Заводи машину. Мы едем на квартиру к управляющему — только не говори, что не знаешь, где она находится!
— Конечно, знаю. Но зачем мы туда едем? — недоумевав Лутер, выезжая на улицу.
— Чтобы ее обыскать.
— Произвести незаконный обыск?
— А что еще тебе остается делать, если ты не коп? — сердито воскликнул Алекс. Его злила столь неуместная щепетильность частного детектива.
— По-моему, вы рискуете угодить пальцем в небо, — покровительственно сообщил Лутер, крутя баранку. — Лучше занялись бы Брук Уэлш.
— Вот как?
— Точно! — И Лутер убежденно кивнул головой. — Нынче утром к ней на дом доставили совершенно загадочный груз!
— Хм-м… — задумчиво промычал Алекс, поддаваясь искушению поиграть с этим простаком в кошки-мышки. — Хотел бы я знать, что же это за груз?
— Презервативы! — торжествующе выпалил Лутер. — Презервативы с вашей фабрики!
— И как же тебе удалось разнюхать, что там были именно они?
Детектив сообразил, что ляпнул лишнее. Он демонстративно поджал губы и сделал вид, что слишком занят вождением, хотя в этот ранний час улицы были совершенно пусты. Но Алекс не собирался давать спуску проштрафившемуся сыщику.
— Лутер! Надеюсь, ты не нарушил закон и не вторгся без спросу в чужую квартиру?
Они миновали целых два квартала, когда тот наконец не выдержал:
— Ну ладно, ваша взяла. Я действительно сунул нос в этот домишко, но буквально на секунду! Уж очень хотелось знать, что в тех коробках. Их привезли целый грузовик.
— А ты успел разглядеть, кто вел этот грузовик? — вдруг насторожился Алекс.
— Пожалуй, я вполне смогу его опознать, если будет нужно.
— Очень хорошо! Если мы больше ничего не сумеем раздобыть, тебе действительно придется опознать его.
— Раздобыть… — растерянно повторил Лутер. — Вы мне скажете наконец, что все это значит?
— Ну, поскольку незаконный обыск предстоит сделать именно тебе, было бы несправедливо и дальше держать тебя в неведении.
Лутер громко сглотнул.
— Надеюсь, вы не забыли свою чековую книжку, потому как это влетит вам в изрядную сумму! Если меня поймают, то не просто отберут лицензию!
— Ну что ж, это значит, что тебе следует проявить дьявольскую осторожность, чтобы тебя не поймали. Иначе как же ты будешь тратить те деньги, которые я собираюсь тебе заплатить?
Но детектива почему-то не убедил даже этот безотказный довод. Он с мрачным видом загнал машину на стоянку возле дома Лотеса и выключил зажигание.
— Где вы будете находиться, пока я буду рисковать своей шкурой?
— Здесь, в машине. Да ты не бойся, я сразу дам гудок, если увижу Лотеса.
— Вот уж спасибо! — со стоном воскликнул Лутер. — Прямо с души камень свалился, когда узнал, что «на шухере» будет стоять мой босс!
— Чрезвычайно польщен. А теперь позволь тебе объяснить, что именно мы ищем…
— Нет, ты скажи точно: тебе больше ничего не нужно? — в десятый раз спросил офицер Джеральд. — А то ведь шериф Снайдер ясно сказал: не вздумайте обращаться с ней как с преступницей!
Усмехнувшись в кулак, Брук покосилась на то, что исполняло обязанности тюремной койки. Трудами заботливых стражей порядка она превратилась в роскошное ложе с несколькими тюфяками, дюжиной одеял и горой пуховых подушек. Пожалуй, с этим сооружением не могла сравниться даже ее собственная кровать, на которой она спала дома.
— Честное слово, мне больше ничего не нужно, — заверила Брук, вежливо улыбнувшись Джеральду.
— А как насчет еды? Твой стейк не слишком жесткий? Смотри, мне ничего не стоит отправить его назад. Трева подрумянит его еще немного, и тогда…
— Джеральд! — нетерпеливо перебила его Брук.
— Да, мэм?
— Тебе правда больше нечего делать? — И она выразительно глянула на унитаз, гордо сверкавший в углу ее камеры.
— Ох, оно и верно! — Джеральд даже побагровел от смущения. — Погоди, я сейчас прилажу занавеску и оставлю тебя одну… Ну, для дела…
Когда впопыхах натянутая простыня отгородила ее зарешеченную камеру от общего коридора, Брук плюхнулась на койку и уставилась на поднос с едой, доставленной из кафе Тревы.
Чтобы не обижать своего заботливого тюремщика, она съела почти половину салата, но так и не смогла притронуться ни к толстому сочному стейку, ни к жареной картошке с румяной корочкой, ни к пирожным. Джеральд позаботился даже о знаменитом персиковом кобблере на десерт. Как жаль, что она совершенно потеряла аппетит!
* * *
Ее взгляд скользнул по подносу со всей этой роскошью и задержался на камере. Вот тебе и «ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем!». Одна «тюремная койка» чего стоит! Видел бы ее сейчас Алекс. У Брук на губах заиграла слабая улыбка.
