Брук кинула в рот крекер и тут же скривилась: ну и гадость! Кто бы мог подумать, что старые крекеры и подсохшее ореховое масло так отвратительны на вкус! Ну и черт с ними, она еще не настолько проголодалась! Решительно отодвинув от себя невкусную пищу, Брук сунула руку в буфет и тщательно обшарила верхнюю полку. Тем временем ей удалось наконец прожевать злополучный крекер, и она возмущенно выпалила:
— А ты представь себя на моем месте! Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя сестра залетела от какого-то проходимца? Или все-таки у тебя испортилось бы настроение? А может быть, ты бы даже рассердился?
— Ваша ирония бесподобна! — ехидно заметил он.
— Благодарю! — Она вздернула подбородок. Как бы ей избавиться от куртки? В доме становится жарко, да вдобавок этот тип только и делает, что путается под ногами. Какого черта ей париться? Все равно уже ясно, что «пушка» у нее в кармане пугает его ничуть не больше, чем простая деревяшка. Они здесь вдвоем, и при желании он запросто может ее скрутить.
Тем не менее она предпочла не раздеваться. Это давало хотя бы призрачное ощущение безопасности — куртка скрывала от настырного приставалы большую часть ее прелестей.
— Ну, так как: ты бы рассердился или нет?
— Вообще-то у меня нет сестры. Но, пожалуй, да, я бы встревожился, узнав, что она забеременела, не желая того. А кроме того, я бы непременно вспомнил, что такими делами можно заниматься только вдвоем.
Брук хотела было не реагировать ни на его ответ, ни на обнаженную мускулистую грудь под распахнутой рубашкой, но передумала и неохотно кивнула:
— Вот-вот, ты угодил в самую точку! Такими делами занимаются только вдвоем! Но в отличие от мужчины женщина не может выбирать, нести ей ответственность за последствия или попросту сбежать.
— Выбор есть всегда.
Брук невольно напряглась и тут же заметила, что он так и пожирает ее глазами. Боже милостивый! И как этому мерзавцу удается любое ее слово или движение вывернуть так, будто речь идет исключительно о сексе?
— Уж не намекаешь ли ты на то, чтобы Ди сделала аборт?
— Я говорю о возможности отдать ребенка приемным родителям.
— Ну да, а с тебя и взятки гладки!
— И с вашей сестры тоже.
— Ди! — взорвалась Брук. — Мою сестру зовут Ди! И ты наверняка называл ее по имени, когда вы… когда… — Она смущенно замолчала, проклиная предательский румянец, заливший ее щеки. — Словом, ты должен был позаботиться обо всем гораздо раньше!
— Кажется, вы сами упоминали о порванном презервативе. Разве это обстоятельство не смягчает вину?
— Может, и так. — Брук не узнавала сама себя. Она столько лет работает на фабрике, где слово «презерватив» звучит чуть не в каждой второй фразе. Так почему же она краснеет и бледнеет перед этим типом, словно школьница? — Может, и смягчает, но ребенок есть ребенок, а ты вдобавок перестал отвечать на ее звонки! Скажи спасибо, что я до сих пор не сообщила об этом нашим братьям!
— И почему же вы этого не сделали?
— Да потому что не хочу, чтобы они угодили за решетку! — Брук не сочла нужным дальше распространяться на эту тему. По ее глубокому убеждению, этот проходимец и так должен выскочить со страху из своих шикарных сапог — если Ди хоть немного рассказывала ему о том, каким крутым нравом обладают и Логан, и Дин-младший. А Ди обязательно должна была рассказать мерзавцу про свою семью — если действительно влюбилась в него по уши.
Но разве мистера Крутого этим проймешь? Он и ухом не повел — напротив, его серо-зеленые глаза, так и не отрывавшиеся от ее фигуры, только ярче заблестели… Ди, ну куда ты пропала?
Брук закусила губу, вспомнив о своем опрометчивом обещании проторчать здесь хоть всю ночь. Гордыня и упрямство — они всегда выставляют ее в смешном свете, а теперь, пожалуй, не доведут до добра! Но вместо того, чтобы прыгнуть в машину и убраться отсюда подобру-поздорову, она пролепетала:
— Уже совсем темно. Нужно включить свет. — Щиток с предохранителями находился снаружи — вот и хорошо, лишь бы подальше от этого типа! Из последних сил стараясь не поддаваться панике, Брук принялась рыться в ящиках буфета в поисках фонарика.
— Я вас провожу.
— Я не нуждаюсь в провожатых! — Брук торопливо распахнула дверь. — Вдобавок у меня с собой Хью… хм, то есть вот это, на всякий случай. — И она выразительно ткнула пальцем в оттопыренный карман. — И вообще мне здесь совершенно ничего не грозит! — «Кроме тебя!»
— Я вырос в Техасе. Там все по-другому.
Хотя Ди ни словом не упоминала про Техас, Брук почувствовала, что он говорит правду. Она и сама могла догадаться, когда увидала этого верзилу. Просто ее отвлекла необходимость все время держаться начеку и не поддаваться его чарам. Наверное, с ней что-то не в порядке, если она так запала на этого мужика и ничего не может с собой поделать. Ведь прежде всего он был дружком ее сестры! Больше того — он отец ее племянника. Будущий отец будущего племянника.
