— Теперь я попрошу дать мне вашу левую руку.
Королева протянула руку, а принц с важным и торжественным видом начал смотреть на жидкость, находящуюся во флаконе.
X
Генрих прекрасно разыгрывал роль колдуна, но женщину, менее суеверную, чем королева, ему едва ли удалось бы обмануть.
— Ваше величество,— сказал он наконец,— я вижу, как вы идете в подземелье при свете факелов, которые несут перед вами два человека.
— Где находится это подземелье? — спросила королева.
— Точно не знаю, но недалеко от Сены.
— Совершенно верно,— сказала королева,— продолжайте.
— Ваше величество входит в темное и смрадное помещение. Там на земле лежит человек.
— Правда.
— Другой человек садится недалеко от вашего величества.
— Кто он?
— Лицо его в тени, вне светлого круга, который отбрасывает факел. Я не могу разглядеть его.
— А... другой?
— Который лежит?
— Да.
— Это Ренэ,— помолчав минуту, ответил принц,— подземелье, где находится ваше величество, по всей вероятности, Шатлэ.
— Правда,— подтвердила удивленная Екатерина. — Что же я говорю Ренэ?
— Вы наклонились к нему и говорите вполголоса. Вы говорите о человеке, которого я знаю.
— Кто же он?
— Позвольте...
Генрих начал снова внимательно рассматривать руку королевы, затем взглянул на флакон.
— Вот уж странно! — воскликнул он с выражением искусно разыгранного изумления.— Этот человек — я сам!
Сильно взволнованная, королева прошептала:
— Все это правда, де Коарасс.
— Ренэ говорит обо мне с ужасом,— продолжал принц.
— А я?
— Вы! О, Господи! Я вижу, как вы нахмурили брови. Вы, кажется, рассердились на меня. Вы называете меня обманщиком.
Последние слова принца уничтожили малейшее сомнение Екатерины насчет способности Коарасса угадывать неизвестное.
В самом деле, для того, чтобы рассказать все эти подробности, Генрих должен был или находиться в тюрьме во время посещения королевой Ренэ, или присутствовать при ее разговоре с Маргаритой.
Королева, не знавшая о существовании отверстия и убежденная в том, что принц не видел Маргариты, не могла сомневаться, что Генрих колдун.
Генрих продолжал:
— Но самое странное то, ваше величество, что вы говорите с Ренэ на языке, которого я бы не понял, если бы услыхал его.
— И однако... вы поняли его?
— При помощи флакона.
Королева была поражена. Никогда шарлатанство Ренэ не давало таких результатов.
— Это странно! — заметила она.
— Вы даете обещание Ренэ,— продолжал принц.
— Какое?
— Спасти его!
— И вы думаете,— спросила королева, смотревшая теперь на Генриха как на оракула,— вы думаете, что я сдержу его?
Генрих решительно ответил:
— Да, ваше величество.
Отвечая таким образом, принц думал: «Во всяком случае я могу обещать ей это. Если ошибусь, тем лучше». Королева вздрогнула.
— Скажите мне, каким образом я могу его исполнить?
Этот вопрос немного смутил Коарасса.
Он закрыл глаза и как будто совещался с таинственным миром, потом открыл их и устремил взгляд на флакон. Затем он опять взял руку королевы и посмотрел на нее еще раз.
— Ваше величество, я вижу, как вы проходите черезмост.
— Куда я направляюсь?
— Вы входите на мрачную, безлюдную улицу, затем идете в дом. Я вижу вас с каким-то человеком.
— Кто он?
Генрих ответил не колеблясь:
— Он весь в черном. Это судья.
Королеву так сильно поразили откровения принца, что она дрожала всем телом.
— И что же этот судья? — спросила она с беспокойством.
— Я вижу, как он идет. Он приближается.
— Куда?
— Сюда.
— Зачем он идет?
— Он хочет сообщить вам, каким способом вы можете сдержать ваше обещание. Он спасет Ренэ!
— Уверены вы в этом? — нетвердым голосом спросила королева.
— Я вижу это во флаконе.
— А когда он придет?
Этот вопрос заставил Генриха несколько изменить обстановку.
— Я постараюсь определить это по возможности точнее.
Он встал, взял свечу и подошел к песочным часам, стоявшим на камине. Он поднес к часам флакон и, после минутного размышления, сказал:
— Судья придет вечером между девятью и десятью часами.
— Правда,— прошептала королева.
Смущенная словами принца, она посмотрела на него блуждающими глазами и с минуту не решалась расспрашивать его далее.
— Вашему величеству не угодно ничего более узнать? — спросил Генрих.
— О, нет! — ответила королева.
Генрих сел около стола и взял руку Екатерины.
— Что вы видите на мосту Св. Михаила? — спросила королева.
Генрих долго смотрел молча на флакон, чтобы заставить подумать королеву, что он узнает о случившемся только отрывками.
— Я вижу толпу,— сказал он наконец,— собравшуюся перед лавкой Ренэ.
— Лавка открыта?
— Нет, заперта.
— И это все?
