На пятый день ему нужно будет уезжать, и в этот вечер вы никуда пойти не сможете. Так неужели ты полагаешь, что в один из оставшихся ему трех вечеров он будет торопиться домой, чтобы поскорее выпить с дороги чашку горячего какао?
— Надеюсь, что нет! — расплылась в улыбке Кейт. — Но от этого мне не легче. Что же надеть? Мне бы не хотелось выглядеть нелепо в дорогом платье в кафетерии «Лайонз», но еще хуже ударить в грязь лицом, одевшись во что-то простенькое и очутившись в «Ритце».
— Надень что-нибудь неброское, но дорогое и обязательно захвати с собой украшения, — с видом знатока посоветовала ей Керри. — Если он окажется скрягой и затащит тебя в кафетерий, не доставай украшений из сумочки. А если он пригласит тебя в «Ритц», нацепи ожерелье и серьги из фальшивого жемчуга и будешь выглядеть не хуже других.
Кейт в этом усомнилась, но согласилась, что совет достаточно разумный. Она решила выбрать простое платье с опаловой брошью и серьги из этого же камня, доставшиеся ей от матери. Ей придется надеть довольно поношенное пальто — в середине зимы без него не обойтись, но если его хорошенько отгладить и вычистить, а волосы уложить, то вид у нее будет достаточно элегантный.
Когда спустя две недели Кейт стояла под огромными часами на вокзале Чаринг-Кросс, ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что все это происходит наяву. Неужели действительно она, охваченная любовным трепетом, ждет здесь мужчину, с которым разговаривала всего три раза и которому нагрубила при первой встрече, даже не зная, как его зовут? Правда, вторая их встреча, когда он подсел к ней на скамейку на берегу Темзы в обеденный перерыв, оказалась гораздо приятнее и положила начало их дружбе. Но и она была очень короткой. В третий раз он повез ее в бар «Принцесса Уэльская», после чего они поехали к ней домой. Этот случай можно было с большой натяжкой назвать свиданием, однако и оно было не слишком долгим, поскольку часть времени они провели в обществе Чарли, а потом разговаривали с отцом.
Кейт встала специально прямо под часами, чтобы ее легче было увидеть в толпе лондонских служащих и мастеровых, возвращающихся домой, в пригород, или едущих в Кент. Справа от нее активисты Армии спасения распевали рождественский гимн, держа в руках кружки для пожертвований. Слева высилась рождественская елка, украшенная игрушками и блестками и увенчанная сверкающей серебряной звездой.
Но где же Тоби? Кейт знала, к какой платформе должен подойти его поезд; она справилась с расписанием, как только приехала из Блэкхита четверть часа назад. Сначала она даже хотела подождать его у барьера, но толпа отъезжающих из Лондона была настолько плотная, что она испугалась, что они не увидят друг друга. Условленное место встречи — под часами — оказалось гораздо надежнее, и она стояла там, одетая в тщательно вычищенное и выглаженное, застегнутое на все пуговицы вишневое драповое пальто, с изящным пучком блестящих белокурых волос, комкая в руках черные кожаные перчатки. А вдруг в последний момент ему отменили отпуск? Что, если он не появится? Или она что-то перепутала? Может быть, он уже давно приехал и, не дождавшись ее, поехал в Блэкхит один?
— Кейт!
Она завертела головой. Он протискивался сквозь толпу, удивительно красивый в мундире ВВС и в пилотке, лихо нахлобученной на густую шевелюру.
— Кейт! — повторил он, расплывшись в улыбке, и раскинул руки, чтобы заключить ее в объятия, словно они уже много лет были любовниками. Она сорвалась с места и полетела к нему как стрела.
Он нежно поцеловал ее в щеку и хрипло прошептал:
— Боже мой, Кейт! Я боялся, что ты передумаешь и не приедешь.
— Нет! — выдохнула она, прижимаясь лицом к его груди. — Такого не могло произойти!
— Тогда все в порядке, — чуть слышно рассмеялся он и, приподняв указательным пальцем ее подбородок, заглянул ей в глаза. Она прочитала в его взгляде любовь и желание.
— Я сильно по тебе скучал.
— Я тоже, — застенчиво призналась она.
Он улыбнулся уголками рта и, не стесняясь толпы, наклонился и поцеловал ее в губы.
Они отправились отметить его приезд в коктейль-бар в привокзальной гостинице, а потом, держась за руки, пошли пешком до кинотеатра «Эмпайр» на Лестер-сквер, чтобы посмотреть нашумевший мультипликационный фильм Уолта Диснея «Белоснежка и семь гномов».
И хотя Тоби повел ее в этот кинотеатр только потому, что его недавно построили, выбор оказался очень удачным.
На целых два чудесных часа Кейт перенеслась из серого, угрюмого Лондона в уютный темный зал и погрузилась в волшебный мир фантазий, где добро всегда побеждает зло.
После кино, все так же держась за руки, они направились в ресторанчик «Берторелли», где Тоби радушно встретили, как старого знакомого, и Кейт мысленно поблагодарила мать за элегантную опаловую брошь, приколотую чуть ниже выреза платья.
