Никаких нареканий, приятно удивлен
Эдгар грубо поднял его на ноги и зарычал:— В следующий раз, Аарон, не рассчитывай на столь снисходительное обращение! — И входная дверь захлопнулась.Эмили услышала тяжелые шаги Эдгара, выбежала за ним с криком:— Эдгар, подожди!Эмили положила ладонь на его руку. Эдгар стряхнул ее и с убийственной язвительностью осведомился:— Дорогая моя, у тебя склонность к самоубийству? — И вошел в кабинет, захлопнув перед ней дверь. Глава 23 12 мая 1841 года
Эмили сидела под кедром и обрывала лепестки лютика. Хотя солнце уже опустилось к горизонту, стояла душная жара — признак быстро приближающегося лета. Эмили мрачно смотрела на увядающие цветы и сожженную траву: дождь был очень нужен. Эдгар и без того пребывал в плохом настроении, теперь он еще будет нервничать из-за урожая хлопка.Теперь приближалась ночь, и после той ужасной сцены утром Эмили боялась того, что произойдет, когда муж придет в их комнату. Она была сердита, слишком сердита и не хотела оставаться с Эдгаром наедине. Муж говорил с холодной ненавистью, будто она нарочно соблазняла Аарона Райса! И даже намекнул, что готов ее убить!Эмили выбросила стебель цветка и сорвала новый. С таким трудом завоеванные отношения погибли, как нежный цветок, который она сейчас теребила.Эмили отряхнула траву с юбки и пошла в дом. Горячий воздух обвевал ее лицо. Губы пересохли и потрескались. Да, скоро лето, и предстоит выдержать долгую осаду жары.Войдя в прихожую, Эмили услышала из гостиной, как кто-то барабанит на рояле.Она на цыпочках подошла к двери. Мария, сосредоточенно хмуря брови, с энтузиазмом начинающего музыканта громко извлекала фальшивые ноты.— Можно, я помогу тебе, Мария? — предложила Эмили.Девушка подскочила и схватилась тонкой смугло-медовой рукой за грудь.— Вы напугали меня, сеньора!Эмили невольно рассмеялась, глядя на ее искренний испуг.— Прости меня. Ты атакуешь гаммы с таким пылом. Скажи, пожалуйста, почему ты так интересуешься музыкой?Девушка пристально посмотрела на Эмили и пробормотала после короткой паузы:— Мой отец был талантливым музыкантом, сеньора. Он играл на гитаре.— Понимаю, — ответила Эмили. — Мы должны достать тебе гитару.На короткое мгновение в зеленых глазах вспыхнула радость. Но она тут же опустила ресницы.— Твой отец когда-нибудь выступал с гитарой?— Да, сеньора. Иногда, когда не мог найти работу с лошадьми. В Сан-Антонио я танцевала под его гитару и собирала монеты, которые нам бросали.Эмили представила себе, как гордая юная мексиканка в лохмотьях вынуждена была подбирать монеты, которые бросали к ее ногам пьяные мужчины.— Мария, как я уже говорила, мне было бы приятно помочь тебе в занятиях музыкой, пока Дэвид в отъезде. И у тебя красивый голос — позволь мне аккомпанировать, а ты попрактикуешься в вокале.На лице Марии снова появилась маска.— Возможно.Услышав, как хлопнула входная дверь, обе застыли. Мрачный Эдгар Эшленд. Не обращая внимания на женщин, устремился к буфету, и со звоном достал из него графин с бренди и бокал и покинул гостиную так же внезапно, как и вошел.Эмили встала и двинулась было за ним, но, услышав, как щелкнул замок в его кабинете, опустилась, ослабев, на диван. Внезапно перед глазами рассыпался фейерверк серебряных искр, голова закружилась, казалось, она сейчас упадет в обморок.Теплая ладонь легла ей на руку.— Эмили, что случилось?Она подняла глаза и увидела сидевшую рядом Марию, с любопытством смотревшую на нее. Девушка никогда раньше не называла ее по имени, и на душе у Эмили потеплело.— Ничего, Мария. У меня просто на секунду закружилась голова. Видишь ли, я беременна.