— Нет, я вижу, как приближяются носилки и два всадника.
— А! И вы их знаете?
— Нет, ваше величество. К тому же я не вижу их лиц.
— Отчего?
— Потому что на них надеты маски.
— Кто сидит в носилках?
— Носилки пусты.
— Продолжайте смотреть. Что, в них все еще никого нет?
— Нет, один из всадников слез с лошади. Дверь лавки отворили. Оттуда выходит женщина.
— А! Кто же она?
— Это дочь Ренэ. Она садится в носилки. Носилки пускаются в путь.
— Следуйте за ними.
— Они переходят мост в Сите, переходят затем Сену еще раз.
— Хорошо.
— Направляются вдоль реки.
— Вниз по реке?
— Нет, вверх. Они выезжают из Парижа. Позвольте! — воскликнул Генрих как бы удивленный.— Они останавливаются. Дочь Ренэ выходит, садится на лошадь к одному из всадников.
— Ах!
— Всадники пускаются в галоп.
— Где они? Генрих закрыл глаза, затем взглянул на флакон и снова закрыл их.
— Они скачут,— сказал он,— скачут все вверх по Сене. Наступает ночь. Я ничего не вижу.
— Смотрите, смотрите! Генрих покачал головой.
— Ночь,— повторил он.— Предсказатель утомился. Он поставил флакон на стол, притворился крайне
уставшим и вытер лоб, как будто он был покрыт потом.
— Однако, де Коарасс,— настаивала королева,— мне хотелось бы узнать еще одну вещь.
— Говорите, ваше величество,— я постараюсь ответить вам.
Он взял флакон и опять поднес его к пламени свечи.
— Исполнится ли предсказание цыганки относительно Ренэ и неужели он умрет оттого, что дочь его выйдет замуж за дворянина?
— Да, ваше величество.
— Однако вы только что сказали мне, что судья спасет его.
— Час смерти Ренэ еще далек.
— Всадник, похитивший Паолу, значит, не женится на ней?
— Он никогда не будет ее мужем.
— Почему?
— Потому что Ренэ найдет свою дочь.
— Когда?
Генрих опять посмотрел на песочные часы, потом взял перо и написал несколько цифр на листе пергамента, лежавшем на столе.
Королева следила за ним с беспокойством.
— Через месяц,— сказал он наконец.— Ваше величество,— прибавил он, посмотрев на королеву,— умоляю вас не расспрашивать меня более сегодня. Я очень устал и могу ошибиться.
— Хорошо,— согласилась королева.— Я буду ждать вас завтра. Мне еще о многом надо спросить вас.
— Завтра я буду к услугам вашего величества.
Генрих встал и откинул занавеси окон.
Но эта предосторожность была уже излишняя. Наступила ночь.
Екатерина протянула ему руку для поцелуя и, прощаясь, сказала ему:
— До завтра, де Коарасс.
* * *
Выйдя от королевы, Генрих вместо того, чтобы уйти из Лувра, отправился к Нанси.
Юная камеристка ждала его в своей комнате, чтобы проводить к принцессе Маргарите.
— Идите скорее,— торопила она его.— Да идите же! Я передала принцессе ваши загадочные слова, и она сильно беспокоится.
— Неужели! — воскликнул Генрих.
Нанси взяла его за руку, и они сошли вниз. Действительно, Маргарита ждала принца с нетерпением, смешанным с любопытством и страхом.
Генрих угадал это по той поспешности, с которой она протянула ему руку.
— Вот колдун! — смеясь сказала Нанси.
Камеристка ушла. Тогда Маргарита взглянула на принца.
— Ах! Объяснитесь скорее, пожалуйста, объяснитесь! — воскликнула она.
И в то время как принц поднес ее руку к своим губам для поцелуя, она увлекла его к оттоманке и усадила на нее.
— Ваше высочество, я доверяю вам тайну, но если королева узнает ее, то отправит меня на Гревскую площадь.
Маргарита задрожала.
— Боже мой! — воскликнула она.
— Я верю в благородство вашего высочества и открою ее.
— Вы правы,— сказала принцесса, тихонько пожав ему руку.— Я ваш друг и не выдам вас, как бы ужасна ни была ваша тайна.
В голосе Маргариты звучало волнение.
— Успокойтесь, принцесса, я не совершил преступления и достоин вашей дружбы.
— Итак, говорите.
Принц рассказал Маргарите, как он встретился между Блуа и Туром с Ренэ и как потом еще раз увидел Ренэ в гостинице по дороге в Божанси.
-- О, Боже мой! — воскликнула Маргарита.— Так, значит, ваш друг Ноэ и вы — те самые дворяне, которых хотел повесить Ренэ.
— Совершенно верно.
Принц объяснил, в каком он очутился неприятном положении, когда явился в Лувр, и в какой ужас повергла его репутация отравителя, которой пользовался Ренэ.
— Чтобы защитить нас от Ренэ, Пибрак вздумал представить нас королю,— рассказывал Генрих.
Передав принцессе свое первое свидание с Карлом IX, Генрих рассказал затем, как отважно Ноэ проник в комнату Паолы и подслушал оттуда, против своей воли, признания суеверного итальянца.
