— Не принимай это близко к сердцу, папа! — с трудом сказала она, чувствуя неимоверную тяжесть в сердце. — Найдется какая-нибудь другая работа. Возможно, даже интереснее, чем преподавание немецкого языка.
Поворачивая на Магнолия-Террас, она мельком отметила, что в тот раз ее надежды оправдались. Не прошло и недели после увольнения отца из школы, как Ниббс сообщил ему, что престарелому владельцу книжного магазина, рядом с овощной лавкой Ниббса, требуется управляющий. И вскоре Карл стал заправским книготорговцем и, к их общему огромному облегчению, получал от нового занятия огромное удовольствие.
На другом конце улицы она заметила Чарли Робсона, выгуливающего собаку, и помахала ему рукой. Он приветливо помахал ей в ответ, и Кейт мысленно отметила, что Чарли давно уже никуда не исчезает из квартала, как это случалось с ним раньше. Все тогда, разумеется, понимали, что он не в отпуске и не уехал к друзьям, а отбывает очередное наказание за мелкое воровство в одной из тюрем.
Кейт стала переходить площадь, размышляя о том, не связаны ли перемены в жизни Чарли с мисс Годфри и уроками грамоты. Так или иначе мисс Годфри и Чарли продолжали общаться.
Она улыбнулась, подумав, как странно порой завязывается между людьми дружба, и не заметила, что дошла до дома Дженнингсов. После случая с отцом и Кристиной она уже не захаживала туда столь часто, как раньше. И не потому, что родственники Керри стали хуже относиться к ней, — просто вместе с ними жила Кристина, а с ней у Кейт были весьма натянутые отношения.
Сразу же после того жуткого происшествия Альберт Дженнингс поспешил объяснить гостье, что человек, которому она плюнула в лицо, вот уже двадцать лет как проживает здесь и что мать Кейт — англичанка, а сама девушка родилась в Англии и никогда не выезжала за ее пределы. На Кристину это не произвело никакого впечатления.
— Она говорит, что в твоих жилах течет арийская кровь, а все немецкие арийцы одинаковы, — с сожалением поведала Керри. — Представь, каково ей пришлось, когда нацисты отправляли ее родных в концентрационный лагерь, и прости ее. Отец сказал, что ее мать и бабушка скорее всего уже погибли. А ее отца и брата нацисты застрелили прямо на улице, когда они пытались помешать толпе разграбить и сжечь магазин.
Как и другие жители площади Магнолий, Кейт сочувствовала Кристине, но одновременно испытывала к ней неприязнь. Какие бы ужасы ей ни пришлось пережить в Германии из-за нацистов, с ее стороны было непорядочно так поступить при всех с одним из своих новых соседей. Выходка эмигрантки повергла отца в депрессию, и этого Кейт не могла ей простить.
— Рада тебя видеть, малышка! — крикнула из коридора Лия, как только Кейт вошла в незапертую дверь. — Керри наверху, примеряет платье.
Лицо Лии, однако, оставалось озабоченным, и Кейт вспомнила, что она была единственной из обитателей площади Магнолий, не особо радующейся свадьбе внучки. Лия не пожелала пойти в церковь на церемонию бракосочетания Керри и Дэнни, хотя и обещала напечь для угощения пирожков, бубликов и блинов.
— Бабуля никак не может простить маме, что та вышла за рыночного торговца, — однажды сказала Керри. — И если родителям некогда было заниматься моим воспитанием, с чего она взяла, что у меня будет еврейская свадьба? — Она театрально всплеснула руками, изображая отчаяние.
— Но к Дэнни она относится нормально, да? Чем же тогда она недовольна? — с недоумением спросила Кейт.
Керри тряхнула головой, рассыпав по плечам густые волосы, и усмехнулась.
— Тем, что он не еврей. Будь он евреем, она бы в нем души не чаяла. Бабуля считает, что мама игнорирует еврейские обычаи и традиции. Мне кажется, именно поэтому Лия и употребляет словечки из идиш: таким образом она хочет насолить папаше и напомнить маме, что та не оправдала ее надежд.
Едва Кейт вошла в спальню, Бонзо приветствовал ее радостным лаем. Керри обернулась и накинулась на подругу с вопросами:
— Как ты считаешь, выпустить мне талию еще на полдюйма? Ем один салат, а все равно, кажется, растолстела со времени последней примерки.
Кристины не было дома. Кейт, облегченно вздохнув, села на край кровати и окинула придирчивым взглядом свадебный наряд, сшитый из атласа по фирменной выкройке.
— Все превосходно, не морочь голову, — сказала она.
И не покривила душой: с вырезом в форме сердечка и узкими рукавами в три четверти, скроенное по фасону «принцесса», платье спереди едва касалось туфель, а сзади имело небольшой шлейф. Оно прекрасно смотрелось без всяких кружев и оборок. Рядом, на кровати Кристины, лежали головной убор в виде белых цветов апельсинового дерева и кружевная фата, которую надевала на свадьбу мама Керри. Ансамбль должен был завершить большой букет из свежесрезанных алых роз и белых гвоздик, обещанный в подарок невесте другом семьи — владельцем цветочного лотка на рынке.
