда знали, что он находится в море, и полагали его на пути в Картахену. Взгляд на карту никак не может дать даже самого отдаленного намека на то, ради чего можно бы было сделать подобное распоряжение. Еще более приводит в недоумение то обстоятельство, что лорд Кейт, имея точные известия о присутствии французов в 90 милях от него, в заливе Вадо, и зная, что это не могло быть известно лорду Сент-Винсенту, так поспешно повиновался приказанию, поскольку оно касалось прекращения преследования им французов, а не немедленного возвращения в бухту Розас… В конце концов он направился к Менорке. В тот же день, когда Кейт повернул обратно в исполнение приказания (Сент-Винсента, французский флот также повернул обратно от Генуи в Картахену. Таким образом, вместо того чтобы направить свой курс в безопасную для него сторону на восток, он последовал за лордом Кейтом и, сам того не зная, из преследуемого сделался преследующим.
Результатом обратного движения Кейта было то, что необдуманный поворот Брюи в виду Тулона не принес ему никакого вреда . Он пересе путь лорда Кейта в тылу его флота и 23 июля благополучно добрался до Картахены, где таким образом составилась сила приблизительно из 40 линейных кораблей, готовых выступить в море.
Между тем лорд Кейт, после довольно бесцельного блуждания в течение нескольких недель по Лионскому заливу, был принужден вернуться за водой к Менорке. Здесь 7 июля к нему присоединился отряд из Канала, увеличив его силы до 31 линейного корабля, и здесь он узнал, как две недели тому назад случилось то, предотвращение чего было его единственной целью, а именно соединение испанского и французского флотов у него в тылу, в Картахене. Мало того, здесь его известили, что 24 июня этот самый соединенный флот вышел из Картахены и был теперь на пути к выходу из Средиземного моря.
Итак, неудача сменялась неудачей. Само подкрепление, отделенное флотом Канала, представляло собой теперь бесцельную потерю для последнего. Отряд был отвлечен от пункта, который надо было защищать, и послан к пункту, в котором не надо было опасаться атаки. 40 неприятельских линейных кораблей и соответствующее число фрегатов стремились скорее захватить командование Английским каналом и привести в исполнение грандиозный план вторжения. Неприятелю предстояло встретить и «устранить» с пути только слабые британские эскадры; единственная же сила, которой он мог действительно опасаться, была от него на расстояний двух недель плавания. Лорду Кейту ничего больше не оставалось, как последовать за неприятелем с полной скоростью, что он и сделал. Соединенные флоты, после такого удачного маневра, который совершился скорее благодаря их счастью и ошибке противника, чем собственному их расчету, прибыли 12 июня в Кадис и вышли оттуда 21-го, представляя собой красивое зрелище, 59 кораблей, из которых 40 были линейные.
Флот лорда Кейта, только отчасти успев запастись водой в порту Маон, принужден был пополнить необходимый запас ее в Тетуане и достиг Гибралтара только 29 июля, т.е. как раз на три недели позже франко-испанского флота и неделей позже того, как последний покинул Кадис для следования в Брест.
Пока совершались эти бесцельные движения британцев в Средиземном море, лорд Бридпорт стоял без всякого дела со своими 26 кораблями в заливе Бантри, ожидая неприятельский флот, которого он ни разу еще не встретил. И, таким образом, удаление на северо-запад одной части британского флота и на юго-запад другой его части делало для 5 испанских кораблей, которые в конце апреля вышли из Ферроля, весьма легким следование в Рошфор. Но здесь счастье, до сих пор благоприятствовавшее неприятелю, покинуло его. Эти пять кораблей никак не могли присоединиться к своим товарищам в Бресте, и, хотя там развевалось уже 90 вымпелов, упомянутые корабли были вынуждены вернуться обратно в Ферроль, где и простояли до конца года.
Положение вещей было теперь таково, что в Бресте образовалась сила, безусловно подавляющая, если бы она была двинута на целесообразные операции для осуществления конечной идеи вторжения, а далеко от этого порта, совсем на другом конце линии, находился тот гений, которого считали единственным лицом, компетентным управлять такими силами. Гений спешил обратно во Францию, куда вступил, однако, не раньше 9 октября — число, которое может считаться началом водворения полного спокойствия по всей операционной линии до конца года.
На севере британцы были счастливее. Несмотря на потери в Кампердауне, голландский флот оставался еще очень сильным. В Текселе было 8 линейных кораблей, в Амстердаме и в Мейзе 8, кроме фрегатов и других мелких судов. Но, с другой стороны, было известно, что в Голландии образовалась все более и более увеличивающаяся партия, безусловно враждебная республиканским стремлениям и гегемонии Франции. Флот уже не с такой охотой, как прежде, изъявлял готовность тратить свои силы в стремлении достигнуть цели, к которой он не имел ни малейшего расположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62