— А, понимаю. Вы не очень крепко держитесь на ногах. Я позову сеньора Эдгара, чтобы он отнес вас наверх.Эмили с трудом поднялась.— Нет, Мария. Ты не должна его беспокоить. Он на меня сердится.Мария подняла черные брови, шокированная тем, что Эмили сказала о гневе мужа.Эмили пошатнулась, и Мария поддержала ее.— Сначала присядьте, сеньора, а то вы действительно упадете в обморок.Они сели, и Эмили объяснила:— Мой муж рассердился на меня, потому что сегодня приходил Аарон Райс. Эдгар вошел как раз в тот момент, когда он пытался меня поцеловать.— Вам повезло, что вы остались живы, сеньора! — воскликнула Мария.— Эдгар сказал мне то же самое, — мрачно пробормотала Эмили в надежде на сочувствие. — Но я не виновата, Мария. Аарон бесцеремонно навязывал мне свои ухаживания…— Вы обладаете большой властью над ним, сеньора, — перебила Мария с понимающей улыбкой.— Тогда в следующий раз, когда приедет мистер Райс, ты с ним сама справляйся!К ее изумлению, девушка рассмеялась. Эмили подавила возглас удивления: когда Мария улыбалась, она была просто неотразима. Ее лицо светилось, а в зеленых глазах сверкали искры.— Мария, ты такая хорошенькая, когда улыбаешься! У тебя совершенно очаровательные ямочки. Да, думаю, я пошлю тебя к Аарону в следующий раз, и посмотрим, как ты справишься с ним!Мария рассмеялась низким, мелодичным смехом. Эмили почувствовала свою близость к ней; эта сцена остро напомнила ей то счастливое время, которое она провела с подругами в школе Хьюстона.Но через секунду Мария нахмурилась.— Меня совсем не интересует сеньор Райс, сеньора.— Знаю… я пошутила, — ответила Эмили.И чуть было не выпалила: «Ты влюблена в Дэвида, да?» — но вовремя спохватилась. Возможно, лучше быть с ней на равных и постараться успокоить некоторые страхи Марии.Эмили глубоко вздохнула и внезапно призналась:— Мария, я влюблена в Эдгара.Девушка пристально посмотрела на нее. Начала было что-то говорить по-испански, но прикусила губу. И наконец сказала:— Если вы все еще хотите помочь мне с музыкой, сеньора, может быть… может быть…Эмили беспокойно ворочалась в постели, понимая, что ночь идет к концу и что ей и маленькой жизни внутри ее непременно нужен отдых. Но Эдгар не пришел в спальню, и Эмили не могла уснуть.Если бы только муж поговорил с ней! Даже ссора разрядила бы напряжение, возможно, все встало бы на свои места. Но это молчаливое пренебрежение ее убивало. Эмили не знала, как до него достучаться, чего ждать дальше. Почему-то она расплакалась. Почему она в последнее время так легко возбуждается?Внезапно молния осветила комнату, и прогремел близкий удар грома. Словно дождавшись именно этого момента, вошел Эдгар. Он ногой захлопнул за собой дверь и задул свечу, которую держал в руке. Эмили услышала, как он сел, как его сапоги с глухим стуком упали на пол. Блеснула молния, осветив холодным колеблющимся светом его лицо. Эмили вздрогнула от раската грома, но этот звук не заглушил шум крови в ушах.Эдгар пересек комнату и остановился. Серебристый свет мягко осветил его великолепную наготу, но нисколько не смягчил суровые черты лица.Эмили знала, что он ее не видит: кровать была под балдахином. Но неужели Эдгар не слышит, как лихорадочно бьется ее сердце?Матрас прогнулся, когда он опустился рядом. Эдгар грубо схватил ее, крепко прижал к себе и требовательно поцеловал. Эмили смирилась с его грубым поцелуем, зная, что сопротивление его только разозлит.— Ты получила удовольствие от своего маленького флирта с Аароном сегодня? — хрипло прошептал он.Эмили задохнулась:— Я не флиртовала…— Молчи! — приказал он, целуя ее.Дождь громко застучал по крыше над их головами. Эдгар отодвинулся и посмотрел на Эмили. Она смахнула слезы, губы ее горели от его поцелуя.