— обожгла она его ледяным взглядом. — Только что вы сами ответили на свой вопрос. Мне нечего добавить, мистер Харви. Я не желаю с вами разговаривать!
Она повернулась к нему спиной и открыла калитку.
— Стойте! — взволнованно окликнул он ее, бросившись следом. — Вы сказали, что беременны. Это правда, что отец ребенка — мой Тоби?
Она затворила калитку и обернулась. В его прищуренных глазах читалось напряженное ожидание. На мгновение у Кейт возникло желание сказать, что она ему солгала, но это лишь подтвердило бы его мнение о ней как о лгунье.
— Да, это правда, — коротко ответила она.
Не дожидаясь его реакции, она отвернулась и пошла по дорожке к дому.
— Но тогда этот ребенок — мой правнук! — прохрипел мистер Харви, вцепившись в ограду. — Вам одной не вырастить его, тем более когда идет война!
Кейт подошла к крыльцу и замедлила шаг, надеясь, что хотя бы теперь, узнав, что она вынашивает ребенка Тоби, он извинится. Но едва она собралась обернуться, чтобы принять протянутую им оливковую ветвь, как услышала:
— Я хочу, чтобы вы отдали мне ребенка. Я его усыновлю.
У Кейт перехватило дух, словно ее стукнули кулаком по хребту. Она медленно поднялась по ступенькам, пытаясь взять себя в руки, и уже на крыльце обернулась.
— Никогда! Этого никогда не будет, даже если я умру! Зарубите это себе на носу! Никогда!
Их ненавидящие взгляды скрестились. Мистер Харви, побелев от злости и раздувая ноздри, резко повернулся и направился к автомобилю.
Кейт не стала ждать, пока он уедет. Дрожа с головы до ног, ока повернулась и неверной рукой стала дергать дверную ручку. Ее открыла Эллен Пирс.
— Боже правый! — прошептала она, взглянув на Кейт. — Что случилось? Неужели немцы переправляются через Темзу? Они уже заняли парламент?
— Да как он посмел предложить мне такое?! — все еще возмущалась Кейт, когда Эллен усадила ее за стол и сунула в руку чашку чая. — Как он мог подумать, что я соглашусь расстаться с ребенком?!
Эллен Пирс озабоченно качала головой. То, что Кейт беременна, стало для нее полной неожиданностью. Каково же придется в этом суровом мире несчастному малышу и его матери, осмелившейся родить вне брака? Мысль о том, чем чревато для ребенка клеймо незаконнорожденного, привела Эллен в ужас, и она робко предположила:
— Может быть, мистер Харви сделал такое предложение потому, что совсем тебя не знает? Он решил, что тебе не под силу самостоятельно воспитать ребенка и ты сочтешь за благо…
Ей не дал договорить душераздирающий вой воздушной сирены.
Помня, как неудобно сидеть на жестких скамейках бомбоубежища, Кейт взяла с кушетки две подушечки.
— Наполнить термос мы уже не успеем, — перехватила она взгляд, брошенный Эллен на чайник. — Подержите подушки, а я постараюсь вытащить Гектора из-под стола. Удивительно, что он не привык к сиренам, пока обитал на военно-воздушной базе.
Привыкнуть к пронзительному вою сирен не мог не только Гектор. Этот жуткий звук повергал в ужас и Куини, и Бонзо, и тысячи других животных, поневоле втянутых в кошмарные события следующих недель. Налеты случались почти ежедневно, не только в ночное, но и в дневное время. Ни у кого не возникало сомнений, что под угрозой само существование Англии. И страна упорно сопротивлялась.
— По другую сторону Ла-Манша уже стоят немецкие суда для переправки десанта, — звенящим голосом заявил в своем обращении по радио премьер-министр после так напугавшей горожан массированной бомбардировки Лондона. — В ближайшие дни решится судьба нашего государства. События грядущих недель будут иметь историческое значение. Их можно поставить в один ряд с противостоянием флотилии Нельсона и армии Наполеона у Булони. Все это нам известно из учебников истории. Но то, что происходит теперь, превосходит по своим масштабам и последствиям для мировой цивилизации все события прошлого!
Сидевшая в своем уютном, типично «эдуардианском» домике в Гринвиче Эллен Пирс невольно поежилась, проникнувшись пафосом речи Уинстона Черчилля. Кейт, помогавшая в столовой для пожарных в Детфорде, подумала, слушают ли речь премьер-министра отец и его товарищи по лагерю для интернированных. А Керри, готовившая омлет из яичного порошка для Розы, только вздохнула, надеясь, что ее Дэнни тоже слушает эту трансляцию в далеком Египте, где он воюет с итальянцами.
— Если уж Уинстон полагает, что немецкого вторжения не миновать, наши дела совсем плохи! — заявила Мейвис, одетая в брюки и сидевшая на мотоцикле Теда. — Как ты находишь мою форму резервистки? Я похожа в ней на Марлей Дитрих?