«А если бы не это?» — вдруг всплыл в подсознании непрошеный вопрос. Если бы они с Ди вообще не были знакомы? Стала бы Брук избегать его с таким же упорством — или бросилась бы к нему на шею?
— Это невозможно, так что вопрос отпадает сам собой, — пробормотала она себе под нос.
— Вы что-то сказали?
Брук так и подскочила на месте и вполголоса выругалась. Он снова дышал ей в затылок!
— Ты что, не слышал, что я не нуждаюсь в провожатых? — зарычала она, направив на мучителя луч фонарика.
Он зажмурился и заслонил лицо рукой.
— Прости! — Брук совсем не ожидала такой реакции и поспешила опустить фонарь. — Кто бы мог подумать, что ты так чувствителен к свету, после того как так рвался загорать! — Перед ее мысленным взором снова проплыла мучительно волнующая картина.
— Я не слишком чувствителен к свету, — возразил он и замялся.
— Так в чем же дело? — Ее невольно заинтересовала эта нерешительность.
— У меня случаются приступы головной боли.
— Ага. — Брук осторожно шла, раздвигая высокую траву и переваривая эту новость. Не хватало еще, чтобы ребенок унаследовал от отца какую-нибудь немощь! И что за глупости ей лезут в голову?
Сумерки сгущались, скоро здесь будет совсем темно. В лесной чаще темнота бывает такая, что хоть глаз выколи, — невозможно рассмотреть даже собственную руку. Брук не боялась темноты, но ей вовсе не улыбалось сослепу налететь на этого типа. Судя по виду, у него на груди запросто можно было колоть орехи. Можно представить, какая шишка вскочит на лбу, если напороться на него, со всего размаху.
От этих мыслей Брук снова охватила сладкая истома, а следом за ней пришел и стыд. Разве нормальная, здоровая баба положит глаз на… Она охнула и застыла на месте.
Мистер Каменная Грудь моментально врезался в нее сзади, подтвердив все ее опасения по поводу твердости его костей. И не только костей!
Чтобы не дать Брук упасть, он машинально обхватил ее, и на несколько ужасных мгновений они оказались вплотную прижаты друг к другу — так что Брук смогла ощутить каждый дюйм его огромного, сильного тела.
Но пока она собиралась с духом, чтобы возмутиться и потребовать оставить ее в покое, широкая ладонь с силой зажала ей рот.
— Тише!
От его хриплого, тревожного шепота у нее в жилах застыла кровь. Брук стояла ни жива ни мертва.
Власть поменялась. Теперь он взял ее в плен!
Если бы Алекс не пялился на нее, как болван, а дал себе труд посмотреть вперед, то заметил бы этого человека гораздо раньше. Но его так заворожило движение ладных тугих ягодиц, едва прикрытых короткой юбкой, что он и глазом моргнуть не успел, как угодил вместе с Брук прямо под дуло винтовки. Ни сама винтовка, ни вид человека, державшего ее, не предвещали ничего хорошего.
Никогда в жизни никто не держал Алекса на мушке — он вообще не мог припомнить, чтобы кто-то угрожал ему оружием. И теперь, второй раз за день угодив в это неприятное положение, он не сразу пришел в себя.
Опять совпадение? Вряд ли! Не рано ли он решил, что похищение не имеет ничего общего с махинациями на фабрике и что Брук не участница какого-нибудь заговора? Не зря ли он посмеялся над опасениями своей чересчур впечатлительной секретарши? Теперь он вовсе не был в этом уверен.
Она не просто затащила его в эту глушь, но и выманила в лес, прямо под дуло какого-то бородатого типа. Удивительные совпадения громоздились одно на другое — и это Алексу совершенно не нравилось.
Не спуская глаз с человека, державшего его под прицелом, он медленно поднес руку к карману Брук. Он и сам не знал, что будет делать, если выхватит у нее револьвер, но был убежден в одном: нельзя спускать подобные выходки.
Пора положить конец их провинциальным играм в разбойников, пока кому-то — а точнее, ему — это не вышло боком.
Стоило Брук разгадать его намерение, как она принялась дико вырываться и попыталась визжать, несмотря на зажимавшую ей рот ладонь. Алекс громко чертыхнулся, когда острый локоток угодил ему прямо под ложечку.
— А ну-ка отпусти ее, мистер, — приказал человек с ружьем.
Но Алекс еще сильнее прижал Брук к себе, одновременно пытаясь добраться до ее кармана и не дать заговорить со своим сообщником. Вряд ли тот будет стрелять, рискуя ранить Брук. И Алекс должен воспользоваться этим.
Наконец его пальцы нащупали заветное оружие в ее кармане. Он рванул руку наружу, предвкушая, как отыграется на этой деревенщине, — и тут она что было сил впилась зубами ему в запястье. С проклятием он отпустил эту дикую кошку — зато навел оружие на ее сообщника.