— Конечно, я проявил нерадивость, если мои любовные объятия заставляют тебя искать удовлетворения у других, — безжалостно продолжал он. — Это я собираюсь исправить, и немедленно!Он разорвал ее сорочку и поцелуем впился в грудь. Его руки стиснули ее талию так сильно, что Эмили испугалась.— Эдгар, пожалуйста, не делай мне больно!Он внезапно обмяк, отпустил ее и сел на край постели, сжав голову руками.— Господи, Эмили, я вовсе не хотел делать тебе больно! Но я именно это и сделал, не так ли? Я сделал тебе больно, а в действительности я хочу… хочу…Он встал, подошел к окну и закрыл его. Затем придвинул стул, сел и поднял брюки.Эмили понимала, что должна отпустить его. Он был демоном и пришел, чтобы сжечь ее тело своей плотью, чтобы поглотить ее. Она должна его отпустить.Эмили встала, уронив на пол разорванную сорочку, подошла к нему и замерла между его коленями. Эдгар смотрел пристально и насмешливо.Она протянула руку и потрогала его там, где он был более всего уязвим.— Дорогой, скажи мне, чего ты хочешь. В ответ он с силой дернул ее вниз, к себе на колени… Эмили на мгновение почувствовала холодок страха. И все же она доверилась ему, позволила делать то, что Эдгар хочет… Она глубоко вдохнула аромат его пахнущего бренди поцелуя, стала гладить сильную шею, широкие плечи…Да, она готова умереть ради Эдгара, пусть любовь поглотит ее! И Эмили отдалась ему вся, до капельки!После совершенно удивительного слияния она прошептала:— Гроза прошла.Он засмеялся и погладил ее по залитым луной волосам.— Да, любимая, действительно прошла. Сладчайшие воспоминания проплывали в полусонном сознании Эмили.— Скажи, что ты моя, — прошептал Эдгар.— Я твоя, поверь мне.— Я тебе верю. Я тебе верю…Эмили проснулась с улыбкой. Комнату заливал солнечный свет. Она чувствовала себя совершенно расслабленной, ее не мучила обычная утренняя тошнота. Эмили села, лениво потянулась и тут увидела мужа, который вытянулся в ванне рядом с кроватью.Эдгар усмехнулся и провел губкой по мускулистой руке.— Какая ты соня, дорогая моя! Как ты могла спать под весь этот грохот, не могу понять: служанки ходили туда-сюда с ведрами. Но с другой стороны, это сон удовлетворенной женщины. Так, любовь моя?Она встала и с обидой посмотрела на мужа, надевая халат.— Ты украл мою ванну. Почему ты не уехал на плантации?— Сегодня утром меня одолела лень. Кроме того, зачем зря пропадать этой божественно теплой воде? — Эдгар улыбнулся ей. — Как ты прелестно надуваешь губки, дорогая. Иди сюда, поцелуй меня.— Но ты весь мокрый!Он послал ей воздушный поцелуй и лукаво улыбнулся:— Мокрый, мыльный и очень скользкий. Интересное состояние, ты согласна, дорогая?— О, какой ты испорченный! — воскликнула Эмили, но подошла поближе.— Любопытно, дорогая? Так присоединяйся ко мне! Эмили залилась краской.— О, я не могу! Это было бы… я хочу сказать, это разврат!— В таком случае я согласен на поцелуй.Эмили осторожно наклонилась над ванной и прикоснулась губами к его рту. Но Эдгар схватил ее, и она упала в воду рядом с ним.— Эдгар, как ты смеешь! Что, если слуги…— Они не посмеют!— Посмотри, что ты сделал с моим халатом…— Да, дорогая, он весь мокрый и прозрачный на груди. Господи Иисусе, какая женщина!— Не бросай его на ковер! Теперь там будет пятно, я должна… Эдгар, прекрати! Это грешно, это… оох!— Извини, любимая. Я тебя предупреждал, что я скользкий. Глава 24 18 июня 1841 года