Переставив поднос на телевизор (Джеральд не забыл и о телевизоре), она удобно устроилась на кровати, заложив руки за голову. Больше всего ей хотелось бы знать, чем сейчас занят Алекс и все ли идет по плану. Интересно, так ли сильно он скучает без нее, как скучает она?
По мере того как Брук восстанавливала в памяти мельчайшие подробности их удивительной близости, ее улыбка делалась все шире и шире. Алекс не просто освободил ее — он разбудил в ней чувственность! Просто удивительно, с какой упрямой жестокостью она измывалась над собой, подавляя все это время малейшие проявления нормальных человеческих чувств. А ведь вместо дурацкой борьбы они могли бы проводить чудесные ночи, полные любви! Черт побери, а кто ей мешает взять отпуск и проводить с ним все дни напролет? Что с того, что он ее босс? Секретарши вон только и делают, что выходят замуж за своих начальников… Брук закусила губу и выпрямилась. Она напрасно дала волю воображению. Она зашла слишком далеко. В их отношениях не могло и речи идти о любви, а тем более о браке. И все же упрямый голос продолжал нашептывать, что именно Алекс говорил ей, что они занимались любовью. Но… но он так и не сказал, что любит ее! Слава Богу, ей хватило ума не выставлять себя круглой дурой и не признаться в том, что она к нему неравнодушна. Уж не влюбилась ли она?
Брук задумчиво нахмурилась и откинулась обратно на подушки. Это был очень важный вопрос. Следовало найти на него ответ до того, как Алекс покинет город, чтобы успеть подготовиться к неизбежной разлуке.
Впрочем, ей не понадобилось слишком много времени, чтобы решить совершенно определенно: она любит Алекса Брэдшоу. Она любит его так сильно, что при одной мысли о нем у Брук начинает сладко щемить сердце. Наверное, это и есть настоящая любовь. Иначе с чего бы ей было так тосковать при одной мысли о том, что им придется расстаться?
Тосковать так, как сейчас.
Проклятие! Брук сердито прикусила губу и тряхнула головой. Она все-таки не выдержала и втюрилась в собственного босса. Что за глупость!
— Брук! У тебя все в порядке? Это был шериф Снайдер.
Брук уселась на койке и приняла достаточно виноватый вид, прежде чем ответить:
— Да. Все в порядке…
Шериф по-хозяйски отдернул простыню, распахнул дверь и вошел в камеру, моментально заполнив своей внушительной фигурой и без того ничтожное пространство. Лицо его продолжало хранить выражение сдержанной обиды и недоумения.
— Я пришел к тебе сообщить, что позвонил в офис к молодому Брэдшоу и обо всем доложил. Его секретарша сказала, что он намерен лично во всем разобраться.
Сердце у Брук тревожно екнуло. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на шерифа Снайдера.
— Погодите, он что, нашелся? — Хотя их планом это оговорено не было, Алекс запросто мог решиться на какой-то неожиданный шаг…
— Полагаю, что не будет большой беды, если я тебе расскажу… — Тут шериф умолк и поскреб подбородок. Досадуя на свою неловкость и эту идиотскую ситуацию, он продолжал, с трудом сдерживая гнев: — Да, он нашелся. Коли на то пошло, он и не терялся никогда! Через день после его исчезновения нам позвонила его секретарша и сказала, что поиски можно прекратить. Дескать, он где-то в городе и скрывается нарочно, чтобы разобраться в том, что творится на фабрике. А нам было велено об этом помалкивать.
Через день после…
Пожалуй, то, что испытала Брук после сообщения шерифа, называется шоком. Алекс ей врал! Он врал от начала и до конца, он с расчетливой жестокостью грозил ей судом и тюрьмой за свое похищение — лишь бы удержать ее возле себя и заставить шпионить на фабрике! Он использовал ее во всех смыслах, не постеснялся даже завлечь в постель… чтобы просто развеять скуку? Или лишний раз доказать свою неотразимость?
Теперь, когда ей открылась грубая правда, Брук меньше всего могла поверить в его искренность. Ведь он сто раз уже мог поведать ей обо всем и снять тяжесть с ее сердца, но и не подумал этого сделать. Вместо этого он стал копаться в ее душе, растравил старые раны, заставил ее с новой силой пережить смерть родителей!
И она поверила ему, как последняя дура… Но Алекс Брэдшоу был явно не из тех людей, которые ценят взаимность.
— Брук! Что с тобой? Почему ты так побледнела?
— Со мной… со мной ничего. — Она с огромным трудом подавила желание прокусить губу до крови. — Я чувствую себя просто прекрасно. Только слегка устала. Если… если вы не против, я бы немного вздремнула.
— Спи на здоровье, только если этот Брэдшоу действительно явится сюда, он непременно захочет с тобой потолковать.
— Да. Да, конечно. Я тоже не прочь с ним потолковать. — Потолковать… обругать… послать к черту… Брук собиралась делать все это до тех пор, пока не охрипнет и не лишится чувств.