— Я хочу познакомить тебя в ближайшие дни с дедом, — заявил Тоби, когда им подали на закуску паштет и горячие тосты.
Она отложила нож и с тревогой взглянула на него.
— Но ведь ты сказал, что он не захочет со мной знакомиться, потому что я немка! Ты говорил, что если бы он об этом узнал, то не разрешил бы принять меня на работу.
— Это действительно так, — невозмутимо кивнул Тоби. — К моему величайшему сожалению.
— Но в таком случае как тебя понимать? — изумилась Кейт.
Он положил нож на стол и, протянув руку, накрыл ладонью руки Кейт.
— Мы ведь собираемся поддерживать долгие и близкие отношения, и чем раньше он узнает и примирится с этим, тем лучше будет для всех нас. Уверяю тебя, ты сразу же ему понравишься, я в этом не сомневаюсь. Ему будет нелегко привыкнуть к новой для него ситуации, однако в конце концов это произойдет, особенно если он поймет, как я тобой дорожу.
Она сжала ему пальцы.
— Я рада это слышать! — Голос Кейт слегка охрип. — Ты мне тоже очень дорог.
Подошла официантка, чтобы убрать лишнюю посуду и наполнить бокалы, но они этого даже не заметили.
В ресторанном полумраке Тоби показался Кейт даже симпатичнее, чем раньше.
— Как это мы до сих пор не встретились, хотя жили так близко друг от друга? — спросил он.
— Мы жили рядом, но в разных мирах, — улыбнулась Кейт. — Ты когда пошел в начальную школу? Наверняка это была не государственная школа на Шеритон-роуд.
— Верно, — кивнул Тоби. — В семь лет я поступил не в начальную школу на Шеритон-роуд, а в частный интернат.
— В семь лет? — сделала большие глаза Кейт. — Разве это не ужасно? Наверное, тяжело расставаться с домом и родителями в столь юном возрасте!
Тоби пожал плечами:
— Ничего страшного в этом нет, я быстро освоился. Гораздо тяжелее пережить перевод из младшей группы в среднюю, — хитро улыбнулся он.
— Почему? — удивилась она, позабыв об аппетитных жареных креветках, тарелку с которыми поставила перед ней официантка.
— Потому что семилетним мальчикам разрешают хранить в спальне своих плюшевых мишек, но когда их переводят к старшим, игрушки у них отбирают.
— Но это же жестоко! — с искренним возмущением воскликнула Кейт. — Пожалуй, это даже преступно!
Сидевшая за соседним столом парочка, случайно услышав ее восклицание, с любопытством обернулась, состроив удивленную мину. Заметив, что на них смотрят, и вспомнив о том, что его любимое мясо по-беарнски быстро остывает, Тоби неохотно убрал ладонь с ее рук.
— А как обстояло дело с тобой? — поинтересовался он, беря нож и вилку. — Где ты училась, окончив начальную школу на Шеритон-роуд?
— Я поступила в школу для девочек «Блэкхит и Килбрук», — отведав креветок, сказала Кейт.
— И там познакомилась с подружкой, которая рядом с тобой на фотографии?
— С Керри? Нет, с ней мы подружились раньше, еще до школы.
— Вы с ней соседи? — спросил Тоби, желая узнать о Кейт как можно больше.
— Не совсем. Я живу на том конце площади Магнолий, которая ближе к Блэкхиту, а Керри — на углу Льюишема. Мы с ней встретились в детском саду и с той поры стали лучшими подружками.
Позже, прощаясь с Кейт возле калитки ее сада, Тоби сказал:
— Я хочу познакомить тебя с дедушкой в сочельник. Мы можем вместе где-нибудь пообедать, в «Савое» или же в «Ритце».
Чувствуя себя очень хорошо и уютно в его объятиях, она ответила:
— Тоби, по-моему, я не готова к встрече с твоим дедом. Если бы он не был владельцем фирмы, в которой я работаю… — Кейт и в самом деле не хотелось потерять сейчас место.
— Хорошо, — вздохнул Тоби. В душе он понимал, что она права. К тому же чем позже дед узнает, что они встречаются, тем больше шансов, что он поверит в серьезность их отношений и смирится с ними. Но сейчас следовало спешить, старик уже наверняка его заждался.
— Мне пора, — сказал Тоби. — До завтра! Вас отпустят пораньше, да? Сходим в ресторан, а потом посмотрим рождественскую службу на Трафальгарской площади!
— Вот здорово! — Кейт прижалась к его голубому мундиру так крепко, что услышала, как стучит под ним сердце. — Именно так мне всегда и хотелось встретить сочельник, но папа не разрешал. Он боялся вечером отпускать меня одну в город, — хихикнула она, заметив, что Тоби удивленно поднял брови. — Но теперь он не будет волноваться: ведь я с тобой.
Из полумрака возникла фигура Чарли, выгуливающего Куини.
Тоби наклонился и поцеловал Кейт в последний раз.
— Я люблю тебя!
