— Его имя?
— Блез-Гийом Пайо.
— Где он живет?
— На улице Тиктон.
Эктор дал шпоры лошади и помчался на улицу Тиктон.
Лавочник указал ему дом офицера. Эктор вошел туда.
Женщина с ребенком на руках отворила ему дверь. При виде офицера она побледнела.
— У меня дело к Блезу Пайо, офицеру полиции. Он здесь? — спросил Эктор.
— Он вышел, мсье — ответила женщина.
— Надо найти его. У меня приказ короля…
При этих словах женщина затрепетала и упала к ногам Эктора.
— Ах, мсье! — воскликнула она, заливаясь слезами. — Не погубите нас!
Она рыдала и протягивала к Эктору улыбающегося ребенка.
— Объясните, в чем дело — попросил её Поль.
— Несколько дней назад, когда мой муж получил приказ арестовать дворянина по имени, кажется, Блетарен, пришел человек. Он предложил моему мужу тысячу дукатов за его патент офицера полиции и приказ на арест, обещая вернуть патент через пару недель. Вид золота ослепил моего мужа…
— И он согласился?
— Да, мсье. Но потом им овладел страх, и он бежал.
— Но где же человек, купивший приказ?
— Я не знаю.
Эктор молча вышел.
По мере того, как он двигался вперед по своей горестной стезе, каждый новый шаг лишал его одной из надежд. Лихорадка пожирала его. Отчаяние терзало сердце.
Сев на лошадь, Эктор взглянул на Поля.
— Этот полицейский офицер — шевалье. Бедная Кристина, — сказал он. — Едем в Сен-Лазар.
Три всадника поскакали к ужасной темнице.
Кристины там не было уже часа два.
Когда этот ответ потряс слух Шавайе, он грустно обратился к Кок-Эрону.
— Ты этого хотел, — сказал он. — Мой честь спасена, но Кристина потеряна.
Совесть старого солдата его оправдывала, но он не знал, что отвечать.
— Господи милосердный! Возьми мое доброе имя, но спаси её, — простонал Эктор, провел рукой по лбу и нерешительно взглянул вокруг себя. Затем произнес:
— Она ещё недалеко, я её отыщу. Кок-Эрон, скачи к брату Иоанну в харчевню на улице Старых Августинцев. Я же отправлюсь к Сидализе.
— Вы полагаете, что Сидализа что-то знает? — простодушно спросил Поль.
— Сидализа женщина.
— Это верно…В хитрости одна женщина стоит троих мужчин.
— Место сбора на Пон-Нев, — заметил Эктор, обращаясь к Кок-Эрону.
— И если я застану брата Иоанна?
— Веди его прямо к Сидализе.
Солдат отправился на улицу Старых Августинцев, а два дворянина поехали на улицу Турнон.
Сидализы дома не было.
— Ах, мсье, — сказала горничная, узнав Поля, — барышня как с ума сошла. С самого утра только и знает, что ездит взад-вперед и не перестает плакать.
Сгорая от нетерпения, Эктор готов был ехать к Пон-Нев, когда явилась Сидализа, в ужасном виде. Увидев Эктора, она бросилась в его объятия.
— Что с ней? — вскричал Эктор.
— Вы этого не знаете? Лучше ей было умереть.
— Что же случилось?
— Ее отправили в Луизиану или Канаду, не знаю, вместе с распутными женщинами, которых полиция собирает на улицах для заселения колоний!
Эктор издал ужасный крик. Он боялся сойти с ума.
— Боже мой, — сказал он, — возьми мою жизнь и спаси ее!
— Нет, — возразила Сидализа, — никакое человеческое могущество теперь её не спасет.
— Читайте, — сказал Эктор, показывая актрисе приказ короля.
— Так идите же скорей! — вскричала Сидализа, и её глаза вспыхнули надеждой. — С этим приказом вы все можете, правда?
— Да.
— Прекрасно. Аржансон советует искать Кристину в каком-нибудь морском порту. Вы её проводите…
— И я, — добавил Поль.
