Выдержав паузу, он продолжал: — Не лгите мне, пожалуйста, это совершенно бесполезно. Поймите, меня невозможно обмануть, ведь я дипломат… И уж поверьте на слово, я могу заставить человека признаться даже в том, что он хотел бы скрыть. Таким образом, ваше притворство ни к чему не приведет, мисс Фицхьюберт.Миранда молчала; она почувствовала себя так, словно ее поймали на месте преступления. Ей казалось, что никто ни о чем не догадывается, даже такой наблюдательный человек, как лорд Люсьен.Не зная, что сказать, Миранда обвела взглядом парк — она пыталась собраться с мыслями. Собеседник же, внимательно следивший за ней, с удовлетворением отметил, что слова его произвели на девушку именно то впечатление, на какое он рассчитывал.— Ему известно, что вы влюблены в него? — спросил наконец Люсьен.Миранда пристально посмотрела на него и тотчас же опустила глаза.— О, я не знаю, — пробормотала она. — Я ничего не знаю… Даже не знаю, действительно ли я влюблена в него. Пожалуйста, не сердитесь на меня, милорд. Я ничего не могу вам сказать. Вы ведь ничего не скажете ему, правда? Обещайте…— Я ничего не могу обещать, пока не узнаю правду. Почему вы не хотите мне сказать, что происходит? Поймите, мне совершенно ясно, что вы неравнодушны к Деймиену.— О, что вы говорите?! — воскликнула Миранда. Не в силах справиться с волнением, она прижала руки к груди. — Разве вы не понимаете, что я ему совсем не подхожу? Нет, милорд, у меня не может быть никаких видов на вашего брата. Вас ведь именно это беспокоит, не так ли? Разумеется, граф нравится мне, он ведь герой войны… Но как он может обращать внимание на незаконнорожденную дочь актрисы?— Не говорите глупости, мисс Фицхьюберт. — Люсьен взял девушку под руку. — Давайте погуляем по галерее, и я постараюсь переубедить вас.Миранда хотела отстраниться, но Люсьен настаивал на том, чтобы она выслушала его, и в конце концов ей пришлось уступить. Девушке вдруг пришло в голову, что в ее чувствах к опекуну, возможно, не было ничего постыдного. Оказалось, что лорд Люсьен, узнав ее секрет, вовсе не возмутился, хотя именно такой реакции она ожидала. Миранда послушно последовала за ним в галерею, где на стенах висели портреты рыцарственных предков Найтов — эти люди словно смотрели на нее из глубины веков.Люсьен начал задавать ей вопросы, и Миранда, поначалу отмалчивавшаяся, все же призналась во всем. С удивлением глядя на собеседника, девушка спрашивала себя:. «Неужели этого человека не шокировали моя откровенность, моя наивность, моя глупость?» Люсьен же, казалось, читал ее мысли, так что Миранда не смогла бы его обмануть, даже если бы очень захотела. Более того, в какой-то момент она вдруг поняла: если на свете и существовал человек, способный объяснить ей, что происходит с Деймиеном, то этим человеком был именно Люсьен, его брат-близнец.Собравшись с духом, Миранда рассказала обо всем — и о своей театральной карьере под псевдонимом мисс Уайт, и о том, как граф по ошибке принял ее за девицу легкого поведения, и о нападении четверых незнакомцев в окрестностях Бирмингема, и о том, как Деймиен расправился с ними, защищая ее. Она рассказала даже о происшествии с мистером Ридом и об ужасной ночи в гостинице.— Вы ничего не преувеличиваете? — спросил Люсьен. — Я имею в виду ночь в гостинице…— Преувеличиваю? О нет, он действительно чуть не задушил меня. И я до сих пор не понимаю, что с ним тогда случилось.Люсьен внимательно посмотрел на девушку.— Мисс Фицхьюберт, вы не должны сердиться на него.— Нет-нет, я вовсе не сержусь на графа. Но я очень хочу помочь ему. Вы ведь наверняка знаете, что с ним происходит. — Миранда вздохнула и в задумчивости склонила голову. — Он будет ужасно недоволен, если узнает, что я рассказала вам все это.— Видите ли, мисс Фицхьюберт, вы ведь почти ничего не знаете о моем брате. Идемте…Люсьен взял девушку за руку и подвел к дивану, стоявшему в самом конце галереи. Усадив ее, он пристально посмотрел ей в глаза и вновь заговорил:— Мой брат принимал участие во всех крупных сражениях прошедшей войны. И я заметил, что он очень изменился в последнее время. Что ж, ничего удивительного. Ведь ему приходилось быть свидетелем стольких трагедий… Поймите, даже такой сильный человек, как Деймиен, не мог не страдать при этом. Долгое время он находился в ситуации, которую и не всякий храбрец способен выдержать. Ему приходилось засыпать с мыслью о том, что завтрашний день, возможно, будет последним днем его жизни. Так было, например, в Испании — во время осады Бадахоса. Вы ведь и сами видели, на что он способен в гневе, так что можете себе представить, какова была его жизнь на войне. Возможно, вы слышали и о бунте, на который решилась часть наших солдат после взятия Бадахоса. Деймиен тогда был вынужден наказать всех тех, кто участвовал в разграблении города и в беспорядках. И я не стану скрывать от вас, что ему приходилось проявлять жестокость. Но его можно понять. Эти люди предали его, а он ведь нес ответственность за их действия. Увы, меры, предпринятые моим братом, вызвали недовольство некоторых офицеров — об этом тоже нельзя умолчать.