— Немного мешают шлем и защитные очки, — хихикнула Кейт. — Послушай, почему ты выбрала именно курьерскую службу? Ведь ты хотела работать водителем кареты «скорой помощи».
— Мне не разрешили! — негодующе фыркнула Мейвис. — Сказали, что я не гожусь, потому что не умею водить машину. А на мотоцикле меня научил ездить Тед. Вот только вряд ли он думал, что мне доведется гонять на нем под бомбами.
Самолеты люфтваффе продолжали бомбить Лондон до конца сентября и весь октябрь, сея разрушение и смерть.
Мисс Хеллиуэлл, которой было не по силам волочить сестру-инвалидку в бомбоубежище, вырытое в саду, пряталась с ней в убежище домашнем.
— Оно напоминает собой бронированный стол, — поделилась она впечатлениями с Лией Зингер. — Там гораздо уютнее, чем в темной и сырой землянке в саду. Я натаскала туда одеял и подушек. И ваш зять говорит, что такое укрытие столь же надежно, как общественное.
Лия никогда не была высокого мнения об умственных способностях своего зятя-торговца и не могла смириться с тем, что он пользуется уважением соседей, потому что стал командиром отряда самообороны.
— Вы уверены, что Альберт соображает, что говорит? — с подозрением спросила она. — Может быть, на самом деле вы прячетесь от бомб под дерьмовым столом для пинг-понга?
— Ни в коем случае! — возмутилась мисс Хеллиуэлл. — Капитан Дженнингс лично рекомендовал мне эту конструкцию!
— Он всего лишь капитан отряда ополченцев, — раздраженно махнула рукой Лия, — а не генерал армии!
— Если хочешь, можешь и дальше отсиживаться в яме, — заявила Мириам матери. — А я в следующий раз побегу в общее бомбоубежище. Там по крайней мере веселее и можно узнать какие-то новости. Жаль, что до метро от нас слишком далеко: вот в нем-то уж точно безопасно! Конечно, оно ведь так глубоко под землей!
Мириам заблуждалась, полагая, что метро обеспечивает стопроцентную безопасность. Ночью пятнадцатого октября бомбы насквозь пробили перекрытия станции в Белеме и взорвались на платформе. Под горой грунта, песка, грязи и шлама оказались заживо погребенными шестьдесят четыре человека, пережидавшие там налет, в основном женщины и дети. В ту ночь в городе бушевало более девятисот пожаров, и к рассвету число погибших достигло четырехсот человек, а раненых — тысячи.
К этому аду каждый приноравливался по-своему. Как командир местного отряда ополченцев, Альберт Дженнингс усердно обучал всех соседей, даже мисс Хеллиуэлл и Хетти, искусству метания гранат. Он был уверен, что в случае немецкого вторжения вся площадь Магнолий окажет врагу последнее яростное сопротивление.
Мисс Хеллиуэлл показала себя неважной ученицей, предпочитавшей вносить вклад в оборону страны более понятным ей способом.
— Я провожу сеансы медитации и пытаюсь войти в контакт с сэром Фрэнсисом Дрейком и лордом Нельсоном, — поведала она Керри, стоя в очереди в мясной лавке. — Уверена, их советы окажутся для мистера Черчилля просто бесценными.
— Очень может быть, — осторожно ответила Кейт: ей не хотелось ни обнадеживать, ни высмеивать старушку. — Но проблема в том, что делать дальше, когда вам удастся наладить с ними контакт и получить их рекомендации. Каким образом вы намерены передать их премьер-министру? По-моему, вы с ним пока не на короткой ноге.
Мистер Ниббс исполнял свои обязанности в отряде ПВО с удивительным рвением. Неприятным исключением стал первый немецкий авианалет, который застиг его врасплох со спущенными штанами и вынудил пулей мчаться в таком неприглядном виде в садовое бомбоубежище. Зато все последующие бомбардировки Ниббс встречал в полной боевой готовности. Он старательно обходил вверенный ему участок, докладывал по инстанциям о несчастных случаях, вызывал на помощь соответствующие службы. А если первый попадал на место происшествия, то выручал из завалов потерпевших и оказывал по мере возможности помощь раненым. Утром он, как и тысячи его измученных ночными бдениями соотечественников, возвращался к обычным занятиям и при любых обстоятельствах открывал свой магазин.
Дэниел Коллинз тоже стремительно становился героем районного масштаба. В его обязанности добровольца-пожарного входили весьма опасные и страшные задания. Изо дня в день, из ночи в ночь он сражался, плечом к плечу с товарищами — профессионалами и добровольцами — с огнем, порой не отдыхая в течение полутора суток. Риск погибнуть под рухнувшей стеной, обломками крыши или от ядовитых газов усугублялся тем, что работать ему приходилось под бомбами.
— Бомбят в первую очередь то, что горит, — испуганно нашептывала Хетти Мириам, сидя в переполненном общественном бомбоубежище. Руки ее дрожали со страху, и вязальные спицы бряцали, то и дело задевая одна за другую. — Проклятый выродок Гитлер, чтоб он сдох от рака мозга!
