Прикрытие Наливайко обеспечивали два сотрудника резидентуры, а физическую защиту в случае необходимости мог осуществить недавно прибывший из Москвы работник. В кафе также находилась переводчица резидентуры, в задачу которой входило сразу же по возникновении скандала позвонить в советскую военную комендатуру, взаимодействие с которой было достигнуто на личной встрече резидента с комендантом.
Ровно в шесть вечера Наливайко вошел в кафе, где его уже ждали Грей и Френсис Мэннинг. С самого начала Мэннинг повел разговор, носящий вербовочный характер. На вопрос Наливайко о его полномочиях и гарантиях, которые он может предложить Борису и его семье, Мэннинг протянул ему для ознакомления следующий документ:
"Государственный департамент Соединенных Штатов Америки. Вашингтон. 18 января 1955 г.
Специальное распоряжение
В соответствии с решением государственного секретаря и службы иммиграции, разрешено обоснование в США на жительство в соответствии с законом № 110 поименованным лицам:
Борису Я. Наливайко, 2-му секретарю, консулу Посольства СССР в Вене.
Янине А. Наливайко, жене.
Светлане Наливайко, дочери.
Поименованных лиц поручено сопровождать полковнику американской армии Ф. Мэннингу. На этого офицера возлагается ответственность за соблюдение процедур, предусмотренных законом № 110, которым он должен неукоснительно следовать.
Главе миссии США в Австрии, равно как и главнокомандующему Вооруженными Силами США в Австрии предписывается оказывать полковнику Мэннингу всяческое содействие в успешном выполнении возложенной на него миссии.
За секретаря (подпись) Специальный помощник Роджер Д. Форксварт".
Наливайко принялся рассматривать документ и, хотя не знал английского языка, понял, что тот носит официальный характер и в нем упоминается он сам и члены его семьи.
Продолжая держать документ в левой руке, Борис правой рукой взял бокал с пивом и, делая вид, что подносит его к губам, мгновенно выплеснул его содержимое в лицо Грею. Тут же сунул документ в карман и с размаху отвесил пощечину Мэннингу. Тот схватил Бориса за руку пригнул его к столу. Но в этот момент подскочил «телохранитель» Бориса и ударил Мэннинга по шее. Американец отпустил Бориса, вскочил на ноги и схватил стоявший рядом стул. Но тут же, успокоившись, поставил его на место.
Наливайко поднялся и обратился к посетителям кафе на немецком языке:
— Господа! Эти два господина пытаются шантажировать меня, советского консула! Предлагают покинуть свою страну и выехать в Соединенные Штаты.
Послышался шум, антиамериканские возгласы. В этот момент в кафе ворвались человек 15 с овчаркой — австрийская полиция, а затем прибыла патрульная машина межсоюзнической комендатуры. Патруль в этот день возглавлял советский офицер. Через несколько минут подъехал американский дипломатический представитель. Мэннинга и Грея увезли в комендатуру, Наливайко оставили на месте.
Помимо письма госдепа, в руки Наливайко попал и поддельный сигнальный экземпляр газеты «Винер Курир», который Грей, опасаясь захвата, сунул за кадку с пальмой. Несколько дней спустя появилось сообщение о том, что Грей и Мэннинг вылетели в США.
Операция «Редкап» была сорвана. Американцы надолго отказались от подобного рода акций.
А вот и постскриптум, переданный автору Борисом Яковлевичем Наливайко:
"Постскриптум
Трудно в это поверить, но судьбе было угодно, чтобы спустя почти полвека вновь свести нас (я имею в виду себя и Мерфи) вместе.
Произошло это в 2000 году на презентации изданной на русском языке книги «Поле битвы Берлин. ЦРУ против КГБ в „холодной войне“» (из серии «Секретные миссии»), подготовленной бывшим директором «Радио свободы» Джорджем Бейли, ведущим экспертом по Германии генерал-лейтенантом в отставке Сергеем Кондрашовым и Дэвидом Мерфи, в 1955 году начальником Берлинской оперативной базы ЦРУ, а впоследствии — начальником советского отдела ЦРУ.
Наша встреча внешне была корректной. Мы пожали друг другу руки, Мерфи представил мне свою супругу. В ходе встречи он сообщил, что Дерябин уже умер. О Грее и его судьбе ему ничего не известно.
Сделав подпись в моем экземпляре книги, в скобках добавил: (без пива)".