Весна миновала, наступило лето, жаркое и душное. Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?Мария расправила оборку платья и насторожилась.— Мы с папой там прожили… около года.— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?Глаза молодой девушки потемнели:— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…— Мария! Как ты можешь… это жестоко!К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Эмили сидела под кедром и обрывала лепестки лютика. Хотя солнце уже опустилось к горизонту, стояла душная жара — признак быстро приближающегося лета. Эмили мрачно смотрела на увядающие цветы и сожженную траву: дождь был очень нужен. Эдгар и без того пребывал в плохом настроении, теперь он еще будет нервничать из-за урожая хлопка.Теперь приближалась ночь, и после той ужасной сцены утром Эмили боялась того, что произойдет, когда муж придет в их комнату. Она была сердита, слишком сердита и не хотела оставаться с Эдгаром наедине. Муж говорил с холодной ненавистью, будто она нарочно соблазняла Аарона Райса! И даже намекнул, что готов ее убить!Эмили выбросила стебель цветка и сорвала новый. С таким трудом завоеванные отношения погибли, как нежный цветок, который она сейчас теребила.Эмили отряхнула траву с юбки и пошла в дом. Горячий воздух обвевал ее лицо. Губы пересохли и потрескались. Да, скоро лето, и предстоит выдержать долгую осаду жары.Войдя в прихожую, Эмили услышала из гостиной, как кто-то барабанит на рояле.Она на цыпочках подошла к двери. Мария, сосредоточенно хмуря брови, с энтузиазмом начинающего музыканта громко извлекала фальшивые ноты.— Можно, я помогу тебе, Мария? — предложила Эмили.Девушка подскочила и схватилась тонкой смугло-медовой рукой за грудь.— Вы напугали меня, сеньора!Эмили невольно рассмеялась, глядя на ее искренний испуг.— Прости меня. Ты атакуешь гаммы с таким пылом. Скажи, пожалуйста, почему ты так интересуешься музыкой?Девушка пристально посмотрела на Эмили и пробормотала после короткой паузы:— Мой отец был талантливым музыкантом, сеньора. Он играл на гитаре.— Понимаю, — ответила Эмили. — Мы должны достать тебе гитару.На короткое мгновение в зеленых глазах вспыхнула радость. Но она тут же опустила ресницы.— Твой отец когда-нибудь выступал с гитарой?— Да, сеньора. Иногда, когда не мог найти работу с лошадьми. В Сан-Антонио я танцевала под его гитару и собирала монеты, которые нам бросали.Эмили представила себе, как гордая юная мексиканка в лохмотьях вынуждена была подбирать монеты, которые бросали к ее ногам пьяные мужчины.— Мария, как я уже говорила, мне было бы приятно помочь тебе в занятиях музыкой, пока Дэвид в отъезде. И у тебя красивый голос — позволь мне аккомпанировать, а ты попрактикуешься в вокале.На лице Марии снова появилась маска.— Возможно.Услышав, как хлопнула входная дверь, обе застыли. Мрачный Эдгар Эшленд. Не обращая внимания на женщин, устремился к буфету, и со звоном достал из него графин с бренди и бокал и покинул гостиную так же внезапно, как и вошел.Эмили встала и двинулась было за ним, но, услышав, как щелкнул замок в его кабинете, опустилась, ослабев, на диван. Внезапно перед глазами рассыпался фейерверк серебряных искр, голова закружилась, казалось, она сейчас упадет в обморок.Теплая ладонь легла ей на руку.— Эмили, что случилось?Она подняла глаза и увидела сидевшую рядом Марию, с любопытством смотревшую на нее. Девушка никогда раньше не называла ее по имени, и на душе у Эмили потеплело.— Ничего, Мария. У меня просто на секунду закружилась голова. Видишь ли, я беременна.— А, понимаю. Вы не очень крепко держитесь на ногах. Я позову сеньора Эдгара, чтобы он отнес вас наверх.Эмили с трудом поднялась.— Нет, Мария. Ты не должна его беспокоить. Он на меня сердится.Мария подняла черные брови, шокированная тем, что Эмили сказала о гневе мужа.