Только теперь он увидел, что держит в руках вовсе не револьвер. Что за чертова штука? Алекс растерянно хлопал глазами, пытаясь сообразить, на что же это похоже. Да ведь это…
Он недоверчиво уставился на Брук, ехидно ухмылявшуюся при виде этой сцены.
— Вы похитили меня, угрожая своим вибратором?! Она ухмыльнулась еще раз — от уха до уха. Но тут же помрачнела, осознав, что Алексу совсем не до шуток.
— Я оружие на дух не выношу, а это вовсе не вибратор! Алекс переводил оторопелый взгляд с Хьюго на Брук и обратно, не веря своим глазам. Ей хватает наглости отрицать очевидное?
— Надеюсь, вас не затруднит просветить меня, что же это такое? — язвительно поинтересовался он.
— Это… — Она все-таки смутилась, потупилась и даже покраснела. — Это опытная модель… пениса! Мы используем его, чтобы проверять на прочность наши презервативы.
— Так, значит, вы украли его, чтобы устроить этот спектакль?
— Я его не крала! — тут же ощетинилась Брук. — Я…
— Ты в порядке, Бруклин? — вдруг вмешался незнакомец, о котором Алекс успел забыть. — Если тебе не требуется моя помощь, я лучше пойду присмотрю за бобами — не хочется, чтобы они пригорели…
— Да, Элайя, у меня все в порядке. Спасибо!
— Ну тогда я пошел.
Алекс с облегчением увидел, что мужчина больше не грозит ему ружьем. Брук обратилась к нему по имени, а он назвал ее Бруклин — наверняка это домашнее прозвище. Значит, они знают друг друга достаточно хорошо. Этот вывод усугубил его подозрения насчет заговора.
— «Бруклин»? Насколько я могу судить, вы с ним знакомы? — проговорил Алекс, проводив взглядом мужчину, с поразительным проворством растворившегося в лесной чаще.
— Элайя зовет меня так еще с детства. Мое второе имя — Лиин, вот он и решил соединить их в одно. Это старинный приятель моего отца.
Хотя в сумерках Алекс не мог разглядеть толком ее лицо, он почувствовал, как голос ее дрогнул. Только не раскисать, не поддаваться на ее уловки! До тех пор пока он не разберется в происходящем, ему следует приберечь сострадание и жалость исключительно для себя самого!
— Пару лет назад компания молодых людей решила устроить здесь вечеринку. Они чуть не разнесли по бревнам весь дом, и с тех пор Элайя стал за ним присматривать.
— Он живет где-то рядом?
— Да, но у него в доме нет телефона, — торопливо заверила она. — И он туговат на ухо: сколько ни кричи, вряд ли услышит.
Алекс продемонстрировал ей свою самую наглую и двусмысленную улыбку и вкрадчиво, так, чтобы у нее не осталось сомнений в его ужасных намерениях, произнес:
— Вот и отлично. Он не услышит меня — но не услышит и вас, не так ли?
— Что… что это значит? — Она с неподражаемым возмущением задрала нос, но тут же испортила весь эффект, начав пятиться к дому.
Он улыбнулся еще шире.
— Это значит, что нам двоим предстоит провести дивный вечерок, один на один! Кстати, — вспомнил Алекс, ткнув в нее пластиковым членом, — почему бы вам не доверить мне фонарик, чтобы сделать то, ради чего мы сюда вышли? Или здесь бродит не один Элайя? Не удивлюсь, если их окажется целая толпа!
— Элайя и мухи не обидит — если только мне или моей сестре не будет грозить серьезная опасность! — презрительно бросила Брук.
— Прошу прощения, но я как-то не привык встречать с распростертыми объятиями людей, которые тычут мне в нос оружие!
— Что, перепугался? Если бы не чувство вины, ты бы был поспокойнее.
— Вам все еще угодно цепляться за эту небылицу?
От злости она чуть не заскрипела зубами. Фонарь вдруг описал невероятную дугу, и Алекс едва успел подхватить его прежде, чем он упал на землю.
— Что, не получил свою сенсацию? Конечно, об этом статью не напишешь! — язвительно заметила Брук. — Не дай Бог, твои газетные жуки узнают во всех подробностях, какой ты ходок по бабам!
Алекс не остался в долгу, ответив вполне в духе того разбитного плейбоя, за которого его принимали: — Похоже, вы и сами не прочь это узнать!
— Еще чего! — возмутилась она.
— Так оно и есть! — Он уже вполне вошел в роль. У злодея Клиффа, бессердечного соблазнителя невинных женщин, имелись определенные преимущества: он без зазрения совести мог вести себя так, как никогда не решился бы Алекс. В конце концов, он не виноват, что Брук приняла его за Клиффа. Он честно пытался ее переубедить.
И Алекс двинулся вперед, полный самых неприличных намерений.
Глава 6
Конечно, это исключительно от испуга у Брук перехватило дыхание, когда он неторопливо направился в ее сторону. Ни о каком возбуждении не могло быть и речи, ведь Брук в жизни не соблазнилась бы таким негодяем, как этот Клифф!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34