БЕРЛИНСКИЙ ТУННЕЛЬ
История Берлинского туннеля, получившая англо-американские названия операция «Секундомер», «Голд» («Золото») стала одной из самых громких разведывательных операций времен «холодной войны». К 1997 году уже имелись 18 документальных исследований, роман и кинофильм, посвященные туннелю. Тем не менее противоречивая история и неоднозначные результаты этой операции продолжают волновать умы.
В конце 1940-х годов советские службы в Австрии и Германии перешли с использования радиоканалов на два вида кабельной связи. Один из них — по воздушным кабельным линиям на телеграфных столбах, другой — через подземный кабель, уложенный почти там же, где были кабели довоенных Австрии и Германии.
В 1952 году британской разведке, осуществившей в Австрии операцию «Силвер» («Серебро»), удалось организовать перехват телефонных разговоров по подземному кабелю и тем самым получить ценную информацию о советских войсках и спецслужбах. Поэтому, задумывая аналогичную операцию в Берлине, американцы решили проводить ее совместно с англичанами.
Начали с приобретения агентуры в восточноберлинском почтовом ведомстве, через которую получили сведения о системе расположения кабелей и их использования русскими. Среди беженцев из Восточного Берлина выявлялись и опрашивались люди, имевшие отношение к системе дальних телефонных линий. Были приобретены агенты на коммутаторах в Эрфурте, Дрездене, Магдебурге. Агентура из министерства почт и коммуникаций ГДР смогла достать карту, указывающую точное расположение советских кабельных сетей. Уже к весне 1953 года американская разведка имела возможность подслушивать разговоры по советской телефонной линии с 23.00 до 2.00 часов ночи, когда агент имел возможность подключать ее к западноберлинской сети. Но этого было недостаточно. Требовалось получить постоянный и надежный источник информации.
В августе 1953 года директору ЦРУ Аллену Даллесу был доложен план сооружения подземного туннеля длиною около 600 метров. Половину туннеля предполагалось проложить под советской территорией и в ее конце, там, где проходит советский кабель, установить подслушивающую аппаратуру. Операция задумывалась и осуществлялась с поистине американским размахом. Успех гарантировали абсолютная секретность, большие деньги, вложенные в строительство, и новейшая техника, предоставленная англичанами.
20 января 1954 года Даллес утвердил проект туннеля. Несколько недель спустя начались подготовительные работы, в том числе строительство пакгауза, маскирующего вход в туннель. А когда он был готов, 8 сентября того же года, инженерная часть американской армии приступила к сооружению шахты. Туннель копали на глубине 16,5 футов (около 5,5 метров). Были предприняты беспрецедентные меры безопасности. Тайный пост наблюдения установили в пакгаузе, откуда постоянно наблюдали за местностью в направлении прохождения туннеля. Поездки в район сооружения туннеля лиц, не входивших в состав постоянного подразделения, происходили в крытых грузовиках, а скрыто размещенные микрофоны позволяли предотвратить вторжение на запретную территорию и, возможно, улавливать разговоры восточногерманских полицейских.
В начале туннеля были установлены стальные двери. В глубине советской зоны туннель заканчивался комнатой, из которой было произведено подключение. Комната соединялась с туннелем вертикальным стволом. Дальше шла комната, где помещались усилители. Тяжелая огнеупорная стальная дверь отделяла ствол от туннеля. На ней имелись надписи на русском и немецком языках, призывавшие держаться подальше. В помещении, где размещалось подключение, находился чувствительный микрофон, позволявший улавливать любое движение. По обеим сторонам туннеля лежали мешки с песком для усиления изоляции. В общем, были приняты все меры для сохранения тайны и обеспечения успешной и безопасной работы всего сооружения и его сотрудников.
Не меньшие меры для сохранения полной секретности принимались и при определении круга лиц, участвовавших в обсуждении вопросов, касающихся туннеля. Он был чрезвычайно ограничен: даже высокопоставленные сотрудники американской и английской разведок, не имевшие к нему прямого отношения, не были поставлены в известность.
Но взглянем на список английских представителей на совместных англо-американских совещаниях по поводу туннеля, проходивших 15, 17 и 18 декабря, 1953 года в Лондоне. Вот он: м-р Макензи, м-р Янг, м-р Милн, п-к Гимсон, м-р Блэйк, к-н Монтальон, п-к Балмейн, м-р Тейлор, м-р Урвик. Обратим внимание на пятую фамилию в этом списке — мистер Блэйк. Да-да, тот самый знаменитый советский разведчик Джордж Блэйк! Он не только присутствовал на совещаниях, где обсуждались вопросы строительства туннеля, но и позже находился в курсе его работы и добываемой с его помощью информации вплоть до отъезда из Лондона в 1955 году. Тем самым и советская внешняя разведка получала все необходимые данные, касающиеся строительства и эксплуатации туннеля.
