— Знаю. Он жаловался королеве.
— Представьте себе. Прошлую ночь, как только вы ушли, я тотчас же легла в постель. Мне было известно, что Годольфин ушел, и я слышала, как отец вполголоса разговаривал с каким-то неизвестным мне человеком. На нем была надета маска. Я увидала это в щелку. Отец, поговорив с ним несколько минут шепотом, тоже надел маску, и они вышли вместе.
— Я знаю это.
— Неужели? Откуда вы узнали? — с удивлением спросила Паола.
— Продолжайте, дорогая Паола.
— Я была в постели и спала уже крепким сном, когда раздался сильный стук в дверь. Это вернулся отец. Сначала я не встала, думая, что Годольфин дома, но...
— Годольфина не было.
— Нет. Тогда я встала, чтобы отпереть отцу. Он был бледен и взволнован. Он сказал мне, что забыл свой ключ в Лувре. Потом, заметив, что Годольфина не было, закричал: «О, предсказание! Предсказание!»
Паола продолжала:
— Не правда ли, все это чрезвычайно странно?
— По крайней мере, для вас.
— А вы разве что-нибудь знаете?
— Я знаю очень многое.
— О, говорите скорее,— торопила его Паола.— Сейчас у меня возникло очень странное подозрение.
— Подозрение?
— Я подумала, что, быть может, это вы похитили...
— Не договаривайте, милая Паола, выслушайте меня сначала. Я должен сообщить вам ужасные вещи.
— Боже мой! — в ужасе воскликнула она.
Ноэ сел рядом с нею и взял ее за руку.
— Кажется, я говорил вам уже, что прихожусь двоюродным братом де Пибраку, капитану гвардейцев короля.
— Да, и вы бываете в Лувре.
— Каждый день. Сегодня я ужинал с королем.
Паола вздохнула от гордости.
— Вы, должно быть, нравитесь ему, Амори, вы очаровательны.
— Вы льстите мне! — заметил Ноэ.
Он поцеловал ее и продолжал:
— Я вам сказал уже, что ужинал с королем и узнал там очень многое.
— Относительно моего отца?
— Да.
— В самом деле! — воскликнула она с беспокойством.
— Ваш отец пользовался милостью королевы-матери, такой милостью, что даже король ревновал его.
— Да, я знаю это,— заметила Паола.
— Этой милостью он был обязан тому, что королева думала, будто он умеет угадывать будущее по звездам. Но когда узнали, что Годольфин...
— Как! — перебила его Паола.— Об этом узнали?
— Да. И ваш отец сам виноват в этом.
— Каким образом?
— Он выпил лишнее на балу в честь испанского посланника, и так как пьяный человек часто говорит, чего не следует, то он и проболтался.
— Насчет Годольфина?
— Именно.
— Какая неосторожность!
— Тогда те, кто были злы на Ренэ за то, что он пользоваться такою милостью...
— Убили Годольфина, по всей вероятности...
— Нет, только похитили его и держат взаперти.
— А вы знаете, где он?
— Увы, нет! Но, к сожалению, я узнал кое-что другое.
— Что еще?
— Дорогая Паола,— начал Ноэ, притворяясь, что силится преодолеть свое волнение,— я дрожу при мысли, что должен сообщить вам о несчастии.
Паола пришла в ужас.
-- О небо!. — вскричала она.— Огец умер!
— Успокойтесь, он жив.
— Что же случилось? Господи!
— Я уже сказал вам, что ужинал сегодня у короля.
— Да. Ну и что же?
— Во время ужина пришел купеческий староста Иосиф Мирон и умолял, чтобы король принял его.
— Я видела его раз.
— Мирон пришел просить, чтобы король совершил правосудие.
Паола задрожала. Она часто слышала выражения неудовольствия против своего отца.
— Прошлой ночью,— продолжал Ноэ,— убили купца Лорио на улице Урс. У него была хорошенькая жена, в которую влюбился убийца или, вернее, один из убийц.
Ноэ рассказывал медленно. Паола дрожала.
