– Бог мой, конечно, нет! Я не приняла бы у него деньги, даже если бы он предложил.
– О, вот как. – Тем не менее у Харриот не было и тени сомнения, что отношения подруги с Корлеттом носят интимный характер. Ориана никогда не выглядела такой красивой, как сейчас, она просто вся светилась счастьем. После неловкой паузы Харриот сказала: – Я видела его в Ливерпуле после того, как ты уехала в безумной спешке. Если бы такой мужчина, как он, ухаживал за мной, я вряд ли смогла бы ему отказать.
Ориану эти слова рассмешили, она легонько ущипнула подругу за румяную щечку.
– Смотри, как бы твоя маменька не услышала этих твоих слов.
– Если бы он попросил тебя выйти за него замуж, ты согласилась бы?
– Он не попросит, – уже без улыбки ответила Ориана.
– Ты так уверенно говоришь об этом.
– А я и уверена.
Ориана не хотела бы признаваться в этом, но ее удивило бы, если бы Дэр остался в Англии после октябрьских скачек в Ньюмаркете. Она не забыла о высказанном им предложении увезти Пламенную в Скайхилл, если та не победит на состязаниях.
Хэрри произнесла несколько разочарованным тоном:
– Мне показалось, что сэр Дэриус не похож на других мужчин из тех, кто оказывал тебе внимание.
– О да, он не такой, – с жаром откликнулась Ориана. – Он не похож ни на одного из тех, кого я знала. Если Мик Келли предложит мне место в оперном театре, я получу все, чего хотела.
– За исключением мужа.
– Я не слишком уверена, что он мне нужен. – Ориана достала из своего маленького чемоданчика несколько нотных тетрадей. После разрыва с Томасом только пение и утешало ее. Если она потеряет Дэра, у нее останется надежда, что по воле провидения она возвращается на сцену театра «Ройял». Перебирая ноты, она сказала Харриот: – Я привезла с собой все музыкальные пьесы, пригодные для аккомпанемента, сопровождающего действие спектакля. Признаться, мне очень хотелось бы посмотреть на Мэтью в роли мистера Пафа.
– Мистер Шеридан аплодировал бы его игре. Он очень подходит для этой роли и относится к делу серьезнее, чем остальные исполнители. Для них участие в представлении не более чем игра. Но леди Лайза в роли Тильбюрины выглядит лучше других молодых леди. Некоторым джентльменам приходится исполнять по две роли, так что если сэр Дэриус захочет присоединиться к нашей компании, мы найдем ему роль.
– На мой взгляд, он предпочтет проявить себя в менее заметной деятельности.
– Боюсь, что нам понадобится хороший суфлер, – призналась Хэрри. – Джентльмены предпочитают охоту разучиванию текста ролей, а молодые леди очень много болтают, и все больше о джентльменах. Если бы они работали в театре «Друри-Лейн», их жалованья едва бы хватало на уплату штрафов за опоздания и неаккуратное исполнение обязанностей.
В комнату величественно вплыла миссис Энтуистл. Она небрежно поздоровалась с Орианой и тотчас высказала краткое суждение, суть которого заключалась в том, что эта комната более роскошна, чем комната ее дочери.
– Здесь шторы из дамаста, а не из ситца, а полог у кровати точно такой же, как в спальне у леди Лайзы. Полагаю, я не ошибусь, если скажу, что это скорее всего комната покойной леди Раштон.
– У меня прекрасная комната, мама, – сказала Харриот.
– Пощипай себе щеки, детка, и поправь ленты в волосах. Приехал изысканный джентльмен со своим слугой, постарайся выглядеть как можно лучше.
Хэрри с Орианой обменялись многозначительными взглядами, прежде чем дочь ответила матери:
– Это ни к чему, я не могу сравниться с леди, которую этот джентльмен предпочитает всем остальным.
– И все-таки ты должна использовать возможность увлечь его. Идем со мной.
– Прежде чем ты уйдешь, Хэрри, объясни мне, где находится оранжерея. Я хочу осмотреть ваш театр.
Харриот вскочила со своего места и подвела Ориану к окну.
– Вот она, – указала Хэрри на белое здание в отдалении и добавила еле слышным шепотом: – Когда увижу сэра Дэриуса, скажу ему, где тебя найти.
Проходя по дому, Ориана восхищалась развешанными по стенам живописными полотнами – портретами и пейзажами, – красивыми коврами на полу, сияющими великолепием красок, антикварной мебелью, которую она и ожидала увидеть в родовом доме Кингсли. Роскошь без назойливого показного блеска.
К застекленному зданию, указанному Харриот, Ориана подошла по выложенной камнем дорожке через аккуратно подстриженную лужайку. И сразу заметила возле импровизированного театра мужскую фигуру. Она не сразу узнала Мэтью, который, размахивая одной рукой, а в другой держа книжку, громко декламировал реплики своей роли. Ориана остановилась, послушала и негромко зааплодировала.
– Прекрасно выражено, сэр.