Мейвис тоже ежедневно рисковала здоровьем и жизнью, доставляя курьерскую почту в опасные районы и привозя оттуда ответы. Билли был в восторге от своей героической мамы и жутко ей завидовал.
Ночью третьего ноября немцы не совершили ни одного авиарейда на Лондон, впервые после страшной бомбежки седьмого сентября.
— Мне в это все еще не верится! — призналась Кейт женщина средних лет, работавшая в той же столовой, что и она. — Я спала всю ночь как убитая и чувствую себя так, словно мне снова шестнадцать лет.
Кейт, однако, не могла похвастаться отменным самочувствием. Хотя она и радовалась, что ночь прошла спокойно, после многих часов беспрерывной раздачи беженцам бульона и чая у нее распухали ноги. Она была уже на шестом месяце, и не только физические страдания подтачивали ее дух и волю.
В столовой ее знали поначалу только по имени, и в отличие от соседей в Блэкхите здесь, в Детфорде, никто даже не догадывался, что ее отец — немец. Длинную льняную косу она прятала под платком.
Но как только появились признаки беременности, по столовой поползли грязные слухи. Доктор Робертс и Эллен предупреждали ее, какого рода замечаний по своему адресу ей следует ожидать. Но Кейт все равно оказалась не готова к обидным и грубым словам, которые она ежедневно слышала от окружающих. Когда же стало известно, что у нее немецкая фамилия, нормально общаться с ней продолжали только две женщины.
— Отоваривай свои карточки у кого-нибудь другого! — бесцеремонно сказал мистер Ниббс, когда Кейт, отстояв длинную очередь, наконец подошла к прилавку.
Такого ультиматума она давно уже ожидала. К магазинчику Ниббса ее прикрепили еще до того, как интернировали отца. Получать продукты в другом месте по своему усмотрению она не могла и вынуждена была мириться с этой ситуацией. Кейт поджала губы и решительно заявила:
— Мистер Ниббс, вы обязаны отпустить мне нормированные товары! Пожалуйста, пачку чая, а также мою недельную норму сахара и маргарина!
Бакалейщик хлопнул книжкой с талонами о прилавок.
— Ни черта ты здесь не получишь! Твои немецкие дружки сровняли с землей Ковентри! Погибли тысячи англичан! Ступай поищи себе чаю, сахара и маргарина в другом месте.
Кейт побледнела и закусила нижнюю губу, но не дрогнула и не тронулась с места, чувствуя свою правоту.
Мистер Ниббс злобно таращил на нее глаза и раздувал ноздри.
На мгновение в лавке повисла тягостная тишина, очередь замерла.
— Немецкая подстилка! — прошипела женщина у Кейт за спиной. — Глядите, она же беременна! А кольца на пальце нет…
— Она сама немка, — сказал кто-то другой. — Ее отца упекли в лагерь для интернированных. Странно, что она еще здесь.
Зная, что спорить с Ниббсом бессмысленно, и опасаясь, что от словесных оскорблений толпа вот-вот перейдет к физическим, Кейт забрала с прилавка карточки и дрожащими губами прошептала:
— У меня нет друзей среди немцев. И я такая же патриотка, как и все вы.
— Позорная шлюха! Все немки — распутницы, чему же здесь удивляться? — неслось ей вслед, пока она выходила из лавки.
Первой, кого Кейт увидела, очутившись на улице, была Керри: она гуляла с дочкой. Кейт обрадовалась, что наконец ей удастся излить близкому человеку накопившуюся в душе обиду. Но стоило ей только взглянуть на бледное, безжизненное лицо подруги, как в душе ее зародилось сомнение.
— Что стряслось? Что-нибудь-с Дэнни?
Керри притворилась поначалу, что не замечает ее, глядя в сторону пустыми, заплаканными глазами.
За маму ответила Роза. Сегодня на девочке было синее пальто с бархатным воротничком, а уши ей прикрывал теплый берет толстой домашней вязки. Малышка быстро росла и уже могла самостоятельно ходить; правда, мать придерживала ее на всякий случай за ремни, закрепленные в виде шлейки у нее на груди.
— Мой папа стал военнопленным, а маме это не нравится, — простодушно пропищала она.
— О Боже! — всплеснула руками Кейт, позабыв о нанесенных ей в лавке Ниббса обидах. — Итальянцы взяли Дэнни в плен?
— Да, — кивнула Керри и достала из кармана пальто скомканную телеграмму. — Мы получили это час назад.
Кейт расправила бланк и пробежала текст. В телеграмме сообщалось, что сержант Дэниел Коллинз находится в плену у противника; подробности выясняются через Красный Крест и будут позже сообщены его супруге письмом.
Кейт порывисто обняла Керри и срывающимся голосом сказала:
— Крепись, Керри! Я с тобой!
— Проклятые итальяшки! — глухо воскликнула Керри, давясь слезами. — Он ведь был в Египте! Будут ли они держать его там или отправят на корабле в Италию? Что с ним станет?
Ответа на этот вопрос Кейт не знала, поэтому попыталась успокоить подругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47