— Дорогая Паола, два дня назад Годольфин во сне говорил об этом мещанине и его жене!
— Боже мой!
— Помните? Его спрашивал ваш отец.
— Амори! — воскликнула Паола.— Что вы еще сообщите мне?
— Неизвестно, что сталось с женщиной,— продолжал молодой человек,— но купца и его двух слуг нашли убитыми, а сундук ювелира — этот купец был ювелиром — был разграблен.
— Продолжайте! Продолжайте! — говорила Паола, которую терзали самые ужасные предчувствия.
— Убийцы, которых было двое, поссорились, вероятно, при дележе добычи.
— И подрались.
— Один из них убил другого, нанеся ему удар сзади. На мертвом убийце был надет мундир королевского ландскнехта...
У Паолы страшно забилось сердце. Она вспомнила, что так был одет вчерашний незнакомый ей посетитель.
— Он был в маске.
— О! — вздохнула Паола, ужас которой все возрастал.
— Что касается другого убийцы, то он бежал и второпях забыл в доме Несчастного купца кинжал и ключ.
Паола помертвела. Она вспомнила, что отец сказал ей накануне, будто забыл свой ключ в Лувре. Ноэ продолжал:
— Мирон принес эти вещи к королю, и король узнал кинжал. Он принадлежит...
Ноэ остановился.
— Договаривайте,— пробормотала дрожавшая Паола,— ради всего святого.
— Это кинжал вашего отца! Паола вскрикнула.
— О ужас! ужас!
— Тогда, дорогая Паола, я почувствовал, как мое сердце разрывается на части.
— Ах, дорогой Амори!
— В особенности,— продолжал хитрый беарнец,— когда я подумал, что нам надо расстаться.
— Расстаться! — вскричала Паола.
— К сожалению!
— О, это невозможно!
— Паола,— начал Ноэ тихим и печальным голосом,— ваш отец злодей, и вы должны сделать выбор между ним и мною.
— Боже мой!
— Но он ваш отец! Вы любите его... Прощайте, Паола!
Ноэ сделал движение, чтобы встать, но Паола бросилась ему на шею, обвила его руками и закричала:
— Нет! Нет! Лучше умереть! Я последую за вами...
Молодая девушка была искренна. Она действительно любила Ноэ, и он был растроган.
— Вы в самом деле последуете за мною? — спросил он.
— Хоть на край света.
— Этого не надо. А если бы я потребовал, чтобы вы оставили вашего отца?
— Я оставлю его.
— И никогда не увидитесь с ним?
— Не увижусь никогда. Я люблю тебя!
— Если бы я был принужден спрятать вас, запереть где-нибудь в доме, в отдаленном квартале города, совершенно пустынном...
— Я с радостью пойду туда.
— Я буду навещать вас каждый день...
— О, блаженство! — воскликнула молодая девушка.
— Итак, Паола,— сказал Ноэ,— завтра же, дорогая моя...
— Ты возьмешь меня?
— Да, завтра, как только наступит ночь, будь готова!
— Ноэ ушел.
Паола проводила его до двери, и когда он ушел, моло-дая девушка упала на колени и залилась слезами.
— О, какой позор! — шептала она,— быть дочерью убийцы!
* * *
Ноэ шел, рассуждая таким образом:
«До некоторой степени Генрих прав, говоря, что самое верное средство держать Ренэ в руках — это иметь заложницей его дочь. Но что я, однако, буду делать с нею? Жениться на ней я не могу, и как бы ни была красива любимая женщина, рано или поздно настанет час разлуки... Паола очень хорошенькая, но Миетта?..»
Уже два часа сердце Ноэ билось сильнее всякий раз, как он встречал смуглую беарнку или вспоминал о ней.
«Миетту я люблю или Паолу?» — спрашивал он себя, идя по улице Св. Иакова.
Он очутился у двери своей гостиницы, не успев ответить на этот вопрос. На пороге его встретил человек, сыгравший довольно значительную роль в прошлую ночь. Это был Вильгельм Верконсен, приказчик, спасший прекрасную Сару.