Эмили пошатнулась, и Мария поддержала ее.— Сначала присядьте, сеньора, а то вы действительно упадете в обморок.Они сели, и Эмили объяснила:— Мой муж рассердился на меня, потому что сегодня приходил Аарон Райс. Эдгар вошел как раз в тот момент, когда он пытался меня поцеловать.— Вам повезло, что вы остались живы, сеньора! — воскликнула Мария.— Эдгар сказал мне то же самое, — мрачно пробормотала Эмили в надежде на сочувствие. — Но я не виновата, Мария. Аарон бесцеремонно навязывал мне свои ухаживания…— Вы обладаете большой властью над ним, сеньора, — перебила Мария с понимающей улыбкой.— Тогда в следующий раз, когда приедет мистер Райс, ты с ним сама справляйся!К ее изумлению, девушка рассмеялась. Эмили подавила возглас удивления: когда Мария улыбалась, она была просто неотразима. Ее лицо светилось, а в зеленых глазах сверкали искры.— Мария, ты такая хорошенькая, когда улыбаешься! У тебя совершенно очаровательные ямочки. Да, думаю, я пошлю тебя к Аарону в следующий раз, и посмотрим, как ты справишься с ним!Мария рассмеялась низким, мелодичным смехом. Эмили почувствовала свою близость к ней; эта сцена остро напомнила ей то счастливое время, которое она провела с подругами в школе Хьюстона.Но через секунду Мария нахмурилась.— Меня совсем не интересует сеньор Райс, сеньора.— Знаю… я пошутила, — ответила Эмили.И чуть было не выпалила: «Ты влюблена в Дэвида, да?» — но вовремя спохватилась. Возможно, лучше быть с ней на равных и постараться успокоить некоторые страхи Марии.Эмили глубоко вздохнула и внезапно призналась:— Мария, я влюблена в Эдгара.Девушка пристально посмотрела на нее. Начала было что-то говорить по-испански, но прикусила губу. И наконец сказала:— Если вы все еще хотите помочь мне с музыкой, сеньора, может быть… может быть…Эмили беспокойно ворочалась в постели, понимая, что ночь идет к концу и что ей и маленькой жизни внутри ее непременно нужен отдых. Но Эдгар не пришел в спальню, и Эмили не могла уснуть.Если бы только муж поговорил с ней! Даже ссора разрядила бы напряжение, возможно, все встало бы на свои места. Но это молчаливое пренебрежение ее убивало. Эмили не знала, как до него достучаться, чего ждать дальше. Почему-то она расплакалась. Почему она в последнее время так легко возбуждается?Внезапно молния осветила комнату, и прогремел близкий удар грома. Словно дождавшись именно этого момента, вошел Эдгар. Он ногой захлопнул за собой дверь и задул свечу, которую держал в руке. Эмили услышала, как он сел, как его сапоги с глухим стуком упали на пол. Блеснула молния, осветив холодным колеблющимся светом его лицо. Эмили вздрогнула от раската грома, но этот звук не заглушил шум крови в ушах.Эдгар пересек комнату и остановился. Серебристый свет мягко осветил его великолепную наготу, но нисколько не смягчил суровые черты лица.Эмили знала, что он ее не видит: кровать была под балдахином. Но неужели Эдгар не слышит, как лихорадочно бьется ее сердце?Матрас прогнулся, когда он опустился рядом. Эдгар грубо схватил ее, крепко прижал к себе и требовательно поцеловал. Эмили смирилась с его грубым поцелуем, зная, что сопротивление его только разозлит.— Ты получила удовольствие от своего маленького флирта с Аароном сегодня? — хрипло прошептал он.Эмили задохнулась:— Я не флиртовала…— Молчи! — приказал он, целуя ее.Дождь громко застучал по крыше над их головами. Эдгар отодвинулся и посмотрел на Эмили. Она смахнула слезы, губы ее горели от его поцелуя.— Конечно, я проявил нерадивость, если мои любовные объятия заставляют тебя искать удовлетворения у других, — безжалостно продолжал он. — Это я собираюсь исправить, и немедленно!