– И кто же это с вами? – спросила она, и в ее голосе прозвучало лишь легкое удивление.– Позвольте мне представить вам мисс Уиллитс. Мэдди, герцог и герцогиня Хайбэрроу.– Ваша светлость, – сказала Мэдди, приседая и наклоняя голову и остро ощущая, как далеко сейчас до Сомерсета, ее друзей и знакомых. Она взглянула на Куинлана. Он мог бы стать ее союзником здесь, но вряд ли на него можно положиться. Вернее, она не позволит себе опереться на него. Одна, опять одна.– Откуда она? – Герцог остался сидеть и был далек от того, чтобы подняться на ноги и поприветствовать ее или сына. Вместо этого он скрестил вытянутые ноги и перевернул страницу газеты.– Из Лэнгли. – Куинлан улыбнулся ей, его глаза предупреждали, что она должна держать себя в рамках. – Она была компаньонкой дяди Малькольма.– Я и есть компаньонка мистера Бэнкрофта, – вежливо поправила его Мэдди, пытаясь не смотреть в сторону герцога, поразившего ее своей грубостью. Но, в конце концов, как ни странна была эта мысль, Куин просто мог чувствовать себя смущенным. Она оправдала его за недостаточностью улик, ради мистера Бэнкрофта. Она дала слово перенести всю эту глупость, и она сдержит его – если остальные блестящие Бэнкрофты будут придерживаться того же.Герцог взялся за газету и возобновил чтение.– Шлюха Малькольма, ты имеешь в виду?Мэдди покраснела, а маркиз сделал резкое движение.– Нет, его компаньонка, – ровным голосом поправила Мэдди, прежде чем это сделал Куин. – И он чувствует себя гораздо лучше. Доктор даже сказал, что не верит, что паралич будет пожизненным. Благодарю вас за вашу заботу.Удивленное выражение на лице герцогини стало еще заметнее, а «Лондон таймс» был быстро сложен и брошен на пол.– Вы дерзкая особа, не так ли?Герцог встал. Куинлан был выше отца, но Льюис Бэнкрофт мощнее своего худощавого сына. Мэдди подвинулась поближе к маркизу.– Что она здесь делает, Куинлан?Маркиз на мгновение заколебался, очевидно, подбирая слова.– Она старшая дочь виконта Халверстоуна. Вы, может быть, помните…– Вы – та самая, кого отверг Чарлз Данфри, когда обнаружил вас оскорбительно общающейся с одним из его друзей. – Хайбэрроу рассмеялся. – И теперь вы устроились у бедного инвалида Малькольма. – Он взглянул на Куинлана. – Или собираетесь запустить когти в моего сына?– Отец! – резко произнес Куин.Именно к такому отношению со стороны знати Мэдди и привыкла. И все же осознание этого заставило ее почувствовать себя более раскованно и получить подтверждение тому, что некоторые из ее воспоминаний и предположений оказались справедливыми. Она начала закипать.– Нет, ваша светлость.– На самом деле виновник всего – я, – сообщил Куин. – Я не имел представления, кем была мисс Уиллитс, и я… – Он снова посмотрел на девушку. – Я неправильно повел себя с ней. Малькольм предложил мне поправить дважды нанесенную ей обиду, привезя сюда.– Она не носит под сердцем твоего отпрыска? Боже правый, Куинлан! Острая на язык шлюха, и всего три месяца до твоей свадьбы с Элоизой.– Лорд Уэрфилд поцеловал меня, – резко произнесла Мэдди. – И это все. Я не хотела приезжать сюда. Эта идея принадлежала ему и мистеру Бэнкрофту. Мне лучше всего поскорее покинуть этот дом.– Хорошо.– Неизлечимый сноб, – пробормотала Мэдди и подобрала свои юбки. – Всего хорошего, ваша светлость. – Даже не взглянув на маркиза, она повернулась, вышла из комнаты и направилась обратно вдоль длинного холла.Куин вышел вслед за ней, схватил за руку и повернул к себе лицом.– Ради Бога, дайте мне минуту, чтобы все объяснить, – прошептал он.