– Анна!
– Я только что говорила Хэрри, что с вашей стороны было преступной ошибкой родиться джентльменом.
– Она не более той, что вы не были рождены титулованной леди.
Он не шутил, что казалось необычным.
– Благодарю вас, я предпочитаю быть оперной примадонной.
– Возможно, мне и придется искать своей удачи на подмостках, – уныло проговорил он. – Моя нареченная более не благоволит ко мне. Финансовые затруднения, о которых я говорил вам несколько недель назад, угрожают моему будущему с леди Лайзой.
– Почему?
– Вы советовали мне не скрывать мои долги, честно рассказать о них невесте, и ваши красноречивые аргументы меня убедили. Я последовал вашему совету и угодил в дьявольскую неразбериху. – Мэтью взмахнул книжкой, и она с глухим стуком упала на каменные плиты дорожки. – Это не ваша вина. Объяснив леди Лайзе, что я стеснен в средствах, я предложил ей ускорить нашу свадьбу, пока бейлифы не упрятали меня за решетку. Просто пошутил, поймите.
– Ох, Мэтью, – произнесла Ориана, укоризненно покачав головой.
Ну что поделаешь с этими мужчинами? Почему они не привыкли сначала думать, а потом говорить?
– Я действительно хотел ускорить свадьбу, но это не имеет никакого отношения к деньгам. Вы же знаете, мне понадобилась вечность и еще один день, чтобы убедить Лайзу, что мое предложение вдохновлено искренней любовью. И всего несколько неудачных слов произвели впечатление, будто я охочусь за приданым. Она больше не ищет моего общества и даже отказалась помочь мне как следует выучить роль, когда я ее об этом попросил. Я совершенно не уверен, что все еще помолвлен с ней.
Ориане стало жаль его – он выглядел таким несчастным.
– Быть может, мне поговорить с ней?
– Слова не помогут. Нужны деньги. Я могу осилить тысячу фунтов, половину того, что я должен. Я уже продал свой фаэтон и конюшню на два стойла. Подумываю расстаться с двумя своими гунтерами.
– Но ведь вы так их любите.
Ориане продажа двух любимых охотничьих лошадей казалась истинным бедствием.
Со слабым подобием прежней веселой улыбки Мэтью произнес:
– Лайзу я люблю несколько больше.
– Раштон выплатит остальные ваши долги после свадьбы.
– Нет, я не хочу быть обязанным тестю. Я хочу стоять рядом с невестой у алтаря без малейшей тени нависающей надо мной зависимости. Раштон не осведомлен о размерах моей неплатежеспособности, и надеюсь, Лайза ему не рассказала.
Ориана подняла растрепанную книжку и смахнула пыль с бумажной обложки.
– У меня есть одна мысль.
– Такая же удачная, как предыдущая?
– Я никак не предполагала, что вы позволите себе так глупо шутить по поводу долговой тюрьмы, – парировала она.
– Это справедливо. Тогда ладно. Что я должен делать?
– Расплатиться с вашими кредиторами как можно скорее, а я вам в этом помогу. Я возьму свои драгоценности у моего поверенного и...
– Нет, Анна. Я не позволю вам продавать ваши побрякушки, чтобы покрыть мои долги.
– Разумеется, это сделаю не я. Ими займется мой юрист.
– А что скажет на это Корлетт?
– Он даже не знает об их существовании. И пожалуйста, не будьте таким мрачным. Это не наследственное имущество, и никакой сентиментальной ценности оно не представляет.
– Но они должны иметь ценность материальную, чтобы покрыть долг в тысячу фунтов.
– У меня в этом нет сомнения. Это бразильские бриллианты.
Мэтью удивленно посмотрел на нее:
– Те, которые подарил вам Теверсал?.. Я не думал, что вы их сохранили.
– У женщин есть такая привычка – хранить подарки, полученные от влюбленных в них мужчин. Томас вручал мне их, говоря, что получил их от своей двоюродной бабушки как подарок его будущей невесте. Я поверила ему, как верила обещанию жениться, и отдала бриллианты на хранение своему поверенному. Тот попросил ювелира оценить их. Мистер Ранделл узнал камни, потому что сам продал их Теверсалу за месяц до того. А один из его золотых дел мастеров вставлял их в оправу. Мой юрист посоветовал мне сохранить их – это было проще, чем возбуждать судебное дело о нарушении обещания жениться. А я была настолько расстроена тогда, что могла просто бросить их в колодец или в море. Три года они пролежали в банковском хранилище в подвале. Я давно хотела избавиться от них, но все не решалась.
– Я не могу принять ваше предложение.
– Вы должны, Мэтью. Поверьте, эти бриллианты ничего для меня не значат. Я не стану носить их или обращать в деньги. Они напоминают о постыдном и тяжком эпизоде, и вы только окажете мне любезность, если избавите от них. Будет отрадно думать, что вещи, связанные с виновником моего большого несчастья, стали источником счастья для других.
Мэтью подошел к ней ближе, глаза его сияли.