— Это подало мне мысль разыграть перед Ренэ роль колдуна. Мне помогло стечение обстоятельств.
Генрих в заключение рассказа сообщил о похищении Годольфина и Паолы.
Он скрыл от Маргариты только свою страсть к прекрасной ювелирше, существование отверстия в стене и свое настоящее имя.
Он по-прежнему остался в ее глазах де Коарассом, беарнским дворянином.
Маргарита слушала рассказ молодого человека точно сказку. Когда он закончил, она посмотрела на него.
— Бедный друг мой! Вы правы, если бы королева узнала истину, она приказала бы повесить вас на Гревской площади.
— Но она ничего не узнает.
Озабоченная Маргарита ответила не сразу. Наконец, подняв голову, она сказала:
— До сих пор все шло превосходно.
— Правда.
— Меня, однако, пугает будущее.
— Бог с ним.
— Как, вы будете продолжать вашу роль?
— Да, это будет трудно. Однако Ренэ ведь узнавал же будущее благодаря ясновидению Годольфина. Отчего бы и мне не воспользоваться им.
— Правда... но... Маргарита задумалась.
— Слушайте, я тоже доверю вам тайну.
— Я слушаю, ваше величество.
— Королева-мать приказала переделать весь Лувр однажды осенью, когда король был в Сен-Жермене. Она велела проделать лестницы и коридоры в стенах и местами пробить отверстия.
Генрих вздрогнул, вообразив, что принцессе известно о существовании отверстия в ее комнате. Маргарита продолжала:
— Однажды я заметила, что ее величество шпионит за мной. В стене моей комнаты просверлили отверстие.
Беспокойство Генриха усилилось.
— Будучи подозрительной, королева вздумала следить и за мной. Ах, я забыла сказать вам, что я в то время занимала не эту комнату, а другую, в конце коридора.
Генрих вздохнул свободнее.
— Раз я заметила глаз, наблюдавший за мной.
— Глаз королевы?
— Да. Я отправилась к ней и объявила, что, несмотря на все мое уважение к ней, я пожалуюсь королю, если она не разрешит мне перейти в другую комнату и не поклянется спасением своей души, что в новом моем помещении стены останутся нетронутыми.
— Что ответила вам на это королева-мать?
— Королева испугалась гнева короля и дала мне клятву, о которой я просила. Она слишком суеверна и не решится нарушить ее.
— Прекрасно. К чему же клонится, однако, рассказ вашего высочества?
— Погодите,— продолжала Маргарита, улыбаясь,— сейчас увидите. Некоторое время спустя обстоятельства, о которых я считаю бесполезным рассказывать вам...
«Так! — подумал Генрих,— бьюсь об заклад, что дело идет о моем кузене Гизе».
— Некоторые обстоятельства заставили меня не доверять королеве. Я отчасти ударилась в политику.
— Неужели! — улыбнулся Генрих.
— Но взгляды мои расходились со взглядами королевы-матери. Я принимала у себя лиц, не пользовавшихся ее расположением. Хотя королева не подсматривала за мною в отверстие, пробуравленное в стене, зато она каждую минуту могла войти ко мне. Тогда я придумала способ не попасться врасплох.
Генрих улыбнулся.
Маргарита протянула руку к сонетке, проведенной в комнату Нанси.
— Нанси и я придумали просверлить отверстие, но не в стене, а в потолке кабинета королевы Екатерины в то время, когда она уезжала на месяц в Амбуаз.
Комната Нанси расположена как раз над кабинетом королевы. Мы подняли один из квадратов паркета и просверлили отверстие.
В то время, как я занималась политикой, Нанси уходила в свою комнату и поднимала квадрат, чтобы убедиться, что королева у себя. Затем, когда она приводила в движение шнурок, но настолько осторожно, чтобы не зазвонил колокольчик, я, заметив это, выпроваживала своих посетителей в маленькую дверь.
— Однако недурно придумано,— сказал Генрих.
— Не правда ли? Но с тех пор я уже не занимаюсь политикой.
— Вы уже не прибегаете к помощи отверстия?
— Да. Однако теперь Нанси наблюдает на своем посту, потому что вы здесь.
— Ваше высочество объяснит мне теперь...
— Почему я вспомнила об отверстии?
— Да.
— Мы посвятим в нашу тайну Нанси. Она станет подслушивать все, что будет происходить в комнате королевы.
— А я буду передавать это королеве на следующее утро.
— Да. Таким способом вы по-прежнему будете пользоваться репутацией хорошего колдуна.
Маргарита дернула за шнурок. Через несколько секунд вошла Нанси.
— Дитя мое,— сказала ей принцесса,— теперь уже девять часов, проводи господина де Коарасса в свою комнату.
— Зачем, ваше высочество?
— И покажи ему известное отверстие.
— А!
— Он послушает, о чем будут говорить королева Екатерина с президентом Реноденом, который скоро должен прийти.
Слова принцессы окончательно успокоили Генриха5, который сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11