– Через несколько минут я буду вынуждена вызвать вашего отца на дуэль и застрелить его, – прошипела Мэдди в ответ. – Он гораздо хуже вас.Его губы дрогнули. Куин кивнул, его теплые пальцы все еще крепко держали ее за руку.– Это так, но я же обещал. Дайте мне еще хотя бы минуту, Мэдди.Она подняла указательный палец, вырывая у него другую руку.– Только одну.Куин сделал глубокий вдох и ввел ее обратно в гостиную. Герцог уже сидел на своем прежнем месте. Герцогиня же, наоборот, стояла у двери и наблюдала, как они приближаются.– Отец, – снова начал маркиз, – я дурно поступил по отношению к мисс Уиллитс. Она хорошо воспитанная девушка, ложно обвиненная в дурном поведении. Я чувствовал, что должен все исправить. Дядя Малькольм подумал, что с помощью нашей семьи она может быть вновь представлена в свете. Я согласился с ним.– О! Ты согласился.– Да. И она останется здесь до тех пор, пока все мы сможем отправиться в Лондон. Я не могу отвезти ее в Уэрфилд, этим шагом я лишь довершил бы нанесенное ей оскорбление, поэтому она останется здесь как наша гостья.Герцог снова поднялся с кресла.– Знаешь, я мог бы ожидать подобной чепухи от Рейфела, но до сегодняшнего утра я не знал, что ты – идиот. Заплати ей и отошли обратно. – Хайбэрроу прошел вперед, остановившись в нескольких футах от Мэдди, так что ей пришлось взглянуть на него. – Во сколько нам это обойдется, мисс Уиллитс? В десять фунтов? В сто? Назовите сумму, которая остановит вас оттого, чтобы молоть языком о неблагоразумии моего сына, и уезжайте.Мэдди взглянула на часы на камине. Пятьдесят восемь секунд, пятьдесят девять, минута закончилась. Она сдержала свое слово.– Ваша светлость, – начала она, и голос ее дрожал от гнева, – если я захочу дать волю сплетням о недостойном поведении вашего сына, всего вашего состояния до последнего пенни будет недостаточно, чтобы заставить меня замолчать.– Тогда что…– Я пришла сюда не за деньгами, – перебила она герцога. – Я приехала сюда потому, что мистер Бэнкрофт посчитал, что со мной дурно поступили, и использовал этот глупый поцелуй как возможность исправить положение. Я скажу вам то, что сказала ему: я счастлива жить такой жизнью, какой живу. И у меня нет намерения оставаться еще хоть мгновение в вашей высокомерной, эгоистичной, помпезной компании. Всего хорошего.– Куин, ты согласен с этим? – спросила герцогиня, положив руку на плечо Мэдди, прежде чем та успела выйти, разрушив еще одну возможность яркого драматического выхода в свет.Он кивнул.– Когда я прибыл в Лэнгли, мисс Уиллитс уже сделала так много по управлению имением, что на мою долю практически ничего не осталось. И, кроме всего прочего, я намерен помочь ей хотя бы из чувства благодарности.– Нет! – зарычал герцог, и лицо его налилось гневом. – Я хочу, чтобы она немедленно убралась из моего дома! Сейчас же!– Подожди минуту, Льюис, – вмешалась герцогиня. С минуту она смотрела на Мэдди, затем перевела взгляд на мужа. – Куин дал слово. Я не хочу, чтобы он нарушил его из-за того, что ты опасаешься каких-то неудобств.– Виктория! Я не…– Это решено, Льюис, – твердо заявила леди Хайбэрроу. Ее пальцы дрогнули на руке Мэдди, но она продолжала холодно смотреть на мужа.Хайбэрроу сжал кулаки, словно хотел ударить кого-то из них. Затем резко повернулся на каблуках.– Делайте что хотите. Я уезжаю в Лондон. Вы можете присоединиться ко мне, когда эта… девица уедет.– Льюис!– Достаточно, жена! – Его рычание было слышно все время, пока он шел по холлу, и неожиданно оборвалось, когда герцог захлопнул за собой дверь.