Ее горящий, яростный взор задержался на подносе с едой. Рыча от возмущения, Брук резко отвернулась. Проклятые картонки! Дубина Джеральд притащил ей обед на никчемных картонных тарелках! Она отдала бы сейчас что угодно за кусок добротного фарфора, который можно расколошматить о стенку! А еще лучше — о дубовую башку Апекса Брэдшоу!
Глава 28
Алекс не очень удивился, когда детектив вернулся к нему с пустыми руками. Тощий техасец выразительно помотал головой и опустился на водительское место. Первым делом он снял свой шикарный стетсон и вытер мокрый лоб.
— Ни в одной из его папок нет ни слова о компании «Ландко». Не говоря уже о том, что запасного ключа там, где вы говорили, не было и в помине. — На бледной физиономии изобразилось возмущение. — Но я не только открыл дверь, но и нашел ключ от картотеки. На этот раз его прикрепили скотчем под крышкой стола.
— Черт побери, я бы в жизни не додумался туда заглянуть, — удивленно проговорил Алекс. Ему подумалось, что Лутер и Глория — два сапога пара: оба совершенно помешаны на детективных сериалах. Правда, до сих пор Глории удавалось не путать свое хобби с реальной жизнью и службой в «Брэдшоу корпорейшн».
Лутер тем временем завел машину и вопросительно глянул на Алекса:
— Куда теперь… босс?
— Домой к Брэнди Клевенджер.
— Это та аппетитная цыпа, что проверяет на прочность их продукцию? А что, если она окажется там?
— Тогда придется ее связать, засунуть в рот кляп и запереть в ванной, пока мы будем заниматься обыском.
Частный детектив уставился на Брэдшоу, не веря своим ушам… пока не сообразил, что тот шутит.
— Не сомневаюсь, что она сейчас на фабрике. — Он объяснил детективу, где живет Брэнди Клевенджер, и добавил, что нужно торопиться. Алекс горел желанием как можно скорее вызволить Брук из тюрьмы.
Ему не терпелось увезти ее обратно в рыбачий домик, чтобы немедленно раздеть и заниматься с ней любовью до полного изнеможения. А потом, когда они утолят первый голод и немного успокоятся, можно будет обстоятельно поговорить о свадьбе, медовом месяце и будущих детях. Теперь, как никогда, Алекс был уверен, что Брук Уэлш и есть та самая, единственная, созданная только для него.
Размышления обо всех этих приятных вещах кое о чем напомнили ему. Он торопливо набрал номер на своем сотовом.
— Глория, это Алекс.
— Надо же! А я как раз собиралась вам позвонить!
— Вы уже нашли колпаки на машину, которые я заказал?
— Нет. — Она не упустила возможности выдержать паузу, мучая его неизвестностью, и добавила: — Но Деррик нашел.
— Они непременно должны быть настоящими, — нетерпеливо напомнил Алекс.
— Они настоящие. Алекс, у вас все в порядке? Лутер куда-то пропал и не звонит уже целую вечность.
— Он сейчас со мной и занимается делом, вместо того чтобы висеть на хвосте у Брук Уэлш! — Алекс умолк, предоставив Глории возможность осмыслить скрытый в его словах упрек и извиниться.
Но не тут-то было!
— Алекс, мне ужасно не хочется вас расстраивать, но мисс Уэлш уже посадили в тюрьму. Шериф Снайдер сообщил нам по телефону, что у нее в доме обнаружен целый склад ворованной продукции. Видимо, все это время она потихоньку выносила с фабрики презервативы, чтобы потом кому-то сбыть.
Алекс на миг прервал разговор, чтобы вспомнить данные ему Брук наставления и уточнить дорогу:
— Поверни у светофора направо, а потом налево по Тернбью-стрит. Четвертый дом по правую руку.
Его внимание привлек пронзительный голос Глории, доносившийся из трубки.
— Алекс! Алекс, вы что, оглохли? Я повторяю: все это время воровка орудовала у вас под самым носом!
Слова его секретарши подействовали самым неожиданным образом: перед его мысленным взором предстала обнаженная Брук, так замечательно орудовавшая… И лучше всего в этом видении было то, что оно являлось не плодом его фантазии, а воспоминанием.
— Послушайте, — теперь Глория сочла возможным придать голосу покровительственную окраску и перейти к утешениям, — вы не должны казнить себя за вашу ошибку, слышите? Вы не первый и не последний молодой человек, соблазненный смазливой мордашкой и угодивший из-за этого в ловушку. Возьмите, к примеру, того же Джеймса Бонда! Почти все красотки, к которым он был неравнодушен, в итоге оказывались шпионками и работали против него. Ха, даже у Мэтта Диллона бывали моменты слабости, хотя он всегда оставался верен своей Китти!
— Глория… Глория, что вы сказали шерифу Снайдеру? Секретарша на миг умолкла — видимо, до нее не сразу дошел смысл вопроса.
— Ну… я сказала, что вы; по-видимому, пожелаете лично разобраться с проблемой.
Исключительно из уважения к ее полу, возрасту и искренней преданности работе Алекс потрудился зажать трубку ладонью, чтобы Глория не услышала неистового потока самой отборной ругани, сорвавшейся с его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34