— Бабушка в церковь не пойдет, но я надену ее жемчужное ожерелье, — сообщила Керри. — Положено иметь на себе что-то старинное, что-то новое, какую-то вещицу, взятую в долг, и нечто голубое. «Новым» станет бабушкин подарок, «старым» — мамина свадебная фата, у мисс Хеллиуэлл я одолжу белые нитяные перчатки, а к нижней юбке приколю голубую ленту.
— Как ты думаешь, примерить мне свое платье подружки невесты? — спросила Кейт.
— Зачем? — передернула плечами Керри. — Ты вряд ли растолстела. Не понимаю, как тебе удается сохранить форму?!
— Это потому, что я не работаю на рынке, — съязвила Кейт. — Не ешь все, чем торгуешь, и тоже не будешь толстеть.
— Неправда, я пробую товар, только когда долго нет покупателей! — вспыхнула Керри. — И вообще, от фруктов не прибавляют в весе.
— Это зависит от того, сколько их съесть, — лукаво улыбнулась подруга. — А пирожками и пюре ты разве не перекусываешь то и дело? Только не разубеждай меня, я все равно не поверю!
— До пирожков и пюре я не дотрагиваюсь с тех пор, как узнала дату свадьбы, — помрачнев, пробурчала Керри и, сделав глубокий вдох, снова взглянула в зеркало. — Мне не хочется выглядеть коровой рядом с тобой, стройной как тростинка. Ради этого я готова вообще не есть.
— А как поживает маленькая Берил? Наверное, ждет не дождется, когда появится рядом с тобой в наряде подружки невесты? — невинно поинтересовалась Кейт, зная, что Керри не в восторге от затеи Мейвис, чтобы ее дочка, которой было всего два с половиной годика, участвовала в свадебной церемонии.
— С ней все нормально, — нахмурилась Керри. — Но что она может выкинуть во время бракосочетания?
Она стала осторожно стягивать платье через голову. Кейт вскочила, чтобы ей помочь. Из-под слоев ткани продолжал звучать приглушенный голос:
— Благодаря Мейвис малышка думает, что завтрашнее мероприятие — нечто среднее между вылазкой в Фолкстон и благотворительной ярмаркой.
Кейт удалось стянуть с ее головы платье и аккуратно положить его на кровать.
— Я сказала маме, что Берил, по-моему, мала для роли подружки невесты, — не унималась Керри, — но она ответила, что Мейвис не простит, если мы лишим Берил этого удовольствия. Теперь я вынуждена нервничать.
Керри надела хлопчатобумажное платье с голубыми васильками и алыми маками и застегнула молнию.
— Тед говорит, что я зря так переживаю. Он будто бы объяснил малышке, что во время обряда нужно стоять тихо, вести себя смирно и не разговаривать. Но мне кажется, она обязательно заявит, что ей хочется «пи-пи» или мороженого.
— А как насчет Бонзо? — поинтересовалась Кейт, погладив пса по голове. — Он тоже пойдет на церемонию?
Керри откинула тяжелую прядь со лба и принялась подкалывать ее черепаховым гребнем.
— Мама хочет привести его с собой, — тяжело вздохнула она. — И даже смастерила ему нарядный голубой бант.
Кейт хихикнула, представив пса в церкви, а Керри с важным видом добавила:
— Мне до сих пор не верится, что все это случится!
Она провела ладонью по свадебному платью, ткань была плотной и гладкой.
— Я ждала этого дня с тех пор, как мисс Хеллиуэлл предсказала нам будущее. И вот он, можно сказать, почти наступил: завтра в это же время я стану миссис Коллинз.
— Ты счастлива? — серьезно спросила Кейт, отбросив шутливый тон.
— Да, — не раздумывая ответила Керри. — Я не могу выразить это складно, умными словами, но с Дэнни мне всегда легко и хорошо. Мы вполне устраиваем друг друга. Он, конечно, несколько угловат и неотесан и я не настолько от него без ума, чтобы считать его первым красавцем в мире или самым умным из всех мужчин, но он мне подходит. — Она сжала подруге руку. — Он понимает, чего я хочу от жизни, и я знаю, что ему нужно. А главное, нам обоим хочется иметь и настоящего друга, и любовника, и свой дом, и детей.
— Я рада за тебя, — сказала Кейт, пораженная тем, как просто подруга ей все объяснила. — Мне кажется, Дэнни повезло.
— Но его мать так не считает, — усмехнулась Керри. — Ей кажется, что он будет со мной вечно голодным.
Едва лишь Кейт подошла к дому, как ее окликнула мисс Годфри.
— Сделай одолжение, Кэтрин! Помоги отнести ящики с посудой в церковь. Это для завтрашнего торжества.
Кейт кивнула и вошла во двор соседки.
— Миссис Дженнингс попросила дать им для свадебного обеда все, что смогу, — пояснила мисс Годфри. — Одной мне пришлось бы проделывать этот путь дважды. Проходи в дом. У Керри, надеюсь, все в порядке? Я вызывалась им помочь, но миссис Дженнингс сказала, что управится сама. На ее долю выпала вся работа на кухне. А Мейвис с подругами накроют столы в зале для приемов при церкви.