— Ах, сударь! — обратился Верконсен к Ноэ.— Знаете ли вы, что случилось?
— Да, мой мальчик, убили твоего хозяина.
— Увы, да, сударь... и как раз в то время, когда Сара бежала. Ах! Я был так малодушен, что обманул своего хозяина ради хозяйки.
— Дурак! Неужели ты воображаешь, что она убила мужа?
— О, нет! Сударь, но... если бы я был там, а не последовал бы за своей госпожой...
— Тебя так же убили бы.
Ответ этот заставил Вильгельма задуматься.
— Откуда ты узнал о том, что случилось? Ведь ты не был на улице Урс с тех пор, как бежал оттуда со своей хозяйкой.
— Если бы мой несчастный хозяин был жив, его подозрения, конечно, пали бы на меня.
— Однако ты вернулся на улицу Урс?
— Да, и вот зачем. Проводив госпожу Лорио, вам известно куда, я во всю прыть побежал к своей родственнице в деревню Шальо.
— Постой! — перебил его Ноэ.— Кем приходится тебе эта родственница?
— Она сестра моего покойного отца.
— Значит, твоя тетка.
— Совершенно верно.
— И она живет в деревне Шальо?
— Да, сударь.
— В собственном доме?
— Да, с прекрасным садом. У тетки есть состояние.
— Хорошо, продолжай.
— Ну, так я побежал в Шальо,— рассказывал Вильгельм,— и сказал тетке, что проведу несколько дней у нее, потому что поссорился со своим хозяином Лорио. Тетка очень любит меня, потому что я ее наследник.
— Не всегда так бывает,— улыбаясь, заметил Ноэ.
— Тетка сказала мне: «Я всегда рада тебя видеть, Вильгельм, и ты можешь оставаться у меня, столько захочешь. Располагай моим домом». Но, сказав это, она затем прибавила: «Но пока воротись в Париж и сходи на улицу Сен-Дени к купцу Жану Мариту, который после смерти твоего покойного дяди, приходившемуся ему двоюродным братом, выплачивает мне ежегодно по пятидесяти пистолей. Сегодня срок».
— Вы понимаете, что я не мог отказать тетке, тем более что я ее наследник,— продолжал честный Вильгельм Верконсен,— однако мне не легко было воротиться на улицу Сен-Дени: я боялся встретиться с Самуилом Лорио, который мог потребовать у меня свою жену.
— Однако ты был там!
— Да, сударь. Пообедав с теткой, я пошел в Париж. Подойдя к улице Сен-Дени, я увидал там толпу, шумно галдевшую, ругавшую дворян и обвинявшую короля и королеву. На улице же Урс, где было огромное стечение народа, я услыхал имя Самуила Лорио. «Бедняга!» — говорили одни. «Он только что умер»,— говорили другие. «Где вытащили тело?» — «У Несльского парома»,— слышалось в ответ.
- Клянусь вам, сударь, когда я услыхал это, я пробрался сквозь толпу и вошел в дом, куда принесли тело несчастного ювелира. Там я увидел также трупы убитых ландскнехта, Марты и старика Иова. Госпожу' Сару обвиняли в том, что она бежала с дворянином, который убил и ограбил ее мужа. Я взглянул на стену и понял, что убийцы не нашли потайного хода.
— Стало быть, сокровища ювелира целы?
— Я так думаю, по крайней мере.
Ноэ и Вильгельм вдруг услыхали шаги: кто-то быстро шел по улице. Они обернулись и увидели принца Навар-рского.
Генрих возвращался из Лувра, счастливый, как человек, узнавший, что он любим, и не думал ни о Ренэ-флорентийце, ни о своем друге Ноэ, а менее всего о Вильгельме Верконсене.
— Тс,— сказал Ноэ Вильгельму,— мы поговорим обо всем этом, когда придем домой.
Он постучал в дверь гостиницы.