Миранда со вздохом кивнула:— Да, я понимаю, это действительно ужасно…— Именно поэтому я избавился от всех иллюзий, и теперь я прекрасно знаю, что такое война, — продолжал Люсьен. — Впрочем, речь не обо мне, — добавил он, немного помолчав. — Так вот, все пережитое не могло не отразиться на душевном состоянии моего брата. Ощущение безнадежности, чувство собственного бессилия… все это приводит к тому, что офицер, взявший на себя ответственность за жизнь своих солдат, очень скоро начинает понимать, что не может ни защитить их, ни оградить от смерти, он волен лишь распоряжаться чужими жизнями, посылая людей на смерть. Вот что производило такое тягостное впечатление на Деймиена. При его чувстве ответственности такое положение казалось невыносимым — ведь он заботился о своих солдатах. И подчиненные любили его, в этом не может быть сомнений. Возможно, иногда он казался слишком суровым и жестким человеком, но у него доброе сердце, поверьте мне, Миранда. Я видел, как он переживал, в каком глубочайшем отчаянии находился всякий раз, когда гибли его люди. Более того, Деймиен жалел даже врагов, даже таких головорезов, как гессенские наемники. Я старался вернуть его к нормальной жизни, приводил, казалось бы, разумные доводы, но, увы, брат, меня не слушал… — Люсьен сокрушенно покачал головой. — Деймиен привык к войне и после того, как она закончилась, не смог забыть ее. Обычная жизнь стала для него чуждой, и он даже не пытался интересоваться ею. И все же я рад за него. Рад уже хотя бы потому, что он остался жив и здоров. Вероятно, Деймиен родился под счастливой звездой.— Да, наверное, — прошептала Миранда. Немного помолчав, Люсьен продолжал:— Я не смог все это выдержать, поэтому после Бадахоса решил оставить военную службу и поступил в министерство иностранных дел. Я старался уговорить Деймиена последовать моему примеру, но он не слушал меня. Когда же я настаивал, он впадал в ярость и называл меня трусом, упрекал в малодушии. Но я покинул армию вовсе не по малодушию — просто рассудил, что на новой службе принесу гораздо больше пользы. Впрочем, не исключаю, что мне все-таки не следовало уходить из армии. Если бы я остался с Деймиеном, то, возможно, сумел бы хоть как-то поддержать его. И эта мысль до сих пор не дает мне покоя, — добавил Люсьен со вздохом.Миранда кивнула.— Да, я прекрасно понимаю вас, милорд.— Какое-то время Деймиен даже не желал общаться со мной, — продолжал Люсьен. — Он и сейчас не очень-то разговорчив. Но я знаю, что брат нуждается в заботе и утешении, поэтому и решил обратиться к вам, Миранда. — Люсьен опустил руку в карман и, вытащив небольшой ключ, местами покрытый ржавчиной, протянул его девушке. — Воспользуйтесь им, моя дорогая. Но только в случае крайней необходимости.Миранда с удивлением смотрела на собеседника.— Что это за ключ? — спросила она. Проигнорировав ее вопрос, Люсьен с загадочной улыбкой сказал:— Я сообщу вам напоследок самое важное. Вы первая женщина, которая привлекла его по-настоящему. Если бы я не был в этом уверен, то ни за что не заговорил бы с вами. Деймиен нуждается в вас, Миранда, он видит в вас свою последнюю надежду. А я всего лишь его брат, поэтому никогда не смогу стать для негр тем, чем можете стать вы.— Что же я могу сделать? — проговорила Миранда с дрожью в голосе.— Любите его, дорогая. Я благословляю вас. — С этими словами Люсьен наклонился и поцеловал ее в лоб.— Спасибо вам, милорд, но я не представляю, как я смогу принять ваше благословение, — потупившись, пробормотала девушка. — Я ведь совсем не подхожу для него. Я не такая утонченная и образованная… И не такая красивая, как герцогиня или ваша супруга. Милорд, я не знаю, как мне поступить.Люсьен принялся молча расхаживать вдоль дивана. При этом он по-прежнему как-то странно улыбался.— Милорд, почему вы молчите? Скажите, как же я могу заставить его полюбить меня?Люсьен внезапно остановился и пристально посмотрел на девушку.— Миранда, я не могу ответить на этот вопрос. Вы должны сами найти ответ. Но уверяю вас, все сказанное мной — чистейшая правда.— А если с ним произойдет то же самое, что произошло в гостинице? — пробормотала девушка. — Ведь он может убить меня.