Куинлан смотрел вслед ушедшему отцу.– Все прошло хорошо, – пробормотал он.– Он все равно собирался отправиться в Лондон в конце недели. Какое-то новое торговое соглашение. – Герцогиня убрала руку с плеча Мэдди и положила ее на руку сына. – Извините, мы покинем вас ненадолго, мисс Уиллитс, – сказала она и направилась с Куином к двери.– Никуда не уходите, – оглядываясь, предупредил ее маркиз.Мэдди попыталась нахмуриться, но ограничилась кивком головы. Он защищал ее, когда она в этом не нуждалась и не желала этого, – так она, во всяком случае, думала, пока он не улыбнулся ей, и тут она неожиданно почувствовала, что все сложится отлично. И девушка впервые поняла, что начала думать о Куине Бэнкрофте как о союзнике.
Наверху герцог продолжал реветь и расшвыривать вещи, растревожив весь дом в Хайбэрроу и вовлекая его в подготовку к своему отъезду. Куин прислушивался, чтобы удостовериться, что его светлость не вернулся в южную гостиную, чтобы возобновить свой спор с Мэдди. Она по-настоящему рассердила его отца, что люди не часто осмеливались делать. Куин не мог вспомнить, чтобы кто-то раньше называл его отца помпезным – во всяком случае, в глаза. Да и герцог вряд ли смог бы такое вспомнить.– Я получила письмо от Рейфела несколько дней назад, – сказала герцогиня, останавливаясь перед одним из высоких окон, выходящих в сад.Куин прислонился к стене рядом с матерью.– И что на этот раз предпринял наш негодник?– Очевидно, он провел шесть месяцев в Африке как посол короля Георга.– В Африке, – повторил удивленный Куин. – Он должен был охранять Тауэр, не так ли?– Полагаю, он отправился в Африку добровольцем, так же как в свое время вступил в полк Веллингтона при Ватерлоо. Во всяком случае, ему наконец дали увольнительную. Он хочет присоединиться к нам в Лондоне до окончания светского сезона, если только местные племена снова не поднимут мятеж.– Вы думаете, он готов уйти из армии? – Куин прекрасно понимал, что мысли матери заняты девушкой в гостиной и в подходящий момент она расспросит его о Мэдди.– Возможно, хотя они не упоминали об этом. – Герцогиня улыбнулась. – Он спрашивал об Аристотеле.– Что же, у меня найдется что рассказать об этом проклятом животном.– Почему ты поцеловал мисс Уиллитс? – Она отвела глаза от пейзажа и взглянула на него. – И почему ты чувствуешь, что должен исправить содеянное?Куин пожал плечами.– Я думал, что с Малькольмом случится второй удар, если я что-нибудь не предприму. Он готов был отхлестать меня кнутом.– Он так заботится о ней?– Он очень любит ее. Она ему скорее как дочь.– Почему ты поцеловал ее?Куин опустил глаза, не желая объяснять смятение чувств, которое пробудила в нем Мэдди Уиллитс с того момента, как он впервые ее увидел.– Знаете, не могу сказать ничего определенного. Она… она очень плохого мнения обо всей аристократии и чересчур четко излагает все, что у нее на уме. И, полагаю, я хотел доказать ей, что не все обладатели титула подобны Чарлзу Данфри, который отверг ее, или тому подлецу, который перед этим погубил ее репутацию.– Что, как я понимаю, он сделал, поцеловав ее, в то время как должен был находиться за тридевять земель от нее.– Да, мама, я вижу проведенную вами параллель, большое спасибо, – сухо ответил Куин.– Ты поссорился с Элоизой? – Она пристально взглянула на сына.– Нет, конечно, нет. Почему вы спрашиваете об этом?– Ты никогда не был волокитой и дамским угодником, Куин. По крайней мере, ты никогда не сообщал своему отцу или мне, если это случалось. – Она повернулась к окну. – Однако я предполагаю, что если ты и волочился, то леди должны были занимать более твердое положение в обществе, чем мисс Уиллитс, или вовсе не иметь никакого статуса.