— Добрый вечер! — крикнул Чарли. — Давненько я не видел на площади Магнолий целующихся. Я принял вас за Мейвис и Джека Робсона. Слава Богу, я ошибся! Тед наверняка убил бы обоих, и какой после этого у нас вышел бы праздник?
Для Кейт это Рождество стало самым чудесным в ее жизни. За исключением одного дня, который Тед посвятил деду, а она замечательно провела со своим отцом, они все время были вместе. И двадцать седьмого декабря, провожая Тоби в лагерь, Кейт твердо знала, что теперь у нее все пойдет по-другому. Тоби тоже понимал это и не сомневался, что они любят друг друга и так будет всегда.
В январе, наполненном бурной перепиской, Кейт осуществила свою давнюю задумку и во время благотворительной ярмарки рукоделий в церкви Святого Марка познакомила наконец мисс Пирс и мисс Годфри.
Февраль принес удручающие новости из Европы: Франко захватил разрушенную бомбами Барселону, а Гитлер открыто заявил о своих притязаниях на пока еще не оккупированную немецкими войсками территорию Чехословакии.
А в марте, спустя менее полугода после того, как Гитлер сказал, что у Германии нет больше территориальных претензий в Европе, он захватил Богемию и Моравию, после чего победоносно вошел в Прагу. В конце месяца Тоби получил увольнение. И хотя ему так и не удалось убедить Кейт познакомиться с дедом, он пригласил Фойтов в один из ресторанов Блэкхит-Виллидж и они прекрасно провели там вечер.
В апреле, когда в саду викария расцвела магнолия, радуя глаз прихожан восхитительными кремовыми цветами, Тоби написал Кейт, что он наконец получил долгожданные «крылышки» и стал вполне оперившимся офицером королевских ВВС.
В мае, когда Гитлер начал присматриваться к Польше, как еще недавно — к Чехословакии, и всем, даже Чемберлену, стало ясно, что уладить дело миром не удастся, палата общин утвердила решение британского правительства призвать мужчин, достигших двадцатилетнего возраста, на военную службу. А спустя два дня после этого у Керри родилась дочь.
— Мы хотим назвать ее Мириам Эстер Маргарет Роза, — гордо заявила Керри, сидя на кровати с малышкой на руках. — Мириам и Эстер — в честь моей мамы и мамы Дэнни, а Маргарет и Роза — в честь принцессы Маргарет.
Она с такой любовью взглянула на драгоценный сверток, который держала в руках, что у Кейт замерло сердце.
— Но честно говоря, первое имя принцессы мне не по душе, — призналась Керри. — Мы с Дэнни посоветовались и решили, что оставим для нашей дочки только одно из них — Роза.
— Мне оно тоже нравится, — взволнованно сказала Кейт. — У тебя замечательная малышка, Керри! Можно мне ее подержать? Клянусь, что буду очень осторожна.
В начале июня, с трепетом ожидая приезда в отпуск Тоби, ставшего уже аттестованным офицером, Кейт внезапно задумалась над тем, почему отец проводит выходные дома, читая или работая в саду, хотя сезон крикета в разгаре.
— Что случилось с твоей командой в этом году, папа? — спросила она в одно субботнее утро, развешивая выстиранное белье на веревке; Карл же возился с кустом красной смородины: он натягивал между ветками марлю, чтобы защитить ягоды от дроздов. — Ты не набрал команду?
Карл поколебался и ответил:
— Я больше этим не занимаюсь. В клубе решили, что я должен сложить с себя свои полномочия.
Кейт уронила руки и тупо уставилась на отца.
— Но почему? Если настало время выбрать нового капитана, это следовало бы сделать в прошлом году! Почему ты перестал играть? Ведь ты старый член клуба!
Карл нехотя встал и повернулся к ней.
— Потому, дочка, что теперь я стал иностранцем — гражданином враждебного государства. Меня исключили.
Кейт не знала, что на это сказать: ее обиде за отца и возмущению не было предела. Самое ужасное в этой истории было то, что в правление крикетного клуба входили люди, которых Карл считал своими друзьями, — Ниббс и Дэниел Коллинз.
— Мой папа наверняка здесь ни при чем. Он всегда очень уважат твоего отца, — сказала Керри, кормя грудью малышку Розу.
— Мистер Ниббс и отец Дэнни тоже считались его друзьями, однако на собрании они не выступили в его защиту. Если бы они за него заступились, его не исключили бы из команды, — возразила Кейт, вновь испытывая прилив негодования, от которого ее бросило в жар.
— Я поговорю об этом с отцом, — пообещала Керри. — Мне кажется, произошло досадное недоразумение. Твоего папу не могли исключить из крикетного клуба из-за того, о чем ты мне рассказала. Слушай, а как у него со зрением? Два года назад брата Теда исключили из команды, потому что он не видел летящего мяча с расстояния трех ярдов, не говоря уже о двадцати.
Такая версия, возможно, и успокоила бы Кейт, если бы Дэнни, приехавший в очередное увольнение домой, не ляпнул перед самым ее уходом:
— Слышала новость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47