– Он недостоин вас, Ориана, и доказал это своим отвратительным хвастовством. Я слышал, как он называл вас бесстыдной шлюхой, которая легла под него, задрав юбки и...
– Довольно! – задыхаясь от гнева, выкрикнула она. – Я не позволю вам оскорблять его.
– Я никогда больше не упомяну имени Корлетта, если вы согласитесь выйти за меня замуж.
Ориана уже привела графу убедительную причину своего решения и легко нашла еще одну.
– Мое пение, как вы знаете, чрезвычайно важно для меня. Бросить его я не считаю возможным.
– Вы сможете петь сколько захотите – дома. Вы любите музыку или славу, которую приносит вам пение? – едко спросил он.
– Я хочу и того и другого, – призналась Ориана. – Я люблю и свое искусство, и своих слушателей. Радуюсь, когда пою в своей музыкальной комнате. Для себя или близких друзей. Но мне нужны также сцена или концертный зал. Если это делает меня в ваших глазах самодовольной или пустой личностью, ничего не поделаешь. Их долгая и тяжелая поездка закончилась поздним вечером у входа в коттедж Гуинн на Мельничном холме. Граф проводил Ориану до дверей и поцеловал ей руку, перед тем как отправиться в Уитшиф, в ближайшую гостиницу. Ориана не думала, что он останется здесь дольше чем на один вечер. К ней он присоединился не потому, что любил скачки, а лишь с целью сделать ей предложение.
– Вам не следовало проделывать весь путь из Лондона за один день, – мягко пожурила ее миссис Бигген. – Бедняжка, вы такая бледная, у вас усталый вид.
– Ничего удивительного, – ответила Ориана, принимая из рук хозяйки чашку чаю.
– Вы хоть перекусили немного в дороге?
– Дважды, сначала в Эппинге, а потом в Крауне.
– Хотите немного рыбного бульона?
– Спасибо, это как раз то, что мне нужно. Ориана с наслаждением отпила глоток горячей похлебки.
– Не более часа назад вас заходил повидать джентльмен.
– Мой кузен Берфорд?
– Нет, это был не его светлость. Мужчина высокий, черноволосый, но вид у него такой, словно он с кем-то здорово подрался. Он приехал из Маултон-Хисе.
Дэр Корлетт – и драка?
– Он не собирался заглянуть еще раз?
Отвисшие щеки миссис Бигген затряслись, когда она помотала головой.
– Он ничего не говорил про это. Да ведь вы скорее всего увидите его у скакового круга.
В этом Ориана не сомневалась. Его молодая кобыла участвует в скачках.
У Боклерков появился повод принимать поздравления, вороной конь лорда Берфорда обогнал претендента на приз, принадлежащего лорду Клермонту, в первом забеге без препятствий. Дэр, который стоял в это время у конюшен Эрмитеджа, слышал приветственные крики, но не знал результата, пока ему не сообщил герцог Хафорд.
Лавиния, чья стройная фигурка заметно округлилась, сказала:
– Мадам Сент-Олбанс обрадуется победе кузена. Надеюсь, она поставила на вороного. – Дэр помедлил с ответом, и тогда она спросила: – А вы делали ставку?
– Двадцать пять гиней на победу.
– Сумма незначительная – для владельца! – Герцогиня покачала своей черноволосой, гладко причесанной головкой. – Вы, право же, озадачиваете меня, сэр Дэриус.
– Я самый блестящий образец скряги с острова Мэн, – заявил он с самым добродетельным видом. Его нежелание рисковать крупной суммой проистекало из необходимости беречь деньги для дербиширских шахтеров. Он объяснил Лавинии: – Я скорее опекун, а не хозяин кобылы. Чувствую ответственность за нее, но отношения между нами отдаленные.
– Почему вы ее купили?
Дэра побудило утверждение Орианы, что кобыла станет победительницей, а также собственное желание сделать Ориане приятное и тем самым укрепить их связь, но он не хотел в этом признаваться.
– Потому что она красивая и одаренная и вполне заслуживает возможности доказать свое благородное происхождение и талант.
«Как и Ориана», – ощутив острую боль, подумал он; ее карьера может оборваться, будучи препятствием для замужества.
Дэр и его собеседники повернули головы к стойлу, из которого грум выводил вороную кобылку.
– Я наблюдал за ней все эти недели в Маултоне – сообщил Гаррик. – Она хорошо прошла пробный забег вчера. Если она сегодня победит, я буду готов сделать щедрое предложение.
Жокей Кон Финбар нес на руке скаковое седло. Конюх начал водить лошадь взад и вперед. Высоко держа голову, она двигалась с естественной грацией. Тренер Ник Кэттермоул бежал рядом с ней мелкими шажками и наставлял жокея, как надо вести скачку.
Дэру отчаянно хотелось, чтобы Пламенная выиграла скачки – ради Орианы и ради призовых денег, которые нужны были ему для шахтеров. Он подержал уздечку, пока грум накладывал на спину лошади седло и затягивал подпругу.
– Смотрите, кто идет пожелать вам удачи, – произнесла герцогиня, понизив голос, в котором прозвучал нескрываемый интерес.