Генрих подошел к ним, узнал Вильгельма и крепко пожал ему руку.
Отворили дверь, и Ноэ вошел первым. Присутствие Вильгельма возбудило любопытство принца.
— Зачем вы пришли сюда, Вильгельм? — спросил он. Ноэ, поднимавшийся уже по лестнице, ответил на это:
— Вильгельм окажет нам важную услугу.
— Вот как! — воскликнул принц.
Молодые люди поднялись к себе и заперлись вместе с приказчиком.
— Велик ли дом у твоей тетки? — спросил Ноэ.
— Да, дом большой.
— Могут ли в нем поместиться еще двое?
— Еще бы!
— Двое, нежелающих, чтоб их видели и открыли их местопребывание?
— В Шальо никого не придут искать,— ответил Вильгельм.
— Вы сейчас дали мне хороший совет, Генрих,— сказал Ноэ принцу Наваррскому.
— Какой?
— Сделать Паолу заложницей.
— Ну, так что же?
— Паола соглашается последовать за мною и исполнить то, чего я потребую. А так как Вильгельм знает, где можно ее спрятать...
— Ты только что говорил о двоих.
— Да.
— Кто же второй?
— Годольфин.
— Черт возьми! Не опасно ли это?
— Нет.
— Почему?
— Потому что Годольфин ненавидит Ренэ и любит Паолу. Он будет стеречь Паолу и не подумает вернуться к Ренэ.
— Быть может, ты и прав,— сказал Генрих,— а к тому же, кто знает, быть может, при помощи Годольфина мы узнаем многое.
VII
Пока Ноэ и принц Наваррский старались вместе с Вильгельмом Верконсеном найти приличное помещение для прекрасной Паолы, в Лувре произошли новые события.
Его величество король Карл IX дурно спал, встал не в духе и потребовал к себе герцога Крильона, полкового командира гвардейских швейцарцев.
Крильон вошел к королю, улыбаясь. Лицо его выражало удовольствие человека, исполнившего свой долг и в то же время доставившего себе чрезвычайное наслаждение.
— Ну-с, де Крильон, что случилось? — спросил король.
— Приказания вашего величества исполнены в точности.
— Вы арестовали Ренэ?
— Да, ваше величество.
— Вчера вечером?
— Когда он вышел от королевы.
— Ах,— сказал Карл IX, нахмурив брови,— сегодня мне придется выдержать объяснение с королевой.
— По всей вероятности, ваше величество.
— Она пустит все в ход, чтобы вырвать у нас своего любимца. Борьба будет жестокая.
— Baше величество, когда король хочет, то борьба с ним становится невозможна.
— Я буду непреклонен, друг мой Крильон.
— Ваше величество поступит благоразумно.
-- Я часто предупреждал свою мать. Я часто говорил ей: «Берегитесь, ваше величество! Стыдно видеть человека, вышедшего из низов, как ваш Ренэ, пользующимся такими милостями, какие вы оказываете ему. Он живет роскошнее моих дворян, отравляет мужей, обольщает их жен, грабит, ворует. Когда-нибудь терпение мое истощится и я предам его правосудию».
— И этот день настал, ваше величество?
— Да, друг мой.
— Ваше величество не позволит умолить себя?
— Конечно, нет.
— А если королева расстроится?
— Ну и пусть.
— Она скажет что Ренэ колдун и что его погибель грозит королевству самой большой опасностью.
— Во Франции колдунов сжигают. В дверь постучали.
— Кто там? — спросил король.
Рауль, хорошенький паж, приподнял портьеру и просунул свое лукавое личико.
— Что тебе надо, друг мой?
— Ее величество королева-мать умоляет короля дать ей аудиенцию.
— Пусть войдет! — сказал Карл IX.
Крильон встал.
— Останьтесь, герцог! — сказал монарх.— Вы сейчас увидите, могу ли я быть королем.
Вошла Екатерина Медичи.
Королева была печальна, торжественна, вся в черном.
— Ваше величество, я должна поговорить с вами о важных делах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11