— С Богом!
Друзья приехали в Пон-Нев и встретили Кок-Эрона. Через него они узнали, что брат Иоанн ждет Эктора у Вуайе-д'Аржансона. И действительно встретили его у дверей начальника полиции.
— Есть новости! — сказал брат Иоанн, увидев трех всадников.
— Шевалье? — спросил Поль.
— Вы его видели? — спросил Эктор.
— Как вас, с утра. К полудню он был уже в мундире офицера полиции. Знать бы, как он его достал.
— И вы его не прикончили? — Кок-Эрон был поражен.
— Да нет же! Не убьешь человека, окруженного десятью сопровождающими. Но зато я знаю, куда он направился.
— Куда? — быстро спросил Эктор.
— В Гавр.
— С ним Кристина! — воскликнул Эктор.
— И правда, я видел с ним женщину.
— Немедленно в погоню!
— Отдайте мне приказ, — произнес Фуркево. — Так будет надежней. Сами понимаете, шевалье вас знает…
И четверо всадников пустились вскачь.
ГЛАВА 54. СЛИШКОМ ПОЗДНО
Но когда ещё Шавайе скакал по дороге в Париж, в тюрьме Сен-Лазар происходила ужасная сцена. Туда прибыл шевалье, чтобы сопровождать Кристину в пути.
Несколько дней, проведенных Кристиной в тюрьме в ожидании помощи от Эктора, который все не появлялся, привели её в ужасное состояние.
Но, услышав шаги шевалье, она гордо подняла голову.
— Мадмуазель, — произнес он, входя, — прежде чем поставить все точки над «и», позвольте последний раз побеседовать с вами.
Кристина не ответила.
— Вы молчите. Хорошо, выслушайте меня. Но если мы не договоримся, вы развязываете мне руки.
Он расположился, как человек, собирающийся говорить долго.
— У нас с мсье Шавайе, — начал шевалье, — в жизни разыгрывается целая трагедия. Началась она в замке Волшебниц. Где закончится, неизвестно. Но судя по всему, конец близок. В этой трагедии было много событий и не было недостатка в развязках. Первый акт, должен признаться, закончился совершенно в пользу Шавайе. С того дня завязалась борьба. Она была бескомпромиссной с обеих сторон, и часто один из противников оказывался близок к смерти: Шавайе едва не убили в лесах Марли, я чуть не погиб на улице Арбалетчиков. Мы были квиты, и ни один не мог ни в чем упрекнуть другого. В другой раз я был в руках маркиза. Его удержало глупое понятие о чести…Теперь он в моих…И ничто меня не удержит. Вот к чему мы пришли.
Шевалье перевел дух, будто давая Кристине время поразмыслить, понюхал табак и продолжал:
— Я ненавидел всех, кто любил Шавайе, и всех, кого любил он. Он захотел на вас жениться…И во втором акте нашей трагедии я неожиданно отправил его во Фландрию, где он оставался целых пять лет. Пока он дрался с неприятелем, я был возле вас. Знаете, чего мне стоило преуспеть в этом? Только нескольких слов, сказанных на ухо монаху: «— Шавайе — янсенист.» В третьем акте внезапное возвращение, один из тех неожиданных поворотов, что бывают в хороших трагедиях, едва не лишило меня плода долгих усилий. Победа была на стороне моего соперника. Его шпага коснулась моей груди, вас у меня похитили, и он завоевал симпатии короля. Другой бы уступил — моя жизнь была на волоске. Но мое имя — шевалье Сен-Клер, и когда я отступаю, то для того, чтобы дальше прыгнуть. Мое убежище было открыто, я нашел укрытие во дворце короля. Кто мог меня здесь преследовать? Зато отсюда мне было видно все. В разгар борьбы между мной и Шавайе появился его могущественный покровитель. Он должен был исчезнуть. Он исчез.
— Исчезли и бумаги, которые могли спасти вас с Блетареном. Я это сделал.