Дэр увидел, что к ним направляется Ориана в сопровождении двух джентльменов. Сквозь оборку ее голубого платья была продернута столь памятная ему зеленая ленточка, и сердце у него так и подпрыгнуло при виде этого доказательства ее верности.
– Узнаю ее кузена, – сказала Лавиния, – а второй джентльмен мне незнаком.
– Это лорд Раштон.
Гаррик любезно впустил всю троицу в загон. Берфорд, раскрасневшийся и сияющий, сердечно пожал руку Дэру.
– Желаю вам такой же удачи. Она выглядит отлично, – похвалил он кобылу. – Нога ее больше не беспокоит?
– Нет, милорд.
Ориана стянула перчатку и погладила лошадь по бархатистой морде.
– Беги во всю прыть, – тихонько сказала она своей любимице.
После долгих дней разлуки Дэр не мог наглядеться на лилейно-белое лицо своей подруги. Если бы не люди вокруг, он бы сейчас поцеловал эти восхитительные полные губы.
Негромко, так, чтобы слышал только Дэр, Ориана сказала:
– Вы поранились. Тронув щеку, он произнес:
– Боюсь, что останется шрам.
Больше ничего он объяснить не успел, так как к ним приблизился Раштон и пришлось прервать тайный разговор.
Герцог Хафорд настоял, чтобы его жена наблюдала за скачками из ландо. Когда Раштон предложил Ориане сделать то же самое, в глазах у нее вспыхнул протест.
– Присоединяйтесь ко мне, – попросила герцогиня. – Уверяю вас, нам отлично будет виден весь круг.
Ориана больше всего хотела бы смотреть на захватывающее зрелище, стоя рядом с Дэром, но уступила настойчивому приглашению герцогини Хафорд. Еще совсем недавно она обрадовалась бы такому выражению приязни со стороны одной из представительниц элиты скачек, но, как и все дары фортуны, этот пришел к ней слишком поздно, и радость оказалась сомнительной. Когда они направлялись к герцогскому экипажу, Ориана обернулась и посмотрела на джентльменов. Было заметно, что Дэр с осторожностью ступает на правую ногу.
Что же случилось с ним в Дербишире?
Позволив любопытству взять верх над осторожностью, она спросила:
– Как это случилось, что сэр Дэриус поранил себе лицо?
– Он провалился в забой шахты во время посещения своих дербиширских владений. Говорит, что земля разверзлась под ним.
Все эти бесконечно долгие дни Ориана считала, что молчание Дэра объясняется охлаждением к ней, а на самом деле он был в серьезной опасности и терпел страдания. Ориана откинулась на мягкое кожаное сиденье, избегая слишком пристального взгляда серых глаз другой женщины.
Искоса взглянув на талию ее светлости, Ориана ощутила знакомый укол горечи. Перед этим она его испытала в связи с помолвкой Сьюк, а теперь при виде заметной беременности герцогини. Но не зависть к их радости причиняла ей боль, а острое сожаление по поводу того, что ей недоступна подобная радость.
– Мы с Гарриком недавно вернулись с острова Мэн, где навещали моих родителей и брата.
Взяв себя в руки, Ориана сказала:
– Это, наверное, было интересно.
– Особенно я радовалась тому, что наши сын и дочь увидели мои родные места. А меня Гаррик отвез в Глен-Оддин и показал новую виллу сэра Дэриуса.
Ориана сразу представила себе зеленый склон холма, на вершине которого стоял красивый белый дом. Ни слова не говоря, она опустила ресницы, надеясь скрыть свои чувства.
– Мы добрались и до свинцового рудника, работа там кипит. – Герцогиня слегка наклонилась вперед и продолжала: – На обратном пути через долину мы повстречали старую женщину, которая гнала стадо коз в горы на пастбище. Я заговорила с ней на гэльском языке и упомянула о нашем знакомстве с баронетом. Она указала на ближайший домик и сообщила, что в нем жила английская фея. Народ на рудниках суеверный, и я знаю много местных легенд. Но то была легенда совсем недавнего происхождения. Фея, красоту которой старуха описала во всех подробностях, навела чары на мейнштира Дэра и увлекла его за собой. В Англию!
Ориана не хотела пятнать ложью свою драгоценную любовь.
– Ее чары исчезли. Он волен вернуться на свой остров и к своему народу. Вскоре он уедет.
– Почему вы так говорите?
– Я знаю его.
Второе из этих трех слов вместило все богатство эмоций, овладевших Орианой.
– Простите, если я задела вас неосторожным словом. Сейчас, когда вы страдаете от одиночества, вы должны знать, что обрели друга. – Герцогиня выпрямилась и слегка тронула пальцы Орианы. – После концерта в Бери-Сент-Эдмондсе вы не захотели сказать мне, где научились гэльским песням. Теперь я знаю где.
– Вы рассказали Дэру о вашем открытии? – спросила Ориана.
– Пока нет.
– Не рассказывайте, прошу вас.