Он разорвал ее сорочку и поцелуем впился в грудь. Его руки стиснули ее талию так сильно, что Эмили испугалась.— Эдгар, пожалуйста, не делай мне больно!Он внезапно обмяк, отпустил ее и сел на край постели, сжав голову руками.— Господи, Эмили, я вовсе не хотел делать тебе больно! Но я именно это и сделал, не так ли? Я сделал тебе больно, а в действительности я хочу… хочу…Он встал, подошел к окну и закрыл его. Затем придвинул стул, сел и поднял брюки.Эмили понимала, что должна отпустить его. Он был демоном и пришел, чтобы сжечь ее тело своей плотью, чтобы поглотить ее. Она должна его отпустить.Эмили встала, уронив на пол разорванную сорочку, подошла к нему и замерла между его коленями. Эдгар смотрел пристально и насмешливо.Она протянула руку и потрогала его там, где он был более всего уязвим.— Дорогой, скажи мне, чего ты хочешь. В ответ он с силой дернул ее вниз, к себе на колени… Эмили на мгновение почувствовала холодок страха. И все же она доверилась ему, позволила делать то, что Эдгар хочет… Она глубоко вдохнула аромат его пахнущего бренди поцелуя, стала гладить сильную шею, широкие плечи…Да, она готова умереть ради Эдгара, пусть любовь поглотит ее! И Эмили отдалась ему вся, до капельки!После совершенно удивительного слияния она прошептала:— Гроза прошла.Он засмеялся и погладил ее по залитым луной волосам.— Да, любимая, действительно прошла. Сладчайшие воспоминания проплывали в полусонном сознании Эмили.— Скажи, что ты моя, — прошептал Эдгар.— Я твоя, поверь мне.— Я тебе верю. Я тебе верю…Эмили проснулась с улыбкой. Комнату заливал солнечный свет. Она чувствовала себя совершенно расслабленной, ее не мучила обычная утренняя тошнота. Эмили села, лениво потянулась и тут увидела мужа, который вытянулся в ванне рядом с кроватью.Эдгар усмехнулся и провел губкой по мускулистой руке.— Какая ты соня, дорогая моя! Как ты могла спать под весь этот грохот, не могу понять: служанки ходили туда-сюда с ведрами. Но с другой стороны, это сон удовлетворенной женщины. Так, любовь моя?Она встала и с обидой посмотрела на мужа, надевая халат.— Ты украл мою ванну. Почему ты не уехал на плантации?— Сегодня утром меня одолела лень. Кроме того, зачем зря пропадать этой божественно теплой воде? — Эдгар улыбнулся ей. — Как ты прелестно надуваешь губки, дорогая. Иди сюда, поцелуй меня.— Но ты весь мокрый!Он послал ей воздушный поцелуй и лукаво улыбнулся:— Мокрый, мыльный и очень скользкий. Интересное состояние, ты согласна, дорогая?— О, какой ты испорченный! — воскликнула Эмили, но подошла поближе.— Любопытно, дорогая? Так присоединяйся ко мне! Эмили залилась краской.— О, я не могу! Это было бы… я хочу сказать, это разврат!— В таком случае я согласен на поцелуй.Эмили осторожно наклонилась над ванной и прикоснулась губами к его рту. Но Эдгар схватил ее, и она упала в воду рядом с ним.— Эдгар, как ты смеешь! Что, если слуги…— Они не посмеют!— Посмотри, что ты сделал с моим халатом…— Да, дорогая, он весь мокрый и прозрачный на груди. Господи Иисусе, какая женщина!— Не бросай его на ковер! Теперь там будет пятно, я должна… Эдгар, прекрати! Это грешно, это… оох!— Извини, любимая. Я тебя предупреждал, что я скользкий. Глава 24 18 июня 1841 года
Весна миновала, наступило лето, жаркое и душное. Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?Мария расправила оборку платья и насторожилась.— Мы с папой там прожили… около года.— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?Глаза молодой девушки потемнели:— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…— Мария! Как ты можешь… это жестоко!К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40