— Но потом я все же попался и едва не заплатил за свои успехи дорогую цену. Король подписал приказ о моем аресте. Но он же подписал приказ о моем освобождении. Здесь мне пригодились некие тайны, которые я разузнал, скитаясь по различным местам.
— Знаете ли вы, что сказал отец Ла-Шез королю на смертном одре? Иезуиты это знают. Я тоже это знаю, вот почему отец Телье мне покровительствует. Это все равно, что обладать сверхъестественной силой. Нет решетки, которая меня задержит. Мне стало известно место вашего уединения, и я поспешил ускорить катастрофу, которую подготовила некая принцесса. Я предоставил свободу её ревности: она иногда приводит к ненависти.
Кристина пристально взглянула на шевалье.
— Я вас понял, — сказал он, выдерживая этот взгляд. — Вы, стало быть, не знаете, что герцогиня Беррийская обожает вашего Эктора? Я видел момент зарождения этого чувства, хотя не слышал слов. Но зато попытался извлечь их этого пользу. Отсутствие любви со стороны господина Шавайе вызвало ревность герцогини. Этого было для меня достаточно. Она сказала что надо королю, а он мне предоставил возможность отомстить.
Несколько слезинок упало на руки Кристины. Шевалье, заметив это, иронически усмехнулся.
— Надеюсь, это слезы счастья, которые вы найдете в том, что представляете несчастьем. Я тоже ощущаю счастье, поскольку последние события приводят вас ко мне.
Кристина вздрогнула.
— Вы, разумеется, и не подумали об этом, — продолжал шевалье, — но я-то постоянно о вас мечтал. Один мой друг сообщил мне о том, что подписан приказ о вашем аресте. Мой друг сообщил мне также имя полицейского офицера-исполнителя. Немного золота и…Остальное вы знаете. Сегодня последний акт трагедии. Вы на пороге пропасти: она разверзнется завтра, сегодня вечером, через час…Время не ждет. Я вам предлагаю сделку.
— Очередную низость! — прошептала Кристина.
— Судите сами, — хладнокровно заметил шевалье. — Наше с вами положение весьма определенно. Ваш отец арестован. Ваш защитник Рипарфон мертв. Шавайе, Фуркево и Кок-Эрон во Фландрии. Когда они вернутся — если вернутся, — где будете вы?
— Бог мне поможет.
— Бог или случай — я философ, и для меня название не имеет значения, — конечно, возможен. Но я его первый министр, и я действую. Вы в моих руках. Есть приказ отправить вас в Гавр. Там вас посадят на борт судна с девицами легкого поведения, которое направляется в Новый Орлеан…Вижу, вы дрожите. От вас зависит избежать всего, включая пребывание в Америке.
Шевалье выждал несколько мгновений и сделал круг по комнате.
— Вы ведь помните монастырь кармелиток в Шеврезе? И то, что я вам говорил? — Он остановился и уставился на Кристину.
— Я говорил, что люблю вас, и повторяю это снова.
Краска стыда залила лицо Кристины.
— Вы можете меня убить! — воскликнула она. — Но зачем вы меня оскорбляете?
— Послушайте меня внимательно. Я не скрываю, что моя любовь сопряжена с ненавистью к Шавайе. Но вы можете, в конце концов, спасти ему жизнь. Одно ваше слово, и мы с вами покидаем Францию. Я богат, и трагедия окончится мирно. Если же откажетесь, вы погибли, а он умрет. Ибо я посажу вас на борт судна, которое только вас и ждет, возвращаюсь в Париж, и поразив Шавайе в его чувствах, поражу его в жизни…Выбирайте!
— А что мне выбирать? — воскликнула Кристина. — Бесчестие, ожидающее меня в Луизиане? Бог избавит меня от него, призвав к себе. Что же касается предлагаемого вами позора, он хуже тысячи смертей.
— Это ваше последнее слово?
Громкий удар, раздавшийся в дверь, прервал разговор. Шевалье отпер, появился Коклико.
Он отвел шевалье в сторону и рассказал о своей встрече с Шавайе на Гревской площади.