«Но тайна уже раскрыта», – напомнила себе Ориана. Теплая откровенность собеседницы смягчила эту новость, но тем не менее Ориана не хотела делиться с герцогиней подробностями истории своей неудачной любви.
Она подняла голову и посмотрела на скаковой круг.
– Забег уже начался.
Дэр про себя сыпал проклятиями. Какого черта этот Раштон явился сюда и увивается возле Орианы?
Все джентльмены собрались у ограждения. Передвижную судейскую ложу переместили к финишному столбу.
Две минуты или около того оставалось до конца забега.
То были две самые длинные минуты в жизни Дэра.
В голове у него звенело от криков, казалось, что все собравшиеся на ипподроме поддерживают Чарлза Бенбери и его Памелу. И вдруг – все изменилось в один короткий миг. Выкрики «Памела! Бенбери!» сменились глухим рокотом.
– Пламенная обогнала на целую морду! – крикнул кто-то.
Гаррик сиял улыбкой от уха до уха.
– Она это сделала! Пошли найдем Кона – его будут взвешивать.
Сэр Чарлз Бенбери проявил свое спортивное благородство тем, что подошел к Дэру и пожал ему руку.
– Отлично сделано, сэр! Просто отлично. Смелость и хорошее управление лошадью одержали победу над самоуверенностью и опытом. Вы должны быть довольны и вашей лошадью, и наездником.
– Чрезвычайно доволен, – кивнул Дэр.
Гаррик разговаривал с Коном Финбаром, краснощекое лицо которого стало серым от пыли.
– Корлетт. Дэр обернулся.
К нему подходил Раштон.
– Мы оба имеем основание радоваться выигрышу здесь, в Ньюмаркете. Вам достался туго набитый кошелек, а мне невеста.
После долгого молчания, во время которого твердый как сталь взгляд аристократа несколько сник, Дэр сказал:
– Меня это удивляет.
На самом деле его это убило.
«Сирена, – горько усмехнулся он про себя, – пропела немало ложных обещаний, которые не собиралась выполнять».
– Я пытался предостеречь вас, – продолжал граф и показал запечатанное письмо. Я написал своему поверенному и предложил ему заняться подготовкой сделки о продаже дома на Сохо-сквер. Ориана понимает необходимость расстаться с этим домом, а заодно и со всеми своими сомнительными знакомствами.
Эта категория знакомых, само собой, включала и Дэра.
– День свадьбы уже назначен?
– Пока нет, – ответил граф, встретив взгляд Дэра. – Но было бы очень любезно с вашей стороны, если бы вы уехали к себе на остров Мэн, не повидавшись с Орианой. Тем самым вы избавили бы ее от неловкости прощания.
Слушая Раштона, Дэр не мог поверить, что тот говорит правду. Его соперник не видел лица Орианы, когда она заметила рану на щеке своего возлюбленного, не слышал ее слов. Она не захочет, она не сможет выйти замуж за человека, которого не любит, даже если это восстановит ее репутацию и даст ей титул.
Получив призовые деньги, Дэр и его помощники отвели Пламенную назад в конюшню, где Дэр принял выгодное предложение Гаррика.
Как Ориана и многие другие любители скачек, Дэр побродил по ипподрому, от одной беговой дорожки к другой, наблюдая за состязаниями. Берфорд, а главное – Раштон не отходили от Орианы, и Дэр не мог увести ее, не вызвав неприятной сцены. «Если бы не вмешательство графа, – в отчаянии думал Дэр, – мы с Орианой уехали бы сегодня вечером в Лондон. Утром получили бы специальное разрешение на брак, а в полдень стали бы мужем и женой».
Он отклонил приглашение Гаррика присоединиться к членам «Жокей-клуба» в кофейне и отправился в наемном экипаже в Маултон за своим багажом и за Уингейтом. Вернувшись в Ньюмаркет, он оставил экипаж на Хай-стрит и пешком поднялся на Мельничный холм.
Подойдя к дому Гуинн, Дэр услышал голос Орианы – она пела, аккомпанируя себе на мандолине. У входа стояла деревянная скамья, и Дэр сел на нее, чтобы насладиться пением и музыкой.
Когда пение и музыка смолкли, Дэр легонько постучал по оконному стеклу, чтобы привлечь внимание Орианы.
Она приоткрыла дверь и выглянула.
Шляпа у ее нежданного посетителя была низко надвинута на лоб, а воротник пальто поднят – вид самый загадочный, но Ориана взглянула на пораненное лицо Дэра и, опасаясь, что хозяйка дома может подслушивать, спросила безразличным тоном:
– Разве вы не должны были отпраздновать победу?
– Я отпраздновал. Хафорд купил у меня кобылу и намеревается пускать ее на скачки еще один сезон. Я поставил условием сделки, что вы можете навещать лошадку в Маултоне, когда вам заблагорассудится.
Со стороны центра города донеслись звуки бурного веселья. Ориана пригляделась и увидела, что две группы мужчин, шествуя по противоположным сторонам улицы, машут друг другу руками и кричат. Чтобы не привлекать к себе внимания, она попросила Дэра войти в дом.
– Только если нам будет обеспечено уединение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40