Кейт давно не бывала у мисс Годфри и была поражена разницей между ее жилищем и обстановкой ее собственного дома и дома Дженнингсов. Пол устилала красно-коричневая ковровая дорожка — судя по узору, турецкая или индийская. В гостиной сверкал стеклами прекрасный полированный книжный шкаф, рядом стояло удобное ореховое кресло. Стены, оклеенные кремовыми обоями, украшали акварели в золоченых рамках. Кейт вспомнилось: однажды отец сказал ей, что у мисс Годфри есть чудесный пейзаж кисти Джона Селли Котмана, его любимого английского художника XIX века.
Хозяйка провела ее в кухню и указала на две картонные коробки и большой пакет с веревочными ручками.
— Вот, пожалуйста! Как ты считаешь, вдвоем мы все это донесем?
— А посуда ценная? — с опаской спросила Кейт. У мисс Годфри все было подлинное и настоящее, и если сервиз тоже был из дорогого фарфора, то Кейт знала наверняка: она непременно уронит коробку и разобьет содержимое.
— Нет, — сказала хозяйка, поднимая коробку с пола и вручая ее девушке. — У меня есть настоящий фарфор, доставшийся от мамы, но его я, разумеется, никому не дам. Не для того я его берегла, чтобы его разбили на счастье по случаю свадьбы.
Мисс Годфри взяла пакет и вторую коробку.
— Обожаю, когда свадьбу играют летом, — доверительно поведала она. — Мне было вдвойне приятно получить приглашение именно на это торжество: ты ведь знаешь, что в прошлом у нас с Каролиной порой возникали разногласия.
Кейт в ответ пробормотала что-то маловразумительное и мысленно задалась вопросом: станет ли мисс Годфри поправлять невесту, если та будет произносить слова клятвы недостаточно отчетливо и правильно?
Проходя мимо гостиной, Кейт вновь заглянула в нее. На этот раз ей удалось углядеть не только книжный шкаф и кресло, но и угол роскошного камина, возле бронзовой решетки которого сидел плюшевый медвежонок.
У Кейт глаза полезли на лоб от удивления: этого медвежонка выиграл в благотворительную лотерею два года назад Чарли Робсон! Смущенная тем, что без спроса узнала секреты мисс Годфри, Кейт поспешила выйти следом за ней на улицу.
— В последний раз я одалживала свой сервиз викарию, когда он праздновал двадцатипятилетие своей свадьбы, — вспоминала мисс Годфри по пути к церкви. — Это было очень благопристойное застолье. Сердце подсказывает мне, что завтра все будет далеко не так чопорно и церемонно.
Кейт вспомнила, что на свадьбу придут не только Мейвис с детьми и Бонзо в голубом банте, но и многие рыночные торговцы, и подумала, что мисс Годфри явно недооценивает ситуацию.
Едва лишь они вошли в зал, примыкающий к церкви, к ним устремилась Мириам Дженнингс, одетая в цветастый комбинезон, с накрученными на бигуди и прикрытыми платком волосами, и громко спросила:
— Это посуда? Чудесно! Можно начинать сервировать столы.
— Я вижу, вы их уже раздвинули, — окинув взглядом зал для торжественных церемоний, сказала мисс Годфри.
— Не могли же мы слоняться по залу без дела, верно? — резонно заметила Мириам. — Утром и без того будет уйма хлопот. Вы захватили вазы для фруктов? Их будет столько, что можно накормить целую роту.
— Я принесла дюжину глубоких десертных тарелок! — воскликнула мисс Годфри. — Они не очень шикарные, но это лучшее из всего, что у меня имеется.
— Они нам пригодятся, — заверила Мириам, забирая коробку. — Ступайте посмотрите на торт, приготовленный Хетти. Это что-то потрясающее!
Решив задержаться, чтобы оказать посильную помощь, Кейт последовала за ними в дальний конец зала, где в гордом одиночестве на столе красовался свадебный торт.
— Чудо, не правда ли? — похвасталась Мириам, поправляя на верхушке торта две фигурки, символизирующие невесту и жениха.
— Он великолепен! — подтвердила мисс Годфри, благоразумно воздержавшись от более подробных высказываний.
— Как дела, дамы? — бодро поинтересовался Альберт Дженнингс, входя в зал с несколькими стульями в руках. Следом за ним с таким же грузом появился Чарли Робсон. — Вы уже приготовили свои лучшие наряды к завтрашнему торжеству?
— Разумеется, мистер Дженнингс, — успокоила его мисс Годфри. Разговор их был прерван страшным ударом в дверь, от которого она распахнулась настежь. От испуга Мириам подпрыгнула на месте, а Чарли уронил один из стульев.
С тяжелым пакетом в руке в зал влетела Мейвис.
— Лучше держать дверь открытой, чтобы люди могли свободно входить и выходить, — недовольно проворчала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Кто-нибудь видел нашего Билли? Я только что разговаривала с полицейским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47