Можно ли было с самого начала сорвать англо-американский план и со скандалом разоблачить хозяев туннеля, который был готов в конце февраля, а полностью подключен к советским кабелям в период между маем и августом 1955 года? Конечно, с технической точки зрения это не составляло особого труда.
Однако для руководства КГБ приоритетное значение приобрел вопрос о безопасности Блэйка. Поступающая от него информация являлась столь важной, что рисковать его безопасностью не представлялось возможным. Конечно, в случае провала можно было организовать его бегство (как это было в случаях с Филби, Маклейном, Берджесом). Но, взвесив все за и против, руководители КГБ — а их позиция, безусловно, была согласована с руководством страны — решили, что поступавшая от Блэйка информация была более важной, чем утекавшая через Берлинский туннель. Поэтому сведения о туннеле охранялись советскими спецслужбами так же тщательно, как и их англо-американскими коллегами. Ни один человек из работавших в Германии, в том числе Главнокомандующий советскими оккупационными войсками маршал Гречко, начальник аппарата КГБ в Берлине генерал Питовранов (до середины 1955 года), представители ГРУ и МВД, начальник пограничных войск в Германии, не были осведомлены о туннеле.
А между тем информация, добываемая операторами туннеля, была довольно обширной. Прослушивались три кабеля, «273 металлические пары, составляющие 1200 коммуникационных каналов, и около 500 из них были активными в любое время». Обычно непрерывно записывалось 28 телеграфных линий и 121 телефонная; запись производилась на сотнях ленточных записывающих аппаратов. Всего было записано 443 тысячи переговоров, из них 386 тысяч советских и 75 тысяч восточногерманских. Они легли в основу 1750 разведывательных донесений.
По утверждениям американских источников, были получены ценные данные о советских политических акциях и намерениях в Берлине; о структуре, дислокации, перевооружении советских войск в Германии; о Балтийском флоте, его базах и личном составе. Главным вкладом туннеля в научно-техническую информацию стали данные о людях, связанных с советской атомной программой; местонахождении соответствующих предприятий в СССР и о деятельности «Висмута» — советского комбината в Германии по добыче урановой руды. Была также получена информация о советской военной разведке и контрразведке, о подразделениях восточногерманской службы безопасности. Было установлено более 350 офицеров ГРУ и РУ (Разведывательное управление группы советских войск в Германии), их агентурных операциях и деятельности подразделений, в том числе находящихся далеко за пределами Берлина, например в Тбилиси и на границе с Ираном и Турцией. Была получена также информация, касающаяся Управления военной контрразведки в Германии, возглавляемого генералом Георгием Циневым.
Единственным учреждением, которое в значительной степени осталось вне пределов досягаемости туннеля, был аппарат ПГУ КГБ в Карлсхорсте, который использовал линии правительственной связи.
Передавалась ли по кабелям дезинформация, предназначенная для ушей противника? В очень небольшом количестве, так как ее подготовка требовала привлечения большого количества людей и к тому же она могла быть невольно опровергнута подлинными переговорами, ведущимися по этим же кабелям. С одной стороны, забавно, а с другой — трагично, что вся истинная информация, подтверждающая миролюбивые устремления Советского Союза, воспринималась англо-американскими спецслужбами как дезинформация и даже не докладывалась в высшие эшелоны власти. Закомплексованные на советской угрозе, разведчики информировали начальство только о том, что могло ему понравиться и соответствовало их образу мыслей.
Весной 1956 года руководству КГБ стало ясно, что дальнейшее существование туннеля может представлять угрозу интересам безопасности СССР. Было принято решение о ликвидации туннеля. Случилось так, что оно совпало со временем намечавшегося официального визита Хрущева в Англию. Поэтому Хрущев дал указание обнаружить туннель так, чтобы не поставить под угрозу Джорджа Блэйка, и добиться максимальной публичности, акцентируя роль американцев и не упоминая англичан.
В двадцатых числах апреля 1956 года прошли необычно обильные весенние дожди, вызвавшие короткие замыкания в кабелях дальней связи. Во всяком случае, так было официально объявлено. В ночь с 21 на 22 апреля специальная команда начала рыть землю в «поисках мест коротких замыканий».
В 2 часа 50 минут рабочая группа нашла кабели, идущие от подключения в люк в полу камеры подключения.
О том, что произошло дальше, существует несколько версий. По одной из них (советской), группа поиска спустилась в туннель в 6 часов утра и увидела работающих операторов в наушниках, включенное записывающее оборудование и несколько человек, пивших кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96