— Поверьте ему, моя дорогая. — Люсьен вновь улыбнулся. — Наберитесь смелости и сразитесь с демонами, терзающими его душу. Вы должны решиться на это, Миранда. И вы сумеете победить, я понял это сразу же, едва увидел вас. Полагайтесь на свое сердце и забудьте о страхе, только ваша смелость может принести вам счастье.Миранда в нерешительности пожала плечами.— Скажите мне хотя бы, какую дверь можно открыть этим ключом.Люсьен весело рассмеялся в ответ и направился к выходу из галереи.— Если любовь ваша достаточно сильна, вы со временем найдете эту дверь! — бросил он через плечо. Глава 9 Накануне Рождества Люсьен распорядился приготовить сани, чтобы покатать маленького Гарри и показать ему город в праздничных огнях. К нему присоединились герцог и герцогиня, собиравшиеся навестить Альфреда Гамильтона, престарелого и полуслепого отца Белинды. Все прочие обитатели Найт-Хауса также не отказались принять участие в прогулке. Сани были рассчитаны только на шестерых человек, но разместились в них восемь, причем каждый из мужчин не забыл прихватить фляжку с крепким вином — только так и можно было согреться в зимний холод.Вечер был тихий, и звезды ярко сияли на синем бархате небес. Малыш Гарри сидел между Люсьеном и Элис, а леди Джасинда и Лиззи сели справа и слева от веселого и улыбчивого лорда Алека. Миранда же оказалась рядом с Деймиеном.Когда они проезжали через Гайд-парк, Люсьен велел вознице ненадолго остановиться и попросил всех помолчать, В темном и пустынном парке царила торжественная тишина — такая же тишина наступает в церкви перед вступлением церковного хора, — и казалось, что только здесь можно было услышать небесный хор ангелов. Какое-то время все молчали, и даже Гарри сидел с широко раскрытыми глазами и внимательно прислушивался к рождественскому небесному хору. Миранде же вдруг вспомнились строчки из роли.«Тихая ночь, святая ночь, все уснуло, и все сияет…» — мысленно декламировала она.Ей вдруг захотелось, чтобы эти мгновения, наполненные удивительным ощущением причастности к вечности, никогда не заканчивались. Она взглянула на Деймиена и поняла, что тот наблюдал за ней.Нащупав в темноте руку графа, Миранда крепко сжала ее и тотчас же почувствовала ответное пожатие, а его рука оказалась такой теплой, что она даже сквозь перчатку ощутила это тепло.Тут Деймиен приказал вознице трогать, и они поехали дальше.Джасинда с любопытством рассматривала морозные узоры на льду застывшего озера.— Мы должны обязательно покататься по нему на коньках, — сказала она. — Только надо не забыть об этом, пока озеро не растаяло. Лиззи, Миранда, вы пойдете кататься в понедельник?Миранда энергично покачала головой:— Нет-нет, я не могу.— Но почему?! — воскликнула Джасинда. — Это же так весело!— И очень полезно для здоровья, — добавила Лиззи.— Действительно, Миранда, почему бы вам не попробовать? — спросил Деймиен, по-прежнему сжимавший руку девушки.Миранда пожала плечами.— Поверьте, я не могу, — пробормотала она.Она ужасно боялась воды и ни за что не решилась бы подойти к озеру — даже к замерзшему.Вскоре они увидели огни Апсли-Хауса, расположенного неподалеку от Букингемского дворца, и Люсьен приказал кучеру разворачиваться и ехать обратно.Возвратившись в Найт-Хаус, все напились глинтвейна, чтобы как следует согреться после прогулки. А потом мистер Уолш — его фрак в честь праздника украшала красная гвоздика — с необыкновенно торжественным видом объявил, что ужин готов. Герцог и герцогиня прошли в гостиную первыми, а следом за ними направились Люсьен и Элис. Пожилой сэр Гамильтон предложил леди Джасинде взять его под руку, Лиззи присоединилась к Алеку, замыкали же шествие Миранда и Деймиен.В гостиной ярко пылали свечи, и вся комната была наполнена ароматом хвои. Миранде еще никогда не доводилось сидеть за праздничным столом, столь богато сервированным — тут были и чудесные тарелки из тончайшего фарфора, и серебряные подсвечники, и расписанные позолотой большие вазы для фруктов. А в огромных зеркалах, висевших на стенах гостиной, отражалось пламя свечей.Перед тем как все сели за стол, герцог прочел благодарственную молитву Господу за тот великий дар, который был явлен людям в эту святую ночь. Не забыл он упомянуть и о победе в последней войне, а в заключение сказал, что искренне рад видеть всех, кто собрался в этот вечер за праздничным столом. Слушая, герцога, Миранда благодарила судьбу за то, что та подарила ей возможность познакомиться с такими добрыми и отзывчивыми людьми. Взглянув на графа, она опустила глаза и почувствовала, что он легонько пожал ее руку.«Я благодарна Богу за то, что встретила своего опекуна, своего защитника, своего ангела-хранителя», — думала девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38