– Во имя нас обоих я приму их. Но что, если их стоимость превысит тысячу фунтов?
– Тогда вы сможете сохранить хотя бы одного из ваших гунтеров.
– А что мне сказать Лайзе?
– Ничего. Но Раштон... он придет в ярость, если узнает.
– Ваша милая политика честности потерпела поражение, – пошутил он.
Это не слишком задело Ориану.
– Если вы чувствуете, что обязаны сообщить им, сделайте это, но только после того, как узелок завяжется.
– Я хотел бы расцеловать вас, Анна, но не смею перед всеми этими окнами. Кто-нибудь, не дай Бог, увидит, и тогда пересудам не будет конца, если не говорить о большем. Но когда-нибудь я верну вам долг.
– Даже не пытайтесь. Ведь, по сути, я тогда взяла бы деньги от Томаса. А я не могу. По некоторым причинам мне хотелось бы сохранить иллюзию, будто он подарил бриллианты своей будущей жене, а не шлюхе.
Дэру порой приходилось участвовать в деревенских развлечениях, и то, что устраивали сейчас, напомнило ему, какими скучными могут быть подобные забавы. Он сильно сомневался, что из постановки «Критика» выйдет что-то путное. Репетиции пьесы неизменно сопровождались пререканиями. Участники спектакля были слишком хорошо знакомы друг с другом, чтобы между ними завязались романтические отношения, а пьеса была слишком сатирической, чтобы вызвать у них нежные чувства.
Человек иного круга, но самый богатый из присутствующих здесь холостяков, Дэр вызывал специфический интерес у молодых леди, готовых с ним пофлиртовать, однако он оставался равнодушным к такого рода попыткам. Разговоры девиц сводились к танцевальным вечерам, которые они посетили или намеревались посетить, и к прочитанным романам. Ни одна из милых девушек, весьма привлекательных в своих светлых летних платьях, не могла соперничать с Орианой по части элегантности и умения вести блестящие и утонченные разговоры.
– Я бывала в Матлоке, – сообщила ему однажды за обедом хорошенькая мисс Хейгарт. – Насколько я понимаю, у вас есть собственность поблизости от этого города.
– Да, – односложно подтвердил Дэр.
– Я просто мечтаю увидеть Пик, – вмешалась в разговор леди, сидевшая по другую руку от Дэра. – Из вашего поместья вы можете созерцать великолепные виды, сэр Дэриус. По-моему, прекраснее гор нет ничего на свете.
– Дэмерхем находится в сорока милях от Пика, мисс Мэнуоринг, – ответил на это Дэр, воздержавшись от сообщения, что сам он предпочитает созерцание гор на острове Мэн, так как опасался, что это вызовет серию вопросов о его родных местах.
Внешнее сходство леди Лайзы Кингсли с ее отцом бросалось в глаза, обладала она и отцовской сдержанностью. Как предполагал Дэр, леди Лайза несколько укротит эксцентричность Мэтью, и в то же время его живость прекрасно будет оттенять и дополнять ее спокойную манеру держаться. Дэр заметил некоторую отчужденность между ними, но Ориана предсказывала, что это ненадолго. Казалось, она была в этом абсолютно уверена.
Их с Орианой встречи происходили на глазах у Кингсли и их гостей за трапезами и на репетициях. Все остальное время Дэр вышагивал по бесконечным вересковым пустошам вместе с лордом Раштоном, Мэтью Пауэллом и другими джентльменами в поисках красноногих шотландских куропаток. Его ружье, купленное в Лондоне, представляло собой более облегченную модель, чем те, какими он пользовался прежде, и было хорошо сбалансировано и пристреляно, что подтверждали завистливые взгляды его компаньонов по охоте. К сожалению, Дэр был вынужден охотиться с самым старым сеттером хозяина, сукой, не утратившей энтузиазма по отношению к своим обязанностям, но из-за преклонного возраста не имеющей сил, чтобы работать как следует. Дэр добывал не меньше птиц, чем прочие участники охотничьих вылазок, но меньше, чем лорд Раштон, и старался не огорчаться по этому поводу.
Мужчины оставались в поле с восьми утра до двух часов дня. Вернувшись домой, освежались кларетом или бренди в библиотеке, потом переодевались к обеду. Вечером те из них, кто участвовал в пьесе, собирались на репетиции в оранжерее.
Чем ближе был день постановки, тем больше нервничали и чаще ссорились ее участники, главным образом из-за костюмов и реквизита. Харриот Меллон вела себя прекрасно и проявляла неистощимое терпение. Ориана проводила почти все время за клавесином и благодаря этому могла держаться в стороне от стычек, однако Дэр из будки суфлера часто замечал, что она крепко сжимает губы, подавляя раздражение.
– Как ты считаешь, будут они готовы? – спросил он у Орианы после одной душераздирающей ссоры.
– Это не имеет значения. Ведь зрители в основном их родственники и соседи, они простят исполнителям любые ошибки, если вообще их заметят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40