— Они были втроем, на лошадях, покрытых пеной. Конечно, они вас ищут. Что теперь делать?
— Ехать сию же минуту.
Шевалье обернулся к мадмуазель де Блетарен и, кланяясь, сказал:
— Вы решили…Все кончено. Будьте готовы ехать.
Она встала, и пять минут спустя карета уносила её по дорогам Нормандии.
Шевалье скакал возле дверей, сопровождаемый несколькими полицейскими.
Была глубокая ночь, и он надеялся, прежде чем нападут на его след, оказаться намного впереди всякой погони. Но для пущей предосторожности он оставил в арьергарде Коклико с тремя людьми.
— Если они явятся по нашим следам, — сказал он при отъезде, — у вас есть ружья и пули…Не щадите их.
Шевалье хорошо понимал, что пора разыграть наконец последний акт.
Когда Эктор выехал из Парижа, пробило полночь. Шевалье опережал их на два или три часа. Но карета и тяжелые солдатские лошади не могли ехать так скоро, как всадники, несущиеся во весь опор.
На рассвете около Манта им сказали, что карета проехала не более часа назад.
Спустя четверть часа им показалось, что черная точка катилась по горизонту вдоль белой черты дороги.
Они пришпорили лошадей, но больше ничего не было видно. В этом месте дорога делала тысячу поворотов и проходила через большое болото, покрытое кустарником. На всем расстоянии видимости дорога была совершенно пуста.
Вдруг четыре вспышки сверкнули из-за деревьев. Легкое облачко дыма поднялось над их вершиной, и над дорогой раздался пронзительный свист пуль.
Одна пуля перешибла ветвь вяза возле Кок-Эрона, другая пробила шляпу брата Иоанна. Лошадь Поля бросилась в сторону.
Эктор подпрыгнул в седле.
— Вы ранены? — спросил брат Иоанн.
— Нет, — ответил Эктор, наклонясь к лошади.
Тут из-за деревьев на дорогу выехали четыре вооруженных человека. Ехавший позади на ходу заряжал ружье. Брат Иоанн быстро скинул с плеча свое, прицелился и выстрелил.
Заряжавший раскинул руки, выронил ружье, наклонился к шее своей лошади и скатился на дорогу.
Четверо всадников подъехали к трупу, упавшему навзничь поперек дороги.
Лошади попятились, чтобы не задеть его.
Брат Иоанн наклонился, чтобы лучше видеть.
— Это Коклико, — произнес он.
— Значит, шевалье неподалеку, — прошептал Фуркево.
Он не договорил, как его лошадь рухнула наземь. Пуля попала ей в шею. Друзья остановились.
Поль топал ногой и грыз усы.
— Бедное животное, — сказал он. — Ну, брат Иоанн, посадите меня за собой.
Но тут Эктор вынул из под одежды руку всю в крови.
— Возьмите мою, — сказал он, хотел сойти на землю, но упал на колени.
Кок-Эрон вскрикнул и спрыгнул с седла.
Лицо Эктора покрыла смертельная бледность.
— Пуля попала сюда, — сказал он, прижимая руку к груди. — Я не хотел говорить…Я надеялся успеть… Но силы меня покинули…Поль, возьмите приказ и скачите вперед!
Он сделал усилие и, поддерживаемый Кок-Эроном, сел у дерева на краю дороги.
Старый солдат дрожал всем телом.
— Не теряйте ни минуты, — произнес Эктор, — и забудьте обо мне…Спешите и вернитесь ко мне с Кристиной.
Кок-Эрон протестующе отбросил узду своей лошади. Видно было, что старый слуга желал остаться.
— Я, может быть, требую от тебя в этот раз последней услуги, — продолжал Эктор, — ступай, прошу тебя…
И поскольку Кок-Эрон не торопился, Эктор прибавил:
— Раз так, я тебе приказываю!
Кок-Эрон вскочил в седло, подобрал поводья, и ударивши обеими шпорами, полетел, как стрела.
Поль с грустью пожал руку Эктора и понесся следом за старым солдатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46