Куин уже не раз обдумывал все это.– Я знаю. – Он направился к южной гостиной. – Но я дал слово и не мог отвезти ее в Уэрфилд. После визита туда у нее не осталось бы шансов вернуться в общество. Поэтому я подумал, что вас… можно убедить помочь мне.– Твой отец не станет вмешиваться в это дело.– Но его здесь не будет, – Куин вернулся и взял ее за руку. – Вы поможете мне искупить вину, мама?Ее глаза сверкнули.– Она обозвала Льюиса высокомерным и эгоистичным.– И помпезным.Герцогиня засмеялась.– Если это так важно для тебя, конечно, я помогу. – Однако она моментально посерьезнела. – Но только в известных пределах, Куин; Я не позволю, чтобы имя Бэнкрофтов было замешано в скандале, в этом я солидарна с твоим отцом. Если общество вновь отнесется к ней неодобрительно, ее нужно будет отослать туда, откуда она приехала. Согласен?Куин глубоко вздохнул, испытывая неимоверное облегчение. По крайней мере, еще несколько недель Мэдди побудет рядом с ним.– Согласен. Глава 8 – Мне не нужна швея, я сама могу сшить себе платья.Мэдди смотрела на Куинлана, стоявшего в дверях отведенной ей спальни и тоже не сводившего с нее глаз. Горничная, находившаяся возле двери, отчаянно хотела убежать, но не могла сделать этого, не потревожив маркиза.– Вам необходимо выглядеть презентабельно – это часть моего обещания дяде Малькольму, – твердо заявил Куин. – За двухнедельный срок вы не в состоянии сшить достаточное количество платьев, чтобы провести в Лондоне более дня или двух. Портниха придет сегодня днем.– Нет.– Да.Ей очень хотелось запустить в него чем-нибудь, но вместо этого она уселась на мягкую постель.– Я отказываюсь быть обязанной вам хоть в чем-то, – Мэдди решила это с самого начала: оставаться у него в долгу было бы хуже, чем жить с погубленной репутацией. Именно поэтому она покинула свой дом. Она сама – и никто другой – будет нести ответственность за свое благополучие и благосостояние. И если она проявляет упрямство и непрактичность, это ее право.– Так вы поэтому настаивали на том, чтобы самой оплачивать вашу комнату в гостиницах по дороге сюда? – спросил Куин. Очевидно, Мэдди постоянно возбуждала в нем любопытство, потому что он все время задавал вопросы, на которые она предпочитала не отвечать.Неожиданно Мэдди обратила внимание на горничную и рассеянным жестом велела ей удалиться. Девушка выскочила с такой скоростью, словно за ней гналась стая псов.– Да, именно поэтому я оплачивала свой номер.Он подошел к кровати и облокотился на ее спинку.– Мэдди, я чрезвычайно богат. Когда я стану герцогом Хайбэрроу, я буду богат, как Крез. Вы не можете соперничать со мной.– Я хорошо это понимаю, милорд, – холодно ответила она. – Незачем мне на это указывать.Куин покачал головой:– Я не об этом. Дядя хотел обставить возвращение в свет таким образом, чтобы никто не мог возразить против вашего появления там. Я могу позволить себе сделать это, даже не заметив затрат. Вы же заработали свой деньги тяжелым трудом. Сохраните их на что-нибудь… для себя.Она смотрела на него, пытаясь призвать весь свой гнев и обрушить его на Куина, но это чувство исчезло с бала у Фаулеров. А без этого гнева в душе девушка с удовольствием замечала легкую лукавую улыбку, трогавшую его губы, и строгую линию подбородка, и то, как солнечный свет золотит его медового цвета волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42